Медвежья нора. Часть четвёртая

     Немилосердно палившее солнце вдруг ушло за тучи. Начал накрапывать мелкий дождь. Компания, гулявшая в саду, поспешила вернуться обратно. Но никто не отправился в номер. Все дружной толпой пошли в бар, застав там Римму с Альбиной и Наталью с Тамарой. Бармен, оглядев их, точно почувствовал что-то неладное, а потому работал быстро, выполняя заказы. Заняв два соседних столика, все продолжали соблюдать тягостное молчание. Даже Берг не острил, что было удивительно. Анатоль с Юленькой пили «Кровавую Мери», медленно потягивая из соломинок. Они точно забыли о своих разногласиях и держались друг за друга.
      Регина, получив свой излюбленный мартини и сок, на этот раз была спокойна. Сидя в глубокой задумчивости, она смотрела куда-то сквозь стену. При этом её чёрные брови, контрастирующие со светло пшеничными волосами, были недоумённо приподняты, точно та пыталась что-то вспомнить, но никак не могла. Проходящие мимо столика мужчины поглядывали на неё, и было отчего: она была вызывающе красива в своём бирюзовом платье, оттеняющем загорелое тело, но сейчас ей уже было всё равно.
     Берг сидел напротив Анатоля с Юленькой, почти рядом с Региной, которая абсолютно не реагировала на него. Он пил свой коньяк с кофе, явно без всякого удовольствия. Луиза с мужем отдали предпочтение хорошему японскому зелёному чаю. Наконец, Анатоль не выдержал и нарушил тишину.
- Интересно, кому же всё-таки адресовано послание на камнях?
- Вы меня спрашиваете? – раздражённо буркнул юрист, - Понятия не имею! Возможно, нас всех тут перебьют по одиночке, меня уже ничто не удивляет!
- Вряд ли, - ответила Луиза, - Там было написано: Ты умрёшь страшной смертью! А значит, это была угроза кому-то конкретно.
- Вот я и думаю, кому же? – Анатоль допил кофе и стал нервно теребить салфетку, - пока, как я уже заметил, реальная опасность угрожает только женщинам. Сначала эта несчастная девочка, которая ждала ребёнка…
- Илзе! – напомнил Берг.
- Ну, да… Илзе… Потом Марго, которая была абсолютно безобидна.
- Вам же говорили, что вся эта медвежья канитель может закончиться убийством! – сказав это, Наталья, глядя на Анатоля, язвительно скривилась, - А вы все не верили, только, к сожалению, Луиза оказалась права.
-Стоп! – прервала её Тамара, стукнув себя вдруг по лбу, - Вы тогда, кажется, говорили, что убитой может оказаться избранница медведя. А у нас уже два трупа. Что-то здесь не так! Ведь не мог же он выбрать сразу двух невест!?
- Ой, далась всем эта медвежья свадьба! – Берг махнул рукой и нечаянно опрокинул чашку кофе себе на светлые брюки от Марка Спенсера, - А-а-а, чёрт! Ну вот, есть повод сходить в магазин и сделать покупки!
     Вытирая себе брюки салфеткой, он раздражённо сопел.
- Я хотел сказать, - продолжил он, - что здесь вполне может просто орудовать обыкновенный маньяк и убирать беззащитных женщин себе в удовольствие, тем более, что мы здесь все по-прежнему в изоляции и не можем выйти за пределы отеля. Хотел бы я посмотреть в глаза тому умнику, который решил ограничивать здесь мою свободу! – глаза его злобно сверкнули, а лицо покраснело.
- Ну, свободу здесь ограничили не только Вам, наш уважаемый олигарх! – вставил слово юрист, - Мы здесь все сидим, как в клетке, и спокойно смотрим, как умирают ни в чём не повинные женщины!
- Да я же не имел в виду, что я один здесь такой! Просто за всех говорить не привык! Что за манера делать из меня монстра?! У меня бизнес, и я должен был на некоторое время отлучиться, а теперь из-за медвежьих, или не знаю чьих, капризов у меня может сорваться грандиозный проект. А я его, между прочим, три года планировал! Мне приходится заниматься делом без выходных! Здесь все на отдыхе, кроме меня, но об этом все забыли!
     Произнеся этот монолог, Артур замолк и, налив себе рюмку коньяка, залпом её осушил. Затем, налив уже вторую стал пить более медленно. Вновь воцарившееся молчание прервала Зая. Войдя быстрыми шагами в бар, она подошла к Бергу.
-  Вот ты где, а я тебя повсюду ищу!
 - Да, ну? И зачем я тебе понадобился? – буркнул тот, продолжая потягивать из рюмки.
- Да, собственно, тебя ищу не я, а Вера. Она сказала, что у неё есть для тебя брошюра её стихов, так что если тебя это интересует…
- Хорошо, я подойду к ней за обедом. Что-нибудь ещё? – спросил он, даже не обернувшись.
- Я записалась на приём к косметологу и пробуду у него до пяти вечера, а потом пойду в закрытый бассейн! – с вызовом заявила та.
- Счастливого плавания, дорогая! – Берг допил остатки коньяка, так и не взглянув на вторую половину.
     Все сразу почувствовали, что между ними произошла не мелкая потасовка, а серьёзный разлад. Зае следовало бы развернуться и уйти, но она почему-то это не сделала, продолжая зачем-то стоять возле столика. За ним было как раз одно свободное место, и как раз возле Берга. Махнув на всё рукой, она вдруг подошла к бармену, и, заказав себе виски со льдом, заняла место, как ни в чём не бывало. После вчерашних событий в саду это было с её стороны, по крайней мере, неблагоразумно. Однако Артур сдержался. Ни единый мускул на его лице не дрогнул. Никто не был в курсе, что он снял дополнительный одноместный номер для себя и переселился туда.
     Регина, допив своё «Мартини», медленно встала и, попрощавшись со всеми, направилась к выходу. Берг пристально посмотрел на её качающиеся бёдра. По дороге вдруг она споткнулась и упала на ровном месте, сломав при этом каблук.
Подскочивший вовремя Тальберг помог ей подняться, а Луиза подняла с пола туфлю, отлетевшую от хозяйки на приличное расстояние, и подала ей. Та, сморщившись от боли, попыталась идти, но не смогла: налицо было явное растяжение связок. Хромая, с трудом она добралась до своего стула и нос к носу столкнулась с Артуром, который с сочувствием посмотрел на неё.
- Сильно болит? – спросил он.
- Сильно, даже не знаю, как я теперь дойду до номера! – Регина почему-то улыбнулась, - Господи, мне опять, как всегда, не повезло!
- Ничего, такую женщину любой сочтёт за счастье донести до номера на руках!- ответил Артур.
- Опять Вы ёрничаете! – та сморщилась.
- Да нет, я абсолютно серьёзно, и потом, надо же как-то Вас доставить к себе! – и он вдруг зычно крикнул, - Кто-нибудь из мужчин может мне помочь?
     Тальберг и ещё двое с соседних столиков с готовностью подскочили. Соорудив из двух скатертей носилки, они положили Регину и понесли. Отнеся её в номер и положив на кровать, все потом вернулись назад в бар, допивать.
     Регина, очутившись в номере, на кровати, попыталась привести ногу в порядок с помощью массажа, но это не помогало. Тогда она вспомнила, что её бабушка всегда прикладывала к ушибленному месту лёд. Хромая, она добралась до холодильника и открыла дверцу. Из дверцы вылетела чёрная картонка с золотистыми буквами и Регина остолбенела.
- Господи, этого не может быть! Ведь я же разорвала его и выбросила клочки в унитаз!
     Схватив билет, принесённый Мартой, непонятно как снова оказавшийся у неё, Регина ещё раз прочла ту самую фразу, которая так её напугала и вынудила к попытке бегства. Бегства, которое ей не дали совершить.
     «Сделанная однажды подлость карается если не на земле, то на небесах!» - золотистые буквы плясали перед глазами, а картонка искрилась, отдавая глянцевым блеском в дрожащих руках. Не выдержав, Регина схватила стоявшую в холодильнике бутылку водки и напилась пьяной вдрызг. Так же, как тогда…


 *            *           *
    Она всю свою жизнь выбирала не то, что нужно. Не ту работу, не тех мужчин, не тех друзей. Наверное, потому, что её родители, единственные, кого она не выбирала, всегда внушали ей, что она некрасивая, не особо одарённая девушка, которая должна быть серьёзной и скромной, потому что ничем не лучше других. И, видя себя каждый день в зеркале, Ирина хотела плакать. Потому, что её младшая сестрёнка была хорошенькой, невысокой и рыженькой, её все любили. Ей устраивали дни рождения, дарили подарки, возили на отдых в Крым. А тощей дылде Ирине постоянно приходилось бывать с бабушкой в деревне. Родители мотивировали это тем, что Ирочка старшенькая, и ей надо заниматься. А Людочка слабенькая и больная, ей нужно внимание и уход.
     Когда Ирина подросла, то на четырнадцатилетний день её рождения, ей подарили… Пару колготок. Очень красивых, дорогих, но…  Схватив подарок, она швырнула его матери в лицо, и убежала рыдать в свою спальню. Её сверстницы получали в подарок шикарные платья, велосипеды, поездки за границу, а ей всучили эти колготки! Как подачку! И никакие увещевания о том, что отцу приходится работать на двух работах, чтобы помогать своей больной матери и лечить её младшую сестру не действовали.
    Простучав часа два в закрытую дверь её комнаты, мать махнула на всё рукой. День рождения был испорчен. Слава Богу, что он проходил в узком семейном кругу.
   Наплакавшись вволю, Ирина захотела пойти в туалет, но поняла, что пройти незаметно ей не удастся: дорога вела через большую комнату, где сидели родители. Она тихонько прильнула к двери, чтобы узнать, не легли ли они спать. И услышала едва слышный шёпот отца.
- Не знаю, как ты, а я так больше не могу! Эта дрянь должна быть нам за всё благодарна, а вместо этого устраивает истерики. Ты как хочешь, а я ей всё расскажу!
- Не смей даже думать об этом! Девочка может быть травмирована на всю жизнь! Она не виновата! – мать испуганно зажала себе рот, испугавшись, что говорит слишком громко, - Кто знал, что у нас потом родится свой ребёнок? Кто знал, что Людочка будет болеть? Теперь уже ничего не изменишь!
- Ну, отчего же? Ей ведь уже исполнилось четырнадцать, её можно пристроить в ремесленное… Пусть начинает зарабатывать себе на жизнь, если так хочет жить красиво! А я не намерен больше содержать чужого ребёнка! И пусть эта детдомовка скажет нам спасибо!
     Произнеся это, человек, которого Ирина считала своим отцом, налил себе стакан водки.
- Паша, ты в последнее время слишком много пьёшь! Так нельзя!- мать пыталась его остановить, но тот рыкнул на неё: «Иди к чёрту!», после чего залпом выпил.
    Спустя два месяца, Ирина переехала к бабушке и стала жить у неё. Та была единственной, кто относился к ней, как к родному человеку. Устроившись по знакомству на работу по вечерам в магазине цветов уборщицей, она занималась английским языком с репетитором, чтобы поступить в институт. Вскоре перешла в продавщицы, опять же по вечерам. На все заработанные деньги девочка покупала книги и лекарства для бабушки. Однажды в мае ей пришлось зайти к бывшим родителям, чтобы забрать оттуда оставленный ею учебник по литературе. Скоро должны были быть экзамены. Дверь ей открыл отчим с опухшим от пьянства лицом.
- А-а-а, это ты? Ну, заходи!
    Ирина шарахнулась в сторону.
- Чего сторонишься? Брезгуешь? Дрянь неблагодарная! – заорал тот, - Забыла, кто тебя всю жизнь растил? - и схватил её за руку. Она вырвалась, и спокойно ответила: «Никогда больше не трогайте меня! Никогда, слышите?».
     Зайдя в коридор, Ирина подошла к шкафу, затем, вынув оттуда свой учебник, быстро направилась к выходу. Глядя на её крупное, рано оформившееся тело, Павел Андреевич ухмыльнулся.
- Ишь, завыкала! Что, уже узнала всё, да? – он дыхнул перегаром, - Узнала, вижу! Ну, так и нечего с тобой церемониться! Ты тут кто? Ты никто! Вот и отрабатывай всё то, что я тебе дал! А ну иди сюда, лярва!...
    Схватив падчерицу, он затащил её в комнату и повалил прямо на пол.
     Добравшись до бабушкиного дома, Ирина, как подкошенная рухнула на диван, захлёбываясь слезами от стыда и дикой боли. Потом пошла в душ, отмыть всю эту грязь. Через два месяца пришлось сделать аборт. Ещё через два года, после окончания школы, наскоро вышла замуж за первого встречного: бабушка умерла, оставив ей квартиру в хрущёвке. Потом бывшие родители сочли, что она слишком хорошо устроилась, и стали требовать алименты на содержание: ни мать, ни отец по инвалидности уже не работали. Муж, Владик, изменил ей с соседкой и перешёл жить к ней. Три месяца Ирина почти ни с кем не общалась и ночевала у одной знакомой, боясь находиться дома. В один прекрасный день её, наконец, уговорили встретиться с родителями на даче за городом для разговора. Скрипя зубами, та приехала.
     Во время встречи отчим много пил, много говорил, стараясь не смотреть ей в лицо. Мать же, напротив, то и дело заглядывала дочери в глаза, жалостливо вздыхая.
- В общем, так, - откашлявшись, произнёс глава семейства, - люди мы не чужие, и ты понимать должна: денег нам теперь взять неоткуда, а у тебя сестра больная, так что, поскольку ты теперь живёшь в квартире моей матери с мужем, то считай, что платишь нам компенсацию.
-За что? Квартира мной получена по завещанию, всё законно! – Ирина со злостью посмотрела на красное одутловатое лицо, - За что мне вам платить? Усыновляли Вы меня добровольно, а потом всю жизнь куском хлеба попрекали.
- А ты думала, что за всё хорошее тебе не придётся расплачиваться? – папаша выпил уже бутылку водки, и его понесло, - А то мы можем и в суд подать по поводу квартиры, завещание и оспорить можно!
- В суд? – Ирина усмехнулась, - Может, ты там ещё расскажешь, как меня изнасиловал и я аборт от тебя, урода, сделала? А то у меня все справки на руках есть: и по беременности и по аборту, и даже по генетической экспертизе плода! Специально для тебя сохранила!
- Ты что несёшь сучка? – крикнула мать, - Паша, что она тут сказала?
- Что слышала!– рявкнула Ирина, ощерившись точно волчица, - А маменька, как я погляжу, ничего не знает? – и она злобно захохотала, глядя своим «благодетелям» в лицо. Затем добавила отчиму напоследок: «Гляди, как бы я на тебя в суд не подала, инвалид труда и детства! Всё, болящей сестрёнке привет!» – она вышла из-за стола и поднялась на верхний этаж.
    Ночью дом загорелся. После пожара нашли два трупа: хозяина и жены. Поговаривали, что тот по пьянке забыл потушить сигарету. Третий труп, их приёмной дочери, так и не был найден.
     Через некоторое время в Москве появилась очередная девушка из провинции. Высокая стройная шатенка. Когда она шла по улицам, прохожие оборачивались на неё, думая, что это модель. Но красотка работала вовсе не в модельном агентстве, куда её не приняли. Судьба распорядилась её отправить в другое место. В принципе, жилось Ирине неплохо. Став заведующей по кадрам, она являлась по совместительству любимой пассией директора. Конечно же, он был женат, но, как говорила её покойная бабушка из Одессы, кого это волнует? И всё было бы прекрасно, если бы не… одна совершенно ничем не примечательная особа. Невысокая, чуть полноватая женщина средних лет, о которой все только и говорили. Она была тем самым пунктиком, который портил Ирине всю жизнь. Ненавидя её страстно, бывшая провинциалка мечтала найти слабое место соперницы, чтобы убрать с дороги. Для этого была очень веская причина: в центре появился клиент, на которого заведующая по кадрам имела виды.
     У мужика явно были деньги, и деньги немалые. Ирина постоянно старалась попасться ему на глаза, но тот почему-то её упорно не замечал. Зато, как полоумный, бегал за этой бабой, в которой не было ничего особенного, и смотрел на неё влюблёнными глазами.
- Почему? Ну, почему в мире такая несправедливость? Почему все хорошие мужики достаются кому-то другому? – думала Ирина, ворочаясь по ночам. Любовник её всерьёз не принимает, хотя денег даёт. И вообще, все мужчины, которые у неё были, её только использовали. А у этой крысы и муж красавец, и ухажёр хоть куда!
    Однажды, встретившись с симпатягой – клиентом, Ирина кокетливо ему улыбнулась. В ответ лишь получила дежурную фразу: «Прекрасно выглядите сегодня, в этом платье Вы просто обворожительны!». То, каким это было сказано тоном, явно демонстрировало, что комплимент был всего лишь любезностью опытного кавалера и не больше. Он поцеловал ей руку и поспешил откланяться. Полетел к своей «пассии», которая на него никакого внимания не обращала. Точнее сказать, смотрела на него, как на ребёнка, хотя мужику уже за пятьдесят точно перевалило, а то и больше. Идиотка, возомнившая себя вторым Макаренко, пыталась с ним дружить. Нашла с кем! Она, точно слепая, не видела перед собой хищника: хитрого, умного и изворотливого, способного одним ударом когтистой лапой разрушить всё вокруг. Ирина, глядя на него, внутренне стонала и бесилась от сознания того, что всегда ей нравились именно такие мужчины, но ей судьба посылала моральных уродов, как её бывший муженёк, например, или дражайший шеф -инфантил, постоянно играющий с новым смартфоном. И однажды ей, наконец, судьба предоставила случай поговорить с этим милашкой, что называется, по душам.
     Она стояла на улице у входа в здание центра, где работала, и нервно курила. Сзади раздался тихий голос, насмешливо произнёсший избитую фразу: «Минздрав предупреждает!».
     Та развернулась и увидела «свою ходячую мечту» в шикарном голубом свитере, оттеняющем его глаза. Несмотря на то, что он был далеко не красавцем, он чем-то притягивал к себе. И дело было вовсе не в деньгах.
- А минздрав учитывает, что у большинства курильщиков работа нервная? – и Ирина с кокетством посмотрела в его васильковые глаза.
- Нервная работа – это не для красивых женщин! – ответил он, - Извините, Вам не идёт сигарета. Вы гораздо лучше смотрелись бы с бокалом розового мартини в руках или букетом синих ирисов. И то, и другое оттенило бы Ваши дымчатые глаза и дивную кожу! Кстати, я сам когда-то курил, но давно бросил.
    Завязался разговор. Между делом, Ирина вдруг уронила фразу, которая стала роковой. Ненароком, точно не желая об этом распространяться, она дала ему понять, что дамочка, к которой он ходит, ни во что его не ставит и сплетничает о нём за его спиной. Видя, как расширились его зрачки, и он наклонил голову, обдумывая что-то, Ирина поняла, что попала в цель. Лицо его густо покраснело, и «рыцарь печального образа» быстро испарился.
     Спустя некоторое время, она видела их вдвоём, но что-то в его глазах и голове, склонённой к предмету обожания, подсказывало: это ненадолго, скоро обожанию придёт конец. Подлило масла в огонь ещё одно обстоятельство, точнее мелкая пакость, которая была обнаружена им яко бы чисто случайно: на рабочем столе у «мадам» лежала записка, адресованная одной из сотрудниц. Речь в ней шла совсем о другом человеке, но воздыхатель принял всё на свой счёт, как и ожидалось. Собственно в записке не было ничего такого, она была написана в шутливо ироничном тоне, но после того разговора с Ириной, смысл содержания можно было оценить весьма двояко.
     Вскоре наступил момент, когда уже можно было праздновать победу. Две недели клиент отсутствовал, потом всё-таки заявился. И с этой крысой был весьма сдержан. Ирина, собравшись в атаку на предмет её давних вожделений, специально надела платье, в котором мимо неё не мог спокойно пройти ни один мужчина. Тот, встретившись с ней в вестибюле, просиял лучезарной улыбкой, и затем полчаса с ней любезничал.
    Ожидая его на работе следующим утром, Ирина ждала уже приглашения поужинать. И дождалась: тот вошёл, открыв дверь нараспашку, а затем пропустил вперёд себя высокую, тощую и ничем не интересную бабу, после чего галантно взял её под руку и повёл к своей бывшей пассии. То, как они друг на друга смотрели, не укрылось ни от кого. У них был явный роман, означавший полный крах для Ирины. Все её надежды рассыпались, как карточный домик. По дороге домой, она купила бутылку розового мартини. Сидя в комнате перед телевизором, напилась в стельку. На следующее же утро она зашла к шефу, где написала заявление об увольнении.
                *                *                *
     Сидя на диване, Регина допивала остатки водки прямо из бутылки. Взгляд её упал на треклятые цацки, подаренные ей неизвестно кем и непонятно за что. Она знала, что если ей судьба преподносит подарок, то ничем хорошим это не кончится. Но украшения были убийственно хороши, к тому же сапфиры так подходят к её глазам! Не удержавшись от соблазна, она надела их и подошла к зеркалу полюбоваться на своё отражение. Сзади вдруг раздался чей-то голос.
- Минздрав предупреждает: алкоголь вреден для здоровья! Ну что, бухаем, заливая свою подлость?
    Она вздрогнула, и, обернувшись, увидела знакомый до боли силуэт, расплывающийся у неё в глазах. Дикий страх сковал ей тело, и она тихо прошептала:
- Откуда ты взялся?
Тот хохотнул.
