Древо. Возрождение. Глава 1

Уважаемые читатели! Я начал выкладку этой моей книги на Целлюлозе. Все мои книги будут там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/80876/.

Древо. Возрождение.

Глава 1. Бегство.

Шаг. Еще шаг. Черные хлопья пепла рассыпались в пыль под изношенными сапогами. Стебли травы устоявшие, на первый взгляд, перед безжалостным и ненасытным огнем опадали серой золой, едва нога уставших воинов касалась их. От разнотравья и буйной зелени осталась лишь память. Так же выглядела сейчас вера бредущих людей в свое будущее. Очередной шаг. Пятнадцать человек бредут друг за другом, оставляя после себя тропу, выделяющуюся ярким порезом на лице почерневшего после пожара поля. Следующий шаг. Измазанные черные лица, тяжелое дыхание, пустые, без надежды глаза. Все сложнее переставлять ноги. Нет, дело давно уже не в доспехах и куче оружия. Путники бросили практически все три дня назад, в начале дороги. Или, вернее, после поражения в последнем бою. Весь их скарб сейчас представлял собой перевязь с мечом, да сумку с провизией, изрядно похудевшую за время путешествия. Или бегства.
Ноги нагружал больше остального непрекращающийся, чуть громче шепота, монолог:
- Мы умрем… Нам не дойти, это точно… Идти бессмысленно… Боги оставили нас…. - Веирон шептал, ныл, вытягивал душу, а его широко распахнутые серые глаза, утонувшие в черных кругах, метались из стороны в сторону. На черную жиденькую бородку время от времени брызгала слюна из незакрывающегося рта.
Среди всех беглецов, Вейрон, казалось когда-то, был одним из лучших воинов. Если считать, что кого-то в их рядах можно назвать воином. Он яро призывал соратников бросится в бой, грозился врагам скорой гибелью и старательно размахивал мечом. Но для его воли оказалось достаточным столкнуться лицом к лицу с угрозой смерти, чтобы окончательно и бесповоротно пасть. К счастью, у него не было отца, или, по крайней мере он не знал его. Тот непременно сгорел бы от стыда и позора. Воспитанием Вейрона занималась только мать, стараясь всячески оберегать и защищать сына от любых угроз. Но война выволокла ребенка швеи из-под крыла его матери. И вот он шел, плетясь где-то посередине колонны, тело била мелкая дрожь, а его губы продолжали:
- Охотники смотрят на нас, я чувствую их взгляд… Они хотят нашей боли… Они питаются ей… Медленная страшная смерть… Все умрем.
Да, он был в чем-то прав. Вполне возможно, что именно сейчас дертанские охотники наблюдали за отрядом. Черные, огромные и круглые как монеты глаза неустанно сопровождают беглецов. Дертанцы преследовали последних с самого начала, постепенно снижая численность, незаметно нападая, убивали остатки воли. И от этой правды становилось еще тяжелее. Они все действительно идут навстречу смерти или под руку с ней.
- Нет! - крикнул Кейд, когда осознал, что отравленный клинок, выкованный из слов Вейрона уже прорезает себе путь в его собственных мыслях.
Он развернулся к Вейрону лицом и со всей силы ударил наотмашь, опрокинув того на землю. Черная пустыня, расстилавшаяся вокруг, постаралась мгновенно проглотить звук удара, словно боялась, что он способен пробудить что-то страшное. Пару минут простоял, перевернувшись и встав на четвереньки, Вейрон прежде чем, подняв голову, уперся взглядом в Кейда. Пустыня оказалась права, но опоздала. То самое “страшное” просыпалось, ворочаясь, в этом взгляде. Океан безумия, отчаяния, ненависти. Весь отряд сразу же отреагировал, удалившись на несколько шагов от безумца в разные стороны. Смельчаков среди них не было. Никто не хотел умирать. Лишь Кейд остался на месте будто парализованный. Он никогда не видел столько ненависти в глазах бывшего соратника. Злость, распалившая его поначалу, постепенно сменялась тревогой. Частое дыхание сменилось на обычное, а потом и вовсе затаилось.
