Ромашки спрятались, поникли лютики...

Вечер не задался с самого утра. Я была удручена всем, вплоть до глобального миропорядка. Прогулка в таком состоянии казалась непродуктивной, и я с ребенком решила вернуться домой.

Как и бывает в таких ситуациях, ждать транспорта пришлось битых полчаса. И вот подошла маршрутка. Нам досталось одно место на двоих позади водителя. Рядом присела тетенька с увесистыми сумками. Мне на ноги навалился огромный баул. Даша тем временем занялась протиранием окна, намереваясь соскрести какую-то грязь, приставшую снаружи. Я то и дело дергалась в готовности пресечь традиционное после такой игры облизывание пальцев, а то и самого окна. В общем, ехали мы как-то так…
Гулкие, шушукающие и скрипящие звуки в маршрутке давили мне на уши. Изо всех сил я пыталась отвлечься. Как вдруг весь этот фоновый шум прервал громкий восторженный детский голос: «Мама! Мама! Ти! Ти! Ти!» (смотри).

Даша неожиданно завалилась мне через плечо и теперь уже озорно и весело размахивая руками указывала на что-то очень привлекательное. Я запрокинула голову назад и увидела букет цветов в руках у немолодой, но очень миловидной дамочки, которая стояла рядом с сиденьем позади нас.

«Мама, ти!» - Не унималась Даша. «Цветочки?» – Продемонстрировала я ребенку свое участие. Даша утвердительно кивнула и попыталась их потрогать. Дамочка, очевидно обрадованная вниманием ребенка и гордая своим букетом, заулыбалась и приподняла букет повыше. Я присоединилась к их любезничаниям.
– Цветочки! А какие это цветочки у тети?
– Беии (белые). - Ответила Даша.

Семь крупных белых ромашек выглядели очень нарядно. Пассажиры, реагируя на наши восторги, невольно оборачивались и рассматривали букет.
Рядом с дамочкой сидел мужчина. Очевидно, что кавалер (но почему-то стояла она, а не он). Ему, казалось, было скучнее всех, однако реагируя на ее подмигивания в адрес ребенка, он вынужден был подыгрывать и натужно улыбался. Вечер что-то обещал…
Между тем мы были заняты цветами. Даше все никак не удавалось дотянуться до них. А дамочка игриво виляла букетом, словно собака хвостом, но – не давала его потрогать.
– Красивые у тети цветочки? – спросила я, не заметив, что ребенок уже сменил милость на гнев. – Красивые?
- Неа! – Выпалила Даша.
- Большиииие! – Демонстрировала я.
- Неа! – Настойчиво прокричала Даша.
– Пахнут! – Неа-неа-неа…!!! – Запротестовал ребенок.
Дамочка почему-то смутилась и опустила букет пониже. Люди в автобусе снова начали оценивающе присматриваться к цветам. Кавалер заерзал на сиденье. С ощущением некоторой виноватости я попыталась ободрить ребенка.
– Даааша! Ну посмотри, какой большой и красивый букет, белый-белый! Боооольшой...
- Маааииийй… - Прищурив глаза и сомкнув два пальца – большой и указательный, Даша решительно подчеркнула всем видом, что букет маленький! А следом добавила: «Кака!» и нахмурила брови.

А надо сказать, что этот хмурый образ удается ей так выразительно, как будто говорит о вот-вот приближающемся апокалипсисе. Был случай, когда своей хмуростью Даша испугала мою тетку, приехавшую нас навестить. Только я отошла на кухню за чаем, как тетушка встревоженно начала звать меня назад. «Ира! Ира! Что это она делает! Что она делает!?» – Голос ее показался настолько испуганным, что, бросив кружки, я тут же помчалась в комнату, где застала тетушку бездвижно сидящей на диване, а Дашу – стоящей перед ней на полу и гипнотически выглядывающей из-под бровей.

И теперь Даша была не в настроении. Переключившись на грязное окно, она выцарапывала в нем какую-то потустороннюю «каку». Впечатлительная же дамочка, видимо, приняв детские слова близко к сердцу, поникла. Казалось, что и её букет и она сама как будто слегка завяли.
Автобус остановился. Парочка с цветами засобиралась к выходу. Молчаливый и насупившийся кавалер встал и продвигаясь к двери попытался придержать свою половинку за локоток, но та резко одернула руку.

Да, действительно, не такие уж и белые эти ромашки, подумала я, отрывая ребенка от оконного стекла, на котором доступная часть уже была основательно «вымыта».