Самое главное

1
 
В пятнадцать часов тридцать четыре минуты в кабинет главного врача районной больницы Ивана Федоровича Попова постучали.
- Кто там?! - Рявкнул главврач, неохотно отрываясь от медицинской газеты "Скальпель и шприц".
 В кабинет влетела его секретарша и, запыхавшись, выпалила:
- Иван Федорович, там это... Антонов того!
- В смысле...того?
- Умер!
- Прямо на рабочем месте? - Уточнил главврач.
- Прям на рабочем месте, - со слезами в голосе ответила секретарша, - Иван Федорович, миленький, что же мы теперь делать будем?
- А это, Рита, я у тебя спрашивать должен...
 Секретарша молчала и лишь испуганно всхлипывала. Иван Федорович взглянул на дрожащую у дверей молодую женщину и слегка подобрел:
- Не рыдай, сейчас решим. Для начала расписание перепишем. У нас ведь объект какой? Тут режим нужен... Дела надо передавать в срочном порядке, ведь в больнице, Рита, что самое главное?
- Стерильность? - Неуверенно уточнила секретарша.
- Пациенты! - Гаркнул Попов. - Мы не коновалы какие, мы тут людей спасаем! Вот сегодня у нас что?
- Пятое июля, четверг.
- Пятое июля, четверг, - задумчиво повторил главврач, кусая кончик карандаша, - мда, нехорошая ситуация у нас с тобой получается... Громову передать мы никого не можем?
- У него две ставки. Говорит, что если еще нагрузка будет -- уволится!
- Увольняться с любимой работы плохо, так ему и передай... А Никитина, что у нас с Никитиной?
- Полторы ставки и трое детей. Тоже грозится уволиться. Мол, дети мать не видят, да и сидеть с ними некому и что за такую зарплату...
- Отставить сплетни! Думать надо было твоей Никитиной, а не без мужа рожать! А Суровцева?
- У нее...пять, - замялась Рита.
- Чего пять, детей, что ли?
- Ставок, - прошептала секретарша и смертельно побледнела.
- Ясно. Ну вы там спросите, может, ей надо чего, поспать там... Ну вот и что прикажешь нам-то делать? Не санитарку же вместо него ставить? Хотя, вот, знаешь, иная санитарка стоит пары сестер, а то и...
- Мальков есть, но он в отпуске, - неуверенно подсказала Рита.
- Ааа, вот это другое дело! И когда выходит?
- Во вторник.
 Попов что-то увлеченно зачиркал в календаре. В дверь снова постучал.
- Войдите, - не поднимая глаз буркнул он.
На пороге возникла необъятная фигура санитарки Марфы Викторовны.
- Иван федорович, там, говорят, Антонов...
- Да, да, - отмахнулся главврач, - любим, помним, скорбим. Тебе-то чего?
- Да Вы ж мне скажите, поминать будем? Я бы блинов напекла...
- Марфа Викторовна, - нахмурился Попов, - не видите, у нас мало того, что горе, так еще и работы немерено! Как будут какие мероприятия -- объявление повесим! Идите-ка, Вы, душенька, с Богом. И дверь хорошо закройте.
- Молодой какой был... А я его еще медбратом помню, - доверительно то ли похвасталась, то ли пожаловалась санитарка Рите, уходя. Рита усиленно закивала в ответ, постаравшись придать лицу сочувственное выражение.
- Нет, ну ты видала, - заворчал главврач, едва захлопнулась дверь, - какая мещанка! Только о блинах и думает! Тьфу! Ладно, что у нас там еще... Где Антонов сейчас?
- У Погорельцева в морге.
- Вызови-ка мне его.
- Антонова? - Испугалась Рита.
- Да какого Антонова, паталогоанатома позови! Поговорить с ним хочу.
Секретарша моментально убежала. Высокий и нескладный Погорельцев вошел в кабинет ровно через четверть часа.
- Здравствуйте, Иван Федорович, вызывали? - Густым басом поинтересовался паталогоанатом.
- Здравствуйте, дружочек, Пал Юрьич, - потирая руки начал Попов. - Ну что там Антонов?
- Восстановлению не подлежит, Иван Федорович.
- Плохо старались, значит. Меры принимали?
- Да какие-то принимали, наверное...
- Наверное! - Передразнил Попов. - Ну что за халатное отношение к работе! Вот ты мне скажи, Пал Юрьич, что в нашей работе самое главное?
- Не спиться от увиденного? - Неуверенно ответил Погорельцев.
- Пациенты! - заорал главврач и тут же сбавил тон, - Хотя, в твоем конкретном случае, наверное и это верно... Пошли-ка лучше взглянем на Антонова.

2

 В морге Попов уверенно откинул простыню с трупа и мрачно покачал головой, вглядываясь в лицо мертвеца.
- Экий же ты негодяй, - вздохнул он, - ишь чего удумал, собака. Кто же на работе-то умирает...
Антонов открыл один глаз.
- Ладно тебе, ну поработай чутка, ну что тебе, жалко что ли? Тебе ведь уже все равно...
Антонов открыл второй глаз.
- До какого числа работать-то?
- До вторника.
Антонов закрыл оба глаза.
- Не, - коротко ответил он.
- До вторника, обещаю! По-человечески прошу, ну выручи!
- За двойную плату.
- Жадный ты, Антонов, - поморщился Попов, - бессердечный и жадный. Вот что в нашей работе самое главное?
- Не сдохнуть на рабочем месте? - Язвительно предположил Антонов, поднимаясь на ноги.
- Ну... В твоем конкретном случае, да. Ладно, одевайся. До вторника поскрипишь, а дальше преставляйся, сколько твоей душе угодно.
И главврач, насвистывая удалился.
- Что он, опять спрашивает, что у нас в работе самое главное? - Спросил вошедший Погорельцев.
- Угу.
- Ишь, жук. И каждый день у него ответы правильные меняются, все повернет как ему одному удобно. Вот был у нас в институте один препод...
- Забей. Мне пора, - перебил коллегу Антонов, надевая халат. - Будь здоров. Свидимся еще с тобой во вторник.
- Во вторник, так во вторник. Приходи, конечно.
Антонов закрыл за собой тяжелую дверь морга, шатаясь добрел до первой скамейки в неухоженном больничном парке. Сев на нее, он дрожащими руками развернул газету "Скальпель и шприц" и углубился в чтение.
"Хотя бы свежий номер успею дочитать, - думал он, - как же важно иногда успевать. Вот оно, главное. Самое главное."