     «Из воздуха, милочка, из воздуха!» – и, улыбаясь, он сделал шаг навстречу, раскинув руки, точно для объятий.
     Регина, хромая, попыталась увернуться и отойти в сторону, но нога предательски подвернулась, и она упала на мохнатый ковёр.
- Солнышко, ну зачем так суетиться? – снова раздался голос, на этот раз возле самого уха, - Ты ведь мечтала об этом когда-то? Считай, что твоя мечта сбылась, я говорю о твоём дне рождения, когда тебе исполнилось шестнадцать. Можешь расслабиться и ни о чём не беспокоиться: сейчас ты умрёшь!
- А как ты узнал… - хотела спросить она, но не успела: из горла раздался свистящий сип, руки перестали в судорогах биться об пол, а голова свесилась набок.
     В пять часов вечера, как обычно, звон колокольчика оповестил всех, что пора на обед. Все собравшиеся тут же заметили отсутствие двоих: не было супруга Марго – тот теперь обедал в номере, и Регины.
- Интересно, куда подевалась наша королевишна? – поинтересовался Анатоль.
- Н-да! Жизнь кажется пресной, когда не видишь её вечно искривленного капризного лица! – добавил Берг, - Лично я уже успел соскучиться!
- Это за несколько часов? – поинтересовался юрист, - А мне казалось, что вам обоим вместе будет тесно даже в пустыне.
- Когда абсолютно нечем заняться, то я предпочитаю ссориться с теми, кто мне неприятен. Что поделаешь, такой уж у меня характер! – ответил Артур.
Луиза посмотрела на него с мягким укором.
- Зря Вы так, Артур Яковлевич! Регина на самом деле вовсе не исчадие ада, она - глубоко одинокая и несчастная женщина, у которой никогда не было любви. Все её капризы – это крик, чтобы привлечь хоть какое-то внимание: Вот она я! Посмотрите, ведь я же есть! Только и всего. Лично мне её отсутствие очень не нравится.
- Вы ещё и психологией увлекаетесь? – спросил Анатоль, дожёвывая заливное из сазана, он был большой любитель рыбы, - Я глубоко ценю Ваше благородство и доброту, но согласитесь: характер у дамочки не из лёгких! Юляша, тебе принести ещё салату?
      Юлия в задумчивости теребила вилкой последний листик салата, оставшийся на тарелке, и не расслышала вопроса. Муж ласково погладил её по руке.
- Что с тобой?
     Та, очнувшись, посмотрела на него каким-то странным взглядом и вдруг спросила Луизу:
- Луизочка, а помните, что Вы говорили тогда про Регину?... Ну, что Вы видели её мёртвой в туалете, обсыпанную украшениями. Это Вам во сне приснилось?
- Боже мой! – вскрикнула та, точно очнувшись ото сна - Сколько времени прошло после падения в баре?
- Несколько часов, уж точно! – ответил юрист, - насколько мне не изменяет память, когда её выносили оттуда, было без пятнадцати двенадцать! А сейчас уже половина шестого вечера.
- А Вы помните точное время момента её отсутствия? – поинтересовался Артур.
Александр Арнольдович, язвительно усмехнувшись, оглядел Берга.
- Быть точным – моя профессия, если все не в курсе. К тому же, когда мы собирались вынести Регину из бара, я посмотрел на часы, висящие у входа, потому что ждал важного звонка. Я ещё подумал, что пора идти в номер, а то пропущу звонок.
    Луиза, вскочив со своего места, кинулась к выходу. Мужчины, почувствовав неладное, бросились за ней следом. Подбежав к ресепшен, все в один голос спросили у дежурного портье, в каком номере Регина Вышневецкая. Портье удивлённо поднял брови, глядя на испуганные лица.
- Она в третьем номере! – и он показал, куда идти. Компания быстрым шагом направилась к Регине. Когда та не ответила на стук, это никого уже не удивило. Дверь была не заперта, а захлопнута, и открыть её не составило труда. Войдя в комнату, они увидели смятую постель и валяющуюся на полу пустую бутылку из- под водки и стакан, лежавший неподалёку. Ещё чуть дальше сиротливо белел один единственный тапочек. В комнате никого не было. Александр Арнольдович увидел лежащую на журнальном столике записную книжку с выдернутой страницей. Пока он осматривал номер, Луиза прямиком ринулась к туалету и рванула на себя дверь. И замерла, как вкопанная. Регина лежала в той самой позе, с красной лентой на шее и с драгоценностями: серьгами и колье. Подошедший сзади Артур громко чертыхнулся. Издав тихий стон, Луиза схватилась за сердце. Тело её стало медленно сползать на пол, но было подхвачено крепкими руками Берга. Развернувшись, тот понёс её на кровать. Александр Арнольдович в это время в задумчивости изучал записную книжку Регины, повернувшись лицом к окну. Услышав шум, он обернулся и обомлел, увидев Берга, державшего на руках бездыханную Луизу. Попытавшись перехватить тело жены, юрист потерпел неудачу.
- Что это значит? – рявкнул он, и получил исчерпывающий ответ:
- Это значит, что в туалете лежит очередной труп, всё в точности, как и было предсказано Вашей супругой.
     Берг аккуратно положил Луизу на кровать. Александр кинулся к телефону, чтобы вызвать доктора и полицию. Полиция явилась моментально, тут же занявшись делом и подвергнув осмотру всё помещение. Приехавший Альгис Францевич, как всегда, ничему не удивился, нос к носу, столкнувшись, с охранником правопорядка.
- Кто убитая? Эта? – спросил толстяк - полицейский, бросив взгляд на кровать и кивнув в сторону Луизы. «Типун на язык тебе, пивная бочка!» - подумал Берг, но, не ответив, только покачал головой.
- Нет, это моя жена, ей опять стало плохо! – сказал Тальберг и умоляющим взглядом посмотрел на врача. Пока Артур с полицейскими разбирались с трупом Регины в туалете, и её тело выносили из номера, Альгис осмотрел бесчувственную Луизу. Чуть было, не помянув нечистую силу, он уже собирался констатировать, что пациентка здорова и в медицинской помощи не нуждается, и не надо его больше беспокоить, как та вдруг заговорила. В этот момент к изголовью кровати подошёл Берг, избавившийся, наконец, от вопросов полицейских.
- Ринальдо! – громко позвала она кого-то, -  Rinaldo, ti prego non lasciarmi! Sai, io non posso vivere senza di te! Non devi! ( Ринальдо, я умоляю тебя, не оставляй меня! Ты же знаешь, что я не смогу без тебя жить, ты не должен!)
Анатоль испуганно вздрогнул.
- Господи, кого она зовёт?
- Какого-то Ринальдо! – буркнул Артур, - Интересно, кто это?
     И он выразительно посмотрел на Александра. Тот пожал плечами и сказал шепотом:
-  Откуда я знаю? Тем более, что она говорит на итальянском языке! Вы слышите, как изменился её голос? Точно говорит совсем другой человек!
- Rinaldo, non lasciarmi! – снова повторила Луиза и схватила Берга за руку. Тот наклонился к её лицу и обнаружил, что глаза у неё открыты. Огромные черные зрачки были расширены так, что взгляд казался безумным и направлен был прямо на Артура.
- Non hai il diritto di rinunciare a me, capito? Perch; ti amo troppo! (Ты не имеешь права меня бросать, слышишь? Я слишком сильно тебя люблю!)
     Она произнесла эти слова, и у Берга вдруг всё похолодело внутри, он почувствовал, что всё сказанное относилось именно к нему. В забытье его рука коснулась медно-каштановых волос и стала их гладить. И ощущения, которые тот испытывал при этом, были страшно знакомыми, очень далёкими и очень острыми, точно он прикасался к чему-то родному, хотя и давно забытому.
- Non hai il diritto di rinunciare a me, capito? Perch; ti amo troppo! – снова повторила она и потянулась к его лицу губами. Затем, едва коснувшись его губ, прошептала, уже по-русски: «У любви горький вкус!».
                *                *                *
- Ты не имеешь права меня бросать! Не имеешь права! – кричала она своему кузену, беспутному братцу по материнской линии, успевшему в свои семнадцать лет опозорить свой род и стать отщепенцем. Теперь он стоял перед ней, собрав все свои вещи, и боялся посмотреть ей в глаза.
- Прости, Джуди, но я не могу здесь оставаться. Я должен уехать, иначе эти проклятые Сфорца свернут мне шею! После того, как бедняжка Чечилия скончалась родами, их вряд ли что-нибудь удержит.
     Ринальдо Веронезе успел за свою короткую жизнь прослыть не только известным драчуном и похитителем женских сердец, но ещё и проклятым безбожником, для которого не было ничего святого. Он умудрился выкрасть из родного дома чужую невесту, просватанную за Винченцио Габриэлли, первую красавицу, жемчужину высшего света и представительницу знатнейшего рода в Италии, жениться на ней тайком, да вдобавок ещё и обрюхатить её в первую же брачную ночь. Хвала Всевышнему, что их брак мог подтвердить местный священник небольшого церковного прихода в Читта ди Кастелло, иначе потомку славного рода из Вероны было бы несдобровать!
     Однако появление младенца мужского пола на свет, отцом которого был, пусть и дворянин, но всё же им не ровня, членов герцогской фамилии отнюдь не радовало. Теперь, воспользовавшись смертью кроткой и влюблённой в него до смерти Чечилии, до сих пор сдерживающей войну между семьями, Сфорца наверняка захотят его убрать с дороги.
     Малышка Джудита, понимая, что больше никогда не увидит этого шалопая с сине-васильковыми глазами и фигурой Аполлона, сидела, заливаясь горючими слезами и всё время повторяла:
- А как же я? А как же я?
- А ты всегда будешь вспоминать меня, моя милая маленькая сестрёнка! И потом, я же не навсегда уезжаю!
- Я тебе не родная сестрёнка, а двоюродная! И ничего я не маленькая, мне уже четырнадцать лет! В этом возрасте Ромео и Джульета успели обвенчаться и умереть! Ты вон, тоже успел жениться и стать отцом, негодяй! Как ты посмел?!
Глаза Ринальдо стали невинными, как у овечки.
- Что посмел? Увести невесту у самого Габриэлли? Ну, это было нетрудно, тот ведь отпетый дурак!
- Плевать мне на Габриэлли! Как ты посмел жениться не на мне?! Ты же обещал!
- Господь свидетель! – и тот воздел руки к небу, - Это была минутная страсть, но любил я всегда только тебя!
     Физиономия его при этом светилась лукавством, а в глазах плясали чёртики. Те самые знаменитые чёртики, против которых не могла устоять ни одна девица в округе. Джудита, не удержавшись, прыснула в кулак.
- Ты ведь не хочешь, чтобы моё похолодевшее тело нашли в траве на дороге?
- Ой, нет-нет, конечно! – она испуганно заморгала.
-Отлично, тогда поцелуемся на прощание, моя малышка! Я буду помнить тебя.
    Его губы приблизились к её щеке, но хитрюга, воспользовавшись близостью, резко развернулась губами к губам и впилась в них с дикой силой, не желая отпускать. Поцелуй получился настолько страстным, что Ринальдо едва сдержал себя.
- Ну, будет, будет! Не хватало ещё, чтобы меня захотели убить ещё и твои родичи, за совращение малолетней кузины, прощай, Джудита! Я вернусь, и смотри, не потеряй невинность до моего возвращения!
     Громко расхохотавшись от своей сальной шутки, тот выскочил из её комнаты прямо в окно и приземлился на седло уже ждавшего его жеребца, самого резвого в округе. Через пять минут его силуэт растворился в утреннем тумане. Она же, истерически разрыдалась в подушку, как девчонка. И не ела ничего три дня.
     Каждый день, стоя у окна, она повторяла: «Я не люблю тебя, Ринальдо Веронезе! Я не люблю тебя, сукин ты сын! Я выйду замуж за приличного человека, а тебя забуду навсегда!». И это продолжалось почти два года, пока мать однажды не позвала её к себе.
     Следует сказать, что Катарина де Галано была на редкость проницательной и здравомыслящей женщиной. Помимо красоты, это были её основные достоинства, не говоря уже о том, что в качестве приданного её муж получил в наследство родовой замок с небольшим поместьем. Увидев дочь, как всегда, с заплаканными глазами, Катарина тяжело вздохнула. Джудита была шестым ребёнком, младшенькой, и потому самой любимой. Семья спускала ей с рук все её шалости, в то время, как её старшим сёстрам изрядно доставалось, как от матери, так и от гувернантки. Всё их семейство в графстве называли в шутку Иродиадами, потому что глава семейства, Андреа де Галано, получил от соседей кличку правителя Иудеи за страсть к строительству.
     Вбежав в гостиную комнату, Иродиада шестая застала мать сидящей с рукоделием у камина.
- Входи, девочка моя, садись! У нас с тобой будет очень серьёзный разговор!
Катарина внимательно посмотрела на дочь своими глубокими чёрными глазами.
- Я Вас внимательно слушаю, матушка, что Вам угодно? – спросила Джудита, присев на стул, хотя мысли её на самом деле были далеко.
- Девочка моя, тебе уже исполнилось шестнадцать лет, и ты уже взрослая. Мы должны поговорить о серьёзных вещах. Ты ведь знаешь, что дела у нас сейчас идут неважно, - продолжила мать, не отрываясь от вышивки, - Три твои старшие сестры уже, хвала Иисусу, выданы замуж, а Роберта уже готовится стать матерью. По крайней мере, за них я не волнуюсь, а вот ты и остальные девочки вызывают моё беспокойство: у вас могут возникнуть проблемы с приданным, и тогда подобрать вам хорошую партию будет крайне затруднительно!
- Это же замечательно! – Джудита радостно всплеснула руками, - Тогда меня в жёны возьмёт человек, который меня любит!
Мать в ответ иронично улыбнулась.
- Какой же ты ещё ребёнок, Джу! Хотя, должна тебе заметить, в твоих наивных словах есть доля правды, такой человек есть.
     При этих словах у Иродиады бешено забилось сердце. В голове была только одна мысль: «Боже мой, неужели Ринальдо вернулся и просит её руки? Какое счастье!». Она выжидающе посмотрела на мать, но та молчала. Наконец, выдержав паузу, сказала:
- Синьор Винченцио, наш сосед готов взять тебя в жёны без всякого приданного, он тебя любит. К тому же, он баснословно богат, а нашему семейству это сулит двойную выгоду: у нас земли рядом, и впоследствии их можно будет объединить, а у жениха есть ещё и брат, который не женат. И тоже не беден. Ему можно будет просватать твою старшую сестру, Лючию. Ей уже девятнадцать, пора обзаводиться семьёй. Представляешь, как будет замечательно? В один день сразу две свадьбы!
     Это было как удар грома. Маленькая Джу от удивления потеряла дар речи. Придя в себя, она спросила: «А как же София?».
    София была пятой дочерью в семействе, и на год старше её. Она была любимицей отца: тихая и кроткая, черноволосая красавица, с которой можно было писать Мадонну.
- София пока останется с нами, ты прекрасно знаешь, что она не совсем здорова, а потому не годится для замужества, к тому же, синьор Винченцио, увидев тебя на балу, так потерял голову, что ни о ком больше думать не хочет. Он готов жениться хоть сейчас.
     В глазах Джудиты показались слёзы.
- Но, неужели нельзя сделать так, чтобы за него замуж вышла София? Она, значит, не годится для замужества, а я гожусь?! И потом, что, в округе нет других  невест? А я бы подождала с замужеством, я ещё слишком молода для этого! – и она умоляюще осмотрела на мать. Обычно Катарина при виде слез шестой дочери таяла, но сейчас её рот был сжат, а глаза абсолютно сухими, что означало твёрдую решимость, а в такие моменты прекословить матери было бесполезно.
- Господин Винченцио уже просил твоей руки официально, и отец дал своё согласие. Свадьба через месяц.
- Я не хочу! Не хочу! Не хочу! – сорвалось у неё с губ, и Джу затряслась от рыданий. Вскочив со своего места, она побежала к двери. Но у выхода её ждала засада: эфиопка-кормилица стояла, загородив собой дверной проём. Её руки упирались в бока, а на чёрном лоснящемся лице было чётко написано: Никуда Вы отсюда не выйдете, синьорина!
     Катарина тоже встала и спокойно произнесла: «Дорогая моя, если ты не хочешь, чтобы тебя заперли вплоть до самой свадьбы, то будь благоразумной! А про него забудь! Он – отщепенец, и не принесёт тебе ничего хорошего, поверь мне!».
Слезы на глазах Джу мгновенно высохли.
- Так Вы всё знаете?
Та в ответ лишь грустно улыбнулась.
- А ты как думала?
Рот Джу скривился в злобной усмешке. Кулаки сжались.
- Никакой свадьбы не будет! Я расскажу своему женишку, что уже давно не девственница!
Ответ на это был таким же коротким, как и последовавшая пощёчина: «Только попробуй! Тогда отец отвезёт тебя в монастырь!».
     Свадьба двух сестёр с местными богатеями была невероятно пышной. Огромное количество приглашённых гостей объедались и упивались прямо на лужайке в парке. К вечеру все перешли в дом и начались танцы. Лючия де Галано, невеста Родриго, брата Винченцио Гвинелли ди Пезаро, буквально светилась от счастья. Красное подвенечное платье выгодно оттеняло её знойную южную красоту. Она всё время танцевала со своим красавцем – женихом, которому было двадцать восемь лет – отличный возраст для мужчины. Он был умён, весел и обходителен с женщинами. Многие незамужние дамы с завистью смотрели на невесту. Зато вторая новобрачная внушала всем острую жалость: её обручили с сорокапятилетним стариком, надменным и пустым. К тому же, особым умом, да и добротой тоже, этот жених не отличался. То и дело раздавался едва слышный шёпот: «Бедняшка Джудита! Такая молоденькая, свеженькая девочка, а досталась этой сушёной мумии, которая только и думает, что о своей родовой чести и счетах в еврейском банке в Венеции!».
     Винченцио Гвинелли, не обращая на сплетни и шёпот, ходил с гордым видом, высоко задрав свою стриженную бородку а ля Эспаньол. Малышка Джу, находившаяся рядом с ним по левую руку, старалась улыбаться изо всех сил. Но не драгоценности на её гибкой шейке, ни роскошное подвенечное платье из шёлка цвета персика, не могли скрыть бледности её лица и тоски в глазах. Хуже всего было то, что уже после венчания в церкви, когда новобрачные вместе с процессией направлялись к дому, по дороге им навстречу с шиком проехала открытая карета, в которой сидел он. Её Ринальдо, мерзавец кузен, которого она любила больше всех на свете, был вместе с какой-то блондинкой и что-то весело ей рассказывал. Они оба хохотали, как безумные. Тело Джу болезненно дёрнулось, но потом, взяв себя в руки, она попыталась скрыть всё своё отчаянье. И даже не слышала, что говорил ей новоиспечённый муженёк.
     Когда наступило время танцев, Джу, в отличие от своей сестры не танцевала. Она спокойно обходила гостей вместе с мужем, и пока тот нёс очередную околесицу о положении австрийских войск на южном Дунае, думала о своём. Вдруг она почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась.
- Не угодно ли мадам шампанского? - Этот голос можно было узнать из тысячи. Ринальдо стоял в костюме позапрошлого столетия в парике, изображая слугу эпохи Людовика тринадцатого в Версале. Она быстро схватила с подноса бокал и, глядя ему в глаза с прищуром, выпила его залпом. По лицу кузена скользнула усмешка. Джудита отвернулась и поспешила присоединиться к мужу, чтобы выйти навстречу только что приехавшему новому гостю, очень важной персоне.
- Боже, Винченцио! Как я Вам завидую! – сказал тот бархатным приятным баритоном, - У Вас такая прелестная супруга!
- Полноте, синьор маркиз, Вы слишком любезны! – ответил новобрачный, - Я счастлив принимать Вас в своём доме, это такая честь для меня!
    Пока Винченцио лебезил перед маркизом де Тросси, человеком с неограниченными связями, перед которым трепетала вся Италия, Джудита шарила глазами по залу: её кузена и след простыл. Она с ужасом ждала брачной ночи, понимая, что теперь не в силах будет её пережить. Её сестра София со своим избранником уже минут сорок, как удалились в свою комнату и, уже наверняка развлекаются друг с другом. Сама же Джу мысленно шептала только одно: «Господи, если ты есть, сделай так, чтобы он напился и уснул, только не допускай его до меня! Пресвятая дева Мария, помоги!».
     Однако когда на часах пробило полночь, новобрачный вспомнил о своих супружеских обязанностях и, галантно со всеми откланявшись, направился к выходу. Катарина, воспользовавшись минутным перерывом в разговоре с болтливой тётушкой, быстро подошла к дочери.
- Попрощайся с гостями, дорогая и иди в свою спальню! – прошептала она ей.
- Что? Что Вы сказали? – её руки в испуге мяли цветок флердоранджа.
- Пора идти в спальню, милая. Я провожу тебя.
И мать, цепко взяв её за руку, повела к выходу в коридор.
- Я не могу! – шептала Джу, - Не могу! Господи!
     Дверь открылась, и её резко втолкнули в комнату, сзади щёлкнул замок. Бежать было уже некуда. В этот момент раздался голос мужа.
- Входите, дорогая!
     Оглядевшись, она увидела роскошную постель с розовым шёлковым бельём, рядом столик с вином и фруктами. Возле вазы с фруктами лежал небольшой нож для их нарезки. Винченцио, уже в ночной сорочке, подошёл и обхватил её за талию.
