08.06.2013. Мои сны это обязательно цеховая тематика и город, в котором я знаю многое, потому что постоянно брожу по нему, и не могу найти выхода, пропускаю свои нужные станции, увлекаемый движением, не нахожу указателей и подсказок, как лучше сориентироваться, и поэтому большинство моментов остаются без отклика, без ответа. Как бы мне не хотелось разобраться, прямо как в реальной жизни, нет ни ответа, ни привета, нет четко обозначенного русла и направления. Приходится выбирать интуитивно и действовать наобум. Так приходиться определяться как-то самому, искать ответ именно в своей голове. Мои сны это всегда поток бессознательного, все сильные впечатления дня, то, в чем я ковыряюсь, пытаясь разобраться в политической ситуации, моих генеалогических вопросах и одновременно пустить в ход какие-то исторические факты, что меня еще интересует из творчества и мира искусства и кино. Я понимаю, что сам для себя самый интересный объект для изучения и все, что со мной связано. Поэтому что это очень для меня важно, мое самопознание. Еще мне нужно «засейвиться», обозначить то, о чем я думаю, а не только «оставить свой след». Мне нужно «автосохраниться» с занимающими меня мыслями. Как я вчера озаботился тем, что не написал и не создал ничего сильного за последнее время, потому что все занят на работе, так бы мне хотелось дописать книгу, вылучить ради этого время, но из-за подготовки к экзамену я не мог, а потом крестины, тоже не было когда, а потом я думал, что приеду после крестин, сразу про них напишу, а потом беготня вся вокруг экзамена, и также не получилось. Потом было много встреч и других сильных впечатлений.
23.06.2013. Ну и зачем я всем нашим выпускникам растрезвонил про пьющего Буду!? Я не мог скрывать правду после той рассказанной Feeling ситуации, что он может выйти за коньяком, на который он говорит «от клопов», и, не закрыв входную дверь, оставить Le roi одну в квартире, в детской кроватке. Я не мог всем сказать, что у него все отлично, работает, хорошо устроился, у него родилась дочка, и я стал крестным отцом. Нет, все правильно сделал, нужно уберечь человека от сглаза. Никогда не надо говорить про человека хорошее, потому что людская зависть способна творить чудеса, может заставить их пакостить или действовать в ущерб ему. Жизнь приучила других ненавидеть чужой рост, победы, достижения и успехи, заставила думать, что все хорошее незаслуженно. Никто ведь доподлинно не знает, какие кризисные перепады проходит другой человек, как он мается и пыжится, пытаясь найти себя и «золотую жилу», чтобы заработать, сделать так, чтобы окружающие к нему относились нормально, не водили «коридорами позора», не гнобили и гоношили его, и в то же время, сколько «дров ломает», прежде, чем наладит свою личную жизнь. Зачем им знать, что у него все хорошо? Ему будет спокойней и легче, если все будут знать о нем весь негатив, все самое плохое. А если «у него все пучком», и это тоже, по-своему верно. Чтобы уберечь его «раньше времени», с другой стороны, тоже дело полезное. Так и новая маскировочная ординарная фамилия Сергиенко для нашего рода, чтобы уберечь и сохранить, семью, кровь, традиции, не подвергая риску и опасности. Так будет надежнее и правильнее.
Не помню, когда мы собирались прежде так надолго проводить вместе время, встречались и с Комаром. В минуту нашей встречи, когда он забирал жену с покупками из магазина, картонными пакетами наперевес, он мне казался каким-то прагматиком и реалистом, какая-то механическая печать лежала на его челе, как на человеке, которому сказали, что хватит бегать за юбками, «пора и честь знать!», «пора определяться». Не знаю, что он почувствовал в тот момент. Было бы глупо и беспардонно, чтобы не оскорбить его чувства, его так задеть, спросив, что у него есть на сердце. Мы же не выбираем женщину, как коня, и мы не можем иметь индикатор того, что определяет наши отношения и ощущения, и пробует их на поверку, на чистоту и без примесей, без погрешностей. Он был по –своему, прав, что все же женщины не выбирают нас, как безотказные автоматы, в том плане, что не подведет, имеет свою гарантию и срок службы. И женщины не автоматы, не роботы, и мы выбираем себе людей «под стать», не в свойство привычки и удобства, а кто имеет теплоту, нежность, внешность, бережное отношение, и какие-то данные, с кем спокойно, надежно, уверенно и хорошо и каждый выбирает себе оптимальную партию в паре. Я в машине сказал, когда она села в салон, что: «Я доподлинно знал, что вы будете вместе, по одной только фотографии угадал, где в Чехии, в Праге, вы заглядывали оба за опустившуюся ветку винограда, которая плетется сквозь кованую ограду». Там они оба заглядывали, и я понял, что Комар поймал в ней «тот лучик» заветный, и то отражение, которое бы хотел видеть. Ну, на что он рассчитывал, чтобы его поняли, чтобы его приняли таким, какой он есть. Может, он не захотел себя мордовать дальше, и не принимать то, что потребует от него борьбы, усердия, испытаний и риска. Может, это и есть самая крайность, когда женщине не нужно только предлагать себя и делать уступки, а мужчине нужно ухаживать и добиваться, быть настойчивым и убеждать, что нужен именно он: «Я то, что надо», как поет В.Сюткин, а не просто, как в магазине «бесплатное приложение», демонстрировать все свои достоинства, рассчитывая, что кто-то клюнет на «рекламный ролик». В чем была сила его «добровольного отказа» от Лоха?
Прежде мы были у в семье Буду! с Комаром и его женой, Коганом, Нос и Буду!, когда они только купили новую белую мебель, и мы сидели в комнате, где была раньше спальней родителей Буду!. Потом ведь мы еще собирались с ними, но уже без Когана в «Чайхоне» в день, предшествующий крестинам. И больше не было кого-то из наших близких друзей. Хотелось бы радостного повода, рождения или крестин, чтобы всех еще собрать. Но все живут по совершенно разным парадигмам, и надо бы отметить годовщину свадьбы, собрав всех гостей, заранее предупредив их, чтобы не строили таких планов. Вышесказанное подтверждает, что во всем этом нашем крепко спаянном «звездном костяке», dream team, постоянно не хватает какого-то необходимого элемента, и может быть, самое шикарное время и было тогда в Крыму в 2002 году, ну, не было у Буду! ребенка, и еще не повстречался с Feeling, зато мы все были вместе, мы ладили, и нам всем было хорошо. Пусть какие-то отношения и были натянуты, но мы были молоды, а это простительно, показывали свою спесь, сноровку, силу и прыть, нас тянуло на лидерство, мы не стремились кого-то специально и злонамеренно ужалить, мы просто пробовали себя, и не знали, как вести себя по-настоящему. Много «уроков жизни» тогда, еще к тому времени, не усвоили, чтобы потом принимать в расчет. Мы не были тогда в самом расцвете сил, но мы были тогда на излете, как пчелки, которые прилежно опыляли все нам доступные цветы, в поиске, присасывались к тем пестикам и тычинкам, где спор и где пыльцы было больше. Мы были любовно- зависимыми, гнались за впечатлениями, это раздражало наши рецепторы, но следовали инстинктам, и нам хотелось быть «плохими мальчиками», вести себя совсем иначе, чем советовали герои советских фильмов, мудрые бесстрашные, смелые и отчаянные, «с холодной головой и горячим сердцем».
Телефонные звонки были тупыми и бестолковыми, все сошлось к тому, что даже ни на один из звонков ни до вечера встречи, не прежде, Буду! и Коган не ответили. Когда Аве неожиданно для меня сказал: «Мы все про тебя знаем, что ты крестный отец», я задумался, кто бы мог еще рассказать, так это и было мое прежнее руководство, которому я отвешивал несколько сообщений о том, что буду проездом в метрополии, и поеду крестить дочку Буду!. Так вот, о намеченных планах и стало предельно четко и ясно со всей убедительностью, откуда он мог почерпнуть эту информацию. Коган, как потом стало известно, был на сдаче экзамена, и не мог ответить «по уважительной причине». Ловкач, не знаю, по какой причине не ответил в скайпе и ни на один из телефонных номеров. Телефона Feeling и у меня не было, у них в семье не отвечал ни городской, ни один из мобильных телефонов Буду!. Поехать в дачный поселок на следующий день было бы отчаянной бесшабашной вылазкой с учетом неизвестности их местонахождения, но я хотел потратить это время на общение с Комаром, мне действительно недоставало побыть с интересным человеком, которому я многим обязан в моей жизни. Мы сильно изменились за это время, почему-то это общение через электронную почту активизировалось только год назад. Сначала на фоне прозы, потом какие-то ссылки на статьи и ресурсы в Интернете, которые, как я только узнал, Комар отправляет сообщениями из наладонника, когда стоит в пробках, проводя в дороге на работу по четыре часа в день. Я относился к этому общению, как будто я стал очень восприимчив, и во всем пытаюсь угадать какие-то символы, что-то понять, что-то усвоить, как будто Комар знает все, как прежний политинформатор, и «че как», и мне стоит ухватиться за нужную информацию, и просто стать с ней работать, уделяя ей необходимое внимание, не пренебрегая его мнением и советами. А с кем бы я мог посоветоваться, кто бы знал меня лучше из «состоявшихся дядей»? Вряд ли кому бы я мог так сильно довериться или поделиться своими опасениями. Друг мог бы мне не помочь, но посоветовать и «отвадить», «в случае чего». В любом бы случае, это общение было продуктивным, и не принесло бы мне ничего дурного. Попытки Дяди поучаствовать в моей судьбе продолжаются уже 10 лет, и я понял, что это «только обещания», «just words». Сначала, что нас с Буду! устроят в одно место, и дядя давно работает над этим, договаривается. Когда Буду! перевели в метрополию, перетащив его в ВУЗ, это было здорово, но только для него, а не для меня. Мне никто ни в чем не способствовал, меня не приглашали, не звали, не звонили. Когда я поздравлял с праздниками, или звонил, как бы, уделяя мне внимание, Дядя говорил, что только переговорит, надо встретиться, будет человек, но я тогда уже понимал, что мне не стоит на это никаким образом рассчитывать. И я был прав, весь путь мне пришлось делать и идти самому, ни на кого не полагаясь. Я усердно набивал свои шишки, потому что «метил в шишки», и я не мог их не набить. Так нужно было, чтобы я закалился сам, и сам пришел ко всему, без посторонней помощи и опоры. В нужное время они стали для меня семьей, этого эмоционального фона достаточно, с этим импульсом я уже состоялся, не стоит рассчитывать на большее от них. Дальше давай уже сам.
Я неизменно поздравлял их семью со всеми праздниками и звонил, где бы я ни находился, даже за рубежом, я не давал возможности забыть о себе и выпасть из поля зрения. Ведь они для меня люди, от одной мысли о которых или настроении, оставшемся после звонка или общения, всегда становилось душевно, тепло и спокойно. Те люди, с которыми как бы ты не был разделён расстоянием и условностями, ты всегда почитал и принимал за свою семью. Это нечто важное, такое, как ощущения при строевой стойке или thrill от волнительной восторженности при исполнении государственного гимна, что пробирает тебя насквозь, всеми фибрами души. Поэтому, эта моя писанина- это трибьют им –дань за то, что в меня вложили и для меня сделали, и одновременно атака, скорее, на самого себя. За то, что не стал. Это общая неудовлетворённость собой, из которой ничего не попишешь, даже если расскажешь заумными словами. Это было схожим на то, как когда прививают черенок к древу, и смотрят, как на сопряжение деталей большого механизма, как он привьется, и даст ли какие плоды. Вот и все эти притирки друг к другу, и наше взаимные отношения, притяжения и связи должны были показать- как выдержит дерево, не отторгнет ли привитую ветку. Остается только сокрушаться и жалеть об упущенных возможностях и шансах. Они не научат распознавать болезни и разбираться безошибочно и безупречно в людях, разбивать иллюзии с кем тягаться по жизни, и как правильно разогревать еду. Они не научат тебя элементарным навыкам сущности бытия, историческим закономерностям и параллелям. Должное знание разлито в покоящихся рядом с тобой мелочах. Непогрешимость выводов проявляется в каком-то простом терпении и выдержке, где, чуть погодя виден «свет в конце туннеля». Насколько были для нас важны эти люди? Они закалили нас, привили нам любовь к труду, к традициям, от застолья, до проведения досуга, научили нас, как с правильной осанкой сидеть за столом, слушать, не перебивая старших, знать свое место – элементарные, базовые вещи, которым мы не всегда, увы, следовали.
Прокрастинация. 27.06.2013. Я вовремя понял, что не нужно писать рецензии на фильм, если они меня не касаются вовсе. Меня не интересует чужое творчество. «Чукча не читатель, чукча писатель». Я с ними не соревнуюсь. Я ведь не черным пиаром занимаюсь, чтобы выпятить свое творчество, у меня не было мотивации принизить чье-то творчество, чтобы на фоне этого составить популярность тому, что сделал я сам и утвердиться. Все хотят отличиться, вырваться, всегда один хочет, чтобы его заметили, именно его вклад, именно сделаться заметным, это похоже на соревнование, где сестрица Аленка в детстве ставила оценке мне и нашей троюродной сестренке Оле Пампушке, она вела нам дневники, и я пыжился в этом понарошном сражении, чтобы все лавры победителя достались неизменно мне. Я мальчик, который хочет быть сильнее и умнее этих сельских детей, показывая, какой я одаренный у родителей-педагогов, что сельские дети были не ровни мне вовсе. Так и потом, во всей дальнейшей жизни мне все равно нужны были доказательства, что я не такой, как все, особенный, и именно поэтому должен вырываться вперед, везде, в любой предоставленный возможности и обстановке, всегда быть заметным, всегда быть в центре внимания, чтобы на меня было приковано всеобщее внимание, всегда уметь привлечь аудиторию, всех держать в напряжении, это болезненное чувство дефицита внимания, и постоянная «дрочка» и третирование себя, до изнеможения, чтобы везде и всемерно проявлять лидерство, и ради этого идти напролом, долбить стены своим упоротым толоконным железным лбом. Так и здесь- фильмы это то, что не нужно, я не работаю в этом поле, я не снимаю фильмов, не снимаюсь в кино, не являюсь кинокритиком, так зачем мне это делать? Ради хобби, что я смотрю кино ради того, чтобы количество моих впечатлений не было ограничено одними фильмами, и я получаю большее количество информации вообще, от иных вещей и наблюдений, общения, прочитанного, когда твоя жизнь событийно и медийно насыщена, нет необходимости гнаться за впечатлениями, специально просматривая фильм, и просматривая, ежесекундно думать, как будешь про него стебно написать рецензию, чтобы все оценили твой эпистолярный жанр и умение оценивать, анализировать, выражать свои мысли, абсолютно бесполезное занятие. Только в фильме «Трансформеры» критик заметил много тайных символов, тогда именно такое творчество, писанина и анализ бесспорно содержательны, информативны, привлекательны и заслуживают право на существование поскольку они, хоть и псевдонаучны, но дают воспринять картинку другим ракурсом, непонятным большинству жвачных зрителей, которые принимают только картинку и редко-сам сюжет. Вот они глядят и думают, что это предел, это все сказанное- тем и ограничивается. Но дело в их восприятии, что по одному каналу информации мы идем другими путями. Мы пытаемся разгадать язык символов, идем путями разных обобщений, наблюдений на пути к тому, что массовая культура демонстрирует все происходящие изменения в обществе и перемены, в которых излучается открытость одних, замкнутость и одиночная аскеза и традиционность и разговение других. Теперь я смотрю кино просто так, посмотреть, развлечься, сделать выводы, но не как оголтелый всем рассказать, о чем подумал. Я стал держать свое мнение при себе, ведь его далеко не все разделяют. Я стал больше молчать, когда не спрашивают, когда не просят.
