Мистер Игрек Рок. Часть вторая. Глава 14

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГДЕ НАДЕЖДА ЗАЯВЛЯЕТ О СЕБЕ В ПОЛНЫЙ ГОЛОС

1.
Пространство перед «Садами забвения», которое помнилось мистеру Року не очень обширным, низкорослым, но тщательно ухоженным парком, теперь было превращено в ристалище, изрытое, словно пашня, железными ногами сражающихся там людей. Их было около сотни, наглухо закованных в доспехи и колотящих друг друга мечами, булавами и краями щитов, которые, как успел заметить мистер Рок, оснащены были острыми шипами. После каждого удара над бьющимся железным месивом взлетали серо-зелёные ошмётки, кто-то то и дело падал и затаптывался другими, кто-то отлетал в сторону, вышвырнутый из общей массы особо сильным ударом, после чего в толпе зрителей поднимался визгливый хохот.
- Ах, как бьются! Молодцы! Я бы каждый месяц такое устраивал! – восхитился Мефистофель. – Однако, накладно. Местные на такое не подпишутся, а с этими много возни. Наёмники... Пока их достанешь из небытия, пока восстановишь, столько сил уходит! А износ большой. Сам видишь, как друг друга колотят. На второй раз мало чего остаётся, снова не используешь.
- Так это призраки? – спросил мистер Рок, пытаясь что-нибудь рассмотреть в глубокой дыре пробитого шлема одного из сражающихся.
- Да. Но сюда годятся призраки только особо умелых воинов! То есть тех, кто себя без войны не мыслил. Те же, кто воевал по необходимости, совершенно непригодны... Да их и не достать.
Мефистофель пренебрежительно отмахнулся и щелчком сбил с себя серо-зелёный ошмёток, который тут же и истаял.
Прямо напротив, за противоположной оградой ристалища, где сгрудилась основная масса зрителей, возвышался узкий помост под невероятно пышным и вычурным балдахином с золотыми кистями и столбиками. Помост весь был обит тёмным бархатом, красиво задрапированным и густо усеянным золотыми лилиями. На самом верху стояло одно-единственное кресло, которое занимала госпожа Мичиде, едва видимая из-за бортика с развешанными на нём венками победителей. Подперев рукой голову, она смотрела на бойню с несколько утомлённым одобрением, изредка отхлёбывала из кубка, что стоял перед ней на том же самом бортике и, судя по тому как часто и надолго мадам к нему прикладывалась, кубок этот был бездонным.
- Вы не пошли на коронацию? – приподняв брови вполголоса спросил Мефистофель.
Мистер Рок даже не сразу понял, к кому его спутник обращается, потому что не могла же госпожа Мичиде услышать вопрос сквозь весь этот грохот и хохот, да ещё находясь по другую сторону ристалища! Но, странное дело, она тут же резко выпрямилась и безошибочно повернулась в их сторону! Похоже, услышала!
Мадам встала, низко поклонилась, а следом за ней все зрители мгновенно перестали орать, все сражающиеся опустили оружие, и, вместе, развернулись к мистеру Року с Мефистофелем, чтобы поклонится ещё ниже.
- Развлекайтесь, развлекайтесь, – помахал им Мефистофель. – Не обращайте на нас внимания, мы ненадолго...
А когда сражение возобновилось, рядом с ними, словно она стояла тут же, прозвучал голос госпожи Мичиде, отвечающей:
- Я присоединюсь ко всем позже.
Мефистофель ухмыльнулся половиной рта.
- Вы мудрая женщина, – пробормотал он.
И мистер Рок увидел, как на другом конце ристалища госпожа Мичиде выдавила из себя ответную ухмылку.
В другое время он бы, может и спросил, как такое получается, но сейчас беспокойство в нём усиливалось и толкало вперёд, а Мефистофель, похоже, уходить пока и не думал! Он стоял, широко расставив ноги, уперев руки в бока, и азартно подзадоривал бьющихся на ристалище.