      Когда он стал покрывать шею Джу липкими холодными поцелуями, та забилась в истерике, то и дело повторяя: «Отпустите меня, не трогайте!». Но муженёк, распалившись, уже ничего не слышал. Он повалил её на кровать, и, шаря по её ногам, шептал: «Не бойся, моя девочка! Я не сделаю тебе больно!».
    Однако боль была невыносимая. Несколько раз ей удавалось оттолкнуть его от себя. Крича, как раненная волчица, Джу продолжала сопротивляться и отпихивать извивающееся тело. Наконец, не выдержав, она машинально протянула руку к столику с фруктами. Схватив что-то твёрдое, почувствовала, что теряет сознание…
     Когда Иродиада очнулась, то увидела своего мужа на постели, истекающего кровью. Этой же кровью были измазаны и её руки. На полу валялся нож. Она хотела в ужасе заплакать, но в этот момент в раскрытое окно прыгнул человек. В одну секунду приблизился к ней и зажал ей рот рукой.
- Тише, малышка! – раздался шёпот Ринальдо, - Ты, кажется, сильно влипла! За убийство супруга тебя не погладят по головке, так что слушай меня и молчи! За дверью кое-кто подслушивает. Поняла?
Та молча кивнула.
- Пока никто не понял, что случилось. Ваши крики в комнате расценили совсем иначе. Нам надо спрятать тело, а в дверь мы выйти не можем, хоть она уже и открыта, нас заметят. Поэтому я сейчас свистну приятелю, он караулит в саду. И мы спустим твоего муженька на верёвке через окно. Твоя задача – вести себя так, как будто ничего не случилось. Простыня окровавлена – значит, ты девственно чиста перед законом, уж я то знаю! И неважно, что это его кровь. Утром скажешь, что заснула и не заметила, как муж вышел из комнаты. А для того, чтобы тебе поверили, мне придётся малость приодеться!
     После того, как синее тело в ночной рубахе исчезло в проёме окна, Ринальдо надел одежду соперника. Была уже глухая ночь, и гости почти все успели разъехаться по домам. Усталая прислуга занималась уборкой помещений после свадебного веселья. Поэтому, когда хозяин вышел из комнаты в плаще и, натянув на себя шляпу почти до подбородка, никто не придал этому значения. Все суетились, чтобы быстрее управиться и пойти спать.
     Человек в плаще и шляпе, выйдя из дома, быстрыми шагами пошёл в парк, где его ждали двое приятелей и запряженная тремя конями телега. В ней под ворохом сена лежал Винченцио Гвинелли, владелец огромнейшего состояния и счастливый молодожён.
…..Спустя несколько месяцев в имении царила молодая хозяйка. Супруг её, покинув брачную постель, так и не вернулся, пропав без вести. Многие жители окрестности были убеждены, что это дело рук завистников. Синьора кто-то явно вызвал по неотложному делу прямо с брачного ложа, а там… Кто его знает? В лесах полно бандитов, или же он кому-то сильно насолил. Полиция занималась делом недолго, потому что мало кто мог сказать по этому поводу что-либо вразумительное: пошёл человек себе к невесте, выполнил вой супружеский долг, потом вышел от неё на свежий воздух, в парк и исчез. Подозревала неладное лишь мать Джудиты, но дело было слишком тёмное. К тому же, успев законно выйти замуж, её дочь теперь стала богатой вдовой. А это семейству было только на руку. И никто даже не подозревал, что молодая вдовушка так и осталась девственницей.
     Кузен Ринальдо почти год тихонько, под благовидным предлогом, навещал овдовевшую родственницу. Та же была счастлива, просто видя своего шалопая – братца. Тело же бедолаги - Винченцио мирно покоилось в семейном склепе Веронезе, куда не придёт уже ни одна живая душа: все родные Ринальдо уже давно были на том свете, их унесла с собой эпидемия чумы.
    Однажды весной Ринальдо приехал в сильно возбуждённом состоянии. Глаза его горели огнём. Джу сразу же заподозрила неладное. После обеда он сразу же перешёл к разговору, поинтересовавшись, как идут дела в имении.
- Отлично! - коротко ответила кузина, - К следующему году я рассчитываю увеличить от него доходы втрое.
- Вот как? – спросил он, - Скажи, Джу, а зачем тебе возиться со всем этим? Ты не хотела бы нанять управляющего?
- Зачем? Я и сама со всем прекрасно управляюсь!
- Господи, сестрёнка, тебе только стукнуло семнадцать лет! Ты молода, красива! Неужели ты собираешься прозябать здесь всю свою жизнь?
Джудита пристально посмотрела ему в глаза.
- Послушай, что ты хочешь мне сказать?
- Я хочу предложить тебе поехать со мной в Испанию. Ненадолго.
- В качестве кого, прости?
- Ну… - Ринальдо замялся.
- Не темни, говори прямо! – жестко ответила она.
- Хорошо, выходи за меня замуж!
- Что?
- Замуж! Я делаю тебе предложение, и в свадебное путешествие мы поедем в Испанию.
- Извини, но мне не до Испании. У меня слишком много дел.
Ринальдо удивлённо вскинул брови.
- И это твой ответ? Боже, куда же подевалась вся твоя страсть ко мне?
Та пожала плечами.
- Просто я давно уже повзрослела. И, боюсь, моя мать была права, из наших отношений ничего хорошего не вышло бы. Так что нам лучше оставаться просто родственниками.
     Встав из-за стола, он точно кошка неслышными шагами приблизился к ней и прошептал:
-А помнишь, как ты меня поцеловала тогда на прощанье? – его руки медленно, точно змеи обвили шею и плечи Джу. По коже её пробежали предательские мурашки. Тело заныло. Но пережив стресс первой неудачной брачной ночи, она вырвалась и отошла на приличное расстояние.
- Хорошо, - поспешно сказал тот, - Не хочешь замуж, тогда одолжи мне денег, и я уеду!
- Сколько?
- Двадцать тысяч!
Джудита ахнула.
- Господи, пресвятая Мария! Откуда я возьму столько? Скажи мне сейчас же, мерзавец, что ты опять натворил?
     Его глаза стали виноватыми, но веселые бесенята продолжали в них поигрывать хвостами. У Ринальдо был вид лукавой кошки, съевшей хозяйскую сметану.
- Ты что, опять проигрался в карты? Говори!
- Джу, не ругай меня! Ну, ты же знаешь, что я азартен! Но, клянусь, это не карты!
- Тогда что? – она с размаху стукнула кулаком по столу.
- Я поставил двадцать тысяч на скачках, и всё потерял! – сказав это, милейший кузен почему-то улыбался своей неотразимой улыбкой, от которой Джудита всегда таяла, - а эти деньги я взял в долг у одного человека, и теперь он ищет меня. Кстати, он знает, что я бываю у тебя здесь, и это очень плохо.
    Кровь бросилась ей в голову.
- Ах ты, сукин сын! Мало того, что ты карточный игрок и шулер, так ещё и на бегах проигрываешь чужие деньги! А теперь ко мне ещё и могут наведаться твои дружки-бандиты? И ты ещё предлагаешь мне руку и сердце? Пошёл вон отсюда! – прокричав всё это, любящая кузина в остервенении стала швырять посуду. Тот бросился от неё наутёк, но она не унималась. Тарелки летели и разбивались одна за другой.
-Эй, сестрёнка, полегче! Ты можешь разбить мне своей посудой самый чувствительный орган! – Ринальдо снова увернулся, - Я имею в виду сердце!... Эй, может, хватит?... Ну, не можешь дать двадцать тысяч, дай десять! …Мама мия, ты не устала? Какой темперамент!... Хорошо, сдаюсь! Пять тысяч, и я весь твой! Остаток компенсируем моему кредитору фруктами из твоего сада!
     Как озверевшая волчица, Джу с громким рыком швырнула в него супницей, но к счастью промахнулась.
- Ай! Осторожно, ты меня поранила осколком! У меня течёт кровь! – и Ринальдо в ужасе закрыл ухо.
-О боже, где? Где рана? Погоди, сейчас я вытру салфеткой… - договорить она не успела, потому что, приблизившись к нему и коснувшись виска, тут же была подхвачена сильными руками. Поцелуй в губы довершил всё дело.
     Спустя пять минут они лежали на кровати, терзая друг друга, и несколько часов подряд не могли друг друга отпустить. После, когда буря стихла, она лежала и смотрела в его сине-васильковые глаза, шепча то и дело: «Как же я всё это время могла без тебя жить? Пресвятая мадонна!».
     Через два месяца в имение Гвинелли прибыл управляющий, а супружеская чета Веронезе отбыла в Испанию в свадебное путешествие.
     Май в Севилье на этот раз оказался невероятно жарким. Даже лошади еле волочили ноги, постоянно изнывая от жажды. Днём жизнь на улицах стихала, город был нем и точно выжжен палящим солнцем. Жители прятались от него, кто где мог: богатые наслаждались прохладой в собственных подземных банях, бедняки просто сидели по домам. Зато ночью, когда наступала долгожданная прохлада, жизнь начинала бурлить по всем закоулкам. Больше всего народа скапливалось там, где царил азарт, и можно было спокойно нарушать закон.
     В воскресенье, в полдень Джудиту разбудил страстный поцелуй мужа.
- Джу, вставай, лежебока! Пока ты спала, я уже успел заказать завтрак в трактире и придумать, чем мы сегодня займёмся.
- И чем мы займёмся? Учти: заниматься обзором местных достопримечательностей мне смертельно надоело! И уроки фламенко мне тоже порядочно осточертели! – Иродиада сладко потянулась на постели.
- Милочка, я, кажется, знаю, чем заниматься тебе не надоедает никогда! – Ринальдо хитренько улыбнулся и, наклонившись к ней, стал щекотать  своими усами, которые успел отрастить уже в Севилье. Та в изнеможении застонала.
- О нет! Только не это!
- Нет? – удивился тот, - Что с тобой, Джу? Я не узнаю тебя!
- Ты меня ещё вчера измучил до смерти, так что придумай что-нибудь другое!
- Уже! Детка, у меня для тебя сюрприз! – и он снова хитренько улыбнулся.
- Что, ещё один? Твоя прошлая шутка мне стоила двадцати тысяч, негодный мальчишка! – и она запустила пальцы в его пышную каштановую шевелюру, затем взяла за ухо, и стала шаловливо теребить. Ринальдо заурчал, точно сытый кот.
- Ты ещё не знаешь, куда мы сегодня пойдём! Обещаю тебе незабываемый день и вечер тоже!
- А ночь?
- Ах ты, развратница! Тебе мало? Ну, так получай!
- Нет, нет! Ринальдо, нет!
     Но кричать было уже поздно.
      Возмущённый жилец из соседнего номера пытался было стучать в стену, да бесполезно. Мистеру Гейнсби, чистокровному английскому лорду, было невдомёк, как можно целыми днями заниматься подобными глупостями. Эта проклятая итальянская парочка с диким темпераментом не давала ему спать вот уже пятые сутки.
…..В два часа дня, после завтрака, Ринальдо повёз Джу в карете по тихой странной улочке, которую она ни разу ещё не видела.
- Ри, а куда мы едем?
- Сейчас увидишь!
    Выйдя из кареты к какому-то дому, они, обойдя его с торца, спустились по каменной лестнице и вошли в просторный зал с белыми кафельными стенами, расписанными арабесками.
- Где мы, Ринальдо? –спросила Джу.
- Мы в арабском хамааме, милая! В бане! Раньше, в старину их в Испании было много, но потом их почти все уничтожили. В Андалузии, может, ещё парочка найдётся. Это тайное заведение одного моего друга, араба по происхождению. Его предки пришли в Испанию почти семьсот лет назад.
     Они плескались в бассейне, украшенном позолоченным бордюром. Глядя наверх можно было на потолке ярко синего цвета увидеть звёзды, сделанные в виде просверленных отверстий, через которые струился солнечный свет.
- Господи, как красиво!- восторженно прошептала Джу и рыбкой нырнула под воду. Потом она лежала на разогретых камнях, а потом снова плавала. В перерывах между процедурами они снова предавались страсти.
….. В «Афродите», одном из самых дорогих и самых скандальных подпольных заведений в Севилье всегда было полно посетителей. Да и немудрено: помимо отменной кухни там были самые красивые танцовщицы. А за карточным столом запросто можно было встретить даже принца. Супруги Веронезе, прибыв в шесть часов вечера, специально заняли отдалённый столик за колонной, чтобы не привлекать внимания. Но не вышло: рыжеволосая, смуглокожая красотка с зелёными глазами в ярко вишнёвом шёлковом платье слишком выделялась и поневоле привлекала взоры мужчин, в то время как на её спутника постоянно устремлялись заинтересованные взгляды богатеньких дамочек.
     Заказав местную кухню, Джу с Ринальдо с аппетитом поглощали пищу, они оба были зверски голодны. Вдруг к их столику вихляющей походкой приблизился развязный молодой человек и громко крикнул: «Ринальдо, дружище! Какими судьбами? Давненько я тебя здесь не видел!».
- Потише, Беппо, мне не хочется привлекать к себе внимание! – ответил тот.
- Ах, скажите, какая цаца! По моему, всё прошедшее время, ты, только и делал, что привлекал к себе внимание! Кстати, не представишь меня своей спутнице?
- А это, действительно нужно? – хмуро спросил Ринальдо.
Хлыщ хихикнул.
- Бог мой, кажется, наш мальчик Вас пытается от всех скрыть, мадемуазель?! Нет, я не узнаю его, честное слово!
- Осторожно, дружище, синьора – моя жена! Знакомься, Джу: это мой давнишний собутыльник и партнёр в карты – Беппо да Сильва, изрядный плут!
По лицу Беппо скользнула притворная обида.
- Ты снова женился, и никому не сказал? И как ты всё успеваешь? Ну, ты и тип, однако! Я думал, ты представишь меня жене, как своего лучшего друга! Сколько раз я выручал тебя деньгами, Веронезе?
-И сколько раз выигрывал их у меня, пытаясь сделать своим должником!
- Так ты уже бывал здесь, Ри? – спросила Джудита.
Беппо двусмысленно хмыкнул.
- Ещё как бывал, мадам!
Лицо Ринальдо покрылось багрянцем.
- Послушай, я же не рассказываю всем, что ты – шулер! Думаю, что тебе лучше уйти, мы с женой хотим побыть вдвоём!
    В ответ на шулера, Бепо оскорбился уже в серьёз: «Да Сильва никогда не были шулерами! Я всегда играю по-честному! Или, может, ты хочешь убедиться?».
- Ри, я прошу тебя, только не садись играть! – Джудита нежно погладила мужа по руке.
- Конечно, нет, детка! – ответил он и развернулся к Беппо - У меня на этот вечер были другие планы, шёл бы ты себе по добру-по здорову!
     Но хлыщ уходить явно не собирался. Он с интересом смотрел на Джу, и его явно осенила какая-то мысль.
- Что, боишься проиграть? Или нет денег? Так я одолжу! Или может быть все уже давно в курсе, что синьор Веронезе просто трус?!
- Ри, не слушай его, он тебя явно провоцирует! – Джудита встала, пытаясь увести мужа, но тот застыл в немой ярости, а подлец-Беппо добавил масла в огонь.
- Давай, давай, дружище Ри! Прячься за женскую юбку! Ты ведь теперь себе не хозяин…
     Договорить он не успел, так как тут же получил от Ринальдо в челюсть. Выплюнув окровавленный зуб, он оглядел собравшуюся вокруг толпу и произнёс: «Не надейся, дуэли не будет! Если хочешь со мной сразиться, прошу к карточному столу!».
     Через пять минут стол был окружён зрителями. Поставив трижды, Ринальдо Веронезе трижды выиграл. Забрав деньги, он развернулся, чтобы уйти, но в этот момент чей-то тихий голос произнёс с усмешкой: «Кому везёт в игре, тому не везёт в любви! Во всяком случае, так говаривали мои родители, после венчания в церкви!».
…..Перед веронцем стоял грузный черноглазый мужчина с властным лицом, это был не кто иной, как Джованни Сфорца. Увидев его, Ринальдо улыбнулся своей знаменитой улыбкой до ушей.
- Мадонна! Какая встреча?! Мой дорогой бывший тесть, и каким ветром Вас сюда занесло?!
- Сыграем, счастливчик? – предложил тот, не реагируя на ироничный тон- Вот только деньги меня не интересуют, хочу на исполнение желания.
- Отлично, если я выиграю, ты снимешь штаны и обнажишь перед всеми свою задницу, Джованни Сфорца! – это пожелание вызвало бурный хохот толпы. Но тесть-аристократ остался не возмутим.
- Хорошо, а я своё желание выскажу после. Только ты должен дать мне слово чести, что выполнишь его! Или ты боишься?
     Уже второй раз Ринальдо назвали трусом, и, в ярости, он тихо произнёс: «Слово чести! Я выполню твоё желание!». Отступать было уже поздно.
     Игра затянулась. Все как зачарованные смотрели и ждали, чем всё кончится. Наконец, Веронезе открыл свои карты и кинул на стол.
- Всё, показывай всем свой зад!
Раздались тихие смешки.
- Хорошо смеётся тот, кто это делает последним! – ответил Сфорца и открыл свою колоду. Толпа тихо ахнула. Четыре туза! Ринальдо стал белее снега.
- И что ты хочешь?
Ответ был коротким:
- Твою женщину!
     Джу тихо схватилась за голову. Кто-то перекрестился, а проходящий слуга с кофейником уронил поднос на пол. В ярости Ринальдо выхватил свой нож, но двое приятелей тут же обступили его с боков. У одного из них была кличка художник, за то, что он мог в единую секунду разрисовать кинжалом живот любому.
- Не стоит, дружище! Тебя ведь за язык никто не тянул! А то завтра по всей Андалузии разнесутся слухи, что ты не держишь своего слова! – шепнул ему на ухо красавчик Менго, у него было изуродовано лицо и фигура Геракла - Спокойно, мы что-нибудь обязательно придумаем! Мы выкрадем твою красотку!
    Сфорца в ответ лишь хмыкнул и щёлкнул пальцами. На щелчок сбежались его люди. Джу, отчаянно кричавшую и сопротивляющуюся изо всех сил, схватили и поволокли к нему в карету.
- Ну что, веронец? – сказал Джованни - Когда-то ты отнял у меня мою дочь, а теперь я забираю у тебя жену. Обмен любезностями. И заметь: всё честь по чести!
     Отмочив эту шутку, он громко расхохотался.
     Целый месяц Ринальдо искал Иродиаду по всей Испании и пил беспробудно. Друзья всячески пытались его успокоить, но тот не унимался. Ни красавчик Менго, ни художник ничего не могли поделать. Наконец, нужные люди сказали, что Сфорца уже нет в Испании, он уехал в Венецию. Последовав за ним, все трое остановились в доме у приятеля банкира, Соломона Мендоса.
Внимательно посмотрев на всю компанию, тот сокрушённо покачал головой.
- Я так понимаю, молодые люди, что вы попали в серьёзные неприятности?
- Да, Соломон, у Ринальдо украли жену.
- Мальчик мой, ты что, опять женился? - Соломон с удивлением посмотрел на веронца, - И как ты всё успеваешь? Впрочем, я хорошо помню твоего отца. Тот тоже всё делал очень быстро, особенно детей и долги. Хвала Всевышнему, мне он должен не был!
- Соломон, у нас мало времени, и почти никаких шансов, что мы её найдём, помоги!- художник редко кого о чём-то просил, но ради друга он был готов даже на это.
     Старый еврей задумался.
- Соломон, Соломон, Соломон! Все вечно просят о чем-нибудь старого Соломона! Как будто у него нет других дел! Ладно, вы хоть знаете похитителя?
- Джованни Сфорца! – почти в один голос сказали все трое.
- Сфорца? Ну, так это меняет дело! – и банкир обрадованно потёр руки, - Это тот самый человек, который очень любит не возвращать деньги, он сильно обидел моего друга, так что я помогу вам из принципа!
- Неужели Сфорца тебе должен? – обрадовались художник с Менго.
- Не мне, моему другу, - ответил тот, - Но мы, банкиры, тоже имеем свой кодекс чести и помогаем друг другу. Так что могу вам сказать ребятки, что искать этого человека сейчас следует только в одном месте, и именно там он прячет вашу красотку.
    В подвале было темно и холодно. Не спасали даже горящие факелы, стоящие вдоль стен. Палач подошёл к висящей на цепи жертве и, в который раз, взмахнул плетью. Но в ответ на удар та молчала.
- Сейчас я забью тебя до смерти, сучка! – в ярости зарычал он. Ответом снова было молчание.
     Не переставая махать плетью, Сфорца, то и дело повторял:
- Будешь говорить или нет? Скажи: Я люблю тебя! И клянусь, я перестану тебя бить, ну же!
     Никаких слов не последовало. В истерике тот снова нанёс удар. Малышка Джу, так и не проронив ни слова, потеряла сознание. А гроза и убийца всех женщин в округе в бешенной ярости разрыдался, сломав плеть. Когда-то ему точно также не покорилась только одна женщина. Она тоже молчала, не проронив ни звука. Это была его приёмная дочь от первого брака, сбежавшая от него к Ринальдо, и теперь уже ушедшая в могилу. Никто не знал, что Сфорца был несостоятелен, как мужчина, и мог только истязать своих жертв.
     Поднявшись наверх, потомок одного из знатнейших родов Италии, маньяк и убийца, напился как последняя свинья и уснул, даже не услышав, как к нему в дом проникли трое.
    На следующее утро в канале лодочники обнаружили тело утопленника. На его лице красовались подтёки от ударов, а на шее были следы от удушения. Все газеты пестрели заметками о зверском убийстве одного из членов герцогского семейства.
