Мандарины

Косметологическая лечебница города Баку, так называемый «Институт Красоты», где по существу, я и начал свою трудовую деятельность, в должности хирурга-косметолога, был создан по образу и подобию своего московского собрата, и по идее должен был бы стать региональным филиалом. Идея то, была хорошая, но, к сожалению, так полноценно и не осуществилась. Особенно это касалось хирургического отделения лечебницы.
Небольшое отделение состояло из четырех кабинетов, перевязочной и операционной с предбанником. Условия работы более, чем спартанскими и не назовешь. В начале 90-х повсеместно исчезло отопление, в зимнее время года, замерзали все, и доктора и медсестры и пациенты. В жаркое время старенький БК не справлялся с поставленной задачей, тогда уже мы, все заливались потом, в жарком помещении операционной. Оборудование жутко устаревшее, часто портилось, ремонта никакого. Операции проводились соответственно условиям, только амбулаторно и только под местной анестезией. Вспомогательные службы, такие как, анестезиология, лаборатория, терапия, полностью отсутствовали. Пациентов на предоперационное обследование посылали в близлежащие поликлиники, это не было большой проблемой. Однако, все что происходило в операционной, ложилось тяжелым грузом ответственности на хрупкие плечи хирургов. В случаи чего, при любом изменении состояния пациента, помощи ждать было не откуда. Оперируя, приходилось одновременно контролировать общее состояние больного и при любом изменении принимать самостоятельное решение. Ко всем тяготам тогдашней жизни, частые отключения электричества, без предупреждения и сразу во всем районе, невероятно осложняло нашу деятельность.
Помню, как взял девушку на отопластику, это коррекция лопоухости. Одно ухо прооперировал, перехожу на другую сторону, произвожу разрезы, как вдруг вырубают свет. Уши богаты кровоснабжением и без электрокоагулятора обойтись довольно сложно. Мать девушки волнуется, главврач нервничает, звонит во все инстанции, ей говорят, что до утра света не будет, это общее отключение всего района. Я, понимаю, что обратной дороги у меня нет, придется работать без света и коагулятора. Одним словом, справился, правда, ценой своих собственных нервных клеток.
Выхожу из операционной, успокоить разволновавшуюся маму пациентки. Она, узнав об удачном завершении операции, вся на эмоциях, обняв меня в знак благодарности и видимо не найдя нужного слова говорит мне: «Доктор, ну вы виртуоз!» Почему виртуоз, думаю я, смешно же, виртуоз провел операция без электричества. Ну, нет, батенька, ты не виртуоз, ты настоящий авантюрист.
Каждый из нас, в определенный период жизни, попадает в определенные рамки, из которых не так и просто вырваться. Так и я, работая в сложных условиях, и всегда отчетливо понимая, что-то надо менять, вынужден был, как и многие мои коллеги, ждать положительных изменений в стране, обществе, а потом уже и в медицине.
Иногда, вспоминая все это, удивляюсь, как мы тогда оперировали, еще и добивались неплохих результатов.
Никак не могу забыть одну мою пациентку и ее мандарины.
Обращается ко мне женщина, 55-56 лет от роду, небольшого роста, умеренной упитанности. Жалуется на обвисшую кожу век, морщины и мешки под глазами. Из вредных привычек отмечает курение и прием алкоголя, немного чаще, чем по праздникам. Женщина попалась говорливая. За несколько минут, поведала мне почти всю историю своей жизни, что она является женой генерала, разъезжает на черной волге, и что тот парень в коридоре, это мужа шофер, который будет привозить ее и на операцию и на перевязки, так как муж очень занять на службе. Назначил предоперационное обследование и день операции.
Операция по коррекции возрастных изменений век, блефаропластика, прошла нормально, в стандартном режиме. Закончив с операцией, даю назначения, предупреждаю о полном исключении всякой физической нагрузки, прошу подойти на перевязку через два дня. В течение последующих дней, генеральша мне не звонила, значит у нее все хорошо.
Наступает день осмотра, открывается дверь перевязочной, заходит генеральша, снимает темные очки и … У меня перехватывает дыхание, сердце на несколько секунд остановившись, выдает бешенный ритм. Генеральские веки, багрово-синюшного цвета, невероятно раздулись, да так, что веки, из-за гематом, почти не открываются.
Думаю, все, меня поставят к стенке и расстреляют без суда и следствия.
Взяв себя в руки, спрашиваю, когда это произошло и почему мне не позвонили. Она, оптимистично махает ручкой, видя мое побледневшее лицо, говорит: «Да, ладно вам, доктор, что вы так переживаете? Подумаешь синяки. Я еще похуже видала! » Я, все же прошу ее рассказать, что произошло. Генеральша, хотя и нехотя, но рассказывает: «Доктор, в первый день все было хорошо. На второй день тоже, муж в командировке, ему присылают два ящика мандарин. Я и попросила нашего шофера помочь мне с мандаринами» Я не понимая, как мандарины могут повлиять на гематомы, прошу ее уточнить. Генеральша, недовольная моей дотошностью, встает с кресла, нагибается головой вниз, показывая мне, как она перебирала несуществующие мандарины, притом, почему-то иногда поглядывая назад.
Я продолжаю допрос: «А ваш шофер все это время был с вами и помогал вам?» Генеральша, улыбаясь и понимая мои намеки, подтверждает мои опасения.
«О, женщины! Коварство имя вам!» это не я, это В.Шекспир написал.
Нашла же время мандарины перебирать, а может и генерал виноват, не вовремя в командировку уехал.
Дал генеральше соответствующие назначения, строго настрого предупредил не дотрагиваться до мандарин, хотя бы ближайшие 5-6 дней.
В дальнейшем у нее все гематомы рассосались, и она осталась довольна проделанной мною работой.
С тех пор прошло лет двадцать, и каждый раз, заканчивая блефаропластику, я прошу своих пациенток, ни в коем случаи, не перебирать мандарины.
Конечно же, они не понимают, о чем я говорю, но это стало уже доброй традицией, вспоминать любвеобильную генеральшу с ее страстью к мандаринам.