Петушок

Середина лета 1999 года выдалось, как и всегда в Баку, жарким. Солнечный зной погнал все население города к морю, на апшеронские дачи или набраньские зоны отдыха. В городе людей и машин заметно поубавилось.
Вся наша семья отдыхала на даче. Один я, продолжал работать и каждый день ездил на 8-ой километр, где и находился «Институт Красоты».
Пациентов было не много, поэтому особого смысла приходить на работу не было, все только и мечтали поскорее выйти в отпуск.
Я не каждый день ездил на дачу, это было бы утомительно, да и не очень рентабельно. Проработав всю неделю, я делал необходимые покупки, выполнял семейные заказы и только после этого приезжал на дачу. В те годы дачные зоны отдыха, не были столь избалованы магазинами и супермаркетами, да и ассортимент в существующих магазинах оставлял желать лучшего. Так что все приходилось везти из города.
В субботу, когда я еще был на работе, мне позвонил отец со странным, для меня конечно, поручением. Он попросил меня купить на базаре живого петушка и привезти его на дачу. Дело в том, что в начале лета, папа решил купить десяток курочек, для чего соорудил им специальное место и еще обнес его сеткой.
Мой папа был по специальности биологом и от всей души любил всякую живность. Дома он держал птичек, канареек и еще каких-то пташек, я точно не помню, затем настал период аквариумных рыбок, мы с ним часто, по воскресеньям, посещали огромный «птичий» рынок, который находился на Баилово, покупали рыбный корм, всевозможные приспособления для аквариума. Мне и младшему брату нравились прогулки по «птичьему» рынку, там была необыкновенная атмосфера, продавцы были настоящими экспертами, могли дать любой совет, подсказать правильный выход из сложившейся ситуации. Это был не просто рынок, это было место общения людей, трепетно относящихся ко всякой живности.
Папина аквариумная эпопея закончилась трагически. Реле нагревателя воды испортилось и он перестал отключаться. Утром нас разбудил аппетитный запах ухи из папиного аквариума. Это происшествие так его расстроило, что он избавился от аквариума и больше рыбками не занимался. Зато освободилась ниша для другого животного, так у нас дома завелась не слишком породистая, но очень умная собачка по имени Тяпа.
Когда отец решил завести курочек на даче, мы с ним не спорили, да и смысла особого не было. Он был человеком авторитетным, да еще в придачу авторитарным. Не любил, когда с ним спорили, и если что-то задумал, то он это обязательно осуществлял. Аргументом были свежие домашние яйца для своих любимых внучек. Для всех остальных членов семьи, это лишний шум, вечное кудахтанье и ненужная возня. Но его это занимало и мы ему не перечили.
К сожалению, ни мне, ни брату, такая отцовская любовь к флоре и фауне не передалась. Единственно что, мы стали пожизненными собачниками.
Папина просьба купить петушка, чтобы его курочкам веселее жить было, как мне показалось тогда это уже – too much! Но что мне оставалось делать? Отказы он не воспринимал вообще. Вот я и поехал на Тязя базар, где с нижнего входа, да и сейчас вроде там же, находится место, где продается всякая живность. Подхожу к вольеру с курами и петухами, жара страшная, я весь мокрый, дышать не чем, да еще эти проклятые куры поднимают пыль своей непонятной возней, пахнет навозом и еще бог знает чем. Видя мою кислую дилетантскую физиономию, ко мне подлетает продавец и с оптимизмом стартует рекламировать свой товар, то бишь кур. «Мне петушок нужен, красивый и мощный» - говорю я, как мне и советовал папа.
Продавец еще более оживился, оказалось, что таких петушков, как у него нет на всем белом свете. Ну и ладно, поверим на слово.
Он выбрал для меня действительно очень красивого, совершенно белого, с ярко красным гребешком и бородкой, высокого, с вычурной, свойственной этой породе походкой, мускулистого такого петушка-мачо.
Мы быстро сошлись в цене, торговаться не было ни сил, ни желания. Я хотел поскорее это закончить.
Продавец, поймав моего петушка, ловко повалил его на землю, несмотря на мощное сопротивление, завязал ноги веревкой, поднял его за ноги и так вниз головой понес к моей машине. Тогда я водил белую семерку, не БМВ конечно, обычные жигули седьмой модели, в которой напрочь отсутствовал кондиционер и другие свойственные современным авто удобства.
Открыв багажник, мы разместили там петушка, и я поехал за покупками дальше, временно позабыв о его существовании.