     Джудите пришлось больше двух месяцев не вставать с кровати, залечивая раны. Глядя на неё у Ринальдо сердце обливалось кровью, и он, гладя разметавшиеся волосы жены, то и дело повторял:
- Джу, прости меня! Прости!
     Та тихонько взяв его за руку прошептала: «Я люблю тебя! Ты только не оставляй меня, слышишь?».

                *              *                *
      Луиза вдруг умолкла, перестав бредить. Открыв глаза, она вздрогнула и отшатнулась от лица Берга, склонившегося к ней. Александр Арнольдович, находящийся в двух шагах от кровати, стоял белее мела, сжав кулаки. Губы его дрожали. Артур выпустил свою руку из её руки и покраснел как рак. Он понял, что не может смотреть Тальбергу в лицо. Вся неловкость ситуации обострилась ещё и присутствием эскулапа. Альгис Францевич наблюдал зрелище с холодной циничной усмешкой, точно знал обо всём заранее.
- Господи, доктор, что с ней? – в глазах юриста стояли слёзы, он был не в состоянии понять происходящее.
- Обычное состояние для человека, обладающего специфическими способностями, - ответил тот и пристально посмотрел Бергу в глаза, - Вы тоже ещё ничего не поняли, уважаемый? Или итальянский язык Вам в новинку?
    Тот тяжело дышал, не зная, куда деться.
- Поясняю, специально для некоторых! – на слове «некоторых» врач сделал акцент, продолжая смотреть на Артура, - женщина, которая лежит перед Вами, способна видеть прошлое. Но не в историческом смысле, а свои прошлые воплощения. Поэтому все её обмороки не связаны со здоровьем, это погружение в особое состояние, когда можно увидеть свои предыдущие жизни, - ухмыльнувшись, он подмигнул Артуру, как старому знакомому - Вы ведь с ней встречались в своё время, и не единожды. Ох, и натворили вы вдвоём дел, должен Вам сказать! Мы с Вами тоже уже когда-то встречались, и ничего хорошего из этого не вышло.
     После этих слов он развернулся в сторону Тальберга.
- Приношу свои соболезнования!
     И эскулап с мрачным лицом вышел. Луиза лежала неподвижно ещё минут пять, постепенно приходя в себя. А двое мужчин, стоя напротив друг друга, молчали. Каждый смотрел сопернику в лицо.
- Чёрт подери! – прошептал Тальберг, - Когда же вся эта история прекратится, и мы уедем в Москву?!
- Эта история вряд ли закончится так, как Вы хотите!  - сказав это, Берг, с грустью покачал головой, - Неужели Вы не поняли, что мы все трое попали в одну ловушку?
     В этот момент Луиза подняла голову и застонала.
- Сашенька! – позвала она мужа. Тот тотчас же кинулся к ней. Берг молча отошёл от кровати.
- Сашенька, родной, что со мной было?
- Всё в порядке, Барсик, небольшой обморок. Врач сказал, что это не опасно! – юрист стал гладить её руку, но почувствовав на себе взгляд Артура, в ярости зашипел: «Да уйдёте Вы, наконец, или нет?! Дайте поговорить с женой!».
- По моему, Вам с ней лучше беседовать не здесь, а в своём номере. Этот сейчас придут опечатывать. Кристина, Вы можете подняться и идти?
     Берг явно не собирался сдавать позиции. Назвав её настоящим именем, он дал понять, что разговор далеко не окончен. Та подняла на него глаза и тихо произнесла: «Спасибо, я сама доберусь до номера, Сашенька помоги мне!».
     Артур понял, что он всё-таки лишний, и пулей вылетел из комнаты, громко хлопнул дверью.

                *                *                *

     После моей брачной церемонии, я стал вести свой обычный образ жизни, хотя, не скрою: теперь я заметно повеселел. Осталось только выждать удобный момент, когда всё само собой решится. Собравшись в очередной раз в компании, мы решили обсудить, что будем делать в связи с последними событиями: объявилось ещё несколько наших, до последнего момента, скрывавшихся кто где. Половина из них находилась в не лучшем положении. Мне, как всегда, пришлось всё взять в свои руки, уж такая моя планида. Долго по этому поводу спорить нам не пришлось. Я решил создать свой центр «особых услуг» и при нём клинику, так что мне нужны были люди. Вопрос был практически решённым. Все дружно захлопали в ладоши.
- Браво, Аркашик! Я знала, что ты к этому придёшь! – радовалась как ребёнок Илонка.
- Да уж, шеф, давно пора было! – одобрил затею Кирилл, - А то таким талантам. как мы, и пропадать!
    Я снисходительно улыбнулся.
- Налей мне лучше, талант!
- Тебе нельзя! Ты сорок дней должен воздерживаться! – остановил меня Тимур, - Или хочешь, чтобы всё пошло на смарку? Полмиллиона не жалко?
- Спокойно, шеф, успеете ещё. Сейчас Вы у нас молодожён, период - пубертатный, организм - растущий…
     Не договорив, Кирюха получил от меня энергетический щелчок по носу.
- Ты как со старшими разговариваешь?! – намёк, про растущий организм меня задел, я – человек стеснительный и старой закалки.
- Ай! Больно! – ёрнически захныкал тот, - Шеф, аккуратней, так и убить можно, рука у Вас тяжёлая!
    Илонка заступилась сразу же.
- Ну, Аркашик, зачем ты так на ребёнка?
- Этому ребёнку самому жениться пора! С этого момента всех сотрудников я обязываю привести в порядок своё гражданское состояние и быть семейными людьми. Во-первых – это хорошее прикрытие, а во вторых – нам лишние люди сейчас не помешают!
     Побалагурив ещё с пол часика, мы разошлись. Я же решил заняться организацией центра незамедлительно. Услуги такого типа, как наши, в стране всегда пользовались спросом, особенно, в период нестабильности, так что смысл в этом был. Через месяц, когда всё было уже на мази, и я нашёл помещение, да ещё и оборудовал его по последним техническим стандартам, надо было приступать к рекламе. Причём к такой рекламе, чтобы знали только избранные, то бишь, в узких кругах. Но, при этом, чтобы спрос на услуги был постоянный, а это не так просто. Пропадая целыми днями, то на работе, то по делам центра, я и не заметил, как прошло сорок дней с момента моей «свадьбы». Всё последнее время я практически летал, чувствуя прилив сил и полную эйфорию. В ближайшее время я должен был встретиться в ресторане с очень важными людьми по делам бизнеса. Назначено было на очередной вторник.
     С утра я вскочил, как всегда, сделав гимнастику, и, выпив зелёного чая с имбирём, моего любимого, не попрощавшись с бывшей супругой, ушёл из дома. Впрочем, домом его назвать не поворачивался язык. Ну, ничего! Я знал, что вскоре у меня будет настоящий дом, и в нём хозяйка. То, что было сделано, вряд ли сможет выдержать кто-либо: любая женщина на карачках приползёт, и будет умолять взять себя в жёны.
     Сидя в ресторане с будущими партнёрами, я был мил и больше часа сыпал остротами. Почти месяц я убеждал их пойти со мной на сотрудничество. Ещё немного, и договор должен быть подписан. В ту секунду, когда ручка скользнула по бумаге, нарисовав закорючку в виде подписи, по моему телу вдруг пробежали мурашки.
    «Это, наверное, от перевозбуждения!» - подумалось мне, но проклятая интуиция тут же подсказала: «Нет, тут что-то не то!». И в этот момент зазвенел звонок в мобильнике.
- Шеф! Срочно приезжайте, случилось невероятное! – орал в трубку Кирюха, - здесь у нас такое творится! Рая в полной отключке, Тимур весь синий, Илона истерит! Один я – нормальный!
- Ты можешь спокойно объяснить, что стряслось? – я старался сохранять спокойствие.
- А Вы сами ничего не чувствуете?- спросил тот.
    С того момента, как мне поставили защиту от нападений на тонком уровне, я не очень напрягался.
- Нет, а что?
- Да, приезжайте скорее! А то мне этот дурдом уже надоел! – и Кирилл повесил трубку.
    Приехав, я застал упадническую картину под названием «Бурлаки приплыли!»: на диване лежал полубесчувственный Тимур, Илонка крутилась вокруг него, как безумная. Райка, обливаясь слезами, пила успокаивающий травяной настой, а Кирилл, сидя в позе лотоса, мысленно закрылся золотым щитом и прикидывался манекеном из ЦУМа.
- И кто вас так потрепал, юные дарования?
- Жёнушка твоя, пока тобой нетронутая! – рявкнула Илонка, продолжая колдовать над моим лучшим сотрудником и её мужем по совместительству. Тот, очнувшись, тихо застонал.
- Бли-и-и-н! Вот попали-то!
- Да что случилось, мне объяснят, наконец? – рявкнул я.
- Аркаша, ты хочешь объяснений? Так иди и глянь в зеркало, сам увидишь! – Илонка наложила на Тимура холодный компресс.
     Подойдя к зеркалу, я увидел, что привычной темно-золотистой короны в зоне моей головы нет, а есть какое-то идиотское чёрное пятно.
- Твою мать! – заорал я, - Кто?! … Кто мог это сделать? Бадан – предатель?!
- Это не Бадан, он всё сделал честно! – И Райка истерически хихикнула, - Это она!
- Кто она?
- Да дамочка Ваша! Узнала всё, увидела и раскусила, чья работа. Она же не знает, что Вы живы, вот и решила скинуть с себя это ярмо!
     У меня отвисла челюсть. Райка с Илоной сочувственно посмотрели на меня.
- Честно, говоря, мы тоже такого не ожидали! Это же немыслимо, такую штуку может снять или вернуть только тот, кто сделал, а у неё всё получилось!
Я обрёл дар речи.
- И как же у неё это вышло?
- Есть такая мантра, Ваджрасатва называется. Её если по тысяче раз каждый день повторять, то снимается всё! – и Раиса снова захихикала, - Не баба, а подарочек! Мы ей приворот – а она молится, мы ей черное венчание, а она мантрами сыпет! Обалдеть! Кто мог такое предвидеть?
     Я почувствовал, что меня сейчас хватит удар.
- Что ты мелешь, идиотка?! В Ваджрасатве сто слогов, чтобы тысячу раз такое повторить, её надо сначала наизусть выучить, а потом сиднем сидеть, как Илья Муромец!
 - Так она и сидела, Аркаша, три дня подряд без перерыва на обед! – Илонка подскочила ко мне и стала гладить по плечу, - Ну, ничего! Надо попробовать всё вернуть обратно, не горюй!
- Но какова дамочка, борется за себя и за мужа, как тигрица! – простонал тяжко раненный Тимур: его обесточило в первую очередь и сильнее всех. Я оглядел компанию, и взгляд упал на Кирюху.
- Погоди, а ты как цел остался?
Тот хмыкнул.
- Так я ж, в церемонии не участвовал, я в машине ждал!
- Вот оно что! Значит, получили те, кто был непосредственным исполнителем ролей? Тим – свидетель, Райка – невеста, Илонка – свидетельница, так? А Бадан? – спросил я.
- А Бадан звонил и пытался предупредить, он всё увидел. Но не успел. Ему вызывали скорую. Даже защита не помогла, вот она сила веры! – и Тим полностью выключился, он был слишком слаб.
    Через неделю мы прежним составом вынуждены были «зачищать наш косяк».
- Ну вот, - сев за накрытый стол, когда всё было закончено, Бадан деловито потёр руки, - Теперь пусть молится и медитирует, сколько хочет! Только не поможет, я обратился к тёмным силам, и они мне сказали, что с теми, кто там, наверху… - и он воздел глаза к небу, - договорчик есть: не вмешиваться. Вы с этой красоткой друг другу шибко задолжали, карма у Вас общая, так что никуда не денетесь! Теперь всё пойдёт, так как надо.
     И он отпил вина из бокала.
- Не всё!- ответил я, - Есть ещё одно дельце. Пока при ней её любящий муженёк, она будет драться до последнего.
- А ты рассорку ей с ним делать пробовал? Или на разрыв? – спросил Бадан.
     Я начал звереть по-тихому, пока. А Илонка в ответ на вопрос глупо захихикала. Тимур посмотрел на этого гоблина с иссиня черными волосами и глазами как у рыси, покачав с улыбкой головой.
- Уважаемый, Вы нас за салаг любительского уровня держите? Мы здесь все, хвала творцу, коллеги. И все профи высокого уровня, даже слишком высокого. Ну, неужели Вы думаете, что нами не было предусмотрено всё, до мельчайших деталей?
Тот посмотрел на нас всех своими дикими рысьими глазами.
- Ну, так в чём проблема, если вы тут все профи высшего класса? Или вся ваша команда не в состоянии справиться с одной непосвящённой? Одна баба, только потому, что не хочет терять мужа, устроила вам всем, и мне тоже, большой капец?
     Я не выдержал и психанул, как всегда перегнув палку: хрустальный графин с водкой хрустнул пополам, а содержимое его пролилось на пол.
- Тихо, шеф! Ради всего святого, успокойтесь! – Кирюха умоляюще сложил руки.
- Значит так, - тихо произнёс я, - мне всё равно уже теперь, как мы всё это сделаем, но нужен конкретный результат: времени не так много.
- Ну, и что ты предлагаешь, медведь бешеный? – раздражённо буркнул голодный Бадан, - Мне что, лично устроить так, чтобы она своего супруга бросила? Интересно, как?!
- Начнём с того, что её супруг теперь я!
- Ну, так и жди теперь, когда всё устроится! Я здесь при чём?
- Бадан, она просто так не сдастся! – встрял в разговор Тимур, - И ситуация тогда затянется.
- А то! До двух лет, с конфискацией имущества! – пошутил колдун, в его словах была доля правды. Срок действия такой процедуры – от двух месяцев до двух лет.
Я разозлился.
- Не собираюсь я ждать два года! У меня у самого теперь каждый год за два идёт, если не больше!
- Молодожёну не терпится! – съязвил Кирюха шепотом, но я услышал и в ответ послал ему энергетический щелбан. Кирюха, взвизгнув, схватился за ухо.
- Цыц всем! – гаркнул я, и повернулся лицом к лицу к Бадану, - Сколько?
- Что – сколько? – невозмутимо спросил тот, поддев вилкой котлету и отправив её в рот.
- Сколько нужно тебе заплатить, чтобы она стала вдовой и как можно скорее?
- Ну, ты и придурок! Извини, но мокруху брать на себя не собираюсь! – и очередная котлета полетела в его ненасытную глотку.
- А кто возьмётся? – продолжал упираться я.
- Есть у меня ребята, спецы по африканскому Вуду, но только учти: потом назад вернуть даже тот, кто делал, не сможет! Так что, подумай: на тебе будет грех!
- Это моя женщина! – прорычал в ответ я, и все поняли сразу: препираться со мной бесполезно.
     Когда спустя неделю парочка чернушников запросила с меня миллион, я заплатил не торгуясь.
- С вами приятно иметь отношения! – заметил один из них. И они сделали своё дело. Я, наконец, был спокоен. Вот теперь всё действительно пойдёт так, как надо.
     Однако так, как надо, снова не пошло. Венчаная супруга всё равно сопротивлялась как бешенная. Мои люди только и успевали докладывать мне, что происходит.
- Шеф, она поставила зеркальную защиту!...Шеф, она на мужа тоже поставила!... Шеф, она собрала свою команду, и те заказывают на них с мужем Сорокоуст о здравии в храме!... Шеф, она сделала шлем ужаса!....Твою мать, теперь пошёл непрогляд! … Шеф, к ним больше не подступиться!
     Устав от постоянного сопротивления этой бабы, я чуть не слёг. В один прекрасный день мне это надоело. Я снова собрал команду.
- Ну, что там происходит у моей наречённой, кто-нибудь скажет? Порадуйте папочку хоть немного!
     В ответ наступила гробовая тишина. Зная, каким начальство бывает во гневе, команда молчала. Наконец, поднялся Тимур. Глядя мне в глаза, он улыбнулся своей лучезарной голливудской улыбкой и широко развёл руками.
- Боюсь, что порадовать тебя нечем! – сказал он и выдохнул воздух. Затем застыл, выжидая, какова будет моя реакция.
- Ну, и? Рожай дальше мысль, не съем я тебя! – я сохранял спокойствие, - Опять перегородка или «непрогляд» или блок какой-нибудь?
- Прости, Аркаша, но её просто нет!
- То есть как, нет?!
- А так: нет и всё! То есть, она, конечно, есть, но на тонком плане её вообще теперь не видно. Она вообще испарилась.
- Шапка – невидимка! – пояснила Илонка, - Мадам занялась с тоски рунической магией, растёт девушка не по дням, а по часам. Шеф, Вам ещё не хочется её убить? Лично я давно мечтаю. Когда решите стать вдовцом, поручите это дело мне.
- А что, нельзя сломать этот «непрогляд» с защитой? – поинтересовался я.
     Илонка истерически захохотала.
- А ты думал, мы не пробовали? Могу обрадовать: она поставила ставы-убийцы, специально для шибко умных и одарённых! И ещё мороки напустила, чтобы видно не было! Я сунулась было, но, слава творцу, Тимур меня вовремя оттащил! А то сейчас собирали бы меня по кусочкам! Вот так-то!
Я задумался.
- Мне нужно нанять нескольких человек, из простых смертных. Эти люди должны будут готовы работать в ближнем Зарубежье, поэтому желательно, чтобы у них не было семей.
- И где работать, если не секрет? – глаза Тима хитренько сверкнули.
- А я ещё подумаю, - буркнул я, обдумывая план, - Илона, срочно найди кого-нибудь из старых дружков мужа моей… избранницы и обработай так, как только ты это умеешь, инструкции дам тебе отдельно, а ещё мне нужен специалист особого рода: его нужно будет незаметно приставить к Кристине, с целью повлиять на неё. Она должна перестать сопротивляться или… Или всё её сопротивление должно идти в вакуум.
- Послушай, Аркашик, может, ты просто объявишься живым и извинишься перед ней? –  жалобно спросила Илонка, - Я уже больше не могу!
- Да уж, не приведи Бог иметь её врагом! – брякнул Кирюха, - Костей не соберёшь! А ведь раньше смирная была.
- Так заматерела девочка! С волками жить – по-волчьи выть! – усмехнулась Раиса, - Сами вырастили ведьму в своём же здоровом коллективе!
    Я постучал серебряной ложкой по столу.
- Тихо! Во-первых, извиниться я всегда успею! Во вторых – мне действительно пора оживать, и надо всё продумать, как это сделать! А в третьих – есть ещё один неприятный пункт – это двое, кому придётся покинуть Олимп! Зоя Вассаровна – кандидат – номер один.
- А второй кто? – спросил Кирилл.
- Не тупи, мальчик! – Тимур судорожно сглотнул, сжав зубы, - Второй – её муж, который, между прочим, ни в чём не виноват! Но с ним уже всё кончено. Скажи, Аркаша, тебе не страшно убивать?
     Я нервно закашлялся.
- А что мне оставалось делать? Рано или поздно, этот вопрос всё равно пришлось бы решать. Тут или я или он. Третьего не дано!
                *          *          *
     Расставаться с мужем Кристина не собиралась. Наоборот, в последние дни её нежность к нему только усилилась, так же как и постоянный страх за него. Она ежедневно посещала храм и просила близких подруг класть на него записочки о здравии. Сама боялась, чувствовала в себе что-то не то. Она не знала, что с ней в последнее время происходит, но, ощущая чьё-то постоянное влияние и слежку, регулярно принимала меры по удалению негатива из тонких тел. Часами просиживая на диване в позе лотоса и читая молитвы, она просила Всевышнего о спасении, но не за себя, за мужа.
     Поначалу всё было спокойно. С того дня, как Его не стало, прошло полтора года. Побывав два раза в больницах, Кристина, наконец, успокоилась, оборвав, как ей казалось, все узы, связывающие их. Она жила нормальной жизнью, посвящая супругу всё своё свободное время, и, как верная любящая жена, постоянно колдовала на кухне, изобретая блюда, которыми могла его побаловать, ждала его с работы и с облегчением вздыхала, когда тот приходил живой и здоровый. Они вновь ходили вместе гулять, вот только во сне её посещали видения: ОН снова мучил её, постоянно ссорясь с ней и говоря, что не желает больше видеть. Потом снилось кладбище, часовня, какие-то люди в чёрных балахонах, затем происходило то, от чего она каждый раз просыпалась в холодном поту и со слезами начинала молиться. Она никак не могла забыть ту ночь с грозой, когда в окне сверкнули три молнии, а затем ей показалось, что кто-то коснулся её лица. Больше всего её испугало исчезновение с её тела золотого креста на цепочке, он пропал бесследно, и Кристина с этого момента постоянно ждала беды. Однако маленькая, хотя и тщетная надежда всё же не покидала её. Несмотря ни на что она верила, что всё обойдётся.
     Неприятности начались оттуда, откуда ожидалось меньше всего: у мужа на работе. Ему предложили очень выгодное дело, связанное с фармацевтической компанией, и тот, связавшись с вроде бы надёжными людьми, стал через некоторое время получать угрозы по телефону, письма в почтовом ящике, а однажды ему стали угрожать прямо на улице. Будучи человеком прямым и не робкого десятка, он дал наглецам отпор, въехав одному из них в челюсть кулаком, а двум другим - сломав нос и рёбра. Да и немудрено было вспылить: подонки пообещали, что если тот будет продолжать дело, то они изнасилуют его жену по очереди. На этом всё не остановилось. Онкология, которая обнаружилась у Кристины в ранней стадии, стала вдруг прогрессировать. И специалисты никак не могли найти причину. Последние месяцы бедняжка похудела на два размера, при этом её мучила постоянная усталость. Работа не радовала, деньги и уважение коллег тоже. К тому же постоянно мучили во сне кошмары, причём снился один и тот же сон: она видела во сне медведя, который шёл прямо на неё и с криком просыпалась.