- Прости, - чуть слышно прошептал Кейд.
- Да нет, не стоит, - более уверенным, но срывающимся голосом, заявил Вейрон и продолжал, - ты подал мне отличную идею. Вы все сейчас умрете, а я буду жить!
- Что?
- Именно. Охотники хотят вашей смерти. Я вас убиваю, вы умираете, они меня отпускают.
- Нет…
- Умри, будь так добр, - заверещал Вейрон, одновременно вскакивая, выхватывая меч и кидаясь на Кейда.
Оцепенение немедленно прошло. Тело само отшатнулось в сторону, позволяя нападающему пролететь мимо. Тот не справился с неожиданным маневром и вновь оказался на земле. Одной рукой Кейд откинул сумку с плеча, другой достал свой клинок.
- Вейрон, не я твой враг. Дертанцы. Охотники рядом, ты помнишь? И их хозяева Лирийцы, захватившие наши земли, наши дома. Мы ведь на одной стороне.
- Нет, будь ты проклят! - почти пропищал Вейрон вновь бросившись в атаку.
Кейд парировал как-то неаккуратно, неуклюже. Двух недель тренировок невообразимо мало для подготовки бойца. Но Вейрон был не в себе, поэтому задача оказалась гораздо проще. Его меч отлетел в сторону, а тело пронзил клинок Кейда. Безумные глаза продолжали бегать из стороны в сторону, но ненависть в них сменилась удивлением. Губы Вейрона чуть дернулись, прошептав “Вы об…”, а затем выдохнули последний раз. Бездыханное тело свалилось к ногам Кейда. Он выпустил из рук меч и схватился за лицо, скрывая глаза, скрывая слезы, хлынувшие, казалось, из самого сердца. Ноги подкосились, ослабли, и Кейд упал на колени рядом с мертвым Вейроном, шепотом умоляя о прощении. Они никогда не были близки ни в суждениях, ни в стремлениях, ни в чем-то ином. Однако, считались соратниками, вернее собирались ими стать. По крайней мере стояли по одну сторону в этой войне. Но сейчас имело значение не это, а то, что их мечи даже не пробовали крови врагов. И вот она, первая смерть. Отряд, куда попал Кейд, оказался наскоро собранным из оставшихся в городе мужчин. В том городе, который покинуло до этого момента уже две укомплектованных армии. Самые сильные и смелые мужчины Арты разбились двумя волнами о лирийцев. И хоть силы их были практически равны, казалось, сама смерть приняла сторону врагов. В каждую битву лирийцы кидались как в последнюю, не страшась абсолютно ничего. И когда артанцы поняли, что все кончено, они собрали третью армию. Войско трусов и калек.
Было раннее утро, когда в сад Кейда ворвалась толпа разъяренных женщин. Они наперебой орали, осыпая шокированного мужчину бранью и оскорблениями. В ответ он лишь хлопал глазами, пятясь к ближайшему дереву. Его обвиняли в трусости, в том, что из-за него погибли их мужья, а враг теперь стоит у ворот. “Но я… припасы для армии… ухаживаю за деревьями, таскаю тяжелые корзины…” - пытался что-то невпопад отвечать Кейд. Тут по лицу ему ударило высохшее и, похоже, гнилое внутри, яблоко. На секунду он потерял равновесие, запнулся и упал. Он с детства избегал столкновений с людьми, не понимая, как себя вести в подобных ситуациях. У него не было отца, который бы объяснил это. И Кейд, обычно, успешно сбегал. Дважды он таким же образом избежал и призыва к оружию, прикрываясь садом и поставками провизии. Но сейчас было очевидно, что прикрываться нечем. Вот уже четвертый год длится засуха и урожая становится все меньше. Нет, ничего не сможет отдать разъяренным женщинам Кейд вместо себя. Они хватают его за ноги, они волокут его куда-то, осыпая несчастного ударами хоть и слабыми, но полными злобы.