- Здесь слишком шумно, – заикнулся было мистер Рок.
Но Мефистофель даже не обернулся.
- Смотри, смотри! – воскликнул он. – Это же Кресси и Азенкур вместе взятые! Эх, не сообразил, надо было бы вчера дождичком всё тут смочить... Но торопились, друг мой, торопились... Сам виноват, не надо было о побеге задумываться, а то бы сейчас все эти вояки проявили себя во всей красе...
Он не договорил.
Небо над тёмными крышами Мидегода внезапно заалело. Вверх, сверкая, понеслись золотые искры, и что-то страшно загудело. Сражение на ристалище ещё продолжалось по инерции, но зрители уже переключили внимание и выглядели крайне обескураженно.
Госпожа Мичиде тоже поднялась на своём помосте, выглянула из-под балдахина, после чего, с откровенным недоумением, посмотрела в сторону Мефистофеля. Губы шевельнулись, будто она что-то говорила, а через мгновение мистер Рок услышал:
- Фейерверк? Уже? Но почему так рано?
Мефистофель выпятил губу и пожал плечами, явно ничего не понимая, но почти тут же госпожа Мичиде закричала:
- Да это пожар! Пожар! Наша церковь горит!
И следом за ней вся толпа закричала, завозилась и, подобно бурлящему ручью, понеслась по изогнутым улицам в ту сторону, где зарево пожара разгорелось уже настолько, что не оставляло никаких надежд на преждевременный фейерверк.
Мефистофель резко обернулся к мистеру Року.
- Твой приятель падре поджёг себя, – сказал он, вроде бы весело.
Однако, взгляд его, будь он осязаем, уже наверняка прожёг бы в черепе мистера Рока две дымящиеся дыры.
Мистер Рок ответил искренним недоумением и пожатием плеч, поскольку на самом деле ничего не понимал, а промелькнувшую было догадку сумел тут же из мыслей изгнать. Мефистофель ещё мгновение подозрительно к нему присматривался, потом, слегка успокоившись, оглянулся на зарево и азартно воскликнул:
- Что ж, бежим, посмотрим! Обожаю пожарище! Оно для меня, как медитация с массой полезных мыслишек! А возле горящей церкви, наверняка, ещё и выводы будут!
И крепко подхватил мистера Рока под локоть, но не взлетел с ним, а потянул следом за толпой, по улице.
Отсюда до собора было довольно далеко. Толпа с ристалища уже убежала глазеть, и казалось, что Мефистофель с мистером Роком прибудут последними, но на первом же перекрёстке их едва не растоптала целая свора визжащей нечисти, которая, с других сторон города, тоже неслась поглазеть на пожар. Под ногами, как крысы, шныряла нечисть помельче, а ещё через пару улиц они оказались в плотном потоке из людей и невесть кого...
Вой и визг казались мистеру Року нестерпимыми! Все бегущие и скачущие улюлюкали, возбуждённо подпрыгивали и создавали несусветную толчею, в которой Мефистофель пару раз терял локоть своего спутника, но тут же снова его находил и притягивал к себе.
- Я тут, я тут, – всякий раз успокаивал мистер Рок, которому уже не надо было скрывать своё беспокойство. На фоне общего возбуждения оно выглядело вполне естественно и Мефистофеля, даже кажется радовало.
- Весело, да?! – то и дело лихорадочно спрашивал тот. – В такой-то толчее, да с криками... Как я раньше не додумался устроить тут пожар?!
А потом, поддаваясь общему безумию, пару раз даже подскочил не слишком почтенно.
В толпе вокруг тотчас запрыгали и закривлялись ещё сильнее.
- Да, весело! – откликнулся мистер Рок.