Так пахнет твое потеющее тело в смеси с косметикой, и ты не можешь изменить этот запах, это твоя природа, ты будешь таким, пока обстоятельства и события не сделают тебя совершенно иным, в чем-то более уверенным, а в чем- то более настойчивым, все меркнет по сравнению с этим, с теми усилиями, которые ты готов сделать на пути к твоей цели, к такой лакомой и искомой, как в песне «Шанс»: «И вот, когда ты в двух шагах, от груды сказочных богатств..». Когда все кажется таким достижимым, в пределах твоей доступности и досягаемости, тебе кажется, что ты недостаточно хорошо стараешься, и при той доли старания и упорства, ты легко можешь взять этот вес и эту дистанцию. Тебе кажется, что ты недостаточно хорошо стараешься. Когда ты быстро делаешь работу, ту работу, которая никогда не заканчивается, ты просто сразу научился делать другую новую, с усиленной яростью, с удесятеренной силой забывая себя, потому что люди всего не держат в голове, и всего не упомнишь, ведь «утро вечера мудренее». Вечером я сдал на почту все дела, потому что голова настолько забита информационным потоком, и в таком цейтноте этих дел и нагромождении так отдаленно начинаешь подозревать, что все не в силах охватить и проконтролировать, что иногда одно и то же действие ты выполняешь «на автомате», и в силу этого одно накладывается на другое, и ты можешь быть «не в фокусе». Я простой смертный, чего вы хотите от меня, я просто человек. Ай эм онли хьюмен.
Прокрастинация. 29.06.2013. 18:27. Картина мира меняется на глазах. Я видел, как меняется поведение людей, что мир изменчив. То, с чего я начинал писать- с моих ежедневных наблюдений, вся та, посеянная в настоящем нестабильность, продолжала развиваться. Она продолжала меня волновать. Вещи сами происходили по себе, без моей воли, контроля и участия. Я понимал, что самая главная проблема моего произведения это отсутствие сюжета. Выпускать в таком виде его было бы невозможно. Я подумал, почему мне так тяжело написать хотя бы саамы примитивный сюжет, у меня ведь есть размышления, у меня есть правильные, забавные и интересные мысли, у меня есть все, но нет нормальных развернутых диалогов, нет крутых сцен, у меня есть пастиш моих мыслей, но нет самое главного, от чего любая книга становится скучной и она клонит в сон, потому что в ней нет никакого развития, все начинается и заканчивается, как начиналось. Сама книга будет нечитаемой, она будет утомительна оттого, что в ней есть развитие отдельных мыслей, но нет сюжета, как такового. В ней нет ярких и запоминающихся действующих лиц. В ней нет ничего, что привлекло бы и зацепило внимание читателя. Есть видение процессов и явлений, есть анализ «что и к чему», но это не тянет даже на какую- то интересную статью в журнале, она выходит за рамки обычной и привычной моей миниатюры. Но теперь думаю, что написанное вообще не годится даже на миниатюру, потому что в ней есть хотя бы завершенная мысль, а здесь есть мысли, которые я вообще завершить не могу, что-то крапаю, но это превратилось в какую то синекдоху, где я никак не могу окончить произведение, потому что по всем правилам жанра, как сказал классик «где -то но нужно ставить точку». А здесь я ставить точку не могу, не хочу, и нет никакой возможности. Когда я решил покончить с произведением, меня и вовсе, увлекли другие вещи, теперь новые впечатления мне показались более интересными и отвлекли, потому что составляют настоящее, актуальное, злободневное, востребованное в моей жизни, и поэтому к своим прошлым и уже начатым проектам я окончательно утратил какой-либо интерес. На повестке дня было написать произведение про поездку на Бали, сочинение про встречу выпускников и сочинение про крестины ребенка, хотя бы маленькую сценку или рассказ. Можно было написать про поездку на Валаам, написать про расставание ребят, вот несколько историй, и вместо этого меня заинтересовал наш офисный планктон, что я, до поры, до времени, отложил генеалогические поиски и разыскания про моих предположительных предков. Работа так меня засосала, что лишь на прошлой неделе время от времени я стал подходить к компу, и что-то кропать, уделяя хоть часть своего времени и внимания машинке, чтобы выпустить свой пар, и чтобы он сработал как громоотвод, чтобы мой ежедневный стресс не накапливался, а как-то собирался в одном месте, пусть весь негатив из моей головы, но в одном месте. Про то, как я хочу достигнуть цели, и про то, что у меня есть возможные опасения про то, что я должен ценить именно то время, в котором я живу, и уделить внимание моим близким.
Прокрастинация. 05.07.2013. Я понял сегодня, что я должен организоваться в своем творчестве, поскольку без цели, без смысла, это ни к чему нормальному не приведет, нужно делать куски, как и прежде, просто подчиняясь какому –то единому замыслу. Только так, поскольку иначе синекдоха меня вымотает. Иначе я вовсе ни к чему не приду. Мне нужно ставить себе хотя бы промежуточные цели, хоть бы на чем-то фиксироваться, иначе это просто огромный вал потока мыслей и впечатлений, он так и остается какой- то неструктурированной словесной ватой. Нужно определяться, выводить этот поток, канализировать его в нужное русло.
Сегодня утром я подумал, что я остаюсь таким же старшим мойки «по жизни». Что меняется в моей жизни? Как важно для меня было тогда осознание, что мне сразу, без проверок, дают руководящую роль, и как я распорядился этим, по- большей частью, символичным и условным назначением. Реально стал командовать людьми? Выкристаллизировался, как лидер? А кто был в моей команде, могу ли я вспомнить сейчас? Много интересных ребят, и я не знал, что с ними делать, потому что еще прежде не руководил другими. Знал, что буду отвечать за объект, но с меня так никто всерьез начальства и не спрашивал- все было организовано. Все брались за работу, охотно или через силу, в силу того, что есть установленная система работы, которая, когда нужно, и облечет все в нужные формы, все само станет на свои места, стоить только постараться и приложить усилия. И я сравнивал потом себя с теми старшими мойки, которых видел. Мог бы так все организовать, чтобы не работать самому, будучи с ребятами формально на равных, когда рабочих рук вечно не хватает, позволит ли это мне моя совесть. Когда Пых стал вчера рассказывать про то, что их обложили крупными штрафами по госконтракту, что и ему самому пришлось взять метлу в руки, что самому пришлось работать вместо фотомоделей, которых они понабрали. Понять его можно, «выставить кучу дееспособных штыков» не смогли, что можно переманить людей, не сложно, но заставить работать тяжело. А когда реально работать некому, так он и вспомнил свои золотые студенческие годы. Так они, менеджеры и пошли сами трудиться. В этом был девиз гуру бизнеса: «берись и делай!». И ничего не бойся! Работая в банке, человек вырастет от охранника или уборщика до служащего, и потом до топ-менеджера компании. И здесь, в Макдональдсе делают карьеру от мойщика туалета, кассира до администратора зала. В каждом из нас заложена эта капсула власти, или маршальский жезл в ранце, который до поры до времени не резонирует в человеке, которая должна раскрыться и показать лидерские качества в нужной ситуации, чтобы мы их реализовывали и применили на практике свои способности и do all our best!
Смотрел в социальных сетях фотки Feeling, Буду!, Когана и Нос. Нет ощущения того, что ты вторгался в чью- то частную жизнь чужим, незваным, непрошеным. Люди сами выкладывают себя, рассказывая о себе доступным языком изображений, что не нужно напрягаться читать и осмысливать. Ты просто подглядел даже не в замочную скважину, ведь через замочную скважину было бы наблюдать гораздо увлекательнее, я не скрою. И я не спорю с тем, что иногда мы себе устанавливаем какие-то пороги, какие-то барьеры, причем искусственно, мы себе что-то строим, какие-то почерпнутые из разных источников правила, как всегда восприимчивые к чему-то новому, и решаем, как поступить. Но все эти решения, черт бы их побрал! Они только от того, что они пронизаны нашей желчью, нашими мелочными обидами, нашим рационализмом и другими второстепенными вещами с никудышней мотивацией. Мы что-то строим из себя, напускаем флеру, хотим, чтобы мы выглядели в чужих глазах лучше, чем есть на самом деле, и нам вовсе не кажется, что в этой публичной субличности мы врем себе, что мы меняемся в лучшую сторону, это самый болезненный самообман, когда, на поверку, ничегошеньки не происходит, а мы остаемся такими же. Человек оскотинивается. Он хиреет, чахнет, когда он не приукрашивает действительность, доконструирует себе реальность. И это ведет его ложной тропкой.. ложные маяки, как огни святого Эльма. Он фальшивит, дергает не на те струны, давит не на те кнопки, издает не те звуки, а мы повинуемся, и мы волнуемся, но это все не то, оно вызывает у нас сходные реакции, но это все ты ищешь ушами, ждешь, поджидаешь, чтобы услышать знакомую мелодию, и хочешь услышать знакомый мотивчик, проигрыш, он в чем-то подражает, чем-то напоминает привычные звуки, но вовсе не то, мы не получаем удовлетворения, так, в такте не опережает, то не попадает в нужную ноту на поверку, и звучит совсем другое, и мы не получаем желанного и вынуждены коротать время и довольствуемся тем, что есть. Так и здесь, ты проживаешь свою жизнь в волнительном безрезультативном ожидании, а мог бы иметь вовсе иную, ту, на кого ты глядишь в эти замочные скважины. Чья-то жизнь, укрытая в подвалах, тайниках, сундуках, так тщательно обегаемая тайна за семью печатями, и даже та, что на виду, и она не спасает, она ничего не дает, мы не меняем свой мир, не цепляем, просто можем смотреть, когда не можем видеться, встречаться и общаться, мы не можем проявлять никаких эмоций и совершать никаких действий, а только глазеть и смотреть- и так и оставаться на дистанции- извечное «стояние на Угре». И спрятанная и выставленная напоказ от нас равноудалены- первая потому что мы прилагаем усилия и условные барьеры нас останавливают, а вторая тем, что перестает быть интересной, потому что не оставила никакой загадки. Merry romantic novel. Story of my life. Пока наши жизни не выйдут из обращения, пока мы не перестанем себе лгать, пока мы выйдем из состояния морального анабиоза, когда мы определимся наконец, чего же мы хотим. Пока мы не устанем себе навешивать ярлыки и видеть, как бурно и активно проходит чья-то жизнь, когда наша нам кажется проходящей в каком-то болотце и безвоздушном пространстве. На фото мы видим один позитив, мы не видим негатива, не видим всего крайне отрицательного. Всего того, что реально происходит. В этой глянцевой ретушированной жизни на фото есть все, но у них за подолом также и все то, что вынесено за скобки, все то, что никогда не засветится, все, что никогда не станет явным, то, что никогда не попадет в эфир, от тебя скрыто все, что показать представляется тебе неуместным, но заботит и заводит тебя больше всего. Их жизнь напоказ ты видишь, как один длиннющий рекламный ролик, который должен идти с честной сопровождающей надписью, как предупреждающая антиреклама сигарет «Курение убивает». Здесь все красиво, как в сказке, но эти игры смертельно опасны, и в вашей жизни может случиться говно. К такому развороту событий мы просто не готовы. Мы закрываем глаза на все. Мы хотим видеть лишь то, что хотим видеть. Мы просто слепы видеть то, что есть, и реально оценивать ситуацию, и принимать обстоятельства такими, какие они есть, без выпендрежа, гонора, без ложной и излишней самоуверенности. Нам нужно быть уравновешенными и собранными, а мы хотим остаться детьми и тешиться картинками, на которых все поставлены в нужные позы и все лишнее убрано и останется за кадром, за скобками.
Ты думаешь над продолжением своей истории. Как все прямо на твоих глазах стало прахом и историей. И сейчас ты пишешь ее снова. Ты действуешь. Ты пишешь. Ты меняешь свою реальность. Ты меняешь. Это и есть главное, что ты в силах. Тебе казалось, что ты заглох. Что ты стал «цепным» как пес, и ручным, как комнатная декоративная собачка. Что ты уже устал. Что ты ничего не можешь. Что ты иссяк, исписался, и стал неинтересен. Ты можешь. Все зависит целиком и полностью только от одного тебя. Ты понимаешь, что это не просто дешевые лозунги, нужно просто вдуматься в каждое слово и поверить в него. Поверить в свои силы. Как бы не казалось это банальным. Не читать ни слезоточивое чтиво, или сказочную патетику авторов и философов, пишущих банальщину, перемежевывая ее между небылицами и обывальщиной. Читаешь хроническую прозу, жмых и пасту слов, в которой нет ни сока, ни содержания. Нечем ни пришпорить лошадь, ни наживить червяка на крючок. Ты думаешь, что просто так в повествовании близко не подпустишь к себе. Ты знаешь, что можно по-разному сказать о себе, тыжписатель.
Все к чему ты стремишься. Все, ради чего ты жил. Ты ждал обретения равновесия, и шагал в «не-покой», а потом от него отталкивался и шли заново, в свою стихию в тот суп, «первичный бульон», в тот хаос, где бы ты испытал себя на прочность. Мы всегда, как в качелях и маятнике, где швыряет от одного состояния в другое, из крайности в крайность. Мы непоседливы, неуживчивы. И это и есть нам самое подходящее определение. Мы как медведи- шатуны, выходим из берлоги, когда еще не окончен период спячки, бродим потревоженные и дурные, с тяжелой головой, и не даем покоя ни себе, ни другим. И это ощущение, оно не выветривается, ни с ритмами природы, ни с переменой погоды и сезонов. Просто нас побеспокоили, а теперь из-за того, что все случилось не вовремя, не будет ничего хорошего. Мы заведены, сняты с якоря, кратковременного хранения. Мы вооружены и очень опасны. Мы сильны только тем, что заражены и заряжены действием. Что в нас поселен этот «вирус действия». И пока мы не выполним свою программу, пока мы не совершим, нам не велено будет успокоиться. Пока в нас происходят эти чудные и дивные перемены. Пока в нас живут эти изменения. Пока бьется пульс. Пока из всех частностей вырисовывается что-то в общей картине, что-то главное, за что стоит бороться и действовать. За что ты веришь в себя, и в свое назначение, призвание, свою миссию.
06.07.2013. Я задумал «Триптих», описать про мою жизнь, а все вкрапления сделать из дневников, описание характеров, сцен и всего, что я делаю постоянно. Все дневники, которые я пишу, употребить их в книге, и вписать все наблюдения. Все то, что я вижу, то, что я тружусь описывать ежедневно, и есть главная ценность, описание дней моего бытия, мое былинное лето-описание, которое лишь для меня представляет такую большую ценность.
14.07.2013. Сегодня день рождения Дяди. День взятия Бастилии. Я пожелал Дяде: «Поздравляю с днем взятия Бастилии! Чтобы в хорошем смысле слова были революции, без потрясений. Я желаю, чтобы годовые кольца прибавлялись на вашем дереве, чтобы дерево вашей жизни было здоровое и сильное. В семье царила любовь и гармония, была здоровое чувство локтя, связь поколений, чтобы был долгожданный лад и согласие, долгих лет здоровой и счастливой жизни!». Ну, ты, как художник, всегда красиво сказал, написал»- сказал он, «Я от всей моей семьи поздравляю вас с праздником, своей маме, и вам всем, кто меня знает» сказал он. «И мне было очень приятно, что я дозвонился, что я успел сказать самое важное и самое главное, как они мне, дороги, как к вам обращены все мысли, все наилучшие пожелания в эту минуту».