На плечо Кейда легла чья-то крепкая рука.
- Не вини себя. Он уже был мертв внутри. Рано или поздно кто-то из нас бы прикончил Вейрона, убив и его тело.
Это был Сид, кузнец, ковавший оружие и броню в Арте. Ремесло также, как и Кейду, позволило ему не оказаться среди героев двух первых армий. Огромный и потрясающе сильный, он тоже не тяготел к насилию. Даже кур за него резал его сосед.
- Он умер, Сид… Я убил его… убил человека.
- Мы должны идти. Пожалуйста поднимайся.
- Четырнадцать… Нас осталось четырнадцать.
- Но мы живы. И именно потому, что нас осталось мало, мы обязаны жить. Обязаны дойти до конца. Вставай. Древнее Древо, помнишь?
- Да, да... - проговорил Кейд и встал, направившись с растерянным и каким-то опустошенным взглядом к своей походной сумке.
Едва Кейд протянул руку к пожиткам, как путь ей отрезала, зло свистнув, стрела. Ладонь рефлекторно дернулась назад, а голова повернулась в сторону стрелка. Естественно, несмотря на ровное выгоревшее поле, лучника видно не было. Зато Кейд застал момент, когда такая же точно стрела вошла в плечо Сида, пробив его насквозь. От неожиданности и боли кузнец издал неприятный срывающийся крик. Одним резким рывком силач извлек поразившую его деревяшку, окропив лицо Кейда своей кровью. Последний же находился в шоке от паники - тело застыло в одной позе, а мысли носились в голове, сталкиваясь, перемешиваясь, теряя последние капли разума. Охотники держали свою жертву в состоянии постоянного напряжения, не давая передохнуть. Каждый из беглецов вспомнил тот момент на стенах родного города, когда осаждающие войска перешли в наступление.

Сон Кейда оборвался самым безжалостным и одновременно ужасающим способом. Звучал рог, объявляющий тревогу. Значит началось. Лирийцы начали штурм. Пальцы Кейда отказывались повиноваться ему - доспехи никак не застегивались. Мужчина понимал, что за минувшие две недели тренировок, свои конечности то он мог подчинить себе, но сегодня нужно гораздо больше. Мимолетный взгляд по коровнику, служившему новобранцам казармой, и уверенности стало меньше. Пустые глаза вокруг, в которых лишь где-то на дне мелкой рябью выдают себя обреченность и ужас.
На улице едва начинало светать. На Большую купеческую площадь, заранее освобожденную от многочисленных лотков, согнали третью армию. Кейду сложно было сориентироваться в этой массе людей и, хотя бы примерно прикинуть сколько же свежих могил появится к концу дня. Он оказался одним из немногих, успевших полностью облачиться в доспехи и вооружиться. Войско обреченных. Как только в рядах мечников закончились брожения, перед новобранцами появилось их наспех вышитое и незаконченное знамя. Вынес его инструктор, потративший две недели на то, чтобы научить их как в пылу боя не проткнуть себя же своим мечом. Древко знамени в его старческих сморщенных руках все время качалось из стороны в сторону. Комедийная сцена со стариком, размахивающим несуразным флагом. Кейд даже позволил себе улыбку. Однако губы его быстро вернулись к серьезности едва он рассмотрел то, что было изображено на флажке. Собака, прикрывающаяся пушистым, но коротковатым белым хвостом. До Кейда доносились обрывки традиционной речи и каких-то объяснений насчет незаконченной работы швеи. Разум мужчины был уже в ином месте. Он бродил среди деревьев своего засыпающего сада.  “... Псы войны…” донеслось до него сквозь грезы - “... пусть, возможно, малы и слабы, но одержат победу благодаря воле и ярости…” Каждый из собравшихся на площади понимал, что швеи свою работу довели до конца - собака задумана белой. Такой символ. Непонятно лишь было, чего ждали от людей, которые должны идти в бой под таким знаменем. Была ли это какая-то месть или пренебрежение могло бы воззвать к желанию победить, дабы добиться наконец уважения.