Он был весь собран, как пружина, потому что понимал, скоро от него потребуются действия быстрые и точные, и ждал лишь момента, когда толпа вынесет их на нужную улицу. Из-за этого под ноги не смотрел и едва не сшиб кого-то мелкого, в ком, присмотревшись, с удивлением узнал продавца кошельков! Бывший совсем недавно гигантом, тот вертелся теперь между колен бегущих на пожар, и не мог сдвинуться с места, так как плечи его покрывала длиннющая, подбитая мехом мантия, на которую, не переставая ни на мгновение, опускались то ноги, то копыта, не давая ступить ни шагу! Заметив мистера Рока господин Таруо протянул было к нему руку с зажатым в ней скипетром, и тут его, наконец, сбили.
Мефистофель громко хохотнул, но задерживаться возле упавшего не стал, лишь ввинтился с бОльшим напором в толпу, которая всё густела и густела, и здесь снова потерял локоть мистера Рока.
- Доктор! – выкрикнул он из толпы.
- Я тут! – в очередной раз успокоил мистер Рок.
Улица как раз заворачивала, и стало видно, как Мефистофель вытягивает шею. Мистер Рок помахал ему, для верности подпрыгнул, не хуже тех, кто бежал рядом, и помахал ещё раз. Мефистофель махнул в ответ.
А за новым поворотом как раз обнаружилась гостиница «Ахея»...


2.
Мистер Рок шмыгнул за незапертую дверь так незаметно и ловко, что удивил сам себя.
Вой и топот бегущих слышался здесь приглушённо, а в коридоре, что вёл в комнату хозяев, и вовсе стих. И тишина тут, как и воздух снаружи, была, словно бы, осязаемой и мягко обволакивала, убаюкивала, приглашая забыть всякую суету и беспокойство. Однако, мистер Рок даже не замедлил шага!
Мельком заглянув в разорённую столовую, где ошмётки праздничного убранства ещё шевелились, а разбитое, похожее на ощеренную пасть окно, роняло кусочки стекла, словно выбитые зубы, он подбежал к нужной двери, схватился за ручку и рванул, не тратя время на деликатный стук.
В тот же самый миг уши ему залепил дикий вой и страшный грохот!
Мистер Рок даже подумал, что снова очутился на улице, однако, нет! Он стоял на пороге комнаты с наглухо заколоченным окном, и освещённой всего одним крошечным светильником, излучение от которого неловко называть светом, настолько тусклым оно было. Но даже при в этом сумраке сразу бросилось в глаза, что доски, которыми окно было заколочено изнутри, были очень толстыми, крепкими, и могли выдержать любой таран. Теперь же они трещали и гнулись под сильнейшими ударами снаружи, как будто кто-то желал прорваться внутрь, издавая тот самый вой, который нестерпимо резал уши.
Возле старой прялки, обнявшись, сидели супруги Сойедис, а в противоположном углу, с лицами усталыми и обречёнными стояли Мебис, Лаенг и Деказорье, словно не замечающие ни этот вой, ни удары.
Едва мистер Рок ворвался, они испуганно попятились, но потом, рассмотрев кто перед ними, коротко осветились радостью, после чего лица их снова потухли, став, вместо обречённых, крайне озабоченными.
- Мистер Рок, какое счастье! – воскликнула Ленеоппа, поднимаясь. – Больше всего мы боялись, что вы не поймёте... Господин Деказорье вечером заходил к этому священнику, и они поговорили...
- Не сейчас, – оборвал Ленеоппу Луисс.
- Да, да, нам надо спешить, – лихорадочно подхватил Деказорье и обратился к мистеру Року: – Иг, только я могу отвести тебя...
В этот момент доски на окне содрогнулись под новым ударом, из них посыпалась на пол какая-то труха, и, явно женский, но отвратительно злой голос, завыл снаружи:
- Ты во всём виноват! Ты! Я пробью твою голову, а мерзкий мозг разорву на части и скормлю гиенам! Пусти меня сейчас же, Улисс! Я всё равно не уйду! Из-за тебя пал город, где я едва не стала царицей!..
- Кто это? – холодея от ужаса, спросил мистер Рок.
Все неловко переглянулись.
- Твоя, так сказать, супруга, – пробормотал Деказорье. – Но не волнуйся, она миф, и тебе ничего плохого сделать не может...