     Последней каплей стал случай, когда её на глазах у мужа пытались похитить какие-то молодцы в черных куртках и банданах на голове, но вовремя подоспевшие люди, оказавшиеся выходцами из Кавказа, помогли предотвратить преступление. Самое смешное, что похитители были явной славянской наружности, а спасителями оказались армянские торговцы с рынка. Преступникам, правда, удалось скрыться. После этого пришлось вызывать Кристине медицинскую помощь. К счастью, на этот раз до больницы дело не дошло. Именно поэтому муж решил, что им обоим надо уехать из страны. На помощь компетентных органов рассчитывать не приходилось: узнав о попытке похищения, охранники правопорядка странно посмотрели на заявителя, пообещав сделать всё возможное, но дальше дело не продвинулось. Ему просто не дали ход. До очередного судебного процесса с фармацевтической компанией оставалось два месяца.
     Проверенные старые друзья помогли с документами и визой в Швейцарию. Супружеская чета с новой фамилией Тальберг отправилась на родину лучшего сыра и шоколада. Вернувшись оттуда ненадолго, Александр Арнольдович выиграл с шумом, блеском и дикими скандалами судебный процесс, заставив выплатить пострадавшим компенсацию. Заработав славу лучшего специалиста в Москве, он вместе с женой и полученным баснословным гонораром поспешил покинуть столицу: у господ, прикрывавших делишки компании, были достаточно длинные руки. К тому же, нужно было лечить жену, не доводя до операции, а для этого была необходима хорошая клиника за рубежом и опытные специалисты.
     И вот тут пригодилось одно старое знакомство: отыскался бывший одноклассник, работающий в высоких правительственных кругах в области медицины, который и посоветовал Александру отвезти супругу в одну из шотландских клиник своего знакомого, опытнейшего врача. А чтобы их не нашли «старые друзья» из России, предложил маршрут: лететь в Вильнюс, затем оттуда в Лондон, после чего уже переправиться в Шотландию. Ну, и заодно, посетить в Литве одно очень необычное место, где можно отдохнуть и прекрасно провести время. Оно было расположено довольно далеко на территории лесного массива, где почти нет ни жителей, ни туристов.
- И что, мы будем там жить в берлоге или избушке бабы Яги? – спросил Александр.
- Ну, что ты! Там есть прекрасный маленький отель, человек эдак, на сто. Кухня отменная, сам там бывал, а природа – просто загляденье! Да и на территории отеля сад чего стоит! Твоей жене там точно понравится, она ведь увлечена германо-скандинавской мифологией? Так вот, владелец этих мест тоже любитель нордических легенд. К тому же, оттуда добраться до города довольно просто: есть специальный рейс автобусов, прямо от отеля и обратно.
    Через две недели всё было уже улажено, и супруги Тальберг летели на самолёте рейсом Москва-Вильнюс в салоне бизнес-класса. Удивительнее всего было то, что Кристина упорно не хотела лететь, предчувствуя беду, но муж твёрдо стоял на своём: «Тебе надо лечиться!». И Кристина послушалась, о чём потом сильно пожалела. Но было поздно.
     Каждый день, живя в проклятой гостинице, с названием, пугающим в первую же секунду, она чувствовала, как на её шее затягивается удавка. Чувствовала, но ничего не могла поделать.

                *               *               *
     После гибели Регины, а это уже был третий случай, Луиза, она же Кристина, два дня боялась выходить из номера. Они с мужем спускались к завтраку и к обеду, остальное время, проводя друг с другом. Даже своё излюбленное место – библиотеку, ей посещать не хотелось. Тальберг приносил ей книги прямо в номер. Дело со взрывом продвигалось медленно. Даже чересчур медленно, точно полиции вовсе не был нужен виновный. Всё продолжалось по одному и тому же сценарию: Берг неистовствовал из - за проблем в бизнесе, Зае ни до кого и не до чего не было дела, Александр Арнольдович продолжал спокойно давать консультации по телефону, все остальные пытались в заключении хоть как-то скоротать время.
     Очередным солнечным утром, после завтрака, Луиза с мужем отправились на прогулку в сад. Там их ждал приятный сюрприз: неподалёку от его северной части была разбита спортивная площадка для тенниса и бадминтона. Через некоторое время несколько посетителей отеля собрались сыграть партию в теннис, взяв ракетки и мяч напрокат. Затем подтянулись зрители. Собралось человек тридцать.
     Анатоль, будучи страстным поклонником этого вида спорта, не удержался и вышел против Олега Мышкина. Выиграв у него пару партий, удовлетворённый собой, он повернулся к своей Юляше, восторженно хлопавшей в ладоши.
     Мышкин с улыбкой покачал головой.
- Вот уж не ожидал, что старая гвардия в такой физической форме! – и пожал Анатолю руку.
     Тот в ответ лишь улыбнулся.
- И вам, здоровьичка, молодёжь! Дай Бог, чтобы в нашем возрасте вы были в такой же физической форме!- послышался голос Берга. Он стоял в числе зрителей. На приличном расстоянии от него держалась Зая. При этом они даже не смотрели друг на друга. Крепкая полноватость её второй половины была на этот раз идеально скрыта под роскошным дорогим свитером из хлопка голубого цвета. Подбоченясь, Артур взирал на зрелище с азартным интересом.
- Не хотите присоединиться, Артур Яковлевич? – предложил Анатоль и ёрнически поклонился. Тот покачал головой, окинув взглядом соперника.
- Боюсь, теннис, это не тот вид спорта, которым я могу увлечься. Предпочитаю единоборства всех видов.
- О, да! Вашу руку я запомнил навсегда! – сказал Анатоль и хохотнул, - Ну, так кто хочет сыграть со мной, стариком?
    Он знал, что в теннисе может взять реванш над многими. Его изящная фигура напряглась от азарта. В ответ на приглашение к нему медленно подошла Зая, и пристально посмотрела ему в глаза.
- Пожалуй, я не откажусь!
Тот пожал плечами.
- Отлично. К барьеру, мадам!
     Спустя пять минут Зая пожалела, что родилась на свет. Никакого рыцарства партнёр не проявил. Он загонял её до смерти, и, обыграв три раза подряд, со счётом три – двенадцать, спокойно смотрел, как та, запыхавшись, с глазами полными ярости, отряхивалась после падения на пыльный асфальт. Юляша старалась сохранять выражение безразличия на лице, но получалось у неё это плохо: она была откровенно счастлива. Анатоль решил, что ему пора освободить место на поле для нового партнёра. Но никто не хотел играть.
    Зая, придя в себя, уже хотела вернуть ракетки, но вдруг Артур подал голос.
- Да, дорогая, ты явно теряешь форму! Тебя даже пятилетний ребёнок способен обыграть, пора переходить на бадминтон!
     Та в ответ злобно ощерилась, но не успела ничего сказать. Из толпы зрителей раздался голос Луизы:
- Не стоит принижать роль бадминтона в спортивном воспитании. Это, конечно, не теннис, но у него свои преимущества.
Берг хмыкнул. Его глаза снова загорелись в предвкушении очередной каверзы.
- А Вы, наверное, слишком плохо играете в теннис, и потому предпочитаете бадминтон? Понимаю, у Вас слишком много талантов. Мы все видели, как Вы поёте и как танцуете, на чем-то же надо остановиться.
Луиза спокойно посмотрела на него, выдержав паузу.
- В теннис я не играю вообще, - сказала она, - а вот в бадминтон приходилось играть часто. Если кто хочет убедиться в моих способностях ещё раз, - прошу на площадку!
     Зая в ответ презрительно скривила лицо.
- Теннис – это игра аристократов, а бадминтон – удел школяров – старшеклассников!
- Вот как? – Луиза иронично усмехнулась, - Ну, тогда если Вас не затруднит принять участие в этой плебейской игре, то Вы вполне сможете показать свой спортивный аристократизм. Или кроме гадюки в цветах мне уже не на что рассчитывать?
- Ну, отчего же? Можно попробовать, тем более, что движение крайне полезно для Вашего организма, говорю как медик! – намекнув тем самым на лёгкую полноту соперницы, Зая сразу дала понять, что не склонна к благородству. Они стояли друг напротив друга и смотрели в лицо.
     Ситуация вызвала бурный азарт в толпе зрителей. Кто- то даже крикнул: «Даёшь рыцарский турнир двух прекрасных дам!». Когда «партнёрши» на площадке встали с ракетками на свои места, зрители стали бурно дискутировать, кто победит и разбились на два лагеря.
     Артур в шутку решил поставить на «свою половину». При этом назвал сумму, далеко не маленькую. Остальные воздержались, решив не лезть в бутылку. Но юрист, язвительно произнёс в ответ: «Ставлю две тысячи евро, которые я Вам должен, что выиграет Луиза! В крайнем случае, верну, как положено, четыре или отработаю!».
     Все ахнули. Никто не ожидал от взрослого мужчины такого безрассудства. Стоящие зрители, во главе с Бергом и Александром, смолкли, понимая, что Зая, с её ростом и хищническими повадками, имеет явные преимущества. Только Тальберг сохранял спокойствие, он хорошо знал свою жену.
     Почти двухметровая фемина, лениво потянувшись, приняла от Анатоля ракетку для бадминтона. Она была уверена, что партия закончится быстро. Луизе ракетку вручил Берг, не скрывая при этом озорного настроения. Ему было плевать на деньги, он явно развлекался. С криком: « Давай, любимая! Не осрами мою честь и кошелёк!», Артур дал знак Анатолю. Тот махнул бледно розовым платком, одолженным у своей супруги.
     Партия началась. И совсем не так, как все ждали. Зая, подняв руку с ракеткой, закинула волан слишком высоко. Но соперница не стушевалась: она поймала глазом траекторию полёта и, в резком прыжке, вверх отразила удар с такой не женской силой, что счёт тут же стал один – ноль. Деморализовав, таким образом, противника, Луиза несколько раз отводящими ударами рикошетила так, что Зая, не успев сориентироваться, попадала в идиотские ситуации: то ей приходилось пригибаться настолько низко, что задиралось платье, то она кидалась из стороны в сторону, не зная, какой ещё фортель откинет партнёрша. Та же, летала по корту, молниеносно отражая удары, то в прыжке, то в позиции на корточках. Зрители азартно вопили и хлопали, когда видели удачный удар. Ситуация накалилась до предела.
     Зая, с красной от ярости физиономией, пыталась совладать со своим длинным телом, чтобы не грохнуться в очередной раз в пыль: на ней было слишком дорогое платье. Луиза же, в своём простом брючном костюме, чувствовала себя гораздо свободнее. Наконец, сделав скучное лицо, она добила противницу, спровоцировав ударом вниз наклон туловища у соперницы, и, шифоновая юбка Беллочки задралась до неприличия высоко. В толпе раздалось хихиканье: тощая спина и дряблый зад, обнажившийся почти наполовину, не вызывали эстетических чувств. Берг, молча глядя на «картину маслом», стоял, точно его это не касалось.
- Пятнадцать – ноль! – громко крикнул Анатоль и махнул платком, чтобы остановить игру. Его трясло от беззвучного смеха. Луиза же, напоследок, закинула волан прямо в лоб нагнувшейся супруге олигарха, и та, от неожиданности отпрянув назад, завалилась на спину. Платье, сидящее на торсе слишком тесно, затрещало по швам. Из корсажа, выскочила дряблая морщинистая грудь. Артур, едва успев, подхватил подругу жизни, и поставил на ноги. Зрители, отворачиваясь, уже не сдерживали громкий хохот.
- Аристократка ты моя, - тихо прошептал он ей на ухо, - иди-ка, смени свою лягушачью шкурку на что-нибудь, более соответствующее, ситуации! – взяв дамочку под локоть, Берг её повёл в отель.
     Та прикрыла грудь второй рукой, и, обернувшись, удивлённо посмотрела на Луизу, которая даже не запыхалась. Молча глядя Зае в глаза, та лишь произнесла: «Как видите, не такая простая штука – эта игра для школяров!», а затем с достоинством подошла к мужу, взяв его за руку. От гордости за жену Тальберг буквально светился. Рима и Альбина восторженно хлопали в ладоши. Они обе невзлюбили супругу Берга с первого же взгляда. Наталья же, провожала Заю взглядом с такой ненавистью, что даже Анатоль удивлённо на неё посмотрел. Лишь Тамара с Валюшей сделали вид, что им безразлично. Игра была окончена, и все зрители стали расходиться.
     Войдя в номер, Зая облегчённо вздохнула, и, скинув с себя ошмётки платья, брезгливо отскочила от супруга. Затем пошла в душ, и, вернувшись, улеглась в блаженной позе на огромную кровать. После игры у неё болели все мышцы. Артур, убедившись, что его миссия выполнена, пошёл в другой номер, который он заказал себе специально, чтобы быть подальше от жёнушки. После того, как Тальберг перестал быть ему должником, он пребывал в дурном настроении. Желание выплеснуть эмоции подвигло его снова отправиться не куда-нибудь, а в бар.
     Придя в небольшой уютный полутёмный зальчик, несмотря на то, что было только одиннадцать утра, Берг заказал излюбленный «Хенесси» и чашку горячего кофе. Когда он в задумчивости сидел, медленно смакуя каждый глоток, высокая тёмная тень, проскользнув в бар, встала за его спиной.
- Не пытайся меня интриговать, дорогуша, я всё равно тебя вижу! – произнёс Берг тихим тусклым голосом. Марта, а это была она, очень хорошо знала, что означает это напускное безразличие. Чтобы не будить в нём зверя, она молча подошла к столу и села напротив, подперев подбородок руками. Тот допил кофе и налил ей рюмку коньяка, который та выпила залпом, не чувствуя его совсем. Глаза её сверкали янтарным блеском, как у тигрицы.
- Ещё налить? – спросил Артур. Та покачала головой.
- В моём возрасте не стоит увлекаться, - сказала она.
Артур пожал плечами.
- Как хочешь. Тогда поспеши меня проинформировать, каковы успехи в деле.
- Пока никак. Девочка довольно сложная попалась, я бы даже сказала – специфическая. Обработать её крайне тяжело, но можно.
     И «тигрица» хохотнула басом. Часть пришедших в бар мужчин, невольно оборачивалась на неё, уж больно яркая была особа. Берг же разглядывал «этот экспонат» с полным спокойствием.
- И что же ты её сразу не обработала, кошечка моя? Стареешь, мать! Смотри, отправлю тебя на пенсию!
- А ты сам-то пробовал? – она оскалила зубы, - Пробовал, вижу! Что ж, ты Аркашик, в тёмную меня пытался использовать и не предупредил? Девочка-то, похлеще киношных Фата-Морган будет, нехорошо с твоей стороны!
- Ты, голубушка, надеюсь, помнишь, из какого дерьма я тебя вытащил? А? – судя по голосу, Артур явно не собирался миндальничать, - Артистка погорелого театра! Мне тебя рекомендовали серьёзные люди из серьёзной конторы, между прочим. И я надеялся, что не зря потратил свои деньги.
     Марта побледнела в ответ на оскорбление, и на её лице ходуном заходили желваки, но взяла себя в руки.
- Я прекрасно помню, Аркаша, всё добро, которое ты мне сделал. И за сына тоже спасибо, если бы не ты, не смогла бы его даже прилично похоронить. Бог воздаст тебе, Алёшенька там, на небесах тоже за тебя похлопочет…
- Перестань, воцерковлённенькая ты моя! Веришь в Него? Так иди в монастырь, и не морочь никому голову, а я все твои штучки знаю: ты ж, сама меня этому учила когда-то.
    Артур нервно забарабанил по столу пальцами. Темперамент все-таки брал своё. Марта почувствовала, что не стоит лезть в бутылку. Она была прекрасным психологом.
- Аркаша, я действительно сделала всё, что могла. Но пойми: когда человек придерживается законов нравственности, даже если его отгипнозить, он не пойдёт на то, что противоречит его морали. Ты сам это знаешь. Так что ты хочешь? Чтобы я её сломала? Ну, будет она тогда смирненькая и покорненькая, с дрожащими ручками и ножками, дебильным выражением на лице и полным отсутствием реальности, и что тогда? Она тебе такая нужна? Ведь ты и полюбил её за то, что не похожа на всех баб, так и люби такой, какая она есть. Научись этому.
- Не надо меня учить! – его глаза зло сверкнули, - И не увиливай от ответственности. Тебя не просят её ломать, твоя задача сделать всё, чтобы она просто смирилась. Сми-ри-лась, понимаешь?
 - И простила бы тебе всё, даже смерть мужа? Так? – Марта хихикнула, - Удивляюсь я тебе, вроде бы умный мужик, даже гениальный в своём роде, а какой актёр в тебе пропал!
- Ну, так чья школа? – и Берг самодовольно улыбнулся, - Ты же у нас великая актриса, Емролова плачет! Спасиби, маму, навчылы мене, хлопчика, як свынью…
Дальше он продолжить не успел, Марта шикнула и замахала на него руками.
- Господь с тобой! Ты с ума сошёл? Услышат же!
Зайдясь в беззвучном хохоте, она закашлялась. Берг спросил:
- Ты что, с украины? То-то смотрю, портрет у Вас, мадам больно знойный!
- Я из Сибири, из местных казаков, но эту хохму хорошо знаю. Прости, Аркаша, но если ты вынудишь меня пойти на грех, пошлю тебя, куда подальше! Ты меня знаешь.
     Марта сидела, закинув нога на ногу, и разрез на длинном платье до колен показывал те самые ноги, которыми когда-то восхищались все, приходившие на её спектакли. Тряхнув львиной гривой, она спокойно посмотрела на Берга и, налив себе сама коньяку, залихватски тяпнула рюмку, снова не закусывая.
- Что смотришь на меня? Презираешь за слабость?
Артур покачал головой.
- Да нет, любуюсь: в твои годы и так выглядеть! Впрочем, мы отвлеклись. Так вот, даю тебе ещё пару дней, не больше. Ясно?
- Хорошо, сделаю. Но я тебя предупредила, эта девочка мне в дочки годится.
- С чего у тебя вдруг опять проснулся материнский инстинкт?
- А с того, что надоело делать гадости. Потом за всё перед творцом отвечать придётся. Это тебе плевать, а мне – нет!
- Понял уже! – Берг презрительно скривился, - А сейчас, будь добра, оставь меня одного. Мне надо о делах своих скорбных покалякать кое с кем! Брысь, пантера моя дрессированная, и кончай выпендриваться: твоя актёрская школа уже перестаёт быть убедительной!
     Марта поднялась со стула и медленно пошла к выходу. По дороге она развернулась и с усмешкой спросила:
- И как она тебя такого полюбила? Одно слово, медведь! Хищник типичный. Тебе не жалко бедную девочку?
Берг лучезарно улыбнулся, сверкнув васильковыми глазами.
- Ты не её, ты себя пожалей. Сама знаешь, что тебя ждёт, если не выполнишь. А её, слава Богу, ожидает богатство, красивая жизнь и весь мир у ног.
     В ответ на это Марта только покачала головой, и, прошептав: «Ничему тебя, дурака, жизнь не учит!», вышла из бара.
    Набрав номер телефона по сотовому, Артур произнёс одну только фразу: «Как, насчёт, выпить и обсудить проблемы фармацептики?». В ответ в трубке раздался звучный мужской голос.
- Сейчас буду. Только переоденусь.
     Придя в бар, через пять минут после разговора, Тальберг сел за один стол с Артуром. Услужливый официант уже нёс ему чашку кофе и тарелку с нарезанным лимоном. Сделав пару глотков, юрист с ироническим прищуром посмотрел на Берга.
- И что же на этот раз Вы хотите мне сказать? – лицо Александра Арнольдовича искривилось в усмешке, его трудно было обмануть - Постарайтесь не занимать у меня много времени, мы с женой собираемся в сауну.
     Внимательно посмотрев на него, Артур вдруг медленно произнёс: «А ты абсолютно не изменился, музыкант!».

                *                *                *
     Ринальдо почти два месяца сидел возле изголовья Джу, пока та совершенно не поправилась после того случая. Он не стал ей говорить, что тело её мучителя уже давно покоится в могиле.
     Ранним утром, когда солнце ещё не начало палить, они завтракали в номере вдвоём. С умилением глядя, как та с аппетитом поедает свои любимые артишоки в соусе, он поправил её рыжие густые волосы, опустившиеся на плечи.
- А ты и впрямь, Иродиада! – прошептал он, - заворожишь любого, как Суламифь. Жаль, что танца с покрывалами мне не видать как своих ушей.
     Джу удивлённо на него посмотрела.
- А ты этого хочешь? – спросила она, - Зачем? Впрочем, может когда-нибудь…
- Когда-нибудь я тебя съем, детка! – прорычал тот и, скинув блюдо с остатками недоеденных артишоков, кинулся на кровать и уткнулся головой ей в живот.
- Осторожно! – вскрикнула она, - Пока ещё больно!
Тот испуганно вскочил и сел на место.
     Ещё через месяц, когда все раны зажили полностью, Джу потянуло на развлечения. Шляясь с мужем по кабакам и тавернам Испании, она не на шутку увлеклась фламенко. Лихо отплясывая с местными танцовщицами, она визжала от счастья, когда её ноги отстукивали бешеный ритм в туфлях на каблуках. Публика одобрительно кричала, забавляясь, глядя как азартная иностранка соперничает с местными жгучими красотками. Андалузские «Мерседес», их почему-то почти всех так звали, улыбались в ответ на это ребячество. Джу всем была здесь явно симпатична.