За то, что будешь ценить до гробовой доски. За то, что к чему ты будешь прилагать усилия. Все будешь делать, и все терпеть. Все через силу прилагать усилия. За то, что пробовал, что знал, во всей жизни не находя покоя. За то, что верил, и что ждал, что знал, что это все оно какое. За то, что мы не по себе, за то, что лукавствуем и губим. За то, что в отравленной и окровавленной воде, и под синим небом все же любим. За то, что нам невысоко, за то, что больно подниматься. За то, что каждый в мире шаг, чтоб не отступать, бороться, дальше драться. За то, что ты чувствуешь себе, что поднимается, как всходы. За то, что в этой суете, есть место для звучных мелодий. За то, что раненная тишь, нас пригвождает к мигу в святость. За обретение мощей, за пост, усладу и уст сладость. За то, что прочная земля, нам дает ощущение почвы-тверди. За то, что может украшать ее и буйства красок всех соцветий. За то, что гордая земля, тебе и ноги укрывала. За то, что вся твоя семья, тебя всегда –повсюду узнавала. За то, что гордая земля, нашла в тебе точку отсчета, что и любила, как могла, словно любовь ее работа, словно любовь ее завет, ее отрада и забота. За то, что долго мы к тому так шли, что нас родные узнавали, не было чего нам дадено- так мы ублажали себя сами. За то, что в каждом уголке и камельке, углу и в каждом угольке семейного тихого очага, немного места для тебя, и много счастья, чтобы сглазить. За то, чтобы долгая тропа тебя лишь к Храму выводила. За то, чтобы Святая рать тебя спасением наградила. За то, чтобы супружная чета с тобой была верна до гроба. За то, чтоб море и вода, чтобы не нахлынули, как из ведра, и не ошарашили от боли. Есть так назначена цена, как будто клейма всем нам ставить. За то, что ты так своим признал, не смог ты никогда оставить. За то, что мимо проходил, и ты не ввязывался в драку, чтоб свои мысли излагал, не изолгав их на бумаге, как собака, и сам ты был смердящий пес, на которого не пожалеют палки. И не жалко плахи палачу, и всем, кому всегда поддакивал, не хватит и пяти октав, не хватит и прибереженного слова. Не ради охоты, не ради славы, не ради красного словца, а ради сильного улова. Все руки задираем в воздух, не ради заезжего молодца, не ради красного кафтана, руки есть не просят. И не насытиться тебе, коль так обильно угощают. И всего боишься только ты. Но все тебе всегда прощаю. Прощаю не накрытый стол. Прощаю сомкнутые губы. Прощаю, как всегда скупа слеза, и горделиво сжаты скулы. Все сведено, но толку нет. И все поставлено на паузу. Не горит даже и ближний свет. Запущен самый лучший браузер. И все, что соткано из грехов, и все, что не нашло отдачи, ты все попробовал, как соль, и ты отсыпал щедро сдачи. За то, что нагретая земля, тебя теплом не баловала. За то, что родная семья тебя своим не называла. За то, что как надо поступить, и что стать была невообразимо тихой. Ты знал, где твердо, где ступать, и с самым подходящим мигом. За то, что верил, что спасен, и что спасал себя молитвой. Ты шел навстречу риску, был небрит и небит, но битым шел навстречу битвам, и был ты смел не по годам, и так неистов, смел и дерзок. Ты резок был и был жесток, и падал низко до тех пор, чтоб знать насколько низость мизерна.
Скорее, мы изменились за это время, и уже давно не те рафинированные мальчики, какими мы тогда были. С приходом новых, влившихся в наш коллектив, в наш тихий мирок, мы всех их, пришлых людей, принимали в наш круг неизбирательно. Они не проходили проверок, они не сдавали на норматив, на «краповый берет», принцессы не ночевали на горошине, прежде чем их успели принять и оприходовать. Парни не сдавали экзамены на любовь к Родине, или проверку на предмет знания Отечественной истории, и на знание фронтовых песен, песен «Монгол шуудан» и «Калинова моста», «Песен нашего века» от «Зеленой кареты» до «только «Дон» и «Магдалина»». Но без этого наше консервативное общество, наш узкий круг или «ближний круг» или наш закрытый мир дачников, все равно бы состоялся в «шире круг». И без этих проверок, и без всех этих людей. Мы составляли собой особый и цельный мир, и в него не нужно было никого принимать, мы не нуждались в «свежей крови». В нем царила особая атмосфера, когда мы у нас была особая культура, где мы собирались на даче, выполняли какие-то сельхоз.работы, но также и славно отдыхали, ели всего до отвала, от пуза, принимали на грудь, соблюдая «культуру пития». Все это проходило в душевной семейной атмосфере, в максимально дружественном ключе, где не было места неудовольствию или натянутости. Я в чем-то рисую идеальный мир, идеальный дом, идеальную семью, как Томазо Кампанелла написал «Город солнца», я хотел бы описать такую часть солнца, где твердый внутренний порядок, и все слушаются мудрых отцов, которые оправдывают свое наименование и высокое назначение, свои моральные обязательства перед подчиненным личным составом, который берегут «как зеницу ока». Скорее меня, охватывала реальная ностальгия по безвозвратно потерянному и утраченному времени. Моя личная ностальгия по безвозвратно ушедшей ранней раненой молодости, где пришлось взрослеть и набираться ума, набивать себе шишек. Все то, к чему примерялся, с кого хотел брать пример, чему хотел следовать, вот что это было. Не втихомолку, не осторожничая, а здесь реально испытывая себя, проверяя себя, проявляя все свои лучшие качества. А здесь я выступаю, как традиционалист, хотел бы, чтобы этот мир остался, как бабушкин сундук, неизменным, чтобы все было на своих местах, книги на полке, фотографии на стене, настольная лампа, и такое же дикое количество незаточенных советских цветных карандашей, которые сразу взялся точить, как мужик в доме в песне про «не заточены ножи», как показатель того, что я появился. Принимайте меня! Перец, который все исправит, как самозваный и названный старший сын в пьесе «Старший сын», как настоящий ревизор в «Ревизоре», как Митя в фильме «Утомленные солнцем», кто поставит все на свои места, и одновременно будет даже орудием личного мщения, как Куллерво в «Калевале». Окружают нас все также те же куклы, те же журналы, которые прятали от старших, все осталось таким же, как и вкус любимых блюд и стряпня- кухня Бабушки и Тети. Даже книга со стихами Ольги Берггольц, на улицу которой я потом перееду работать. Я ехал в не позабытый мой мир, а в тот мир, в который мечтал вернуться, где меня суетливо опекали, где я был дорогим, «самым близким и родным», по которому скучал, который был мне дорог, как воспоминания, который всеми силами пытался воскресить, я не смог так больше и душевно петь, потому что у меня не было тех, кто так хорошо знал слова, и кто бы был бы мне настолько близок по духу, кто меня знал настолько хорошо, и знал про меня все байки и истории, и рассказывал их так трогательно, как будто то те люди, которые видели меня и мои первые детские шаги, или помнят что было на моих крестинах. Теперь я сам всему свидетель, и сам действующее лицо. Я так медленно побираюсь, но иначе сказать попросту не могу, потому что все здесь важно. Мои личные переживания, мои ощущения, не чувство дармовщинки, которое всегда пробирается к нам, и тихо ворует у нас наши искренние чувства подменяя суррогатом, заменяя их фальшивками и дешевыми подделками, малодушными и лукавыми. Ностальгия контрпродуктивна- она окрашивает нас багрянцем сердца. Тогда это знал наверняка, что она ни к чему не приведет. К чему старые декорации? Мы все изменились настолько, что у нас только остались только прежние имена, потому что даже паспорта мы успели заменить на новые. В нас все иначе. Мы живем в других городах. Учимся, работаем не там, и не с теми, и не на того, и не теми, на кого, нас когда-то учили. И это факт это самый болезненный факт, что в своей стране мы оказались не нужны, не пригодны. Нас государство выбросило, сначала выбросило огромные деньги на наше обучение и образование, все равно, что зарывать деньги в песок, какой в этом толк? Готовить узких специалистов, чтобы им дать потом самим зарабатывать свой хлеб мастерством и умением. Теперь я понимаю, почему во всех произведениях и биографиях чиновники ждут места и назначения, что значит фраза «ждать места», когда чиновники отбывают в свое имение, ждать назначения, ждать перевода, ждать пока освободится место, чтобы тебя туда устроили. Предопределенность, планирование, где нет никакого шанса выпасть из колеи на обочину. Только в опалу или ссылку.
Искушение. 30.07.2013. Проблема в том, что когда ты капитулируешь и демонстрируешь слабость, ты сдаешься, и это есть компромисс. Ты прощаешь себе, идешь на уступки, когда ты должен бороться и добиваться, не должен сдаваться ни при каких обстоятельствах, а тут ты ровным счетом сдаешься без борьбы. Ты не ищешь сложностей, доволен тем, что имеешь, и выбираешь самый простой и безболезненный для себя путь, не полный опасностей, исканий, риска, азарта, пьянящего дух и романтики. Простой испытанный, из серии типа: «зачем платить больше?», что я могу получить и так. И в этом и есть твое моральное падение, что ты не достигаешь того, чего тебе действительно хочется. Это и есть «Искушение Святого Антония» в том, что оно так погранично, что до него уже можно дотронуться. А потом тронуться умом от счастья. Ты можешь взять тебе не принадлежащее, оно манит и тяготит своей отчаянной доступностью, предлагает себя, подбивает оформить с ним долгие и взаимовыгодные отношения, и в этом и есть простота, в его незатейливости, что оно совсем уже близко и рядом. Ты вымотаешь силы, и тебе больше уже ничего не захочется. Не будет места, которое ты сможешь заполнить занятиями. У тебя не будет времени зазеваться. Все под контролем, ты не хочешь отвоевывать новые территории, когда тебе мало места и есть ресурс, когда ты волен брать и побеждать. Чему ты обязан своим существованием? В тебе собираются разные жирные плюсы, которые составляют картину твоего мира, ради чего тебе ты пришел в этот «дивный новый мир».
Прокрастинация. 31.07.2013. Понимаешь, о чем ты пишешь, тут же всего одна фантазия, «говорящая сама за себя». Тебе не обязательно переживать это на своей шкуре, тебе не обязательно внедряться, нужно пофантазировать, прикинуть, просто представить, просто игра воображения, немного фокуса- концентрации, немного таланта, и все сойдется! Просто игра. Представь это своей игрой, тогда все получится, все очень просто. Тебе просто нужно задеть нужные струны. Все лежит «вокруг да около», тебе нужно просто именно к нужному месту приложить свое усилие. Выбор творчества не случаен. Такое чувство, что нужно непременно поторопиться сделать это скоро, потому что мое творчество в последнее время напоминает синекдоху. Я пишу много пишу, почти запоем, меня переполняют чувства и мысли, которые все излагаю, но при этом ничего не оформляю в окончательном виде. Тогда вообще можно запутаться в том, что писал, а чего не писал, и от этого уже отталкиваться, потому что все это здорово, тогда как это и есть то, чего от тебя ждут. Все превращается в синекдоху. Я отхожу от изначального замысла, и так, вроде чем-то занимаюсь, а это скрадывается, и вовсе не так, как задумано, во всем есть отход от изначального замысла. Автора всегда «уносит в сторону», как течением реки пловца, он ставит перед собой одну цель, а непроизвольно достигает другую.
Так и в генеалогических поисках, я должен был углубиться, а в итоге закопался в князьях, и в то же время пролился свет на историю своей семьи, как не парадоксально, выводя открытие про Леся Жебрака, который существует в вымышленной мной реальности под таким именем, чтобы не сглазить, так и тут, фамилия была задумана моими предками, для того чтобы богатым или зажиточным людям никто не завидовал, чтобы не выделяться, и если даже и не знали соседи или односельчане, то не думали, чтобы не было такой «говорящей фамилии», которая соответствовала уровню благосостояния. Поэтому та формула, которую я вывел в том произведении, что Лесь узнает, в чем состоит его призвание, в чем заключается тайна его происхождения, для себя я параллельно открывал как то обстоятельство, почему я представитель древнего рода. Что-то должно находиться в этом ключе. Пребывать в таком подвешенном состоянии, что это тебя пробешивает, что ты изнурен, что все твое местоположение и зависимость в этой системе, в каждой точке системы, у тебя разные степени рисков, разные пороговые состояния, разная степень вовлеченности и взаимодействия и это оправдывает или скрадывает уровень твоей комфортности от места в системе. Ты торопишь время, хочешь побыстрее стать кем-то, а кто-то и не спешит, где сложнее обстановка, там нужна выдержка и сноровка- народец похитрее, и где внешне спокойней, там штормит внутри на порядок сильнее, разные по уровню глубоководные рыбы, где-то позубастее публика, и что ты будешь негодовать в этой среде. Сначала ты сможешь стерпеть, адаптируясь, а, со временем, это будет более болезненнее, от твоего уровня в системе, и сильнее тебе будет досаждать, на порядок труднее и сложнее будет переноситься это открытое состояние, когда ты не можешь слить свою агрессию и досаду, и будешь вынужден в себе, как в копилке, держать этот стресс, все худшее, не находя выхода этим болячкам и всему негативу, чтобы не дай Бог ни на кого не сорваться, потому что потом «себе дороже выйдет». Я поставил мелодию «Преамбулы» из «Царства подлинной свободы» на телефон как рингтон, на звонок, и я подумал, что это знаково, что и есть переосмысление моего творчества, что оно живет новой, уже собственной, жизнью, что все эти мелодии были писаны мной неслучайно, и они подходящие, «не надо ничего делать в стол». Крестный не хочет отдавать отцовскую тетрадку, связанные с ним обещаниями. Каждый из нас должен иметь свой тайник и свое место схрона, связанное присягами и обещаниями тайнами за семью печатями. Почему он доверился именно им? Был так глуп и наивен, посчитал нужным, так и поступил.