- Нам тоже, – произнесла Ленеоппа, с презрением глядя на то, как по одной из досок прозмеилась глубокая трещина от очередного удара. – Иди с ними, Улисс, я смогу её встретить достойно. Как-никак, я-то царицей была...
Она гордо выпрямилась, а все присутствовавшие в комнате мужчины начали суетливо подталкивать мистера Рока к выходу.
- Скорей, скорей, у нас крайне мало времени! – поторапливал Лаенг.
Уютные складки его лица словно затвердели, превратились в резкие морщины, покрытые колючками щетины, и взгляд, прежде всегда изумлённо рассеянный, стал теперь целенаправленно собран и суров. Господин Деказорье, без обычной улыбки, совершенно преобразился в сосредоточенного мужчину, готового ко всему, и даже скошенная бородёнка Мебиса выглядела почти воинственно...
Новый удар потряс комнату. Треснутая доска, наконец, раскололась, а в образовавшемся проёме полыхнуло уличное зарево, которое тут же перекрыло что-то небесно-голубое с золотом... Омерзительный ликующий вой, который даже в страшном сне нельзя было совместить с прекрасным обликом Сонелеи, заполнил комнату... Ленеоппа с недоброй улыбкой взялась за прялку...
После этого мистера Рока быстро вытолкнули прочь, дверь за ними захлопнулась, и всю оглушительность звуков снова проглотила Тишина.

3.
Возле комода со старинными амфорами Луисс затормозил, нагнулся, отбросил в сторону мягкую ковровую дорожку и надавил на несколько досок в полу, которые, с лёгким щелчком, ушли внутрь и сдвинулись.
- Спускайтесь, – сказал Луисс, отряхивая руки над образовавшимся проёмом.
Потом, то ли виновато, то ли извиняясь, посмотрел на мистера Рока.
- Мне с вами не дойти, я всё-таки миф. Но надеюсь больше никогда вас не увидеть, мистер Игрек Рок. – Он на мгновение отвёл глаза и усмехнулся каким-то мыслям. – А я покуда возьму лук и пойду, пожалуй, помогу жене... Надеюсь, вы не в обиде? Такое каждый год... Елена миф, ничего плохого ей не сделается. К тому же, её вина, в известном смысле, породила мою, и двадцать лет скитаний тоже, скажу вам...
- Скорей, скорей! – поторопил, уже спустившийся в люк Деказорье. – Если мы не успеем, вы будете тут разговаривать вечность!
Мистер Рок торопливо пожал хозяину руку. Хлопнул его по плечу: «Удачи вам, Улисс», и спрыгнул в темноту.
Здесь было совсем тихо и ещё более сумрачно, чем в комнате. Деказорье уверенно пошёл первым, за ним Мебис, поманивший мистера Рока за собой, и завершил процессию Лаенг.
- Я, кажется, вспомнил, вы были когда-то римским врачом, верно? – обернувшись на ходу, спросил его мистер Рок. – Вас звали...
Но доктор, не дослушав, в ужасе подскочил и зажал ему рот рукой.
- Вы что?!!! Нельзя! Ни в коем случае нельзя называть здесь наши имена!
- Но ведь я только что назвал Одиссея Улиссом, а он до этого сказал про Сонелею Елена, – пробубнил из-под ладони доктора мистер Рок.
- Они мифы.., они вездесущие, им можно, – прошептал Лаенг. – Мифам нет дела до призраков из колодца, и подлинное имя не пригвоздит их к одному месту. А я человек! Забытый, конечно.., или почти забытый, но тем, кем звался когда-то, я навсегда останусь в своём, живом времени!
- Зачем же тогда...
- Зачем я здесь, хотите спросить? А куда мне ещё с моими знаниями?..
- Тихо! – шикнул на них Деказорье.
Он остановился, прислушался, потом удовлетворённо кивнул и сделал знак идти дальше.
- Он разве что-то слышит отсюда? – шёпотом спросил мистер Рок у Мебиса.
