Америка Д. Апдайка, Кролик Энгстром и Лев Толстой

    ПРИМЕЧАНИЕ.
    Случайно на древней флешке отыскался довольно остроумный и, главное, КРАТКИЙ школярский реферат. Гнилыми ананасами, чур, не кидаться - это не научное исследование! Чем просто, с флэхой в 2 говно-гига, выбрасывать в помойку - выброшу-ка в интернет. Может быть, кому-то придётся интересным или даже полезным...
     Оставил как есть, ничего не менял в тексте.
     Кажется, 2009-й или 2010-й годы.

< Полное заглавие:>

ТЕМА АМЕРИКАНСКОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ
И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ СРЕДСТВА ЕЁ ВЫРАЖЕНИЯ
В ТЕТРАЛОГИИ ДЖОНА АПДАЙКА
О КРОЛИКЕ ЭНГСТРОМЕ:

                1) «Кролик, беги» (1960);
                2) «Кролик исцелившийся» (1971); 
                3) «Кролик разбогател»
                (1981; Пулитцеровская премия.
                Премия национального общества кроликов));
                4) «Кролик на отдыхе» (1990).
               
   Если мы нецивилизованные варвары,
 то у нас есть будущее. Они же-    
 цивилизованные варвары, и на этом
 пути у них нет надежды.
 Не подражать западным народам,
 а жалеть их.
               
             (Л.Н. Толстой)




       Разумеется, разговор о художественных средствах в идейном пространстве тетралогии Джона Апдайка следует начать с главного героя, Гарри Энгстрома, точнее – с его ГОВОРЯЩЕЙ ФАМИЛИИ, отсылающей нас к немецкому die Angst – ‘страх, боязнь чего-л., тоска, тревога’. Такая фамилия не просто соотносима с контрпродуктивными качествами характера главного персонажа, но коррелирует и с детским его прозвищем «Кролик», выражая тем «животность» страхов и тревог Гарри Энгстрома, делающих его социальное поведение несколько сходным с кроличьим. Указывают ли эти детали на критическое отношение Джона Апдайка к американским modus agendi и modus vivendi? Разумеется! Америка после 1945г. – страна, пропитанная самоуверенно-агрессивной гордыней супердержавы, идеологией преуспеяния, наживы, потребительства, нарастающей половой распущенности, вытравляющей из умов и сердец всё не только христианское, но даже и сколько-нибудь человеческое, любовное, духовное. Страх и похоть Кролика проистекают из единого источника – БЕЗВЕРИЯ, отчуждения людей друг от друга, при котором в каждом видится «не-я», чужак, могущий быть только полезным инструментом или врагом.

     Недоверие, страх и равнодушие охватывают детей, когда пытавшемуся с ними играть Кролику становится плохо на баскетбольной площадке. Они БЕГУТ. Это - начало ИХ несчастной, американской, жизни. Это – уже развратное состояние человека, ибо, по слову Евангельскому, дал изначально Господь человеку «духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (2 Тим. 1:7). Боящийся же людей, а не своей греховности пред Богом столь «несовершен в любви» (1 Иоан. 4: 18), что заводит себя на злой путь погибели и плоти и души своей. Кролик – передаёт эту заразу и детям… Символично – и не для одной Америки!

       С прозвищем Гарри Энгстрома сопряжён в романах ряд АССОЦИАЦИЙ – от кролика Питера, пугливой простодушной зверушки из английской сказки, до ап. Петра, бросившего дом и семью, чтобы идти за Христом (и испугавшегося быть узнанным после его ареста!). Однако здесь речь уже не о сопоставлении, а о ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИИ художественного и исторического евангельского образов: просветление верой и апостольский подвиг Петра – онтологически и художественно являются АНТИТЕЗОЙ трусливой рутине жизни «рядового американца». Во втором романе тетралогии посолидневший Кролик противопоставляется уже себе прежнему, «бегущему», поскольку берётся за выполнение традиционных отцовских функций. В следующих же двух романах «разбогатевший» и постаревший Кролик достигает пика жизненного успеха, но осознаёт в то же время истощение жизненных сил, как личных, так и в мире вокруг. «Энергетический кризис» - центральная МЕТАФОРА третьего романа из тетралогии Джона Апдайка. Сын Гарри, Нельсон, в отличие от отца, устал от жизни ещё в молодости. Здесь следует говорить не о конфликте отца и сына, но, скорее, о закономерной в американском буржуазном обществе ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ личностной деградации поколений, где своё влияние оказывают не только отцы, но и ровесники, вся одуряющая и развращающая социальная среда. В такой ситуации знаменитая «американская мечта» о «возвышении», «самореализации» «среднего американца» представлена у Апдайка с САТИРИЧЕСКИМИ интонациями. Таковы, например, страницы, на которых главный герой, не оставляя мечтаний о «будущей» хорошей жизни, в «настоящей», реальной, предаётся вполне «кроличьей» похоти, которая, кстати, и разрушает, обессиливает его, давая обманчивое, недолгое удовлетворение жизнью. Такова Америка Джона Апдайка.

        Такому безблагодатному, развратившему и медленно убивающему Гарри Энгстрома и других западному образу жизни русские верующие люди всегда противопоставляли иной, истинно христианский идеал. Существованию среди качающихся от ветра небоскрёбов, вони, поддельной жирной пищи и искусственно разжигаемой похоти, влекущей людей «размножаться, как КРОЛИКИ», Л.Н. Толстой в статье «О значении русской революции» (1906) противопоставил жизнь «людей целомудренных, борющихся со своими похотями, живущих в любовном общении с соседями, среди плодородных полей, садов, лесов, с прирученными сытыми друзьями-животными, <…> не признающих никакого иного высшего закона, кроме единого для всех <…> закона любви к Богу и ближнему».

       В целом же тетралогия Апдайка – грустная РЕТРОСПЕКТИВА жизни человека, который, как справедливо заметил В. С. Камышев, «стремится быть честным, благородным, иметь хорошую репутацию, но, поначалу сильное, это стремление постепенно ослабевает. Следовать ему с годами становится всё труднее». Сам Д. Апдайк констатировал, что в его творчестве «складывается безотрадный образ некогда нормальной страны, испорченной огромным количеством автомобилей, повсеместной эксплуатации и перенаселением. Я прямо чувствую, как сами американцы подавляют Америку, как они подавляют весь остальной мир. Но есть ещё такой момент. Если человек никогда не верил в Божественное, если Deus (Бог) никогда не был частью его духовного развития, то исчезновение улыбки с лика Господня не станет для него грозным предостережением, ибо этот человек никогда и не сознавал, что Бог улыбался».

      Неизбежно ослабнет и погибнет человек, влекущийся по преданиям и по стихиям мира, а не по Христу, верующий же, претерпев до конца, спасётся. Таков вывод, проистекающий из анализа картин американской жизни у Джона Апдайка. С ним, думается, согласились бы и сам покойный писатель, и современные верующие русские писатели, и Л. Н. Толстой, и В. С. Камышев, и все люди христианского жизнепонимания.

    
   ___________

      P. S. Пересекается идейно вот с ЭТИМ, писанным позднее:
           http://www.proza.ru/2015/06/07/1623
      
                __________________________