Сейчас в этой ситуации я даже не знаю, как поступить вернее, или выполнить работу, написать книгу, или оставить ее на этом, прежнем уровне, что есть, потому что «борьба с автора с собственным произведением» это сильный аргумент и довод. Природная лень, прокрастинация, хроническая нехватка времени и другие занятия, новые отвлекающие факторы, насущные дела, свежие перебивающие впечатления, все это наваливается, и вместо кропотливой работы, ты выбираешь, как себе проще. Вещи и твои впечатления, все внимание уходит, схлынет, вмиг теряет свою актуальность и силу над тобой, ты даже не задумываешься, как меняется твое состояние, сосредоточенность, увлеченность. Тебя увлекают новые и новые вещи, как искушения, ты дорожишь своими ощущениями, ты не хочешь «воровать у себя». Ты хочешь фиксировать все, что есть. Ты готов отдавать это своему дневнику, но не готов отдавать нарасхват, делать доступным остальным, потому что теперь для тебя это одномоментно стало архиважным. Раньше то, что ты щедро выставлял напоказ, снова обрело интимность, и это стало настолько супер- интимным, что ты не захотел это передавать остальным, потому что обрел разборчивость. Ты захотел его оставить при себе, вот в чем важность момента, теперь для тебя наступила переоценка, теперь ты поменял взгляды и те установки в том, что ты раньше без оглядки готов был делать достоянием публики и общественности, а сейчас ты не готов доверить некоторые свои мысли, даже бумаге. Вот какая произошла с тобой кардинальная перемена- важная, символичная, на что ты не рассчитывал и не планировал раньше. Ты думал, что так будет проще и легче, тебе освободиться от этого, как от груза и от балласта, и выдав все всем и каждому, ты думал, что обретешь себя, и в той гримасе ничего хуже не мог себе придумать и представить, что ты ничего не получишь взамен, ни огрызков внимания, ни откликов за свою «обнаженку», ни сочувствия, жалости, сострадания, поддержки, одобрения, ни язвительного ерничания ротозеев и зевак. Даже толики и йоты внимания, огрызков, ничего. Отсутствие этой реакции красноречиво показало тебе, насколько ты был наивен и глуп, насколько ты был не прав, что это все не удержал при себе, показав широту своей натуры, свой психологический рисунок, палитру и богатство твоей личности, ее непередаваемый духовный мир, богатый узорами, твое настроение, твою богатую эрудицию и широкий кругозор. Все это стало в миг лишено всякого смысла, и ты не смог этим утешиться. Для тебя это, в любом случае, терапевтическое письмо в творчестве, попытка узнать или проверить, насколько хорошо ты знаешь себя, и в этом и есть толк, что ты все время хочешь разобраться в других людях, пытаешься что-то в них выцепить и достать. Внедриться, чтобы влезть к ним в доверие, выпытать самые их страшные и сокровенные тайны, когда тебе нужно знать не больше того, что кто тебя окружает, кто ты сам, кто ты есть на самом деле, какие твои слабые места и уязвимости, в чем на тебя не стоит положиться, что ты за фрукт, что ты действительно любишь, чем ты готов жертвовать. Ты готов действовать, боишься теперь и задумываешься над тем, что ты сделал, что ты выложил, что ты опубликовал и осветил своим мнением, что это ты сделал сгоряча, и во вред себе. Ты искал какой-то популярности, славы, известности, когда не надо было искать земной славы, ведь «вся слава Богу». Все пустое, гонка за известностью, эпатаж, китч, провокация, все ложь суета и тщета, это «ворует» у тебя твой искренний искрящийся мир, как фотографии, по поверьям, душу у индейцев, и ты расстаешься с ним так, что ты этого не замечаешь, ты многое упускаешь из виду, за этой наживкой, ты страдаешь еще больше. Просто просветление медлит, приходит, уже «со временем», когда ты утрачиваешь часть себя, за этой лихорадочной гонкой, не за настоящими переживаниями, которая не дает тебе остыть, но, в тоже время, не дает тебе ничего. Главное, что она забирает у тебя силы, ты готов гнаться, кидаться, и тебе кажется, что ты оплатишь все взятые кредиты, что тебе стоит поставить все, что есть, на этих лошадей, на эти карты, как упертый старик с бойцовым петухом в «Полковнику никто не пишет». Тебе кажется, что удача вот-вот, уже близка, и тебе благоволят яркие звезды, ты не утрачиваешь мечтательности, но в этой гонке и в этой романтике сделанной ставки, и в этом максимализме порыва мы обнажаем свою душу, и делаем себя очень уязвимыми так, что осторожные люди к себе так близко не подпускали, по крайней мере, не навлекая на себя угрозы и опасности. Чем ты готов платить за эти солнечные блики, что ты будешь вознагражден за твои труды и старания, что тебе спишутся грехи, что ты будешь поощрен за свое упорство, старания, труды и усердие. Любая ситуация рождает новое к ней отношение, которая проявляет тебя, по крайней мере, видя, как ты готов, чему научился прежде, умеешь ли ты работать над ошибками, и в чем и есть твои слабости и уязвимые места, и важная ситуация требует от тебя сосредоточенности и внимания в любом деле, особенно в писанине- где табу писать и говорить лишнее. Через пять минут ты уже не замечаешь голую стриптизершу. Потом взгляд замыливается и приедается. Так и в писанине, если ты делаешь акцент на натуралистичности и максимальной открытости, то за этой дешевизной твоей «исповедальни», демпингом и скандалом, уже не останется ни лакомых кусков, «фиговых листков» и «заповедных зон», все становится ординарным и неактуальным.
Вчера был день рождения Буду!, и я его поздравил. Он сразу разбежался ответами на вопросы, как у него дела, стал действительно рассказывать, как у него дела, тогда как «как дела?» скорее, дань внимания, чем реальный конкретный вопрос человеку. Было долго и много чего им сказано, от наплыва и переизбытка информации от него, как-то не дошло до поздравлений, поэтому я пытался соригинальничать, как будто специально готовился, а стал импровизировать и сказал какую-то муру. Я пожелал, чтобы его биологический возраст был поменьше, чем его календарный, с его состоянием здоровья. Наверное, это было верное и жизненное напутствие, и так и должно было быть. Он соскучился за эти месяцы, что между нами не было общения, я действительно долго не справлялся о них. Он приглашал к себе и сказал, что закончен ремонт, а я сказал, что накопим денег и приедем. «А когда нам приезжать к тебе?» -переспросил он, не кривя душой, я сказал: «А когда денег накопите», что тоже было вечной непреодолимой проблемой- не хватает не то, что времени, а ресурсов. Желание опосредовано от средствов. Вот в Белоруссию мы можем махнуть. Мне этот разговор напомнил истории, как родители рассказывали, как при Союзе могли запросто слетать в Тбилиси, чтобы побаловать себя, выпить бутылку красного вина и вернуться. Как современные нувориши летают в Прагу, чтобы попить и отведать настоящего пражского пива. Так и мы, чтобы почувствовать аутентичную Белоруссию, срываемся и едем, но, чтобы насладиться экологически чистой молочной продукцией. Опять он что-то сказал мне про свои дела, потом, что поступил учиться в какую-то академию. «Академию?» переспросил я. «Да», подтвердил он, я опять увидел, что кто-то меня «делает», кто-то «обгоняет на поворотах», я по-хорошему ему позавидовал. Я услышал, как малая что-то лопочет, сказал и отметил: «Когда уже свою ляльку сделаем», и сам подумал о том, как быстрее хочу детей. Тогда, когда мама стала в очередной раз рассказывать про племянника в первый день, когда приехал Брат, я сказал ей: «Мама, я хочу своих детей, и не хочу ничего слушать о других!»- не знаю, может это и так было произнесено скорее, как рассчитанное на публику, но иначе и быть не могло, я разволновался, я был возмущен, слушая про чужие успехи и достижения. Были смешанные чувства порадоваться тому, что кто-то чего достигает, так почему мне это не дано? Почему мое пребывание сопряжено с какими-то трудностями? Почему у меня с Женой не получается гладко? Почему мы не можем планировать? Почему так все сложно, и лучше вообще ничего не планировать, а лучше делать, идти напропалую. Наверное, поэтому и меня так занесло, и это и есть корень моих проблем. Я рад был слышать Буду!, старого друга, но осторожничал со словами «братские поздравления», «по-братски», потому что со словом «братское» я недавно отчитывал Брата, а зная, что Буду, что говорит «как брат» и есть «брат названый». Я знаю, ведь это не просто календарная дата, это и есть пароль на мой компьютер, поэтому она так запоминаема мной, что это теперь и для меня часть меня самого.
Мы все участвуем в селекции, в каком-то неозвученном эксперименте, где все пытаемся произвести на свет идеального человека с правильной физической конституцией, выращиваем, вкладываем в него все лучшее, достижения науки и техники, когда подключаются и вмешиваются деструктивные начала, которые борются с тем, чтобы он выстоял, проверяя его на прочность. Потом начинается иная стадия, на него может повлиять дурная среда, он может связаться с дурной компанией или встретиться с женщиной, которая отяготит его своей дурной наследственностью, распутным поведением или вредными привычками, или разобьет ему сердце так, что будет потом всю жизнь оправляться. А может, в детях сыграют не гены их хороших родителей, а плохих бабушек и дедушек, и все старания окажутся напрасными, обесцененными, если человек с идеальным генотипом -хорошей родословной, рожденный в любви, вдруг в силу обстоятельств совершит неблаговидный поступок- плохой фенотип, и все может случиться в силу обстоятельств и угоду обстановки, когда насмарку идут все старания и усилия, приложенные родителями.
Искушение. 02.08.2013. Само-укрощение. Сила мужчины здесь характерно проявляется в том парадоксе, чтобы не быть мужчиной, подавить в себе основной инстинкт, животный инстинкт зверя. Сила мужчины в том, чтобы, будучи мужчиной, владеть собой, сила в противодействии той силе, которая заложена внутри тебя. Ты парализуешь свою волю, удерживая себя в рамках приличного и благовоспитанного поведения, и этим своим постом, воздержанием, ставишь эксперимент над собой.
«Странные танцы», как что-то, не до конца понятное и ясное для окружающих и всех присутствующих. А что должно быть доступно, то что проявляется только внешне и доступно всеобщему обозрению? Неужели это важно, когда бурлит, но не прорывается вулкан наружу, когда все во мне бодрствует, но целомудренно и просто, когда все внутри достигает бешеной пульсации и нестерпимого накала, когда мы еле выдерживаем гигантское напряжение этой пружины в теле. Оказываясь в этой «выгребной яме», мы уже не такие стерильные, выдержанные и благоразумные, но сохранили свое благочиние, благопристойность и величавость. Мы начинаем хандрить, мы уже не в силах приукрашивать наши беды и поражения, неудачным днем, который не задался с самого начала, или черной полосой, и наконец, пришло время называть вещи своими именами, или also known as, как назвали, как нашли, как посчитали нужным, на что рассчитывали, в чем обломались, что задело за живое, непричесанное, не укладывающееся в парадигмы, идущее против правил, но, все же, имеющее свое священное, неубиваемое, невытесненное, неоправданно живучее, как сама непостижимая жизнь, в котором все свои пороговые, крайние состояния, идут на то, чтобы врезаться в память, и предательски сниться потом по ночам.
Прокрастинация.
Завершение романа и синхронизация, сведение его с записями рукописного дневника, как «сведение пластинок» и наложение музыки с разных источников диджеем. Я понял вчера, что это просто физическое «оттягивание удовольствия», затягивание процесса. Что можно, проявив всю усидчивость и усердие, завершить и довести до ума, для этого я должен напрячь себя, заставить себя, сделать по возможности, хотя бы до отпуска, но есть куча отвлекающих факторов, которые держат мое внимание. Было бы проще иметь один замысел, который бы силился реализовать. Множество раздумий рассеивает мое внимание, что это не плохо бы туда, это сюда, как Чехов: ««девичий бор»- это нужно куда-то вставить»», собирая, произведения, как мозаику, как ласточки вьют гнезда из ветоши, растений и пуха. Еще настигла идея описать тяжбы, про которые можно рассказывать, которые привлекают внимание со стороны, вообще воспринимаются другими как анекдот или байка, а это, по сути, и есть моя работа, только отображение курьеза, как жизненной ситуации. Сейчас мой промысел это обслуживание чьих-то интересов, отсутствие дополнительных и промежуточных целей. Мой служебный рост, сопряженный с огромной неподъемной бюрократией, попытки ускорить продвижение по службе, это было все равно, что идти против течения. Так изначально я выбрал установку, что была уверенность, что я нахожусь «на страже государственных интересов», «державного рубля», а не чьего-то кармана или бизнеса, частной лавочки. Делаешь общее дело, на которое многие хотят покуситься. Мысли о том, что есть при этом какой-то подвох или несоответствие, так и не возникало. Было честно, прозрачно, открыто, серьезно и по-взрослому. Я верил со всей романтичностью и идеализированными представлениями неискушенного жизнью юноши в то, что действительно выполнял роль заслона к чьему-то воровству и поползновениям, и сам влияю на процесс, а, по большому счету, будучи в кабинете, можно было на-гора увидеть общую картину, что, даже в кабинете, я формально работал «на земле».
Послушав вчера совершенно случайно по радио рассказ И. Бабеля «Мой первый гусь», я задумался, что также мог бы описывать, что происходило у меня на работе, но, с другой стороны, кому-то еще будет интересен этот автобиографический материал, кроме меня самого, и кого-то еще удостоит своим вниманием, и это давало чувство уверенности и определенности в завтрашнем дне и чувство логики момента, стабильности и покоя и это чувство не покидало, оно защищало, чувство сопричастности легионера и чувство вратаря, который отвечает тем, что стоит на воротах и защищает честь не только себя и мундира, а силы, которая родовой сплоченностью, при случае, своей корпоративной этикой, защитит и тебя и не даст в обиду. Это чувство локтя. Чувство Эгиды и крыла, как у Христа за пазухой, и в материнском утробе.
Искушение. Прокрастинация. 03.08.2013. Я вижу картину «Искушение Святого Антония» и думаю, насколько то, о чем я пишу, отражает сущность этой картины. Какие искушения были еще у других святых, и того же Гаутамы Будды или Христа, которого искушал диавол в пустыне, и это все происходило у них на глазах. Каждый должен пройти с честью это испытание, оно с виду кажется приятным и безболезненным, но в этом и его обманчивость, в том, что соблазнившись и отдавшись, поддавшись, давши себя наживить, как рыбку на крючок, и отправиться на гибельную наживку, это и есть погибель души. В том, что ты уступаешь, поддаешься, не сам устанавливаешь правила, а подчиняешь сам себя этой доступности и чужой воле, что она перехватывает инициативу и делает тебя ведомым. которая тебе льстит тем, что она протягивает тебе себя, что она привлекательно говорит «возьми меня, и я не отпущу», и ты предаешь себя, уступаешь, забываешь о том, какую обратную сторону Луны хранит в себе эта кажущаяся манящая доступность, и чем за нее придется платить. Ты меняешь себя сам, думаешь, что можно сделать выбор, решиться на это и не заплатить, как будто в этом ничего страшного нет. Как будто все гладко, хорошо и ничто не предвещает подвоха. Тебе кажется, что твои позиции крепки, ты силен, и ничего не выдает угрозы. Даже здоровую осторожность ты понимаешь как ссыкливость и ругаешь себя за нерешительность и колебания, в тебе борются две диаметральные противоположности одна за то, чтобы поддаться искушению как соблазнительной возможности, которая говорит, что все естественное не безобразно, все соответствует твоей природе, что это законы природы, и они требуют своего, и это хорошо и благо для тебя, и ты волен распорядиться именно тем, что само идет в тебе руки, а более того, это искушение само, первое проявляет инициативу, и ты обидишь его, если ты откажешь, потому что нет ничего хуже уживаться с обиженным искушением. Вторая сила говорит тебе категорическое «нет», она обосновывает все минусы, говорит о бдительности, мерах предосторожности, твоих принципах и планах, «читает морали», попрекает угрызениями совести, говорит, что твои позиции крепки и было бы глупо их терять из-за какой-то ерунды репутацию, потому что ты покажешь себя нестабильным и неустойчивым, а потом «мало ли», пойдут слухи и ты потеряешь свой вес, авторитет, положение и влияние. И вот, находясь «межи двух огней», ты не знаешь, чего выбирать. С одной стороны, тебе и не совсем комфортно. с другой стороны, и комфортное мимолетно, непродолжительно, еле уловимо, но тебе ничего не сулит из стойкого и важного, просто ради чего мараться, чтобы потом кусать ногти ради того, чтобы потом улаживать и вытравливать из своей жизни, памяти, а оно рано или поздно прорвется, и вылезет не к месту, когда меньше всего ждешь, доставив больше неприятностей, и хлопот не оберешься. Только с одной стороны, благо для тебя –разговение, минутная слабость. Льстит тебе, что ты пользуешься популярностью, ярок и заметен, а с другой стороны, это то, что тебя погубит, потому что единожды проявив слабость и дав себе поблажку, ты отравишь себя ядом, развратишь себя, покажешь себе, что нет в тебе ничего постоянного, ядра и стержня, все в тебе висит и держится на соплях и волоске, нет ничего стоящего, ради чего можно было бы опереться и положиться. Надо бы держать на дистанции, не дать себе увлечься, не показывать своего интереса, не выдавать себя, надо бы просто держать себя в руках, контролировать себя и владеть собой, вот самое главное, не показывать свое внимание, оставаться нейтральным. С другой стороны, это будет больше подстегивать, подзадоривать, заставлять явнее, четче и яснее проявлять симпатию и интерес. В этом лежат и покоятся более глубокие причины расчета на мимолетное утешение, возможность испытать себя, новый опыт. Интерес, любопытство, желание самоутвердиться, куча разных мотиваций и факторов, которые не несут в себе ничего хорошего. Которые чисто спортивные мотивации, не несущие в себе ничего рационального. Ты ищешь, выбираешь, можешь оставаться равнодушным и спокойным, но самое главное это удерживать дистанцию, ограничить четко свое пространство, не предоставляя возможности войти в него, обжиться, обтереться и почувствовать себя увереннее. Главная задача состоит в том, чтобы держаться на том расстоянии, на котором все безобидно и не попадает ни в чье поле зрения, и не удостаивается ничьим вниманием, в чем можно было бы вычленить и обнаружить интерес или какую-то взаимность, расположение и симпатию. Без этого всего мы только вещи, неодушевленные предметы с батарейками, в которые заложены какие-то алгоритмы действия, коды и повинуются на заданные рефлексы и импульсы. И все, что мы имеем и пожинаем –плод нашей борьбы с самими собой. Набор или действия, спрограммированные генератором случайных чисел. Все это разве стоит того? Разве мы можем понять, что плохо для нас, просто интуитивно почувствовав угрозу для себя и моральную тесноту предстоящего трудного выбора. Просто предположив, допустив риски и погрешности, и сопоставив себя, спроецировав на кальку того, что мы имеем, имея это, просто как фон, мысленно наложив действие, которое нас искушает, мы сразу начинаем просчитывать возможные риски. Первым делом, чем нам это грозит. Как делать и чем в виде ответственности, какими издержками и затратами нам обойдется, и что для этого стоит сделать. Есть разные шаблонные заготовки и сценарии, которые мы прикидываем в голове. Но «обломится нам, или нет», как мы преодолеем это препятствие, зависит только от нас.