Каким бы не был символ, Кейд как и все остальные прошел перед знаменем, преклонил колено, поцеловал насмехающийся кусок белой тряпки. Каждого, прошедшего ритуал, тут же отправляли на стену. Оттуда открывался вид на бескрайнее поле, уже сгоревшее к тому моменту. Мало кто мог сказать, с чего точно начался пожар, но винили лирийцев, и очередную засуху, явно сыгравшую на руку захватчикам. Где-то у горизонта виднелись деревянные осадные башни. Еще вчера вечером о них никто ничего не слышал. Однако сейчас массивные строения приближались. Медленно, будто победа уже в руках их строителей, а они просто оттягивают сладостный момент. Кейд, как и остальные защитники Арты напряженно вглядывался вдаль, нервно переминался с ноги на ногу, сжимал и отпускал рукоять меча. Но спустя пару часов, он уже мог поклясться, что башни вновь удаляются. В душе царило смятение. Ожидать ли сегодня боя, или отправиться на отдых перед следующим днем, который мог оказаться последним. Хороший командир, вероятно, мог бы принять решение, объявить приказ и сменить смятение в головах бойцов уверенностью, но такого командира у Псов войны не было. Не появился он и позже, когда вновь угроза штурма возросла с приближением деревянных башен. Так прошел день.
Кейд весь день простоял в напряжении, готовый в любой момент принять мысль, что вот оно - начало решающего боя. Под вечер тело ломило от тяжести доспехов, а вытянутые за день из-за напряжения нервы отключали ощущение реальности происходящего. Непонятное расслабление. Некоторые его соратники просто падали от усталости и лежали без сил. Кейд и сам был готов последовать их примеру, но увидел то, что мгновенно привело его в чувство. В поле загорелись факелы. Огни вспыхивали и сплошным потоком двигались к городу. Два, три, десять, сорок, две сотни, тысяча… Факелы все загорались, река огней наполнялась, течение готово было снести каменную преграду стены. Кейд заметил лестницы. Они не собирались тащить тяжелые башни. Легкие деревянные лестницы. Защитники города, Псы войны, приготовились к бою. Но вновь все пошло не так. Волю и дух воинов сломала первая туча стрел, взмывшая в небо по направлению к ним. За ней вторая, третья, пятая, десятая… На стенах царила паника и неразбериха. За две недели их не научили прикрываться от стрел наспех сработанными щитами, мгновенно разлетавшимися, к тому же, в щепки.

- Стрелы! - проревел басом Сид, держа окровавленную стрелу в огромной ладони.
Маленький отряд беглецов поначалу бросился врассыпную, но затем они сообразили, что в прошлый раз в такой же ситуации, охотники многих перебили по одному и сейчас вновь пытаются разделить их.
- Прочь от стрел - крикнул Кейд, хватая на бегу свою пронзенную сумку.
В эту же секунду его бег прервала другая стрела, попавшая на этот раз в правое бедро. Кейд запнулся и повалился на землю. Из груди вырвался крик полный боли, усталости и досады. Райсел, бежавший прямо за ним, попытался в одиночку помочь Кейду подняться, но сил явно не хватало. На счастье, за ними развернулся Сид и, несмотря на свое ранение, подхватил Кейда с другой стороны. Так они продолжали свое бегство. Впереди кто-то закричал, активно размахивая руками. Как оказалось, он указывал на попавшего в яму-ловушку товарища. Тот был уже мертв. Охотники не остались сегодня без жертвы в конечном счете, как и всегда. Они полностью контролировали эту игру в кошки-мышки. Затянувшуюся на несколько дней игру со смертью.
Беглецы остановились, когда не было сил даже на то, чтобы ползти. Сделав перекличку, отряд не досчитался лишь угодившего в ловушку товарища. Выжившие лежали на выгоревшей траве и смотрели ввысь, в чистое звездное небо. Возможно лишь там охотники бы отстали от них. Но они на земле, здесь, внизу.