- Синьора Веронезе, - шутливо обижался Ринальдо, - Вы скоро затмите меня здесь своей популярностью! Если Вы будете так хорошо танцевать, я буду вынужден продать Вас трактирщику! Приличной даме не пристало…
- Иди сюда, мой дурачёк! – и она с хохотом тащила его на сцену и крутила вокруг него виражи, работая ещё и каблучками.
     Так проходили дни, затем недели, затем месяцы. Наконец, пробыв в Испании почти полгода, супруги Веронезе не вернулись обратно на Родину, в именье. Поначалу всё шло благополучно. Пока у Иродиады не произошёл первый выкидыш почти на четвёртом месяце беременности. После этого Ринальдо стал прикладываться к бутылке, затем потихоньку отлучаться из дома. Через некоторое время Джу узнала от знакомых, что тот снова стал посещать казино. Сначала ей не докучали с долгами мужа, они были не так значительны. Затем, с ней стали стесняться гораздо меньше, и она была вынуждена, сославшись на отсутствие мужа, оплачивать его долги. Правда, пока был доход от имения, это было не так страшно.
     Прошёл год, и очередным майским утром к Джу в имение явились гости. Мужа не было дома, он не возвращался домой по нескольку дней. Выяснилось, что дражайший супруг снова должен денег. Баснословную сумму. И не кому-нибудь, а самому…маркизу де Тросси, тому самому, который был гостем на её свадьбе.
- Синьора Веронезе, - обратился к ней с вежливой улыбкой сухой седоволосый мужчина в элегантном чёрном костюме, когда остальные господа покинули гостиную - Я, как лицо, представляющее маркиза, могу предложить следующие условия: Вам будет предоставлена отсрочка платежа, но для этого маркиз хотел бы, побеседовать с Вами лично, в его кабинете. Если это не будет Вам в тягость, то…
- Вы хотели сказать, что маркиз столь любезен, что готов подождать и нуждается в письменном моём подтверждении нашей сделки? – Джу вопросительно посмотрела на него. Тот улыбнулся, глядя на неё какой-то странной улыбкой, точно разговаривал с ребёнком.
- Конечно, синьора! Безусловно, Ваше письменное согласие понадобится.
- И что он должен получить от меня взамен за своё ангельское терпение? – глаза Джу вдруг резко изменили выражение, став жесткими, как у хищницы.
- О-о-о! Это уже разговор здравомыслящей женщины! – тот слегка оторопев от этой перемены, сменил тон, - Сожалею, но узнать о дальнейших условиях Вы сможете только у маркиза лично. Это было его требование. Он скоро поедет в Венецию, к себе домой. Там будет приём в честь дня рождения его младшей дочери. Маркиз будет рад видеть Вас с супругом среди гостей. Там Вы с ним сможете договориться. Советую проявить благоразумие: Вы ведь не хотите, чтобы Ваш муж попал в тюрьму. Сумма ведь немалая.
     Когда гости откланялись, Иродиада, шатаясь, пошла в спальню и упала на кровать, как подкошенная. Истошно всхлипывая, она даже не слышала, как вошёл Ринальдо, как всегда слегка навеселе. Сев рядом на кровать, он начал гладить её темно рыжие волосы. Джу, вздрогнув, подскочила.
- Где тебя носит?
- Мало ли где может бывать взрослый женатый мужчина!?
- Хорошенький ответ! – Джу в ярости тряхнула волосами, - Ты живёшь, ни о чём не думая, проигрываешь громадные суммы денег, а ко мне толпами ходят твои кредиторы!
- Джу, прости! Ну, прости, я опять не сдержался! – и он с видом виноватого котёнка потёрся о её колени.
- Прекрати! У нас были гости. Только что. От маркиза. И грозили тебе тюрьмой. Где я, сукин ты сын, возьму такую сумму денег? Скажи на милость! – и Джу в отчаянии залилась слезами, - Святая мадонна, что мне делать? Этот де Тросси хочет дать мне «отсрочку в своём личном кабинете», ты хоть понимаешь, что это значит?
- Спокойно, девочка моя! Ты не пойдёшь к нему в кабинет. Мы что-нибудь придумаем! – и Ринальдо обняв её за плечи, попытался поцеловать, но та увернулась.
- Что мы можем придумать? Ты же не вызовешь его на дуэль? Тебя тогда просто повесят!
- Если я сказал, что придумаем, значит – придумаем! В конце концов, я – мужчина, и должен решить эту проблему сам, а не вмешивать тебя в эти дела. А сейчас давай спать.
     Спустя неделю, они с Ринальдо приехали в Венецию. На приёме почти все дамы были в черном. Это был последний крик лондонской моды. Джу слишком выделялась на этом блестящем чёрном фоне в своём золотом платье. Увидев их с мужем, хозяин дома удовлетворённо кивнул.
- Рад видеть Вас, синьор Веронезе вместе с Вашей очаровательной супругой.
     После обеда маркиз подошёл к ним, и, слегка щелкнув пальцами, пригласил для приватного разговора в беседку на улице. Однако ни на один вопрос не ответил конкретно. Ринальдо это порядком разозлило. Но он не подал вида.
     Когда начался бал, и именинница стала танцевать со всеми мужчинами поочерёдно, то вальс достался именно Ринальдо. Шестнадцатилетняя Карлотта де Тросси смотрела на него страстными влажными как у лани глазами, и это бесило Джу. Она стала нервничать. В этот самый момент к ней подошел слуга с подносом и шепнул, что с ней очень хочет побеседовать одна почтенная дама, родственница маркиза. Та была крайне удивлена, но интерес к её персоне знатной дамочки заинтриговал её. Проводив Джу до кабинета, слуга испарился.
     В кабинете было довольно темно из-за вишнёвых обоев из китайского шёлка. Приглядевшись, она, вместо обещанной знатной дамы, увидела мужской знакомый силуэт. Маркиз сидел в кресле, закинув нога на ногу и улыбался.
- Так это Вы? – удивлённо спросила Джу.
- А кого бы Вы хотели увидеть, дорогая? – ди Тросси приподнялся и жестом пригласил её сесть. Глядя в его мутно зелёные глаза, она почувствовала себя крайне неуютно. В сердце что-то ёкнуло.
     Всё последующее за этим Джу помнила с трудом, она была в шоке. В её ушах застыл лишь звук собственной пощёчины и его истерический крик: «Ты всё равно придёшь ко мне и будешь умолять меня о пощаде!».
     Спустя минут десять супруги Веронезе спешно покинули гостеприимный дом маркиза, даже не попрощавшись. Сидя в карете, Ринальдо ругался как портовый извозчик, поминая некстати Богоматерь.
- Каналья! Он мне за всё ответит, высокопоставленный ублюдок! Он пожалеет, что родился на свет!
     Джу сидела тихо как мышь и только беззвучно плакала. Она прекрасно понимала, что добром эта история не кончится: у маркиза были слишком длинные руки.
     Вскоре после того случая Ринальдо арестовали. Якобы за драку. Затем последовала «атака гончих псов»: незнакомые люди приезжали к Джу с завидной регулярностью и вели себя крайне нагло. Наконец, устав от кошмара, она уже собралась было, продать имение и уехать к родным на какое-то время, тем более, что сестра Лючия с Родриго Гвинелли давно её звали. Но ближайшей ночью случилось то, чего она никак не ждала: весь мокрый от грозы, измученный, с синими кругами под глазами, в дом вломился Ринальдо. Джу кинулась к нему.
- Мадонна! Ты что бежал из тюрьмы?
- Какие глупости, Джу! Я просто откупился от этих слуг порядка.
- И что ты собираешься делать?
- А ты?
- Что за игра во встречные вопросы! Как ты собираешься отдавать долг?
Ринальдо посмотрел на неё тяжёлым взглядом.
- Скажи Джу, ты можешь меня спасти? В последний раз, клянусь тебе.
- Господи, что ты ещё натворил? – Джу со стоном схватилась за голову.
- Ровным счётом ничего. Просто тебе надо поехать в одно местечко. Со мной, конечно.
- И что за место?
- Там трактир и казино, для особой публики.
Джу в ярости толкнула его.
- Может, хватит уже на твою долю игорных заведений? Тебе мало этого долга?
Тот схватил её за руку.
- Джу, послушай: у меня теперь только один выход, чтобы отдать долг. Я должен выиграть другую крупную сумму в карты. Иного выхода нет. А ты, ты приносишь мне удачу в игре! Джу, я клянусь тебе, это в последний раз!
     Приехав в небольшую гостиницу, двое – мужчина и женщина, закутанная вуалью с головы до ног, отправились в казино, располагавшееся в подвале. Скинув покрывало, Джу сидела за столом, ни жива, ни мертва, пока Ринальдо пытался «решить вопрос» с деньгами, играя со всеми подряд. И ему сопутствовала удача. Собравшиеся его старые дружки подтрунивали над ним, глядя, как тот выигрывает одну партию за другой.
- Наш герой сегодня собрался обчистить всё казино!
     Ринальдо, сжав зубы, продолжал играть, не обращая ни на кого внимания. Наконец, он, облегчённо вздохнув, закончил партию. Выигрыш был двадцать тысяч.
     С облегчением он и Джу покинули казино, не ожидая пакостей от судьбы. Судьба, естественно, не преминула им за это отомстить. Явившись к ним в дом лично, маркиз, разумеется, в присутствии свидетелей получил свои деньги. Но затем, удивлённо подняв брови, спросил: «А остальное?».
     Ринальдо опешил.
- Что остальное? Разве я не был должен Вам двадцать тысяч? И разве я их не вернул?
- Видите ли, мой дорогой друг, согласно Вашей расписке, Вы брали деньги в кредит, и за последнее время, а прошёл уже почти целый год, - натекли проценты. И довольно большие. Так, когда я получу свои остальные двадцать тысяч?
     И маркиз протянул тому расписку. Увидев её содержание и подпись мужа, Джу поняла, что такое удавка на шее. В глазах у неё потемнело.
     За последнюю неделю они поругались раз десять, не меньше.
- Ты не пойдёшь к нему! – орал Ринальдо.
- Нет, пойду! Иначе ты сядешь! – кричала Джу в ответ.
- Я уже сидел, слава Богу!
- Так тогда тебя взяли за драку! А теперь – за карточный долг, это несмываемый позор!
- Мне плевать на позор за долги, когда речь идёт о моём мужском позоре! Ты не пойдёшь к этому мерзавцу просительницей!
     После этого начинались слёзы Джу, истерика, а затем крики мужа и звонкая пощёчина, которую он ей отвешивал, чтобы успокоить. Наконец, не выдержав, они решили, что стоит продать имение. Но ничего не вышло. Имение никто не хотел покупать: у маркиза везде были связи. Он ждал. Терпеливо ждал, когда Джу сломается.
     И этот момент наступил. В один прекрасный день её Ри снова арестовали. Это была глупая случайность: он вступился за честь женщины, когда её на рынке обступило четверо молодчиков, но вот беда: у одного из нападающих была свёрнута шея, а тот, как на грех, оказался сыном влиятельного человека. На суде потерпевшая без конца путалась в показаниях, и, в результате, Ри сел, что не мешало ему прославиться на всю округу. Влюблённые дамочки при его имени со слезами восторга заламывали руки, а местные музыканты слагали о нём песни.
     В это же время Джу мужественно отражала атаки кредиторов. Когда её навестили одиннадцатый раз подряд, а на следующий день вдруг загорелся амбар, неподалёку от дома, она поняла: это только первая ласточка. Потом будет и вторая: судья даст её мужу максимальный срок, причем, наверняка с конфискацией имущества.
     Через два дня она стояла перед маркизом, нервно кусая губы.
- Сударыня, не говорил ли я Вам, что Вы ещё придёте ко мне? – по лицу его скользнула торжествующая улыбка, - Но тогда я собирался быть с Вами благородным, а сейчас у меня нет такого желания. Вы слишком долго испытывали моё терпение.
- Что Вы от меня хотите? – сухо спросила Джу.
Тот протянул руку к её подбородку, она инстинктивно дёрнулась.
- Ну, ну, не стоит так артачиться, милая! Вы ведь не аристократка по крови, и, наверняка Ваша матушка учила Вас, как выгодно продать себя!
     Джу побледнела, с яростью сжав кулаки.
- Может ди Галано и не так знатны, как Ваша светлость, но в нашем роду женщин не продавали за деньги!
- Ну, значит, ты будешь первая! – маркиз злорадно улыбнулся, - Так вот: я прощу оставшийся долг твоего мужа при одном условии - тебе придется танцевать для меня! Я слышал, что ты божественно танцуешь фламенко.
     Иродиада с облегчением вздохнула. Из-за такой малости… Но де Тросси продолжил: « Не радуйся, тебе придётся танцевать фламенко на столе. Абсолютно голой!». Вот тут Джу поняла: это конец!
     Приехав домой, она вбежала в комнату и разрыдалась, упав на пол. То, что придумал этот подонок из аристократов, было ужасно. Мало того, что стоя на столе, она была вынуждена демонстрировать ему все свои прелести, так тот ещё и, взяв в руки кнут для лошадей, стал подгонять её и хлестать им. Чтобы не попасть под кнут, ей пришлось увёртываться изо всех сил. А он хохотал, развлекаясь, и продолжал бить кнутом. Хуже всего было то, что это видели играющие музыканты. Когда Джу взошла на этот стол, на ней было алое покрывало, но потом по тонкому шелку щелкнул кнут и…
     Вспоминая этот позор, она мечтала о смерти. Один из играющих, красивый молодой мальчик с трогательными голубыми глазами, когда та закончила, посмотрел на неё с такой жалостью, что ей захотелось провалиться в преисподнюю.
     Когда музыкантам попытались выдать их гонорар, те отказались взять деньги, и, с презрением глядя на маркиза, ушли. Тот, вынув из кармана костюма, расписку мужа, протянул её Джу.
- Заберите, милочка, Вы это заслужили! Я даже готов Вам ещё и доплатить за это удовольствие…
    Но договорить тот не успел, получив плевок прямо в лицо. После этого Джу быстро порвала расписку и съела её у него на глазах. Спокойной она себя не почувствовала даже дома.
     Перестав, наконец, плакать, она увидела, что в дверях стоит служанка и смотрит на неё. Джу поднялась с пола.
- Синьора, радость-то какая! – лицо Росситы сияло от счастья, - Хозяина нашего, синьора Ринальдо, из тюрьмы выпустили! Судья сказал: за недостаточностью этих… Как их там? …Улик!
- Где он сейчас?
- Да, говорят в гостиничном ресторане на городской площади. Его там встречают, точно героя! – и Россита восторженно вздохнула. Её влюблённость в хозяина Джу была хорошо известна. Она с улыбкой посмотрела на толстушку. И решила отправиться в трактир, чтобы прогуляться, а заодно сказать, что с долгом покончено. Правда, придётся объясняться, откуда вдруг такое благородство. По дороге в гостиницу, она судорожно продумывала, что скажет мужу.
     Когда Россита осталась ждать её в вестибюле на лестнице, Джу поднялась в номер, собираясь сделать сюрприз. Подойдя к двери, она услышала женские крики и хохот. Поначалу, решив, что ошиблась комнатой, отошла в сторону, но потом что-то подсказало ей: Ринальдо там, за дверью.
     Отворив дверь, Джу застыла: красавчик Ри в «костюме античной статуи» развлекался на кровати с двумя красотками. Увидев её, служительницы Венеры взвизгнули и разбежались по комнатам. Ринальдо изумлённо смотрел на стоящий в дверях силуэт.
- Джу, это ты? Зачем ты здесь?
В ответ её рука залепила любящему муженьку хлёсткую пощёчину.
- Будь ты проклят! Будь ты проклят, сукин сын! Ненавижу!
     Она рычала, точно раненная волчица и билась в его руках. Когда же тот успокоил поцелуями, разрыдалась.
     Зато, спустя неделю, уже Ринальдо, ходил по комнате из угла в угол, точно бешеный, и, сжимая кулаки, клялся, что убьёт маркиза и всех свидетелей этого «треклятого фламенко».
     Джу молила всех святых, чтобы тот ничего не узнал, но разъярённый муженёк тряс перед ней письмо от маркиза, в котором тот писал, что синьор Веронезе ему более не должник и благодарил за «услуги» его очаровательную супругу.
     «Надеюсь, прелестная синьора Джудитта, уже успела Вас уведомить, что в дальнейшем я беспокоить Вас по поводу денежного долга не намерен, так как ни с чем не сравнимое удовольствие видеть Вашу жену стоит гораздо дороже!» - так заканчивалось послание.
     Ринальдо схватил её за плечи и стал трясти.
- Ты с ним переспала, сучка проклятая? Говори!
- Нет, клянусь тебе! Я только для него танцевала! – Джу от головокружения, вызванного тряской, закатила глаза. Её чуть не стошнило.
- Тогда почему такой сальный тон у этого проходимца дворянской крови? Я его отлично знаю! Говори, Санта Мария, что у тебя с ним было? Ну?!
- Ри, прости меня! – порядком ослабев от ужаса, она, наконец, не выдержала. И рассказала всё. Потом расстегнула платье и показала следы от кнута на спине.
- Господи! – прошептал тот, схватившись за голову - И этот ад ты прошла ради меня?! Боже мой, Джу, я уже второй раз тебе причиняю такую боль, а ты второй раз меня спасаешь!
     Иродиада посмотрела на него измученными глазами и тихо сказала: «Я люблю тебя, Ринальдо! Я тебя слишком сильно люблю!».
     Она думала, что всё утряслось. Но, не тут-то было. Её муж опять стал куда-то исчезать и приходил домой лишь под утро. А потом по городу пошли страшные жуткие слухи, что объявился слуга Дьявола. Каждый день на площади находили тела мёртвых людей. Первым был обнаружен абсолютно голый труп маркиза ди Тросси. На животе у него была оставлена метка из трёх цифр. Жители, видя очередным утром мертвеца, судорожно крестились. Кто-то поминал нечистого. И лишь только один человек знал, что за всем этим стояло. Это была месть Ринальдо за то, что тот видел голой его жену.
     Джу с отчаяньем выслушивала очередные новости местных сплетниц, зная, что убивают именно тех, кто видел её бесчестье. Придя домой из храма, и, узнав по дороге, что число покойников достигло уже пяти, и все они молодые мужчины, к тому же музыканты, она, как безумная вбежала в комнату мужа.
- Когда ты перестанешь это делать?!
- Что? – переспросил её тот.
-Ринальдо, я прошу тебя! Не надо! Хватит уже трупов! Я больше не могу, я задыхаюсь!
- С чего ты решила, что это я? – хихикнул Ринальдо, он был опять навеселе, - В городе все знают: их убивает слуга Нечистого, оставляя на каждом отметку из трёх цифр: девятки и двух единиц! Кстати, только ты одна знаешь, что означают эти цифры, Джу! Это ведь день твоего рождения – девятого числа, одиннадцатого месяца! Ты ведь родилась девятого ноября, детка?
     Джудита посмотрела на своего мужа. Она не узнавала его. От беспутного весёлого голубоглазого красавчика не осталось и следа. На неё смотрел сам дьявол.
- Ринальдо! – она в бессилии застонала, - Ну, хочешь, я встану на колени? Только прошу тебя, не надо больше никого убивать! Да, эти люди видели мой позор, но ведь они ни в чём невиноваты! Я уже давно всех простила, и тебе советую сделать то же самое и забыть всё, как страшный сон!
     Его рука потянулась к её подбородку. Он медленно погладил жену по лицу. Затем резко схватил за талию и, глядя глаза в глаза, прорычал: «Они все свидетели, понимаешь? Сви-де-те-ли! А свидетелей в живых оставлять нельзя, иначе об этом будет знать весь город!».
     В этот самый момент она, наконец, поняла: Ринальдо никогда не остановится. Потому что почувствовал вкус крови. Ему нравилось мстить. Ему нравилось убивать.
     Вскоре из тех, кто присутствовал тогда у маркиза, почти все были мертвы, кроме того молоденького музыканта, который с восхищением и жалостью смотрел тогда на неё. Слава всем святым, парень куда-то исчез, и Джу молила пресвятую Мадонну, чтобы тот остался жив. Судьба опять зло подшутила над ней, и над музыкантом тоже. Пошутила слишком жестоко.
    Через два месяца в небольшую деревеньку на окраине пришёл красивый молодой человек с огромными и чистыми глазами серого цвета. Он пришёл искать работу. Никто не знал, что тот скрывается от преследований. Жители ему подсказали, что хозяйка этих земель держит молочную ферму, где изготавливают сыр. Там как раз сейчас нужны работники. Но только обращаться нужно не к ней, а к её мужу. Алессандро, так звали паренька, пошёл к нему, ни о чём не подозревая.
    Увидев синьора Ринальдо, он слегка оробел. Но хозяин, присмотревшись к симпатичному пареньку, подмигнул ему и взял на ферму помощником. За три с половиной месяца сметливый работник стал его правой рукой. И только когда уже прошло полгода с того момента, как он пришёл, Алессандро увидел впервые хозяйку, которую все работники обожали. Он нёс в дом, по поручению Ринальдо, корзину с фруктами: Джу была на сносях, уже на пятом месяце.
- Войдите! – раздался женский голос, когда Алессандро робко постучался в дверь.
Зайдя в комнату с корзиной, он встретился глазами с Джу и оторопел, застыв с корзиной в руках: на него смотрела та самая женщина с лицом Мадонны, которая обнажённой танцевала фламенко в доме маркиза. Этого зрелища бывший музыкант так и не смог забыть, её лицо, а главное – глаза, снились ему по ночам. Она тоже вспомнила его и, отчаянно вскрикнув, схватилась за живот.