22:17 Просто если бы мы сразу получали желаемое, как только захотели, мы бы не испытывали такую тягу, то нас бы это не впечатляло мы бы просто знали, на 100% будучи уверенными в том, что это достижимо. А так, когда желание зверствует над нами, еще заставляя нас покуражиться, поползать на брюхе и помучиться. Когда мы не знаем с какой степенью вероятности мы получим желаемое, когда мы еще действуем «на авось», и наша победа не гарантирована, только тогда мы испытываем тягу, проверяем на прочность наши привязанности и желания, ощущаем их непреодолимость, видим скупые расчеты судьбы, не позволяющие нам побеждать «без боя», иногда заставляя все отдать за победу и поступиться своими принципами, писанными школьным прописными истинами и правилами. Если бы мы сразу получали желаемое, но не как награду, а как должное, какой бы был смысл в этом рефлекторном удовлетворении потребностей, а что бы было, если бы желания всех сбылись, если бы все мужчины, возжелавшие Анжелину Джоли, ее получили, от нее было осталось мокрое место. Ее просто физически не хватило было, всех удовлетворить всех влюбленных в нее мужиков и всех жаждущих ее мужиков. Просто желания исполняются не у всех. «Мечты сбываются, и не сбываются» и в этом и есть толк в том, что Бог не всем молящим дает избавление от гнетущих болезней не все выигрывают в лотереи, чтобы выиграли лишь некоторые игроки, потому что если бы все выигрывали, в самих лотереях бы не было никакого толка, это была бы банальная касса взаимопомощи, в которой можно было бы брать в случае нужды или оставлять деньги на время на хранение, как в кубышку. Вторая мысль, которая родилась во время ужина на даче, что герой должен понять, что плотское это не главное и далеко не самое важное в жизни. Да, несомненно, интересно, любопытно, горячо, это инстинкты, но это не главное. В какой-то момент это действительно становится главным, но его в нашей жизни, просто в потраченном на него жизненным времени какие-то крупицы, миллионные процента всей жизни, почему, чтобы мы ощутили и поняли всю ценность, кому-то секс не дозволителен в силу недоступности, у кого-то проблемы, кто-то не имеет физически возможности, и кто-то не предрасположен духом, кому-то банально не с кем, много разных против, то боли, настроения, менструация, ссоры, бытовые конфликты, склоки, чтобы мы дорожил теми другими, что у нас есть, и берегли все ценное, что есть в отношениях, кратность, большинство дает многогранность в отношениях, дает продолжительность, становится ценным и важным, относясь пренебрежительно и скучно не как к развлечению, празднику, а как к рутине, под настроение, избалованный и развращенный количеством не оценит, не будет работать над качеством, из-за мелкого себялюбия и эгоизма желая себе угодить, больше заботясь только о своем удовлетворении, и вся проблема будет состоять лишь в том, что не учитывает конфликта интересов и тянет одеяло только на себя. Вопрос в том, что главное и как расставлены приоритеты, ведь далеко не мы предопределяем свои занятия. Наше время и занятия, бытие, предопределяют те жизненные обстоятельства, та окружающая среда, в которой мы находимся, в которую погружены по уши, которая и есть наши заданные координаты и константы, которые не всегда нас устраивают, которые не всегда дают нам чувство удобства и нелинейного комфорта. В этот раз на даче я понял, что большое количество времени, проведенное на даче развращает, разлагает и делает недисциплинированным, как автора. Возникает непреодолимое искушение отложить работу и писанину «на потом», когда представится удобное время, и будет настроение под то, что, когда дойдут руки, а руки «никогда не доходят», спокойно поработать не представляется возможным, не удается. Вдобавок то, что мы «откладываем на потом» требует от нас другого времени. Нас перехватывают другие впечатления, ситуация требует от нас вмешаться во что угодно, а когда ты едешь с четкой целью, когда ты знаешь, чем тебе именно в этот раз стоит этим заниматься, ты занимаешься конкретно и предметно, планируя свое время, гарантированно предоставляя и посвящая свободное время своему хобби и занятию. Только тогда, когда ты четко знаешь свое отведенное время на это занятие. Большая продолжительность времени успокаивает тебя, она развращает теми возможностями, что можно отложить занятие, или оставить «на потом», поэтому время используется не так рационально, беззвучно расточается на пустяки, на мимолетные увлечения, на то, что захватывает, и день ворует все добрые и хорошие начинания, до того священного момента, когда до них наконец «дойдут руки», а потом они вообще могут утратить свою актуальность и нужность, и ты успокоишь себя тем «а раз это не было нужно тогда, то и на будущее это не настолько важно», что можно было упустить и предоставить время другому, более интересному и увлекательному занятию.
Прокрастинация. 10.08.2013. Думал написать роман о моей учебе в училище, и назвать его «третий пятый», кто хочет, кто знает, тот поймет наверняка. Потому что это название нашего курса и факультета «четвертый пятый» и «пятый пятый», не так врезается во внимание, и не так будет интересовать, как «третий пятый», что на слух какая-то муть, мура, какая-то непонятка, а в этом и заложена вся интрига, в одном названии. Не как комбинация цифр, а просто описание нашего быта, только нужно добавить какой-то фантастической остроты, чтобы было интересно. Какой-то гений создал «Кекс ФМ», то радио, где звучат песни, которые были в то время, когда я был подростком и тогда то и клубов не было, а одни дискотеки, на которых я танцевал. Да нет, клубы были, только сельские - ДК имени «30 рокiв без урожаю». Где будет изложена все моя бытность без малейших прикрас. Со всей ее остротой и беспощадностью, со всей остросюжетностью, наполненной лирическими ожиданиями и предвкушениями. Ежедневное описание моего быта, как подсчет дней до присяги. Взаимоотношения в коллективе, которые я оставил на бумаге своих дневников и доверил волнам моей памяти. Забавные эпизоды и случаи, которые имели место. И я временами для себя обнаруживал, что я живу только тогда, когда нахожусь за пределами территории, тогда для меня пробегает за несколько часов целая жизнь. Я начинаю ценить свое время, чтобы не быть героем сказки –антисказки «Сказка о потерянном времени», такой убедительной и бескомпромиссной. Я понимаю, как много значат эти минуты, как критический ресурс. 5 часов до поверки равноценно 5 суткам ее ожидания на рабочей неделе. Несопоставимость этого времени и несоизмеримость ожидания тому, что получаю взамен. Тогда и гости меня особо не навещали на неделе, так что было очень грустно и тоскливо, из-за чего ожидание было настолько насыщенным, что давало много пищи творчеству. За эти несколько часов свободы я должен подзарядиться энергией так, чтобы у меня хватило сил восстановиться, чтобы я смог продолжить свою вахту до следующего раза. Как до следующего вдоха, как будто я жив, и дышу только сейчас, в отведенное мне время происходящим, живу настоящим. Я зациклен на этом времени, проведенном за территорией. Жизнь вне их для меня просто одно сплошное пятно и марево. Какие-то занятия, дежурства и обязанности, которым посвящена добрая часть моего жизненного времени, но полноценность и непосредственность жизни, ее величие и богатство, я познаю за то непродолжительное скудное время глоток долгожданной свободы. И в ней, незалимитированной и безграничной ее доступная тебе простота и возможность идти любой дорогой, видеть, кого хочешь, делать, что хочешь, расхолаживает и не стесняет. Пока ты не растерял оков той степенности и важности, чтобы одичать, чтобы тебя тянуло на подвиги, чтобы ты мог увидеть себя со стороны, и набрался терпения «досмотреть все до конца», чтобы тебя не коробило, чтобы ты не останавливался, а раз и намеревался, то должен был принять все сразу, не выбирая из этого то, что тебе по вкусу, вместо того, чтобы быть всеядным и есть, что дают. Когда ты пользуешься предоставленной возможностью, волей случая и расположения, велико искушение быть неразборчивым и всеядным к времяпровождению, видя в доступной тебе свободе самоценность, не избирая из доступного приятного времяпровождения, а что ты хочешь проигнорировать лишь потому, что ты хочешь видеть только одно положительное, а не выбирая только то, что тебя устраивает по вкусу. Это было сложное время выбирать себе друзей и занятия по вкусу, когда за несколько часов половина отведенного времени уходила только на дорогу. Половина планов так и оставалась планами, а другая добрая их половина обрушивалась еще на стадии реализации. Тогда можно было ощущать жизнь в ее поли-вариативности- в том, как она сама тебе формирует реальность, это свинг и импровизация, предметы и одушевленное, которые движутся прямо перед глазами, которых ты еле успеваешь осмыслить после того, как потрогал. Жизнь в перекосе в обращенности вне себя за несколько часов, которую сменяет фаза обращенности в себя продолжительностью в несколько суток, несомненно, по-своему формирует твой внутренний мир.
Желание творчества. Я забросил начинание, где хотел написать в рассказе про девушку с проблемами, скачками возраста, как и много моих других замыслов, которые начал кропатить, но пока не завершил. Они остались в таком незаконченном состоянии, только набросками. Я вспомнил, как в детстве, после прочтения внеклассного чтения «Истории древнего мира» за 6 класс, я сочинял рассказ про то, как в Египте или в Месопотамии на дороге на мосту на перешейке –перемычке между континентами общаются люди и говорят про год быка или год крокодила по своему календарю. Это так и осталось нереализованным замыслом. Наверное, это и была первая осознанная попытка подключиться к этому Интернету, морфогенным полям, когда нам что-то открывается, а мы не знаем, что с этим делать, мы обнаруживаем у себя редкий дар творчества, но не знаем, как им следует воспользоваться и распорядиться. Мы не знаем, какую он нам сослужит службу, и мы не знаем, куда применить эти умения, это и долгое время воспринимается, как помеха. Ты не знаешь, что надо делать с даром, потому что боишься, что он лишь причинит тебе вред, или навлечет на тебя беду, чем подвергает тебя угрозе. И ты не знаешь, несет он тебе спасение или новую боль. С такими вещами нужно быть предельно осторожными, про риски и последствия ведь никто сразу не предупреждает. Ты к чему-то чувствителен, у тебя есть уникальные особенности. Так и здесь, у тебя есть талант писать или просто, скажем, умение выражать собственные мысли, отыскивать аналогии, описывать, что с тобой происходит. Со временем, это становится более осмысленным, чем просто ведение дневника, по мере сбора информации и материала оно заключается в том, что у тебя приобретается и накапливается литературный опыт. Такие, сначала просто опыты над собой, потом литературные опыты. Эксперименты и опыты в смысле «попытки», «пробы пера», а со временем, у тебя есть опыт, как какой-то накопленный капитал, какие-то сделанные вещи, плохо или хорошо. Что ты сумел выразить словом и интертекстуально, чтобы тебя поняли, читая «между строк», насколько ты старался, усердствовал или торопился, чтобы «отметиться». Чтобы кто-то сказал, что «роман сильный», «роман удался» или сказал «роман проходной», что уже говорит о том, что есть определенный уровень, который идет на пути к чему-то большему, и несомненно, в позитивном ключе, идет в копилку твоего жизненного и литературного опыта. Сказать «пишу книгу» легко. Не «пишу рассказ»- а сразу «пишу повесть или роман», где сразу виден масштаб. «Пишу миниатюру». Что мы пишем, когда вкладываем смысл в свое творение, но за темнинами своего изначального замысла, который в росте и эволюции произведения происходит мучительные и болезненные пути роста и развития, несколько раз меняет свой формат, направление, стержневые идеи, пытаемся лишь одним объемом вообразить для себя значимость сочинения. Почему какой-то подросток написал произведение «Эрагон», который читает весь мир. Или домохозяйки, которые «варят борщи», пишут книги, которые сразу же, на потребу дня, экранизируются «в лет». Как «Гарри Поттер» или «Голодные игры», и нет крутой, великой идеи, и нет ничего особенного, но это настолько становится модным и популярным, что находит отклики у читателей, и свою обширную аудиторию. На кого рассчитаны твои литературные не опыты, а опусы? Как к каждому приходит вдохновение, озарение, иллюминация? У каждого свой путь. Кому-то дается легко и сразу, кто проходит через свой, витеватый и «через тернии к звездам» выстраданный путь житейского опыта, чтобы знать, о чем писать. Кого формирует действительность и обстановка. На кого накладывает отпечаток быт. Кто занимается этим профессионально- как историк, литературовед или профессиональный журналист или репортер, к тому и приходит успех, кто этому посвящает все свое свободное время и тратил все силы, а не так время от времени, когда есть желание и свободное незаполненное ничем время. Я называю это «писательской дисциплиной» заставлять себя работать «за шкирку, за шкирятник», чтобы сидеть и писать, когда много соблазнов, когда была возможность и как-то время провести интересно, занятно и с пользой. Я тратил время на писанину, я сидел и писал в этом жарком городе, где покрывался многими слоями пота, на мне выступал пот, как с шашлычного мяса выступало по капле лопнувшего жира. Что дала мне духота? Мои подглядывания в окна. Что я получил взамен? Скорее то, как активно работало воображение, вымышленный мир, предвкушение от ракурса и поворота, игра воображения. Посягательство на что-то запретное, на что простиралось мое любопытство. Это дало мне «Каспера»- это дало мне продолжение «Квилиджа» и это разбудило меня, как писателя. Игра воображения и слов распаляла меня, после чего я уже был иным. Что тебя волнует? Чему посвящаешь ты свое время, которые тебе удается вылучить от работы? Так быстро пролетело время, уже почти 10 месяцев, как я работаю. А так, уже после отпуска сразу уже будет целый год, как одно мгновение, так быстро летит, ускользает после поездки в Белоруссию, прошло уже две недели.