Жара неимоверная, даже спасительного ветерка нет, воздух не движется вообще, позволяя солнцу пропекать асфальт на несколько метров вглубь.
Осуществив, все семейные заказы, я наконец-то выдвинулся в сторону дачи.
Ах ты, черт, забыл купить воду, да и заправиться не мешает – подумал я, поглощая очередную бутылку Сираба и тут же возвращая выпитую минеральную воду окружающей недружелюбной среде, в виде пота.
Где то к пяти вечера мне удалось таки приехать на дачу. Загнав машину во двор, я приступил к разгрузке кульков с провизией, сладостями для детей, бутылок с прохладительными напитками, фруктами, всего, что мне удалось прикупить по дороге. Папа вышел встречать меня, в его глазах вопрос – Где мой заказ? Да, конечно, как же я мог забыть, в багажнике.
Папа, открыв багажник, вытаскивает совершенно бездыханное тело некогда такого активного петушка, бережно кладет его в тень. Затем с уничтожающим укором смотрит мне в глаза, не сказав ни слова, кроме «твою мать», с удлиненным «ю» и коротким, но с ударением на «ать», произнесенное почти шепотом и от большой обиды. Махнув рукой, немного сгорбившись, уходит в дом.
Папа вообще не ругался на азербайджанском языке, во всяком случаи я никогда не слышал, но материться на русском он мог, делал это в исключительных случаях, всегда коротко и не очень обидно. Сказалось русское воспитание, детство, проведенное возле Ахундовского садика, шестая школа, одесское высшее военно-артилерийское училище и затем служба в ПВО Одесского военного округа, где дослужившись до старшего лейтенанта, он к счастью воспользовался хрущевским сокращением армии, демобилизировался, вернулся в Баку, поступил на биофак университета.
Ну, на каком еще языке ему было выражать свое возмущение, иногда удивление или же мастеря что то, заехав себе молотком по пальцу, мы всегда слышали тихую, но до боли родную, короткую фразу – «твоююю мать!».
Тогда я осознал свою оплошность. Ведь в 45-ти градусную жару возил в багажнике машины живого петушка и ни разу не догадался проветрить, хотя бы воды дать. Нет мне прощенья!
Спохватившись, я приступил к реанимационным мероприятиям. Поливал морду петушка холодной водой, пытался раскрыть клюв и даже провел непрямой массаж сердца. Мачо-петушок стал постепенно проявлять признаки жизни, едва приоткрывал веки, дышал поверхностно, не двигался, но все же дышал. Я присел рядом, чтобы он не чувствовал одиночество в свои может последние минуты жизни. Курочки мирно похаживали по саду, совершенно не реагируя на происходящее, а зря!
Через несколько минут, немного придя в себя и краем глаза заметив курочек, наш петушок заметно оживился, все еще лежа в реанимации, он приподнял голову, посмотрел восторженным правым глазом на курочек, его взгляд означал – «Ola-la!!!», затем, повернув голову, к сожалению, у птиц отсутствует бинокулярное зрение, поэтому для осознания полной картины происходящего, им требуется посмотреть еще и другим глазом. Взгляд левого глаза означал –«Das Ist Fantastisch!!!».
Я не верил своим глазам, он стал подниматься, крылья его висели как протезы, ноги подкашивались, его качало из стороны в сторону, но он продолжал движение к ничего не подозревающим курочкам.
С каждым шагом поступь его была все тверже и тверже, наконец, он перешел на птичий галоп, возможно сочетая с аллюром. Просто мирно пасшиеся курочки слишком поздно его заметили. Он как ястреб набросился на ближайшую курочку, быстро, несмотря на ее активное сопротивление и кудахтанье с ней разделался, затем поймал ближайшую и без разбора и спроса проделал с ней тоже самое. И так было с каждой из десяти курочек.
После чего, как ни в чем не бывало, гордой и торжественной походкой отошел в сторонку, прислонился одной ногой к дереву, неспешно закурил сигаретку, глубоко затягиваясь и мощно с чувством, чуть прикрыв веки, задумчиво выдыхая дымок, благодарил судьбу за этот день.
Впоследствии, у него даже появилась любимая курочка, которой он уделял больше всего внимания, но при этом, не забывая про остальных наседок.
Ну что поделать, мачо он и есть мачо!
Радости нашей не было предела. Я смог реабилитироваться в глазах отца, петушок ожил, курочки счастливы, все счастливы.
Вот что sex животворящий делает!!! – подумал я и пошел ужинать.