- И я слышу, – вздохнул художник в ответ. Потом вдруг заулыбался по-детски радостно. – А вы молодец, мистер Рок! Вы не увидели мою картину и здесь ничего не слышите... Значит, прожитые жизни не прошли даром, зло из вас выветрилось с годами и добрыми делами... Вы ведь делали только добрые дела, верно?
- Нет, – растерянно пробормотал мистер Рок.
Череда собственных воплощений пролисталась перед его мысленным взором, словно книга...
Книга!
Ну да, конечно! Благодаря книге он получил когда-то бессмертие!
Или то была не книга, а что-то иное? Чёрт! Он совсем запутался! Его первая жизнь мерцала, трепыхалась, словно огонёк в замке Мебиса и теряла очертания, перескакивая из одного времени в другое, смешивая лица, обстоятельства, события.
- Я, кажется, писал всю жизнь что-то.., – начал он в полный голос.
Но Деказорье снова велел замолчать.
Он остановился в очередной раз, только теперь не прислушивался, а пристально рассматривал низкий свод над головой. Потом поднял руки, ощупал то, что не мог рассмотреть, чем-то щёлкнул, и на всех присутствующих обрушился, смешанный с запахом гари, холодный лунный свет, слегка позолоченный отблесками пожара.
- Вы с нами? – спросил Деказорье у Мебиса и Лаенга.
Доктор сразу отрицательно покачал головой, а художник замялся. На его лице явственно читалось желание что-то сказать на прощанье, но длилось это лишь мгновение. Потом он мотнул головой, то ли прогоняя желание, то ли отказываясь идти с ними, и посоветовал был осторожными.
Деказорье, тем временем, кряхтя и сопя, уже выбирался из тоннеля, после чего помог вылезти мистеру Року и крикнул вниз, что люк можно запирать.
- Откуда здесь этот ход? – спросил мистер Рок.
- Сойедис прокопал. Говорит, в каждом уважающем себя месте обязательно должны быть запасные пути на тот случай, если привычный ход вещей вдруг изменится.
- Что ж, нельзя не признать, он был прав, – пробормотал мистер Рок.
Они стояли на пустыре за собором, в достаточном отдалении от горящего здания, чтобы не быть замеченными толпой. Силуэт церкви темнел сквозь золото бушующего пламени, и мистеру Року показалось, будто он слышит хохот монаха, запершего себя внутри.
- Он погибнет? – встревоженно спросил мистер Рок у Деказорье.
Тот пожал плечами.
- Не знаю. Иногда случается такое, что наутро после праздника кто-то исчезает, но говорить об этом нельзя, чтобы не возникало всяких версий и, хуже того, соответствующих версиям мыслей.
- А какие версии бывают?
Вместо ответа Деказорье велел ему пригнуться и под прикрытием низкорослого кустарника добежать до домика, стоящего неподалёку, судя по всему, в начале какой-то окраинной улочки.
- Здесь пока не так опасно перемещаться, – прошептал он, на ходу, – но, всё равно, лучше быть осторожными, мало ли что... А, версия, мой друг, одна: кто-то уходит из Мидегода либо на одну сторону, либо на другую... Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Разница тут лишь в причине ухода. Но как раз причины и запрещено обсуждать.
- По какой же причине можно уйти отсюда не на ту сторону? – спросил мистер Рок. – Расскажите же хоть что-то, наконец! Раз мы начали нарушать местные правила, так, давайте, нарушим и этот запрет на слова...
Деказорье привычно помялся, прежде чем ответить.
– Точно не знаю, – сказал он, наконец, и сам заулыбался собственной смелости, – Но, судя по всему, надо абсолютно уступить одним только поверхностным прихотям. То есть, тому, что требует тело и тонкая прослойка между ним и душой, где, как я понял, скапливаются амбиции, претензии.., ну, и всякое такое. Уверен, если вы выберетесь, будете знать это лучше меня, но для этого надо выбраться с минимумом проблем...