Когда я позвонил осенью 2013 года, поздравить Le roi с днем рождения, я почувствовал в тот миг какой- то упрек надрывом и металлом в голосе, как будто сама телефонная трубка была намазана говном. Буду! так поговорил со мной с претензией, как будто я явился с повинной, а он следак, который все оформляет.
Буду!: «Как, куда пропал?». Feeling со словами: «Ну, ты, спасибо». С прохладцой отозвалась Тетя, как будто я герой клипа Сергея Челобанова «Незваный гость». И тоже как-то натянуто со всеми, только искры не пестрят. Единственный, кто более-менее с душой и с теплотой в голосе ко мне отзывался, так это Дядя. Как и бывало много ранее, тебя списывали со всех cчетов, тебя вычеркивали из жизненных планов. А они делали вид, как будто тебя и не было, вытравливая всю память о тебе, все следы, которые ты после себя оставил, ретушируя и подвергая забвению, как все, что было связано с именем прежнего императора. Тебя, восприемника, близкого друга, напарника, наперсника и соратника, «самого близкого и родного», Пилада. За твоей спиной тебя стебали, хотя бы вспоминая только одну ту историю про меня, как ты бегал с колодой. Говорили «за глаза» и отзывались о тебе «ой, как плохо». И я почему-то думал, что это по- злому. Но так всегда бывает от недостатка информации, когда себе накручиваешь, и стараешься лучше думать о людях, чем они есть на самом деле.
25.12.2014 Буду! в очередной раз оказался ни на что не пригоден. Он предложил ехать в пригород, для чего еще собрался проверить людей, предварительно пробив их по базам. «Я и сам могу сдать. Но ты же работал риелтором!». Бесспорный аргумент. Само собой разумеется. «Зачем я тебе в помощники? Чтобы деньги не отобрали? Людей посмотреть, чтобы чувствовать себя увереннее?». «Ну, ты же два года работал риелтором». «Да, я работал». Я вообще много кем работал, это не повод во всем теперь смежном и похожем мне участвовать, если мне это не интересно и это не мой род занятий. Я потом объяснял Feeling, что нужно было себя кормить, поэтому и бегал риелтором, а не от предрасположенности к беготне и природного желания «кормиться ногами, как волку». Пока Буду! пил пиво с алкашней у палатки, я бегал по всем закоулкам метрополии, работая риелтором, у меня больше опыта в этом, и сам прочувствовал все на себе, очутившись в разных ролях, и выступал, в том числе и сам, профессиональным съемщиком. Меня Feeling осторожно спросила: «В чем мой риск? В том, что из квартиры сделают притон? А то, что вещи вынесут, так они не представляют никакой ценности. Сломать то, что само еле-еле дышит на ладан, что холодильник, что стиральная машина. Стеклопакеты убитые, все убитое, приводить все в божеский вид тоже нет ни времени, ни желания». Она говорила, что Буду! прибивал наличники, и Буду что-то вякнул про них, а я посмеялся: «Ты, мужичара, ты, наверное, так часто прибиваешь наличники, так часто, как между обедом и ужином». Выбранная линия поведения мной стебать Буду! при Feeling, работала вовсю, наконец нашелся достойный ценитель. Так, вполне сложившиеся и оформленные отношения. Когда я сказал про дачу, что плохая примета держать сосну и ель на участке, хвойные вместо лиственных пород. Feeling: «Вот. Правильно, и она мне не нравится!». Я: «Вот, приеду на дачу, срублю вам эту сосну!». Feeling: «И правильно. Ты нормальный мужик, тебе за это ничего не будет, сруби ее «на хрен», как ребенка тогда постриг!». Я подумал, что миф обо мне еще тот, живучий, что я человек импульса, потому что Буду! не удастся, у него «паралич воли». Много обстоятельств над ним довлеет, и он хозяин, на меня обидятся и посердятся домашние, поворчат, а его и вовсе «заклюют».
С потворным обезьянничаньем Буду! ты видишь одновременно вровень с совестливым алкашом и бессовестного пассионарного непрошенного гостя, который может «разметать всех за столом», как Сергей Челобанов в клипе «Незваный гость», или герой Олега Меньшикова Митя в фильме «Утомленные солнцем», который может растормошить всех «горе луковых» в этом «сонном царстве». Как утенок Алёша, который ест стрекозу в рассказе «Храбрый утенок» Бориса Житкова, Петушок, который изгоняет Лисицу из «Лубяной избушки», или из дома Заюшки в «Козе-Дерезе». Медведь, который побеждает Крокодила в «Краденом солнце», или «доблестный Ваня Васильчиков» в «Крокодиле», или Комарик в «Мухе- Цокотухе», Воробей в «Тараканище», и я и есть тот, кто вымещает и содержит в себе эти роли храбреца, наводящего порядок, избранного, не связанного и не отягощенного отношениями, с привычным порочным окружением и домашним кругом, унылым болотом и мороком, человека подлинно независимого, пришедшего извне, внешнего, со стороны, над которым не довлеет удручающая обстановка и Мордор. Как Идальго Дон Кихот, рыцарь без страха и упрека, рыцарь Ланселот, Мак-сим из «Обитаемого острова». И зачастую этот «засланный казачок» и «чужак» и цементирует и удерживает прочнее «затхлое гнилое болотце», где все попривыкли и приутихли и решительно не хотят ничего менять- где такого «революционера» боятся, как огня, потому что он покушается на незыблемую заболоченность их мира, дорогую сердцу сытую стабильность и не раз «пройденное дно», из которого «и тут снизу постучали».
Наниматель мужик на кухне спросил Feeling «в привате»: «Вот вы люди опытные, что вы думаете, что мы вас нахлобучим?!?». Я говорю: «Нахлобучить, если захотеть, можно и опытного развести, как котенка, кутенка, провести человека, утереть ему нос, обвести вокруг пальца. Не составит большого труда, было бы желание». Буду! составил многостраничный документ, что человек устанет читать, внимание ослабнет, замылится глаз, и он подпишет уже, что угодно, что подсунут. Не то, что я разыгрывал ситуацию, но этот мужик, на имя которого был составлен договор, доверился и подписал разработанные мной формы. Буду! кричал, все повторяя: «Нужен СНИЛС!». Я сказал: «Надо того человека проучить, который составил этот договор» и потом сказал им, что это такая тактика, говорить, что вычеркну, а в итоге, ничего не вычеркивать, или вычеркивать малозначимое. То, что люди уже устали за сутки, и от нервов в первый день работы, когда они приехали запускать линию по производству молока, где были «как в аду». Когда побывав на предприятии, уже морально готовились переночевать там, понимая, что им там, на заводе, жить и «куковать» не перспектива, эта квартира в сравнении с цехом показалась раем. Я несколько раз говорил, что в этой квартире мог бы жить и я, когда они меня спросили, на каком этаже квартира, я безошибочно ответил, что на четвертом, потому что примерялся, как Жена будет подниматься на него с тяжелой детской коляской. Чересчур символично, что на стене напротив, прямо перед дверью квартиры висел на стене в подъезде календарь с иконой Казанской Богородицы, которую я посчитал за благоприятный знак. Когда я рассказывал о себе, сказал, где работал. Мужик неудачно пошутил. Четко и уверенно сказал я, даже не сделав вид, что неудачная шутка, и он неуместно проявил свое искрометное чувство юмора. Сдержанностью, не вспылив, я дал понять, что я человек профессиональный и уверенный в себе во всех смыслах, и хоть и занимаюсь другими вопросами, я вновь себя почувствовал риелтором. Когда что-то объясняешь людям, выступаешь, как конфликтолог, утрясыватель и согласовыватель интересов людей, не только как консультант, но и как профессиональный психолог, и в этом у меня получается быть нужным людям, применить мои востребованные навыки, в том, что я это делал, у меня получалось, и у меня реально все вышло и получилось. Люди подошли друг другу, это не моя заслуга, и не потому, что так сложились звезды. Я был не просто человек, который заполнил бумаги или готовые формы, просто подсунув им готовые документы на подпись, а который разъяснил, и в то же время выступил профессиональным посредником, сделав все солидно, несмотря на то, что я не был в деловом костюме, и не показывал свою занятость, как риелторы обычно делают, напуская на себя деловитости, пытаясь представить себя «важными птицами», сделать обычное дело, оформить бумаги, это же составляет великого труда –показать, рассказать, объяснить, выступить в качестве посредника и синхронизатора. Даже тогда, когда люди могут и без тебя обойтись, с каким-то посторонним арбитром и профессиональным ролевым участником все приобретает совершенно иной окрас. Просто со мной на порядок серьезнее. Это как люди, для которых в делах достаточно только их присутствия, чтобы был порядок, чтобы все разрешилось, как надо, было бы достаточно, если он просто будет, даже ничего не скажет. Это была самая загадочная и таинственная фигура, которую я видел только со спины, magnificent boy, слов-то никаких при встрече и не произнес, но, тем не менее, обратил все дело в их пользу. Как поет Лайма Вайкуле в песне про Чарли Чаплина: «не промолвив даже слова, ты все сказал». Редкое умение, когда «молчание-золото» в профессии словоохотливых говорунов. Это подчеркивает ценность того, о чем трепятся, о чем молчат, говорят, и что делают люди. Я вспомнил все хрестоматийные истории, где «не числом, а умением». И я также с ребятами хотел демонстрировать и излучать силу и уверенность, чтобы даже будучи просто в роли массовки и манекена, максимально добиваться поставленных целей, покуда мне довелось принять деятельное и активное участие в деле оформления бумаг и прочих формальностей, хоть я не имел никакого агентского вознаграждения и никакой комиссии, но мне возвращение к моим старым занятиям, истокам и ремеслу, отметило меня какой-то ностальгией, ретроградным обращением к моему прошлому, приливу крови, когда я вновь для себя и всех, и обоих сторон договора стал нужным, востребованным и значимым. Признание заслуг такая же важная мотивация, как и «быть лучше Буду!», на фоне пассивного, невдалого и бесталанного, не могущего решить ни один элементарный бытовой вопрос, на что я так намекал в той или иной форме весь вечер, подчеркивая, что в его систему идут самые бесперспективные в карьерном отношении люди, и что туда же ушли самые посредственные из моих подчиненных, а самые бойкие и энергичные оттуда сразу же ушли, быстро освоившись и сориентировавшись. Я напомнил Буду!, как он прежде говорил о тех, которые работают на государство, «со знанием дела», многозначительно. Как он поменял взгляды за это недолгое время, сам оказавшись в системе и став ее адептом. Так что непонятна мотивация Вовы, который ждет пенсии, которую нужно ждать еще многолет, когда она не стоит того, чтобы за нее бороться и унижаться в такой посредственности, нужно «жить здесь и сейчас», а не через какое-то время, с синдромом отложенного счастья, когда будут стабильность и благополучие, которые вообще могут никогда не прийти и не наступить. Не зная, в каких обстоятельствах окажемся все мы, и наши семьи.
26.12.2014. И здесь, в метрополии, запах сигарет, доносящийся с лестничной площадки, иногда убивает с трудом поддерживаемое мной чувство комфорта, и бывает «не так, чтобы все хорошо». Здесь магазины на каждом шагу, но, правда, хреновые. Зато есть авто и все доступно. А Буду! хочет жить в пригороде, с «убитой» мебелью, куда они пустили людей. Так там все надо доводить до ума. Хорошо, что я не согласился там жить, где гулять негде- неудобно и неуютно. Там хоть дорога и трасса рядом с домом, но в логистике не выигрывает, хоть я особо и не приглядывался к окрестностям, даже по карте в «Яндексе». Я жене сказал, что квартира как прежняя, такой же холодный балкон, колонка, которая плохо включается, раздолбанные неотрегулированные стеклопакеты и плохо работающий холодильник. Короче, косяк на косяке, и даже накидка на утопающих креслах была точь-в-точь, как в квартире, из которой мы уехали- красно -черная шахматка, и по бокам бахромные кисти. Даже в прежнем городе народ- публика, был однозначно поинтересней, «позабористей», не такой скучный и «душный», про них можно было сочинять истории и рассказывать, чего они стоят. У меня даже было желание со всеми перезнакомиться и узнать их поближе, чей режим я выучил, за кем долго наблюдал, что знал их привычки и обыкновения, но мне это ничего не дало, наблюдения за людьми оказались бесполезными, только отняв мое жизненное время. Так и здесь, идеальная высота для разглядывания, мало где занавешено, в основном, все люди постарше, молодежи, как таковой, нету, вряд ли уехали «на юга» и отдых, скорее всего, у них просто нет таких хороших жилищных условий, живя в других, более удаленных районах, а здесь дом давнишний, давно заселялся, полно стариков и пенсиков. Нет материала писать нового «каспера».
13.02.2015. Я позвонил им в день Святого Валентина, чтобы сказать, как их всех люблю. Когда дозвонился Буду!, поздравил его и всю его семью. Он был на рынке с бабушкой, и я предал привет и поздравления ему и Feeling. Я сказал: «Звоню тем, кого люблю. Почему человек должен стесняться и не говорить об этом, когда все люди, которых любят, должны знать об этом». И эта моя открытость и искренность нужна и важна. Они должны, несомненно, знать о ней. Зачем стесняться человеку того, что он чувствует к другим». Буду сказал: «Как с креслом, купил? Когда встретимся? Как раз вещи на весну твоему сыну готовы в подарок. Давай весной встретимся»- сказал он, а я опять задумался о покупке кресла, когда сейчас оно действительно стало необходимо, потому что ребенок уже подрос.
15.02.2015. Ввиду сокращения штата набор новых сотрудников проблематичен. Увеличение объема работы не предвидится, как следствие этого, набор даже на должность помощника или курьера, скорее, неперспективен и неактуален. Если сокращение касается и управленческого штата, то наш штат точно раздуваться не будет, да и потребностей, как таковых, нет. Следствием этого остается то, что все остаются на своих местах. Девочки никуда двигаться не будут, у них нет выгодных предложений, и они себя четко и уверенно чувствуют, работоспособны, их менять не будут. Оснований повышения мне зарплаты нет, потому что платить мне за ту работу, которую я делаю специалистом, как начальнику отдела, также никто не собирается. Нагружают, раз везу. Размер ставки специалиста пересмотру подвергаться не будет, потому что введен режим строгой экономии. Ввиду введения фонда премирования размер зарплаты в сторону увеличения пересматриваться не будет. Поэтому наши реальные доходы тоже не вырастут. Мы остаемся этим коллективом, с этим уровнем дохода на неопределенное время, а здесь, как раз, мне и стоит определяться. При позициях, занятых девочками, в карьерном плане, у меня «потолок». Я не буду двигаться, пока они на своих местах. Объем работы будет видоизменяться, в зависимости от потребностей, но профессионального роста в комплектовании пакета бумаг для подачи не будет, то же направление мной освоено, и вряд ли будет утверждена программа обучения, предусматривающая мое лично. То есть в плане обучения специалиста я вряд ли буду расти профессионально, ввиду этого, подготовив фирму к соответствию требованиям, моя функция исчерпана. Мне больше остается нечего делать, и это и следует мне признать, потому что реально, решительно более делать нечего, и зачем тогда работать? Какие новые знания я получу? Ну, проработаю в бизнесе, повышу свой уровень квалификации, но профессионально я перестал расти. Да, я узнаю новое, да, я координируюсь с другими отделами и направлениями, но вряд ли это можно приписать к моему профессиональному росту, скорее, это административная работа, подчеркивающая, что я рядовой функционер, менеджер, но не более того. Мы говорим о моем профессиональном росте. На этом поле, ничего не происходит, повышающего мою ценность, как специалиста. Если можно записать в мои личные достижения, то, если реально что-то прибавляется в голове, вот из чего следует исходить, говоря о привлекательности моей работы. Диверсифицировать риски разумно и важно, потому что неизвестно, что будет дальше. Предпочтительнее иметь несколько вариантов в запасе, чтобы потом не дергаться и не суетиться. Это облегает процесс адаптации. Просто жаль, что сейчас нет выгодных предложений на рынке, за которые можно было бы хвататься и зацепиться, и можно было бы дальше обсуждать, взвешивать и перебирая прикидывать варианты, как прежде. Такой диверсификацией рисков была бы фирма, в которую я бы уходил после увольнения. Тесть не сформировал конкретных предложений, поэтому только предложение Комара по проекту является более чем реальным и актуальным. Потому что разговор Буду! про новую структуру также заглох, никакого бешеного набора кадров в него и ажиотажа не было.