     От неожиданности тот уронил свой груз, и фрукты рассыпались к её ногам. Собирая их с пола, они посмотрели друг на друга, и Джу показалось, что они давно знакомы и встречались где-то. Это чувство не покидало её и потом: они явно когда-то были знакомы и где-то встречались, но где и когда она вспомнить никак не могла. Всё время, глядя на молодого красавчика, с чистыми как родник, серыми глазами, Иродиада ощущала смутное беспокойство. И вспоминала, как он, в тот самый день, собирая фрукты с пола, вдруг приблизился к ней и шепнул: «Не волнуйтесь, синьора, я никогда и никому ничего не скажу!».
     Спустя положенный срок, она родила хорошенького мальчика, похожего на своего отца, как две капли воды. Алессандро иногда приходил к ней с поручением, и всякий раз, когда её видел, смотрел точно заворожённый. Неизвестно, о чём он думал, но Джу каждый раз молила Бога, чтобы никто ничего не узнал.
     Однажды, когда был праздник по поводу сбора винограда, народ собрался на гулянье. Накрытые столы ломились от изобилия, и вместе с работниками сидели хозяин с хозяйкой. Всё было бы просто отлично, если бы не опоздали приглашённые музыканты. Они успели где-то на полпути попасть под дождь и их телега застряла. В результате веселье сменилось ленивой скукой. В ожидании музыкантов мужчины обменивались сальными шутками с женщинами, но азарт шёл на убыль: без музыки ни в одной итальянской деревне нет праздника. Кто-то вдруг принёс запылённую, неизвестно откуда, взявшуюся гитару. И Алессандро, выпив вина, не выдержал. Он взял гитару и заиграл. Народ обрадованно кинулся танцевать. А у Джу испуганно замерло сердце.
- И где же ты так научился играть? – с интересом спросил Ринальдо, когда тот сыграл несколько песен.
- Мои родители были профессиональными музыкантами, синьор! Они оба родом из Андалузии.
     Разгорячённый от вина, музыкант не почувствовал опасности.
- И где ты выступал раньше, скажи на милость?
- Простите, синьор Ринальдо, но к чему Ваш вопрос? Теперь я занимаюсь делами на ферме, а гитару в руки почти не беру.
- И всё-таки ответь мне!
- Да в самых разных местах, в Севилье на корриде, в Вероне, один раз даже в Париже!
- В Париже, говоришь? – Ринальдо задумчиво смотрел в одну точку, - Ну-ну!
- Алессандро, пойди - сходи в дом и принеси мне вишнёвую шаль! – попросила Джу, - Что-то мне холодно!
     Несмотря на то, что муж уловил в поведении жены странность, он промолчал, проводив взглядом своего лучшего работника.
    Спустя некоторое время прибыли музыканты и, наконец, заиграл маленький оркестр.
Ты не найдешь эту шаль! Ты не найдёшь её! – мысленно повторяла Джу.
    Но бедняга пришёл с этой шалью как раз тогда, когда музыкантов пригласили за стол. Бородатый толстяк Рико, игравший на мандолине, встрепенулся, и, увидев знакомое лицо, радостно крикнул: «Алессандро, дружище, как я рад тебя видеть!».
     Не нужно было долго думать, чтобы догадаться о том, что произойдёт потом. И Джу, от греха подальше, отправила парня в город, дав ему небольшую сумму денег. Через три дня, расспросив нужных людей и узнав обо всём, Ринальдо, красный от ярости, поклялся найти «этого мерзавца», втёршегося в доверие и ставшего его правой рукой. Он велел искать бывшего работника по всей округе. И нашёл.
…..Светило яркое солнце. На поляне, вдали от дома стоял Алессандро, схваченный и избитый, в окружении троих молодчиков. Он спокойно смотрел бывшему хозяину в глаза. В тихом бешенстве тот до крови кусал губы.
- Скажи, это ты? – прошипел он в ухо музыканту.
- Конечно, это я, синьор! – и тот улыбнулся своей неотразимой улыбкой, из-за которой успели перессориться все девушки в округе.
- Я спрашиваю: это ты тогда играл фламенко у маркиза де Тросси? – лицо его снова стало покрываться краснотой.
- Вы о чем, хозяин? Мало ли домов, куда меня приглашали играть? Италия – страна весёлая! – сказав это, Алессандро получил очередной удар в солнечное сплетение.
- Ну, что ж, раз ты не хочешь отвечать по-хорошему, придётся с тобой побеседовать моим людям! И главное, пришёл сюда! Ко мне втёрся в доверие! – Ринальдо снова перестав себя контролировать, перешёл на крик, - Ты думаешь, я не видел, как ты пялишься на мою жену, мерзавец? Провожаешь её взглядом, вздыхаешь?
- Успокойтесь, синьор Ринальдо! Я бесконечно уважаю Вашу супругу! – музыкант держался с поистине королевским спокойствием.
- Вот как? Ты прав, она действительно достойна уважения. Но я хочу получить ответ на один вопрос, только один: это ты в тот день играл в доме маркиза фламенко?
- А разве это преступление? – спросил тот и снова получил в челюсть.
- Отлично. Ты можешь виться как змея, но это тебя уже не спасёт! Антонио! – Ринальдо сделал щелчок пальцами, - Приведите свидетеля, того самого, которого Вы поймали вчера в кабачке.
     Когда двое пошли в амбар и выволокли оттуда бородача Рико, Алессандро понял: это конец.
- Вы встречались раньше? – спросил Ринальдо, глядя на толстяка. Тот был избит настолько, что мог в ответ только кивать.
- Да или нет? Антонио, приведи его в чувство, если не может говорить, пусть кивнёт!
     Антонио кулаком вышиб у бедняги последние зубы.
Бородач, не выдержав, кивнул.
- Это ты пригласил своих дружков в дом маркиза играть для него?
Тот снова кивнул и беззвучно зарыдал.
- Тебя с ними не было, ты болел. А он… - Ринальдо повернул голову в сторону Алессандро, - был с там? Говори, или тебя отдадут на съедение моим собакам!
     Рико, посмотрев виновато на товарища, кивнул головой. Не выдержав побоев, он сломался. Алессандро продолжал стоять с высоко поднятой головой и молчал.
Выставив вперёд руку, в которой был пистолет, Ринальдо с презрением выстрелил в толстяка. Тот рухнул на землю. На лице его была счастлива улыбка: мученьям наступил конец. Двое верзил быстро убрали тело.
     Спустя пять минут на выстрел прибежала толпа работниц. Одна из них отделилась от подруг, и, подбежав к хозяину, рухнула к его ногам.
- Синьор Ринальдо, умоляю: пощадите Алессандро! Он перед Вами ни в чём не виновен, клянусь! Пощадите моего жениха! – Мирелла, самая красивая девушка на ферме, схватила его ноги и стала покрывать их поцелуями.
- Мадонна! Какую страсть ты, однако, внушил всем девицам! – с деланным удивлением Ринальдо воздел глаза к небу, - Так он твой жених?
- Да! – крикнула та без тени сомнения, - И если на ферме что-то не так, то, если хотите – велите меня высечь! Только не трогайте его, прошу! И все женщины просят Вас за него! Правда?
     Толпа возбуждённо загалдела.
- Синьор Ринальдо, Алессандро хороший парень! Он не виноват! Ясное дело, тут без поклёпа не обошлось!...
Ринальдо жестом приказал толпе молчать.
- Женщины, идите по домам! Тут особое дело… Не вашего ума! – крикнул Антонио.
     Но никто не уходил. Работницы напряжённо стояли, выжидая, что последует дальше. Мирелла продолжала голосить, стоя перед хозяином на коленях. Спустя пять минут, к толпе женщин присоединились их подошедшие мужья.
- Синьор Ринальдо, мы все Вас просим: отпустите парня! Он хороший работник и каждый из нас готов за него поручиться!
     Бедолаги не знали, что произошло. Они думали, хозяин зол на Алессандро за какой-то проступок на ферме. Такое количество свидетелей было не с руки.
- Антонио, Роберто! Скажите всем, чтобы уходили. Это наше с ним дело! – Ринальдо был в ярости. Но никто не ушёл. Все молча стояли и смотрели на него.
- Хотите, чтобы я убил его на Ваших глазах? – рявкнул тот.
- Хозяин, Вы с ума сошли?! Хватит с нас одного трупа! – шепнул Антонио.
     В это время Джудита, сидя в доме с младенцем на руках, спокойно любовалась, как тот спит, уткнувшись ей в грудь маленькими ручонками.
- Синьора! – раздался истошный крик вбежавшей Росситы, - Синьора, ради всего святого, там Ваш муж убивает Алессандро! У него лицо, страшнее дьявола! Господи, святая Мадонна, что ж такое творится?!
     На поляне продолжал стоять народ. Вдруг толпа с почтением расступилась: Джудита, прибежала, оставив сына, и в отчаянии бросилась к мужу.
- Ринальдо, что ты задумал? Зачем ты приказал схватить его?
- Иди к сыну, женщина! – приказал тот.
     Алессандро, увидев её, поднял глаза и тихо сказал: «Синьор Ринальдо, клянусь, Вы от меня никогда ничего не услышите!».
     Рука хозяина поднялась вверх, и пистолет снова выстрелил. Пока в воздух. Он стоял в бешенстве глядя на жену и бывшего работника. Затем снова наставил пистолет на живую мишень. Алессандро даже не шевельнулся.
- Нет! – закричала Джу, - Умоляю, не надо! Я клянусь тебе: он ничего не видел!
По лицу мужа скользнула злорадная усмешка.
- Он что, играл в отдельной комнате? Остальные почему-то играли в зале, я их допросил!
- Господи, ну чего ты добьёшься? Теперь уже поздно об этом говорить! – она смотрела на него, глазами полными ужаса и слёз, - За что ты его?
     Ринальдо хмыкнул и сказал в ответ: «Мне не нравится, как он на тебя смотрит!». Затем выстрелил, но в ногу. Алессандро согнулся от боли, не произнеся ни слова. Мирелла издала звериный вопль и кинулась к музыканту, но Антонио с Роберто её не подпустили.
- Уберите руки, скоты! – кричала она, - Иначе я всех сдам в полицию!
- И будешь потом просить милостыню для своих шести братьев! – тихо произнёс ей Роберто, - Лучше не лезь, он давно покойник! Присмотрись к кому-нибудь другому!
     Отчаянно рыдающую девчонку увели. Джу смотрела на всё это, схватившись за сердце. Ей нельзя было волноваться: она кормила ребёнка.
- Ринальдо, послушай, не проливай крови! Отпусти парня! Он никому не скажет!
- Конечно, не скажет! – и Ри улыбнулся ей своей улыбкой, которую она так любила, - А почему ты так просишь за него? Ты что, в него влюбилась?
- Святая Мадонна! Я не хочу крови!
     Тот, направив руку, выстрелил снова. Уже в другую ногу. Музыкант упал.
- Ринальдо-о-о-о-о! – не выдержав, та с криком упала перед ним на колени и зарыдала - Я прошу тебя! Я умоляю! Не бери греха на душу!..
     Глядя на валяющуюся у него в ногах хозяйку, толпа застыла. Джу все обожали, а Ринальдо боялись. И теперь все молча смотрели, как та лежит в траве, и воет, обнимая его сапоги, как простая служанка.
- Отвезите его в деревню и пригласите врача! – сказал тот, глядя на Алессандро, корчащегося от боли. Затем посмотрел на коленопреклонённую жену.
- Хорошо, когда на свете существует женская покорность! – оглядев толпу, замершую от увиденного, Ринальдо кивнул своим людям: «Скажите всем, чтобы расходились. Комедия окончена!».
     Когда все ушли, и они остались вдвоём, тот добавил: «А ты мне такой даже нравишься!» и поднял с травы.
     После того, как ему прострелили обе ноги, Алессандро прожил ещё три дня. На четвёртый его вывели к реке Антонио с Роберто и тихо пристрелили. Через месяц после этого у супружеской четы Веронезе умер ребёнок.
     Джу лежала целыми днями в постели, не помня себя от горя. Она не принимала пищи и никого не хотела видеть. Даже Ринальдо. Однажды тот пришёл к ней в спальню и, подойдя к изголовью, погладил её волосы, как он обычно это делал. В ответ та тихим голосом произнесла: «Никогда не подходи ко мне больше, убийца! Это из-за тебя Господь наказал нас за грехи!».
     Прошёл год. Джу по-прежнему занималась имением. Муж всё время пропадал на ферме. После того, что произошло, они практически друг друга не видели, живя в разных частях дома. Вскоре наступила очередная июльская жара. Неизвестно, кто одним таким жарким днём умудрился поджечь сарай, может виной тому были и солнечные лучи, но пожар разгорелся нешуточный.
    Джу была в комнате, она крепко спала, устав после утренней службы в храме. Придя домой из города, даже не разделась, чтобы прилечь. Когда почувствовала дым, то оказалось, что она в доме одна. Огонь разгорелся слишком быстро. Сначала та попыталась выскочить, отворив дверь, но её заклинило. По полу к ней уже начали подступать языки пламени, и Джу побежала на второй этаж, чтобы выпрыгнуть в окно, но добежать до него не успела. Тучи дыма заволокли всё вокруг, она стала задыхаться. В этот момент раздался звон разбитого стекла, и мужской силуэт, приблизившись к ней в дыму, подхватил её на руки. Дальше она ничего не помнила.
     Когда Джу открыла глаза, то увидела над собой лицо мужа. Стоя на улице, Ринальдо всё ещё держал её на руках. Прижавшись к нему, как тогда, ещё в далёком детстве, она снова прошептала: «Я люблю тебя, Ринальдо! Прошу, не оставляй меня!».
    И любила его всю свою жизнь. А он всю жизнь причинял ей боль, точно мстил за что-то. Несколько раз из-за его измен она пыталась покончить самоубийством. Но каждый раз тот умудрялся предотвращать её безумие. Она была ещё два раза беременна, но ни один ребёнок не выжил. И неоднократно, проигравшись в пух и прах, он просил у неё прощения, а она в ответ молчала. Потом платила за него долги.
     Она умерла раньше, опередив его на четыре года, в возрасте тридцати пяти лет. Тот приходил к ней на кладбище и молча стоял, глядя на её могилу. В эти минуты он слышал её голос, который всё время повторял: « Не оставляй меня, Ринальдо! Я люблю тебя!».

                *           *              *
     Двое мужчин, оба в возрасте за шестьдесят, продолжали смотреть друг на друга, сидя за столом в баре. Берг покачал головой.
- Нда, и бывает же такое! Я вдруг вспомнил Вас!
- Артур Яковлевич, я не знаю, о чём Вы, но повторяю ещё раз: мы оба – деловые люди, давайте ближе к сути! – юрист был холодно отстранён, ему явно не нравилась эта встреча.
- Скажите, Вы когда-нибудь думали о смерти? – спросил Берг.
- В каком смысле? – Александр Арнольдович удивлённо поднял брови.
- В фигуральном, разумеется. Хотя… - на этом месте была сделана глубокомысленная пауза.
- Послушайте, я Вас не понимаю. Зачем Вы меня позвали сюда? Чтобы беседовать на философские темы?
- Да нет, я просто всё хотел спросить: Вы ведь уже не молоды, старше меня, хотя и я уже не мальчик. Со здоровьем ведь всякое может случиться. А Вы думали когда-нибудь о том, что может стать с Вашей женой в подобной ситуации?
     Берг говорил тихо, пристально глядя в глаза собеседнику. Юрист преспокойно допил своё кофе и так же спокойно ответил:
- Если Вас так сильно беспокоит положение моей жены, то не волнуйтесь: я уже давно составил завещание на её имя, и это раз. Человек я, хоть и немолодой, но довольно крепкий, могу и до ста лет дотянуть, это два. А даже, если со мной что и произойдёт, я знаю: Кристина – человек сильный и талантливый, она всё выдержит и пробьётся. И это три. Надеюсь, достаточно?
- Более чем, милейший Александр Арнольдович, более чем! – Артур застучал пальцами по столу, - В таком случае, скажите мне: если дело с фармацевтической компанией закончится не совсем так, как Вам хотелось бы, хотя процесс и был Вами выигран, то, что же Вы тогда намерены предпринять? Ведь люди, которые за этим стоят, - не маленькие дети! Они не простят Вам этой победы.
- А вы, я смотрю, в курсе всех мои дел, откуда? – с интересом спросил Тальберг.
- Помилуйте, дело-то громкое! Вся Москва в курсе, не то, что я! Так как? – в голосе Артура послышались язвительные нотки, - Каковы Ваши планы? И особенно по поводу супруги? Я слышал, ей уже угрожали однажды.
- Знаете, милейший, я тоже хотел бы Вас спросить, - голос юриста звучал абсолютно ровно, - А Вам-то, собственно, какое до этого дело?
- О-о-о-о! – Берг закатил глаза, - я вижу, Вы нервничаете!
- А есть повод? – невозмутимо спросил тот.
- Послушайте, я просто хочу предложить помощь. Всего на всего. Мне не хотелось бы, чтобы пострадала Кристина, я ей слишком многим обязан.
     Берг махнул рукой бармену, и тот сделал два коктейля. Молоденькая официантка принесла их на подносе.
- Угощайтесь, это местный вариант «Тропикано», вкус изумительный.
- И что же Вы хотите взамен этой помощи? – не обращая внимания на коктейль, юрист продолжал сверлить глазами Берга, - Я отлично помню сцену в саду. И я не слепой. Какую цель Вы преследуете, господин хороший? Говорите уже прямо, не виляйте хвостом!
- Мне всего лишь хотелось бы, чтобы я мог в трудную минуту оказать ей помощь. Вы же знаете, она женщина гордая, и так просто её от меня не примет! Поговорите с женой, чтобы она в случае чего могла на меня рассчитывать, и я обещаю Вам содействие в профессиональных делах: супругам Тальберг угрожать опасность точно не будет.
     Юрист резко встал из-за стола, и его стакан с коктейлем упал, а его содержимое потекло на скатерть.
- Знаете, Артур Яковлевич, - жестко произнёс тот, - Ваше хвалёное благородство смахивает скорее на шантаж, а весь этот разговор на попытку купли-продажи!
     И он быстрым шагом вышел из бара. Артур, брезгливо поморщившись на пролитый коктейль, щёлкнул пальцами. Снова подошла та же официантка. Увидев всю сцену издалека, она смотрела на Берга круглыми от ужаса глазами.
- Детка, убери это, пожалуйста! – вежливо попросил он.
     Через пять минут, когда всё было убрано, к его столику приблизился незнакомец в сером костюме и спросил:
- Ну, как?
- Ясное дело, он не идиот, поэтому отказался! – хмыкнул Берг, - Только сути дела это не меняет, он давно уже подписал себе приговор!
- Так как будем решать проблему отечественной фармацевтики? – осведомился «серый костюм».
- А что её решать? Тяните время. Через месяц, максимум два, всё само решится.
- Интересный Вы человек, Артур Яковлевич! – хихикнул незнакомец, - Первый раз я вижу, чтобы убийца просил у жертвы индульгенцию и право на выкуп его жены! Мне кажется, что в один прекрасный момент такая изощрённая хитрость Вас до добра не доведёт!
- Когда Вам что-то кажется - надо креститься! – обрезал его Берг.
    Неизвестный растворился, точно тень, а Артур лениво допил свой коктейль и пошёл к себе в номер. Однако потом, развернувшись на полпути, отправился в другую сторону. Подойдя к дверям своих бывших апартаментов, он предусмотрительно прислушался. Его звериное чутьё не подвело и на этот раз: в номере с Заей опять кто-то был. Только теперь промискуитетом даже не пахло. Из номера были слышны всхлипывания.
- Значит так, голубушка! – раздался оттуда повелительный мужской баритон, - Прекрати эти свои штучки, я тебя хорошо знаю: из тебя слезу не вышибить, так что не надо изображать из себя Ермолову, всё равно не поверю! И заруби себе на носу: мне спокойно и хорошо с моей женой, она прекрасный человек! А нас с тобой связывает только работа, и ничего, кроме работы! Ты поняла?
- Да если бы не эта тварь, за которой Вы оба бегаете, как кобели, ты бы забыл про свою жену уже давно! – голос Заи перешёл на истерический визг, - Я всё расскажу ему, слышишь? Всё! И тогда тебе мало не покажется!
- Даже если ты ему расскажешь всё это сейчас, то ты давно опоздала, милочка! И ты получишь от своего Берга по самое «не хочу» вместе со мной! Только я выкручусь, а вот ты…
     На этих словах Артур вышиб ногой дверь и влетел в комнату.
- И что же ты собиралась мне рассказать, любимая?
Анатоль, стоящий у окна, снисходительно захлопал.
- Браво! Узнаю нашего мальчика! Его почерк! Эта привычка вышибать дверь войдёт в мировую классику киноискусства! Какой темперамент!
Зая, сморщившись, схватилась за голову.
- Ты хоть что-нибудь можешь делать без шума? Как же ты мне надоел!
Берг подошёл к двери и запер её. Затем подошёл Анатолю.
- Ну что, Толик, поговорим?
     Какое-то время в номере было тихо. Разговор сначала шёл на приглушённых тонах. Стоявшая возле дверей Тамара сначала было заскучала, но потом звуковая палитра стала гораздо ярче: ансамбль с пиано перешёл на крещендо. Тон задавал тенор Берга.