 
Возле домика они снова остановились. Деказорье, под прикрытием ажурной оградки и обвившего её плюща, отправился посмотреть насколько улочка пустынна, а мистер Рок, присев на скамейку под тёмным окном, с силой потёр гудящую голову. Щёки его немилосердно от чего-то саднило, он машинально поскрёб их, так же машинально подумал, что не мешало бы побриться, и тут чуть не подскочил!
Побриться!
Щёки саднило от густо прорастающей щетины, и это должно было что-то значить!
Вернувшегося Деказорье мистер Рок сразу схватил за руку, принялся прикладывать её ладонью к своей щеке и страстно зашептал о том, что раньше ничего подобного с ним не было, что он пару раз обращал внимание на эту странность, но объяснить её не мог, а никто в городе ничего ему не хотел рассказывать! Теперь же у него возникла странная уверенность, будто появление щетины на лице, это знак чего-то хорошего, что им обязательно поможет!
Деказорье, сначала изумлённый и напуганный этим страстным порывом, дослушал мистера Рока с добродушной улыбкой и кивнул.
- Это знак того, что ты окончательно перестал быть мифом, дорогой Иг.
- Как так?!
- Видишь ли, сюда тебя затащили, как персонажа... Ну, ты понимаешь.., чтобы не называть имён, я буду говорить о тебе пока так... Однако.., как бы это объяснить покороче?.. Я тут единственный, кто знает о твоём происхождении абсолютно всё, потому что.., потому... Одним словом, мне, как никому другому здесь, известно, насколько тесно писатель может слиться со своим персонажем. Когда-то ты был неким человеком.., возможно, совсем не таким, в которого тебя превратили потом, но это тоже была частица тебя нынешнего, хотя бы потому, что от него тебе досталось имя! Не Игрек Рок, безликое, как маска, а то, другое, под которым тебя все знают... Ты ходил, говорил, смеялся и, возможно, плакал, как и все вокруг, но твои мысли и поиски чего-то большего, чем просто обыденная жизнь, были, видимо, столь значительны, что, на протяжении нескольких лет, вдохновляли на создание персонажей с такими же устремлениями и поисками! В конце концов, череда этих персонажей вызвала к жизни гения, который снова создал персонаж с тем же именем, но со своей, особенной историей! И посвятил созданию не просто целую жизнь, он отдал без остатка весь свой гений, тем самым, вложив в персонаж самого себя! Понимаешь?
Мистер Рок прислушался к своим ощущениям. Где-то в глубинах подсознания всё в нём откликалось на слова Деказорье полным согласием, но оформить это в стройные мысли, а тем более, в связные слова пока не получалось совсем.
Внезапно, с языка сам собой слетел вопрос:
- А ты знаешь, что представляет из себя моя памятная вещь? Я, как ни стараюсь, ничего не могу представить.
Деказорье отрицательно покачал головой.
- Валеами знает, – убеждённо сказал мистер Рок. – Он как-то сказал, что это даже не вещь, а нечто иное.
- И мэр знает, – добавил писатель. – Но у него не спросишь. Да и времени нет. А тебе я так скажу: памятная вещь нужна тем, кто хочет помнить о себе избирательно, ты же вспомнил всё... Точнее, то достойное, что заставляет бежать из Мидегода. Тебя не задерживают здесь ни деньги, ни положение человека много значащего, ни женщина, признанная лучшей во всех умах, как символ красоты... Тебя по-прежнему влечёт Жизнь, поэтому, какая разница, что должно об этой жизни напоминать?! Нам сейчас куда важнее ни на кого не нарваться.
Они сделали несколько коротких перебежек вдоль улицы, прячась в тени то одного, то другого дома, и нигде никого не встречая. Судя по тому, что долетавший до них вой был по-прежнему возбуждённым, зрелище пожара ещё не пресытило толпу празднующей нечисти. Но мистер Рок то и дело поднимал глаза к небу, опасаясь увидеть там парящую фигуру в чёрном сюртуке и алой рубашке. Он не мог поверить, будто Мефистофель до сих пор его не хватился, о чём и сказал Деказорье, когда они, в очередной раз, остановились, чтобы отдышаться и осмотреться.