04.03.2015. Я Буду! сказал, что суть выхода из сложной финансовой ситуации только путем «ухода в бизнес». Хотя, в последнее время, лучше быть силовиком. Я сказал, что: «Я не поддерживаю твой выбор. Я не знаю, как лучше. Я плохой советчик. Но если говорить за себя, я бы так не поступил. Я бы иначе повел себя. Я бы не уходил в «голое место», когда меня перестала устраивать работа, учитывая столько наработанных связей в системе. Учитывая то количество людей, которых ты знаешь по работе, ты мог бы достичь большего, владея и оперируя информацией, ставшей тебе известной благодаря работе в системе изнутри». Буду! корил Когана за то, что тот, в профессиональном плане, ничего не умеет: «Я бы его не взял». Тоже самое «зеркально» мне говорил, вторя и Коган, что Буду! слабенький, как программист, и никогда ничем серьезным не занимался, только инсталлируя программы. Исходя из чего корень этой беды в том, что они если не открыто враждебно, но относятся друг к другу с нотками недоверия и недружелюбно. Более того, они критикуют друг друга открыто, не стесняясь в выражениях, не закрывая глаза на недостатки, абсолютно нелояльно. Одну только эту открытость стоит ценить за то, что не люди с «двойным дном» и «себе на уме», но проигрыш состоит в том, что нет чувства единения братьев, которые не дают в обиду, а «за глаза» они поносят друг друга. Нет той «корпоративной родовой сплоченности», которая бы сделала их более деликатными в высказываниях и сдержанными, позволила бы модерировать речь. По крайней мере, из чувства политкорректности, не выносить «сор из избы». Этого нет, что показывают не из-за раздраженности друг на друга, а скорее из-за разобщенности по отношению друг к другу, откуда идут лукавство и смешки. Совместные мероприятия, как поводы встретиться не служат сближению, даже на фоне совместных тем и дел. Близкие люди, а как мы себя проявляем? Стебем друг друга- поприкалываться, постебать, поглумиться, посоревноваться, потренироваться и поупражняться в остроумии. Вот во что выливается их общение -оно контрпродуктивно. Буду! приглашает Когана домой похвастаться семьей, но делает это коряво и неумело. «Пиара своей семьи» не удается-сам подает плохой пример, как главы семьи, вряд ли это простимулирует Когана быстрей определиться и жениться. Коган критикует Буду! за пьянство, хотя сам поддерживает бытовое пьянство, выраженное в застольях Дяди, которое, по его соображениям, считает «культурным питием». Он человек, который хочет быть последовательным, тогда как последовательность для меня это крайность. Питие не может быть априори купированным в самоограничение, поскольку «обильные возлияния» это «порыв души», заправская удаль и неуемная разнузданность. Или, напротив, строгое воздержание –наотрез отказаться от употребления алкоголя, дав себе, как обет. Во всем должна быть крайность, все или ничего. Только так- белое либо черное. Серого, среднего, умеренного не дано, и не надо пытаться представить, что возможны какие-то еще иные, частичные варианты самоограничений. Я просчитываю это все именно так, что у меня, как на ладони, поведение этих людей, проявления их чувств.---Также и отношения Буду! и Когана, как соперничество и борьба братьев, это все тот же old that близнечный миф, это все отношения по поводу борьбы за лидерство, которое лежат в основе эллинского мифа, где братья соперничают друг с другом, и их соперничество иногда носит не то, что драматический, даже трагический результат, и это противостояние становится летальным. Так и здесь, напряженность в отношениях вызвана непоследовательно занятой позицией, что они должны быть близки по натуре, но каждый упорствует в том, что другой запутался, и до конца не разобрался, в этом и состоят ошибки каждого. Каждый хороший человек и достойный гражданин сам по себе, но есть свои недостатки и слабые места, уязвимости и изъяны. Поэтому и проявляются инциденты в том, что кто-то не может найти нормальную работу, или справиться с вредными привычками, а у кого-то не ладится в личной жизни. У каждого есть свои минусы и проблемы, или то, с чем он борется в себе. Каждый прилагает максимум усилий, чтобы наладить жизнь и выйти из ситуевин победителем, или просто сохранить себя. Ведь чтобы выстоять, какая отвага и мужество нужны каждому, чтобы преодолеть это в себе, выстоять, удержаться, уберечь себя от искушений, от запретного плода, не ввергнуть себя в пучину растления и «злаго очарования», всего того, что отравляет жизнь, и делает ее говеной и мерзопакостной, делает ее не стоящей тех мытарств и испытаний, которые делают нас людьми и оправдывают наши постулаты и принципы, учреждая Царство Подлинной Свободы, совести и справедливости.
21.03.2015. Нулевые были эпохой безвременья. Я задумался, как мы проводили это время. Да также бы и с Буду! проводил, как в селе- никак. Не реагировал, находился в стороне, наблюдал за всеми, активной и действующей роли у меня не было, себя не проявлял, все время был «в тени» Буду!. Изучал реакцию публики и аудитории на него, как на оратора или лектора, не переключая на себя внимания, чтобы не выдать себя. Тогда во мне и стало формироваться эта роль сказителя и наблюдателя- эта роль, по-своему, была интересна тем, что ты не главное действующее лицо, каковым станешь, когда это начнешь описывать или говорить об этом, и когда твой голос достигнет пределов слышимости. Даже в описании ничтожности предмета или персонажа ты сможешь проявить себя лучше, чем бы эти люди проявили себя в делах и словах, в самой жизни. Резких движений я не предпринимал, подчеркнуто находился рядом, как спутник, охранник, телохранитель, явно как «видок и послух», свидетель-очевидец, будущий летописец.
Поэтому, гуляя с Сыном днем, я подумал, что тяжело записывать в самый «золотой век» для меня только время моей учебы в университете. Если взять за «золотой век» время, когда я был действительно счастлив, наверное, сюда следует включить период, когда мне везло в личном плане, тогда весь период моей учебы исключается напрочь, во –первых, потому что неустроенность присутствовала всегда, да и в дачном поселке, где обстановка располагала более чем, мне-то и расслабиться особо не приходилось. Все эти запои и кутежи с Буду! мне доставляли только бытовые неудобства в плане контроля за ним (кроме внутреннего самоконтроля) и обеспечения безопасности, будучи ему, как ангелом –хранителем. Короче, расслабиться не приходилось, а по приезду в город меня одолевала тихая грусть, и заедала тоска, пока я не женился, потому что было скучно и одиноко. Потом мы жили вместе в однокомнатной квартире, и там было не особо комфортно, а потом уже как-то некайфово было временно разместиться в семье друзей. Потом сменили квартиру на такую же, более просторную, но также неудобную. Потом мы переехали, и там был перелом, потом долгое восстановление, не менее долгожданное ожидание малыша, и так куча лет и времени жизни прошла в какой-то тягомотине, в построении своего личного счастья, из которых действительно по-настоящему «солнечных дней» было мало. Все остальное какое-то только ожидание, временные передышки, пассажи, выжидания благоприятного момента, «перехода хода», «у моря погоды», «до более лучших времен». Так что если все это время разложить по периодам, то я понимаю, что сказать, что мое самое счастливое время это время учебы, это миф. Во-первых, на первом курсе у меня не было девушки, потом с Первой я встречался недолго, всего несколько месяцев с августа 1999 до ноября, до мая 2000 я встречался с Кошкой, потом все «сошло на нет», потом опять с Первой, потом расставание. Потом я увлекся Рыжей, потом Русой, и то, это только до апреля 2002, и вот все это мыкание, это просто описание того, как мою утлую лодочку швыряло от одного берега к другому. В поиске и непрерывном ожидании человек не может быть полноценно счастливым, в том, как они идет к достижению цели, приукрашивает себе цель, рисует себе в уме ее привлекательный и возбуждающий образ, и он все равно не удовлетворяется. Во-первых, у него завышенные ожидания. Во-вторых, он переоценивает себя. Так как я заявил однажды отцу Русой: «Вы не подумайте, у меня с вашей дочерью самые серьезные отношения. Самые искренние и серьезные намерения». Но я не знал, как все будет наперед. И уже авансом давал слово, не зная, на сколько меня хватит, в то же время, не понимая до конца сарказменного смысла «обещать, не значит жениться». К началу наших регулярных встреч с августа 2001 я ее знал уже полгода с мая 2001, просто она была «голодная», и она чувствовала меня, и понял, что «революции в быту» не будет, я как-то растрясу ее круг знакомых, но общая картина не изменится. Я тот, которому покупаются тапочки, а получается, что ты не уверен, что эти тапочки не достанутся-останутся кому-то другому, или ты их не унаследовал от предшественника. Когда у тебя появляются свои тапочки, а не отцовские, заношенные и старые, это говорит о признании тебя в семье. Это глубоко символический жест, которому горожане придают бешеное значение. Пользоваться общими тапочками, поношенными «отцовскими» в наследство, доставшимися от главы семьи и старшего, как большая честь и выражение доверия, или индивидуальными. Я силился достичь этого понимания и с Белочкой: «Теперь все будет по-другому, теперь все будет каждый день. Я даю тебе слово»- и не сдержал, потому что я напечатал фотографии Жены с Крыма 2002. Выходит, что я мастер спорта по раздаче такого рода обещаний, мое слово (в моей оценке) обесценилось, я сам и не понял, чего я действительно хочу.
Ты борешься с магнетическими искушениями, и когда ты освобождаешься от них, тебе выпадает новый «живительный шанс», «хитрый шанс». Победил искушение в виде Белочки и стал переписываться с будущей женой, и так наше общение после знакомства продолжилось, победил искушение в виде Внучки и женился, победил искушение в виде высокой девушки, которую встречал каждое утро, и восстановил Жену после травмы, победил искушение в виде Марсианки, и у меня появился здоровый сын. Победил искушение в виде Фреда и устроился на более лучшую работу, старательно подготовившись перед собеседованиями. Все искушения преодолимы- с ними ходишь по краю, но не ввергаешься в пучину, как бы притягательна она не была- как бы не тянула к себе, как стихия, как бы не увлекала и не шептала, призывая тебя, ты всегда удерживал равновесие, держался молодцом, как стойкий оловянный солдатик).
22.05.2017. Лягушка, Фарфоровая кукла, Атаманша, Чупа, Тюлень и Марсианка были моими искушениями в цехе, как прежде Внучка и Вакантная звезда, сестра Гольден из Синьки, Затуркана и Веснушчатая, все они тянули и манили к себе, только я не угождал в их капканы. Потом искушений было море в каждой стезе и в стихии. В каждом манящем повороте. В офисе искушали дубовские и клиентки вырезами. Потом везде окружало это ощущение в местах последующего трудоустройства- у знакомой, которую насоветовал Кукушка, 28 девушек в штате, глядя на которых я придумал «Харам». Как раскиданные магниты, к которым ты тяготеешь. Я не могу сказать, что они мне мешали, но они помогали мне ориентироваться и принимать нужные решения. Искушение заставляло внутри вырабатывать осторожность, интуитивно чувствуя подвох, как будто за ширмой физической привлекательности, яркой оберткой, следовало неизменное разочарование. Приходилось лавировать, не отвергая, отпрыгивать и уходить в сторону, Яркие вражающие впечатления сменялись заурядными и ординарными днями, где жизнь «после них» уже ничем не отличалась от жизни «до них», за исключением того, что они оставили какое-то впечатление и память о себе, как след от звезды или кометы, как знак недоброй приметы.
После мая 2002 года, со времени моего разрыва с Русой в апреле 2002 года, до знакомства с Женой была ставка на «боевых подруг» знакомых Нос из круга совместного общения. Они все были как-то не по вкусу, особо и тоже с этими особями ничего не шло. Так и мое время выходило этим постоянным «переходом хода», просто была молодость, скорее, тему про личную жизнь нужно отсечь из этих ощущений, она не так ярко выражена, хоть и эмоционально окрашена и насыщена переживаниями на каждый прожитый день жизненной площади моей юности, на фоне неудовлетворительных отношений. Что было тогда хорошего? Еда, выпивка, поездки, какие-то впечатления в метрополии- «культурная составляющая»: прочитанное, увиденное, концерты, фестивали? Все было глупо и тупо, также тоскливо было и в селе. В родном селе мне не удалось стать альфа-самцом, и даже учеба в метрополии не повысила моих неказистых «рейтингов»- ведь оттого, что я стал лучше, легче не стало –дистанция с ребятами оставалась прежней. Даже постоянное времяпровождение не решало этой проблемы. Есть граница-дальше которой ты не заходишь- ты вместе отдыхаешь и развлекаешься, общаешься, делишь еду и питье, но ближе от этого не становишься. Если все оценивать то, как все имело место в селе, то все было тупо, потому что была строгая модерация и отсев лишних людей со стороны бабушки Мани, что я не хотел подвергать риску ни ее, ни свою репутацию, и поэтому особо не расслаблялся, я был реально зажатым и не раскрепощенным, везде я ожидал врагов и недоброжелателей, какого-то подвоха и подставы. Я и сейчас в какой-то скорлупе, «стеклянном гондоне», который и до сих пор меня окружает рамками природного эгоизма, голосом совести, привычкой «держать себя» и условностями.
Все материализуется. Буду вчера высказал мысль, что мы говорили: «Дестрой!»- когда никто об этом тогда и не говорил открыто и вслух, а тут оно все и произошло. На наших глазах творится сама история, и поэтому все оно и воплотилось на явь. Сначала это была мысль, потом это было уже устойчивое выражение, пожелание, потом эта мечта и чаяние воплотилось в действие, и теперь это все уже вошло в историю. Вот долгий путь от наших песен, от наших шуток, иронии и безудержного веселья и отдыха в Крыму.
04.04.2015. Сегодня в разговоре с Коганом я разрядился на Буду!, сказав, что, работая три года в системе образования, он не заимел нужных связей, которые его бы продвинули. Также три года работал, где готовил руководителей, участвовал, так скажем, в кадровой судьбе людей начальствующего состава, которые ему, в свою очередь, не помогли выгодно устроиться. Действительно ли Буду! так никчемен, раз его не двигают, не ставят на лакомые посты и хлебные должности, и он не растет по карьерной лестнице? Или дело в том, что те связи, которые он налаживает, не работают. Или это пустое занятие –вкладывать в личные связи, работая на авторитет, и личный рост и продвижение по работе определяются совсем другими факторами. Почему он не растет? Почему мы все не можем реализоваться? Вот так я, разоряясь, говорил сегодня морализаторски.