- Значит это ты, сукин кот, подослал мне её и сунул в постель? Чтобы она работала на тебя и твоих хозяев? И только потому, что сам положил глаз на Кристину? Думал, что убил двух зайцев сразу?
Анатоль разразился хохотом.
- А ты считал себя самым умным, мальчик мой? Или ты думал, никто не видит твои «платонические» чувства?...К женщине, которой ты не стоишь даже мизинца?!
- Кончайте уже орать, вы оба! Придурки, нас могут слышать! – Зая в ужасе металась, не зная куда деться.
- Сначала послал её ко мне, потом устроил всё лучшим образом! Ты хоть знал, что Кристина, увидев меня мёртвым, чуть сама не погибла, ты, урод?! Использовал ненависть этой бабы в своих интересах, и всё лишь потому, чтобы насолить мне? До денег моих и бизнеса добраться не сумели, так напакостить напоследок – святое дело?!– орал Берг, - Убью!
     Затем раздался омерзительный женский визг и возня. А после снова мужской хохот. Отдышавшись, Анатоль, как ни в чём не бывало, подмигнул Бергу.
- Тише, родной! Все знают в определённых кругах твои гениальные возможности, но мы тут все «Космонавты».
    Слово «космонавты» было произнесено с особым подтекстом.
- А что до Кристины, так она-бедняжка, просто слишком удачно попалась под горячую руку. А ещё это было сделано для того, чтобы ты запомнил: на каждого хитрого зверя свой охотник всегда найдётся! Кстати, как ты раскусил, что мы с твоей … мммм…пассией в одной конторе служили?
- Кристина помогла, предупреждала ведь меня, а я, дурак, ей не верил! Она тебя, урода, сразу распознала, только жаль, поздно! И тебя, милка моя, она тоже насквозь видела!
- А что ж, она тогда тебя так и не раскусила? Ты ведь, Аркашенька, тоже хорош! Бард, песнопевец! – Анатоль усмехнулся, - Думал, что всех надуешь? Всю свою комбинацию провернёшь, и в кусты? Да ещё и с трофеем в придачу? Кстати, а что с её мужем теперь будет? Сомневаюсь, что он останется жив!
- А тебе что за дело? Решил спасти честную Советскую семью? – рявкнул Берг, - Ты сначала со своей напарницей разберись! Она к тебе явно не ровно дышит! За все годы совместной жизни так ко мне и не прикипела! И всё тебе, как я посмотрю, докладывала! Сучка, я ведь тебя предупреждал…
     Снова послышалась возня. Тамара уже хотела было бежать, чтобы вызвать полицию, но наступила пауза. Та снова прислушалась.
- Аркаша! Не надо! Я не могла по-другому! – снова раздался визг Заи, - Если бы я не поставляла информацию, они бы убили Толеньку!
- Ты гляди, как она тебя! …. Толенька! Вот она, любовь, что делает! А ты, стало быть, её использовал всё это время?!
- Так и ты её тоже использовал! Так же, как и она тебя! Мы все тут друг друга использовали! – язвительно заметил Анатоль, - И учти, Аркаша, если что: Тальберг узнает все подробности с фармацевтической компанией. Или ты думал, что главный? Нет, мой дорогой, главный кукловод здесь я…
     На этом речь Анатоля оборвалась, потому что последовал удар сокрушительной силы, и тот упал на пол. Зая издала истошный крик. А Берг, вытерев кулак о брюки, спокойно произнёс: «Всегда мечтал набить ему морду! Вот, значит, кто твой основной напарничек! А я всё на Ритку грешил!».
     Громко хмыкнув, он покачал головой, удивляясь собственной слепоте, и пошёл отпирать дверь. Услышав поворот ключа, Тамара резко отпрянула от двери и со скоростью дикой кошки умчалась прочь. Артур же, удовлетворённо потирая руки, пошёл в номер. В тот, где поселились Римма с Альбиной.
- Ну, здравствуй, дорогуша! – сказал Берг, открыв дверь собственным ключом и войдя в комнату. С голливудской улыбочкой он широко расставил руки, точно собирался обнять весь мир. Римма в ярко розовом кимоно развернулась к нему с улыбкой.
- Привет! Хочешь коньяк? Специально для тебя припасла. Твой любимый «Хенесси».
 - А ты не боишься, что Альбина вернётся?- спросил тот.
- Она долго не вернётся – пошла вместе с Натальей в её номер рыдать о покойном муже и сыне, а это часов на пять.
- Ты тоже вдова, но, как я погляжу, тебя это не сильно беспокоит, - Берг внимательно оглядел её крупное молочно-белое тело, выпирающее из кимоно.
     Она кокетливо тряхнула меднорусыми кудрями.
- Так ты будешь коньяк? – и, налив ровно три четверти рюмки, протянула ему, - Знаю, не откажешься, хотя сейчас ещё рано.
- Не откажусь. Сегодня у меня такое гадкое утро, что и выпить не грех!
     Тот подошёл ближе и усмехнулся, затем выпил коньяк и поставил рюмку на стол. Она тут же налила вторую, но половину. Осушив её, Берг положил руку ей на плечо.
- Я смотрю, ты успела узнать все мои привычки. Похвально.
- Всё для Вас, мои повелитель! – Римма, хихикнув, покраснела, скрывая смущение. Затем попыталась его обнять, но Артур ловко отстранился.
- Не стоит пытаться меня соблазнять, милая. Второй раз это у тебя уже не выйдет!
     Та, с трудом скрывая досаду, заметила: «Но ведь в первый раз, если я не ошибаюсь, тебе понравилось?».
- Всё бывает в первый и в последний раз! – и он сел на стул, закинув нога на ногу. Пристально глядя престарелой красотке в глаза, Берг вдруг спросил:
- Интересно, она уже в курсе?
- Что? – переспросила Римма, сделав вид, будто не поняла вопроса.
- Не увиливай, душенька. Повторяю вопрос: она в курсе, что это именно ты её тогда подставила? Ну?! – рявкнул вдруг тот.
- Не кричи на меня! Ты не имеешь права! – её начало трясти, - Я никогда и никому ничего не говорила! Я не предавала её!
- Да ну? – хохотнул Берг, после чего встал и, подойдя к насмерть перепуганной горе-соблазнительнице, взял её за подбородок, - А скажи мне, дорогуша: ты никогда не знала о том, что можно предать, не говоря ни слова? Молча?! Точнее – просто смолчать именно тогда, когда надо сказать то, что нужно, а?! – и он стал трясти её, точно грушу, - Ты молчала, строя из себя статую командора, и думала о своём благородстве! И это тогда, когда она звонила тебе, и ты знала, как ей больно, и как она страдает, но ты ничего… Ты ничего мне не сказала, сучка ты старая! А ведь она доверяла тебе, тебе единственной она рассказывала все свои тайны, поверяла свою душевную боль, читала написанные ею стихи, посвящённые мне, и надеялась, что ты позвонишь мне и всё расскажешь, чтобы я убедился в её невиновности! Она ведь считала себя виноватой передо мной!
- Аркаша, я умоляю! Я здесь не при чём, клянусь! Кристина мне ничего такого не говорила!– рыдая, она размазывала по лицу слёзы, стирая макияж.
- Врёшь! Она тебе рассказывала всё, потому что у неё не было другого выхода, потому что она тогда страдала настолько сильно, что не могла молчать! А ты, значит, не при чём? Ты это ей скажи, дрянь! Ты всегда пыталась с ней соперничать, и не смей мне врать! Ты для того и переспала со мной здесь, чтобы ей сделать больно!
- Неправда! – крикнула та, - Кристина всегда говорила мне, что вы просто друзья! И поэтому я…
-Что?! – Берг расхохотался так громко, что зазвенела люстра, - Ты сама то, себе веришь, многомудрая моя?! Ты, женщина, проработавшая в органах, сказал бы я в каких, прирождённый психолог и аналитик, ты, и вдруг поверила в это, ничего не заметив? И на что ты надеялась, радость моя?
- Я думала, что, хотя бы тебе нравлюсь! – прошептала она, по лицу её текли слёзы.
- Ну, положим, женщина ты ещё в самом соку, симпатичная, - Берг стал ходить по комнате, - И не надо плакать, лапушка моя. У тебя для этого нет повода: ты - богатая вдова, живёшь себе, как хочешь, ни в чём не отказывая. Заведи себе маленькую белую пушистую собачку и молодого Альфонса в довершение всей картины, так сказать, для полноты пейзажа, и живи спокойно!
     Артур собрался уйти, но не успел. Та умоляюще на него посмотрела и вдруг кинулась к его ногам.
- Не бросай меня, я прошу тебя! Я умру, если ты это сделаешь, слышишь?! – схватив его за штанины брюк, Римма затряслась от душивших её слёз.
- Извини, но я не могу быть с женщиной, которая поспешила воспользоваться ситуацией, спекулируя чужими страданиями! Уволь меня от этого! – он попытался вырваться из её рук, обхвативших его колени, но та держала всё крепче, и взгляд её становился всё безумнее. Она кричала, точно раненная волчица, уже не думая ни о чём, ей было всё равно, что её могут услышать.
- Аркаша-а-а-а! Аркашенька, Господи! Ну, миленький, но ведь ты же был со мной! Я прошу тебя, не бросай меня! Я люблю тебя! Тебя никто не будет любить так, как я! Я клянусь… Я никогда…
     От резкого движения с головы у нее слетел рыжий парик, и показались редкие седые волосы. В этот момент дверь открылась, и в номер вошла… Кристина.
      Никто не слышал, как она вошла из-за шума. От неожиданности Римма даже не вскочила с колен и просто застыла, уставившись на соперницу во все глаза и судорожно думая, слышала та их разговор или нет, забыв про рыжий парик, валяющийся на полу.
     Та же, была абсолютно спокойна, точно ничего не произошло. Недоумённо оглядев комнату и остановив взгляд на пикантном зрелище, она покачала головой. Затем тихо произнесла: «Я вижу, спектакль стихийно продолжается и достиг апогея. Артур Яковлевич, Вы не перестаёте меня удивлять!».
     Римма, наконец, поднялась и стала поправлять одежду. Кристина подошла к ней.
- Простите, что я так не вовремя, но я искала Альбину и думала, что она в номере. А тут Ваши крики. Я решила: может, нужна помощь?
- Увы, мне уже ничто не поможет! – сказав это, Римма налила себе коньяк и выпила рюмку залпом. Берг, глядя на это, съязвил: « Боже, какие драматические ноты! Какая актриса погибла в Вас, Римма Илларионовна!», и получил от неё в ответ: в голову ему полетела тарелка, запущенная меткой рукой. Увернувшись, он снова расхохотался.
- Ты лучше скажи ей про свой моральный подвиг молчания! И заодно, для чего ты это сделала, а то она тебя до сих пор считает приличным человеком!
    Кристина сморщилась, точно от омерзения, потом посмотрела на соперницу долгим и печальным взглядом.
- Не стоит утруждать себя, дорогая моя! Я итак всё знаю! – прошептала она, Римма Илларионовна, поверьте, я вовсе не в претензии к Вам! Я же не слепая. Вы любите его, и давно. Ну, что тут поделаешь? И как люди не понимают простую истину: человеку нельзя запретить любить!
     Римма стояла, тяжело дыша. Лицо её было красным. Луиза же продолжала:
-  Мы все так долго врали друг другу, а главное – самим себе, что теперь уже этот Гордиев узел не разрубить! Артур или Аркадий, я уже не знаю, как Вас называть… Когда-то я просила Вас быть милосердным к этой женщине, но, боюсь, милосердие – это не Ваше слово. Вы же, типичный язычник! Вы не знаете жалости ни к себе, ни к людям. Ни к кому! Всех, кто Вас любит, Вы только калечите, убивая при этом самого себя!
     Схватив коньяк, она залпом выпила коричневую жидкость, опустошив бутылку наполовину, и, повернувшись спиной, сказала: «Всё, хватит! Я ухожу, я устала!».
     Когда та вышла, слегка пошатываясь, Римма посмотрела на Артура, стоявшего лицом к окну, и по лицу её скользнула торжествующая победная улыбка.
- Что, понял, каково это? Когда тебе больно?! Отлились кошке мышкины слёзы!
                *           *              *
     Я отлично помнил этот день, когда пришёл впервые на общую репетицию, и увидел всю компанию, именуемую себя вокально-театральным коллективом, в полном составе. И всё последующее за этим время. Моя команда, слушая рассказы, про наши сходки, весело надо мной подтрунивала.
- Шеф, да Вы там как султан в гареме! – хихикал Кирилл, - Не жирно ли одному в этом саду среди «роз»?
     Слово «розы» произносились с особой иронией.
- Мальчик мой, над возрастом смеяться – грех! Это очень милые симпатичные женщины, но не моего круга, что поделаешь? – и я тяжело вздохнул.
- Ну, конечно, куда этим кумушкам до нашего Казановы! – тут же встрял Тимур - Он у нас на самого руководителя коллектива замахнулся!
- Да пошёл ты! – гавкнул на него я.
- Мать честная, как начальство разгневано! – ничуть не испугался тот, - Ты вот, скажи мне, Аркаша, ну что ты нашёл в ней, а? Ведь баба, как баба. Ну, симпатичная, конечно, и довольно умна. Но в принципе ж, ничего особенного. Кстати, там одна к тебе, ой, как неровно дышит! Крупная такая дамочка с рыжим блондом и хитрыми лисьими глазами. Она и по возрасту тебе больше подходит!
- Ты мне ещё про возраст поговори! – мои кулаки инстинктивно сжались.
- Действительно! – вставила, накрывая на стол, Илонка, - Что Вы все пристали к человеку? Не слушай их, Аркашик, ты у нас молодой и энергичный! А главное – гениальный! Да за тебя любая молодая пойдёт!
- Мне не нужна любая! – я схватил с тарелки солёный огурец и смачно им хрустнул.
     Через пару месяцев мы все в коллективе успели подружиться. Но чаще всего мне приходилось общаться с рыжулей, с той, про которую говорил Тимур, и с НЕЙ, на которую я готов был молиться как на икону. Иногда наше трио становилось даже слишком тесным: мы постоянно собирались за чашкой чая или смотрели какую-нибудь оперу на компьютере, которую Кристина специально скачивала для нас. И пока я не познакомился с Зоей, это была самая моя лучшая компания в жизни. Нам было весело и хорошо втроём. Правда, в один прекрасный день это всё слегка омрачилось благодаря кое-каким событиям: Римма попросила меня о помощи, и мне пришлось поехать к ней домой, чтобы починить кухонную мебель. Должен же я был хотя бы иногда себя чувствовать джентельменом!
     После работы на сияющей от чистоты и порядка кухне меня по-царски накормили, поставив на стол аж, две бутылки красного испанского вина.
     «Спаиваешь меня, милочка?» - с интересом подумал я, - «И зачем же тебе это понадобилось?». Выражение лица рыжули говорило само за себя. Пришлось прочитать ей лекцию, типа монолога Онегина с Татьяной в саду. «…Я Вас люблю любовью брата…», и всё такое!
- Пойми, - довершил я свой монолог, - Ты не любишь меня, это всего лишь увлечение и желание добиться последней победы, я же вижу!
      Стойко выдержав полный облом, эта «Клеопатра на пенсии» побежала плакать в ванную комнату.
     На следующий день после того, что произошло между мной и Риммой у неё дома, мы с Кристиной гуляли вдвоём во время перерыва на обед. Я смотрел на её милое, необыкновенно тёплое лицо, и мне в голову вдруг пришла пакостная мысль. Сначала я пытался её от себя отогнать, но искушение было слишком велико.
- Ты знаешь, - сказал я ей нарочито грустным голосом, - А у меня проблема.
- Какая? Я могу помочь? – она посмотрела на меня своими чистыми, как у лани, глазами, и, у меня заныло под ложечкой.
- Это слишком деликатная тема. Я даже не знаю… - я сделал вид, что замялся, - В общем, Римма в меня влюбилась. А я не могу ответить на её чувства!
     Испытывающе глядя на неё, я почувствовал себя последним подлецом. Та же, в ответ, судорожно сглотнула воздух, затем тихо произнесла:
- Извини, но мне кажется, что это дело только вас двоих, а не меня! Право, не стоит об этом говорить, даже мне, но раз уж ты сказал… Я прошу, я очень тебя прошу: будь к ней милосерден! Когда влюбляются в таком возрасте безответно, то это страшно, поверь мне! Бедняжка, я представляю, как она сейчас страдает!
     Кристина отвернулась. По лицу её потекла слеза, тихая и незаметная. Матерь Божья, да я должен был упасть перед ней на колени и смиренно умолять о прощении! Эта женщина стояла и плакала, сочувствуя чужой боли, точно она была её собственная. Однако я сдержал себя.
     Ещё долгое время у меня в ушах стоял её голос: « Я очень прошу, будь к ней милосерден! Нет ничего страшнее безответной любви в таком возрасте!».
     Придя в этот же вечер к Илонке с Тимуром, я опять напился. Самое, же, интересное случилось потом, когда я уже решил жениться на этой ведьме, Зоиньке, подставившей меня. Я прекрасно знал, что приворот, сделанный на Кристину, работает на полную мощность, и что видеть нас с ней вдвоём для неё пытка. Я знал, что ещё чуть-чуть, и она будет не в состоянии контролировать себя. Когда же наступил тот момент, и Кристине надо было с кем-то выговориться, я начал «подключаться» к Римме и «считывать» её, потому что она являлась для этого идеальной кандидатурой. Таким образом, будучи полностью в курсе дел, я мог держать ситуацию под собственным контролем. Затем произошло то, что произошло.
      Была поездка Зои в Ессентуки. Затем случайная, или не очень, её встреча там с бывшим любовничком, а после наш разговор с Кристиной и ссора. Ссора, которую спровоцировал я сам. Осёл! Дубина! Я тогда думал, что спровоцировав чувство вины в этой женщине, я её добьюсь! Как же я тогда ошибался!
     Дальше пошли наши немые звонки друг другу, она регулярно попадала в больницу, происходило всё то, что бывает, когда между двумя влюблёнными дураками происходит серьёзная размолвка. Одним словом, то, что мне сейчас вспоминать уже не хочется.
     Самое интересное – это то, как повела себя втрескавшаяся в меня по уши рыжуля. Она была единственной, кто знал, что Кристина перенесла за всё время нашей разлуки с ней. Мы же, регулярно встречались с Римкой на занятиях в центре. Я стал посещать вместе с ней и Зойкой хор. Это было необходимо, чтобы через Римку, видеть всё, что происходит с Кристиной и знать о каждом её шаге, о чём рыжуля, естественно, даже не подозревала. Вот тут-то я понял, какова цена женской дружбы, когда в деле замешан мужик. Эта старая перечница молчала, как партизанка, хотя я неоднократно провоцировал её на разговор.
-Скажи, уже, наконец! Скажи! – мысленно подстёгивал её я, - Кристина ведь умоляла тебя! Она доверяла тебе, она любила тебя, она опекала тебя, сука ты эдакая, точно родная мать!
     Но та не говорила ни слова, преданно глядя мне в глаза, и всё чего-то ждала. Мы встречались все втроём на репетициях занятиях каждую неделю. Престарелая красотка регулярно меняла наряды, стараясь выглядеть как можно соблазнительней. Бог мой, и Кристина просила меня о милосердии! К кому?! К бабе, которая готова в любую минуту прыгнуть ко мне в постель из-за пустого каприза, зная, что может её этим убить!

                *                *                *               
     Римма проводила взглядом уходящего Берга. Руки её снова задрожали, и она в очередной раз залезла в шкаф с запасной бутылкой коньяка. Первую унесла Луиза. Выпив всю бутылку в течение часа, она повалилась на кровать, но сон к ней не шёл на этот раз, как и не приходило долгожданное приятное забытьё.
     Она сначала решила было спуститься в бар, но ноги её не слушались. Бросив очередную попытку преодолеть самоё себя, Римма включила телевизор и плюхнулась на кровать снова. По каналу культура показывали оперу «Риголетто», и душка-тенор, сладенький знойный итальянец, выводил рулады знаменитой арии «Сердце красавиц», той самой, которую когда-то пел он, её Аркашенька.
- Господи, ну зачем ты посылаешь любовь тогда, когда женщина уже безоружна и не может себя от неё защитить?! – Римма судорожно всхлипнула
    Достав из сумочки, лежащей на соседнем стуле, фотографию, она вздохнула. Лицо покойного мужа смотрело на неё без тени укора, спокойными лучистыми глазами, точно он говорил ей: «Я прекрасно тебя понимаю: меня уже нет, а ты полна жизни, ты не можешь быть одна!».
- Я теперь совсем одна! – сказала та портрету, будто в ответ, считывая его слова по глазам, - И никому больше не нужна. Дочь наша – давно взрослая, мечется между работой и детьми, внуки тоже уже не дети, я им совсем не интересна. Собака, и та меня оставила. Умерла, бедняжка, от старости. И что мне делать, скажи!? Может печь никому не нужные пирожки или писать бездарные картины? Пройдёт лет десять, пятнадцать, и я стану совсем развалиной. Впрочем, …
     Не докончив, она положила портрет на стол. Затем, шатаясь, стала ходить из угла в угол. Потом вывернула наизнанку все шкафы и чемоданы, ища что-то. Вытряхнув на пол все свои дорогие тряпки, она села и стала их перебирать. Среди кучи палантинов и шарфов, обнаружился длинный и узкий льняной шарф зелёного цвета.
- Цвет надежды! – прошептала она и хихикнула, - Как это интересно будет выглядеть! Символично!
     Затем она взяла шарф в руки и зачем-то подергала его, взяв за концы, в разные стороны. После этого она громко сказала: «Кажется, это то, что надо!».