- Ничего, уже близко, – шепнул писатель. – Нам осталось миновать перекрёсток и короткий проулок...
- А куда мы? – запоздало поинтересовался мистер Рок. И тут же поправился, заметив взгляд Деказорье: – То есть, я понимаю, что к колодцу, но зачем? Не слишком ли это легко, просто прыгнуть в колодец, чтобы уйти отсюда?
С самым серьёзным видом писатель покачал головой.
- Всю жизнь я создавал человеческую комедию и знаю, как трудно выводить себя из лабиринта простых путей, ошибок и заблуждений. Когда-то тебе было достаточно пожелать остановить мгновение, чтобы сломать стены, в которые сам себя загнал, но это был выбор персонажа, да и не выход вовсе, а лишь вход в новый лабиринт. Человеку же крайне тяжело просто заглянуть в тот колодец, что есть в лабиринте его жизни, не говоря о том, чтобы через него выйти, особенно, когда вокруг всё запуталось по его же вине. Сам я так и не решился попробовать. Живу здесь хранилищем собственных персонажей, иногда дохожу до колодца, ищу точку опоры, чтобы когда-нибудь, возможно, решиться...
Он на мгновение замолчал, замотал головой.
- Но нет, не выходит... Даже не заглянул ни разу.
- Почему?
- Слишком много призраков. И моих, и тех персонажей, которых я вызвал к жизни... Они, конечно, плод воображения. Но воображение-то моё! И выходит, что за каждое слово я должен отвечать так же, как за каждое дело... Однако, давай поторопимся. Ты должен попытаться, чтобы не перечеркнуть всю свою жизнь. А, заодно, и нам дать надежду.
Деказорье выглянул из-за стены, в тени которой они прятались, просмотрел лежащий впереди перекрёсток во всех направлениях, слегка вздрогнул, заметив вдалеке перебегающую через дорогу, то ли крысу, то ли мелкую нечисть, дождался, когда та исчезнет из вида и поманил мистера Рока за собой.
- Надо будет пробежать всё расстояние разом, чтобы не терять больше времени. Сможешь?
- Конечно смогу, – усмехнулся мистер Рок, окидывая взглядом плотную фигуру Деказорье, заставлявшую сомневаться куда больше. – В какую сторону нам надо?.. Хотя, погоди, кажется, я сам сейчас пойму!
Он вдруг почувствовал, что ключ в кармане снова оживает, даря не столько силу, сколько бесшабашную уверенность в удаче. Глубоко вдохнул, выкинул из головы все мысли и сразу понял, в какой из проулков следует бежать.
- Туда? – спросил он, однако к Деказорье даже не повернулся. – Конечно же, туда!
Всего доля секунды отделала его от рывка, когда из того самого, выбранного проулка выскочила и перекрыла дорогу широко раскинутыми руками безумно хохочущая госпожа Сайнерс. Мистер Рок мгновенно попятился обратно в тень, но было поздно. Сумасшедшая тётка внезапно раскорячась присела, запрокинула голову и завыла по-шакальи, ужасно похожая при этом на жабу с широко разинутой пастью.
Деказорье тихо ойкнул.
Крики на пожарище стихли, и густую тишину прорезал только, особенно жуткий теперь, вой безумной Сайнерс.
- Проклятье! – в отчаянии пробормотал Деказорье. – Обычно на празднике она в самой гуще...
- Да кто она такая?! – выкрикнул мистер Рок, готовый побежать и любыми средствами заткнуть полоумную тётку.
Однако, ответа не услышал.
Деказорье молчал, и это молчание заставило мистера Рока обернуться.
Писатель понуро сидел на корточках с закрытым руками лицом, а рядом, опершись о стену, стоял крайне довольный Мефистофель.






________________________________________
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/06/646