17.04.2015. Вчера вечером я звонил Буду!, предлагал ему работу. Но прежде пообщался с Feeling, и еще раз переспросил для надежности, изменился ли он, как человек. Она сказала, что, как человек Буду! не изменился, продолжает в том же духе, такое же говно, как человек, который знает в бытовом плане про него кучу негатива, или только один негатив. И поэтому она говорит, что в рабочем отношении он хороший, ответственный, дисциплинированный сотрудник. Дяде, как отцу, его все начальники хвалили, потому что он лижет жопу. «Демонстрирует форменную лояльность»- сказал, добавив, я и подумал, что в таком положении с больным отцом, он даже более лоялен. Плати ему больше, зная, что он на крючке и привязан, потому что ему нужно лечить отца, он и будет грызть землю, и все сделает для того, чтобы себя проявить. Мой интерес не в том, чтобы устроить (пристроить) друга и укрепить свои позиции в фирме, сделать их прочными и стать «серым кардиналом», намечая свою ось притяжения и силы, а преследую простую и нужную цель помочь человеку. Если выручить деньгами, то это не решит проблему, только отложит ее на время, другое дело дать постоянный источник дохода. Просто идёт такое стечение обстоятельств, целое сечение, что я могу реально ему помочь. Когда мы выпускались, речь шла о том, что дядя говорил, как нас пристроит нас вместе с Буду!, чтобы не разлучать, как близнецов. Я не испытывал надежду по поводу реальности его намерений или возможностей, но не жил ожиданиями, это было бы напрасным. Тем более, что все эти ожидания оказались бесполезными. И весь смак ситуации состоит именно в том, что когда сам Дядя, не сдержавший свои обещания оказался в кризисной ситуации, я сам приду ему на помощь, как запасный полк Боброка, вытащив друга из небытия, безденежья и безвременья, и избавлю его, в первую очередь, именно от хронических финансовых проблем, я решу это все это, просто дав достойную работу Буду!.
В этом и есть ирония судьбы, что помогает тот, кому самому не помогли. «Битый небитого везет». Небитому везет! В этой ситуации и есть тема моего сна, как мне показалось, что я должен выручить и спасти его, и Жена спросила: «Почему ты думаешь, что у тебя получится?». Да я просто уверен, что у меня получится. Почему? Да потому, что я знаю этого человека уже 18 лет, он мой лучший друг, и я крестный его дочери. Не просто потому, что я хочу протолкнуть человека этого и не от личных отношений, а просто потому, что он подходит. Просто он уверен в себе, но не самоуверен, абсолютно лоялен, у него есть достойное прошлое, богатый опыт, он не просто теоретик, но и практик. Он сказал: «могу банкротить». «Такие услуги не требуются»- сказал я: «Мы намерены развиваться, и хотим и дальше процветать». Просто я сказал Feeling, что я, в определённой мере, выслужился перед фирмой, что что-то могу попросить, и я, «в качестве отступного» попрошу не повышения себе зарплаты, преференций или привилегий для себя лично, а попрошу, чтобы устроили друг друга, а те деньги, которые у меня есть, потрачу не на восстановление Дяди, а чтобы спасти моего собственного брата, сейчас мне это важнее и насущнее. А тут я просто спасу Буду!, своего названного брата, но другим способом. Мой смысл и нахождение здесь не просто заработать денег, а помочь тем людям, которым помогу удержаться на плаву. Оказавшись здесь, у меня больше возможностей повлиять на события, от меня требуется большая вовлеченность в дела фирмы. У меня появляется больше возможностей, чем в прежнем городе, где у меня ничего не вышло, я не мог ни на что влиять. Мои поездки в гости, совершались чтобы проведать, навестить, а совместные отдыхи носили исключительно явочный характер. Все происходило так, что имея целью только отдых и преследуя только развлекательную цель, я никогда перед этим не ставил цели никаких достижений, дополнительных работ и никакой самореализации- никаких совместных дел и участия, тогда как следовало думать больше именно об этом. Это именно и есть моя многоходовка, в который могу себя проявить. Раз моего дядю не взяли работать в управление, то общее дело не сработалось, не удалось реализовать его трудоустройство. С Коганом, как с программистом, тоже не получилось устроиться, отчасти, может, даже и потому, что он не «захотел всей душой». Может, получится именно с Буду!, раз пробуем в третий раз, с третьей попытки и захода, «лиха беда начала». Вот в чем моя задача, не упрочить свое положение, чтобы зафиксировать и остаться, как я делал раньше, чтобы укрепить свой плацдарм от возможных посягательств и увольнения в пределах испытательного срока. Прошло то время, когда чуть что, за любой кипиш, я ввязывался во все подряд, нагружал себя работой, показывая мою незаменимость, оттого что я вел все остальное. Брался и хватался за все, чтобы создать ауру своей избранности, исключительности и незаменимости. И в этом и есть мой интерес не только сохранить себе иммунитет и обеспечить безопасность, реализуя инстинкт самосохранения, остаться и удержаться на плаву, ввязываться во все, чтобы сделать свои позиции непрошибаемыми, чтобы укрепить их. Теперь, по окончании испытательного срока, мне удалось немного расслабиться -определённая напряженность в отношениях осталась, но обусловлена взаимными дальнейшими ожиданиями. Им менять человека не стоило, им нужен был выхлоп от меня, как сотрудника. Теперь этот выхлоп есть, но к нему должна присовокупиться и моя дальнейшая личная стратегия развития, что обусловлено дальнейшими планами, желаниями дальнейшего роста и развития. И теперь мне тоже нужно соответствовать ожиданиями и «держать нос по ветру». Обстоятельства тоже изменились, все изменчиво. Ветер переменился, и мне стоит менять не только про фирму, но и дальнейшую стратегию развития. В своей нынешней роли я больше связной, чем функционер и администратор. Я совмещаю разные функции и компетенции, и это нельзя отнести ни к руководству, ни к управленческому консалтингу. По мере ограничения моих полномочий снятием с меня отдельных задач, ввиду того, что я, также наравне с ребятами, выполняю и их обязанности, находясь на своем уровне, также провожу экспертизу той документации, я вижу, что есть много из того, что я не указывал сам, когда прочитал резюме Буду!, чтобы отредактировать его в резюме соискателя на работу в моей компании. И только тогда я узрел, что куча разных моментов в моих сведениях в моем резюме просто не отражена, что совершенно напрасно, но что он молодец в том, что именно он это и ухватил- то мной недостающее, я понял, что мы с ним не только влияем, но и взаимно дополняем друг друга, несмотря на то, что мы такие разные. Например, я напрочь игнорировал ту научную работу и составляющую, которую я упустил из вида, сосредоточившись на практических аспектах. Не указав то, что было связано с моей работой, стажировкой и производственной практикой, что могло оказаться полезным все то, что связано с научными работами, которые я писал во время моего обучения. Такие моменты, как наличие личного блога, сайта и все остальное, что мной и упущено и профукано, и теперь меня это раздосадовало тем, что я не отнесся, как к должному, как к важной детали при формировании моих личных данных в моих резюме. Но если есть и то, что было у меня, а я существенно недооценил проблематику трудоустройства, занижая свои показатели и самолично принижая себя, как соискателя. Я виноват в этой дискретности, в том, что я зациклен на себе, как-то развивался, и мои резюме за эти несколько лет попыток найти нормальную работу не стали прорывными, и никого не убедили из потенциальных работодателей. Возможно, если бы у меня были какие-то курсы, что подтверждало дополнительное образование, я бы выглядел приоритетней среди других соискателей. Я вижу выходы из ситуации в том, что я, несомненно, должен реанимировать старые связи с моими знакомыми и родственниками, и вообще, я должен больше внимания уделять этим горизонтальным связям. Даже если с Буду! все получится и срастется, получится и у меня. Несомненно, все пойдет в плюс и рост, и мне станет много проще. Не то, что я укреплю свои позиции в фирме оттого, что кого-то приведу или будет с кем ходить в буфет на обед за компанию, или видеть друг друга в одном кабинете, open space. Мне будет просто лучше в том плане, что я кому-то помог, что эту укрепит саму фирму и наш бизнес, если я приеду в нее надежного человека, за которого я поручусь. Лучше это делать, именно сейчас, когда я расположил всех к себе и заслужил доверие коллег- все совпало. Не прошло и года, как я могу кого-то выручить, в этом есть и моя роль, и мой вклад, как безопасник говорит по поводу вновь трудоустроенного: «это очень ценный кадр, очень ценный сотрудник, принесет много пользы фирме». Я подумал, что в качестве его рекламного ролика скажу так: «В фирму нужно приглашать звезд, в фирме должны работать и трудиться именно таланты. Быть может, у моего друга нет конкретной специализации по этой теме, но он обучится, он записался на обучение, это не беда, мы восполним пробелы в специфике параллельно с трудоустройством. С таким багажом знаний и опыта, как у него, он может сделать большее, чем от него ожидается исходя из формального круга должностных обязанностей. Он может принести пользу фирме. Тем более, что человек еще и силен в компьютерной грамоте, он пригодится фирме, которая занимается наукоемкими технологиями. Он человек разносторонний, развитый, неограниченный, эрудированный, зрелый и сознательный. Его преимущество состоит в том, что его не нужно пинать, контролировать и заставлять работать. Он мотивирован в достаточной степени, и учитываю ту сложную ситуацию, в которой он оказался, он проявит себя, он реализует себя на работе в трудовой функции. Я раньше особо воспринимал то, как я тружусь. Думаю о том, что я могу сделать, что так все насыщено и перенасыщено моими занятиями и усилиями, что пора выдать результат на-гора, и я думаю одновременно и о семье и близких, что я могу сделать для них, и как я могу поучаствовать в их судьбе. И здесь как раз тот случай, когда Буду! и его семью я не отделяю от своей собственной.
19.04.2015. Еще один рабочий день прошел. Предложил Буду! в качестве работника в отдел. Наотрез отказали, сказав, что у него нет опыта, и все время работал в системе образования- значит скорее он теоретик, чем практик. Я так сильно хочу ему помочь, но ориентируюсь на то, что мои дельные предложения и инициативы она может воспринимать именно с недоверием и в штыки, только в силу того, что они исходят от меня. Я плохой мотор в том, что касается предложить такому руководителю, с которым я «на ножах». Я резонно заметил, что люди не устраиваются сюда по объявлению, всех кто-то сюда привел и протолкнул, но, в то же время, лучше брать кандидата, которого мы знаем, вместо «человека с улицы» и со стороны. Просто это идея, которую мне стоит с ней в общении продвигать и дальше- не сегодня, но завтра за неимением других достойных вариантов она согласится, потому что иначе моя реклама, скорее бы сработала в минус, чем в плюс.
02.05.2015. Я сразу вспомнил про дискотеку в ночном клубе «Манхеттен-экспресс», где я был вместе с Буду! и Песец. Я сказал, что это был первый ночной клуб, где я был. «А я останавливалась в этой гостинице» -сказала подруга: «Я жила там, знаю этот клуб». И я увидел те связи, которые нас связывают, через многие десятки лет, людей и места.
03.05.2015. Чеховский «дядя Ваня» по типажу мой тесть, который пашет и живет для других. В семье моей мамы именно бабушка Маня -дядя Ваня, который пашет ради всех. В семье Буду! -тетя, которая обеспечивает всю семью по формуле «все всем», живота своего не жалея, щедро раздавая себя другим, без остатка. Человек, который не просто содержит остальных, а во всех смыслах обеспечивает. Трудно недооценить ее роль, ее роль нужно переоценить, потому что она, как никто другой, этого вполне справедливо и обоснованно заслуживает.
24.05.2015. Я рассказал Брату историю, услышанную от Когана, про «50 литров выпитого пива» Буду! с Feeling с супружной парой за выходные, за сутки. Мы прикидывали, что это 12,5 литров пива на человека, это целый ящик. Я сопровождал это словом «конченый алкоголик», который покупает хамон и пиво, когда ребенку нужно купить питьевой йогурт и детский творог. А он покупает, балуя себя, навороченный сотовый телефон, когда жене «нужны новые штаны», чтобы ходить на работу, на что Брат, конечно, тоже был в шоке от услышанного. Просто я сказал, что горожане ленивцы и пассивные рантье, я не видел среди всех них энергичных и пассионарных людей, тех, которые готовы срываться, ехать куда-то. Они себя преспокойно чувствуют комфортно в насиженных местах с родителями. «Ты бы смог жить с мамой, вести общее хозяйство? «Конечно же, нет»- сказал он. И я сказал: «Потому что мы не такие, как они, рыхлые и изнеженные. Мы совсем другие. Мы, деревенские, готовы действовать, в отличие от горожан». «Просто Буду! эгоист» сказал, резюмируя, я: «он не готов любить кого-то, кроме себя. Не то, что я.
26.05.2015. Странно слушать, как не «50цент», а «Мистер 50 литров» пива понтуется перед друзьями и знакомыми насчет количества употребимой выпивки, и одновременно сразу бросает жалящий вызов мне: «Ты купил детское кресло? Ты приедешь ко мне на дачу?». Куда там! Я говорю: «Ребенок слишком маленький, на такие расстояния еще не пробовали, еще не рискуем». Успокаивает меня: «У меня доча ездит, она на полтора года старше твоего мальчика». «Ты не равняй их». И вот он, который состоялся, и состоялся только как сухарь и синяк, который привык жить в границах своего маленького мирка. И я, у которого мир шире и простирается на два города, тогда как у него «комплекс дачи», который не может преодолеть, что нужно из раза в раз в нее ездить, ограничиваясь только этим расстоянием, не выходя за пределы этой условной точки.
23.06.2016. Я же после переезда в метрополию, особенно в период жизни «на два города» иногда напоминал себе отца из фильма «Крупная рыба». По сути, здесь меня охватывает схожее чувство, что много где езжу и чего вижу, постоянное кочевье, вместо того, чтобы осесть и быть на одном месте, а не тратить усилий понапрасну, растрачивая себя в дороге.
Каждые выходные, на которые Буду! приглашает на дачу съездить, я с Сыном как раз гуляю дневную прогулку, как еще иначе выходные провожу?! И я понимаю, что он робок и нерешителен, когда дело касается серьезных дел, то я ему нужен, скорее, даже не как свидетель или сопровождающее лицо, а просто для придания уверенности и убедительности. Я действовал, выступая от его лица, потому что он пребывал в состоянии анабиоза, робости и нерешительности, когда дело касается серьезных вопросов. Именно для этого я ездил в пригород помочь ему сдавать квартиру, именно для этих целей я еду и сейчас. Просто мне интересно, как сделка так быстро состоялась, как так быстро удалось найти на квартиру покупателя, как быстро так срослось, что кажется невероятным. И почему тогда не могли дорого продать квартиру, в которой я жил, хотя та однушка много лучше квартиры Баушки. Интересно, как им всем бабушкам сейчас живется под одной крышей, тогда как Бабушка никогда не признавала и «на нюх не переносила» Баушку? И как их всех сейчас в один уголок посадили – все равно, что провоцировать между дальнейшие клоки и конфликты, не делая поправки на разность характеров и их совместимость.
Zoom. Глава 16
© Copyright: Алексей Сергиенко 2, 2017
Свидетельство о публикации №217090602057
Свидетельство о публикации №217090602057
Рецензии