У меня, кажется, не одна жизнь. Часть 2, глава 5

Глава 5.
Симферополь - жаркий город, в котором продают персики.

       С самого раннего утра, еще поезд наш не прибыл на конечную станцию, я одеваюсь сообразно текущего момента. Согласно этого момента на мне верхняя одежда барышни-крестьянки. Ситцевый светлый платочек с синими цветочками по рисунку. Наглухо завязан вокруг головы и волосы мои прибраны полностью под него. Бумазейная в пол юбка и такая же кофточка с длинным рукавом и множеством пуговичек на самой кофте.

       В руках у меня среднего размера корзинка. В ней фляга с водой, несколько пирожков. Затем футляр с медицинскими инструментами, некоторыми лекарствами и перевязочными пакетами. Затем, там есть такая полезная вещь, как бинокль моей конструкции. И, наконец, там лежит вещь, полностью не от мира сего. Потому, что я ее сделала по хранившимся в моей памяти чертежам. Целый творческий коллектив работал!  Испытала и отрегулировала.

       Это пистолет имени товарища Стечкина. И две запасные обоймы к нему. 20 боевых патронов в почти двухрядной обойме. Можно обороняться от целого взвода! Ну и под юбкой у меня кое-что, как всегда...

       А Лёшик тоже в новом. Вернее в старом. Потому что одет не в инженерский китель с инженерским значком и в парадную инженерскую фуражку, а в свои старые студенческие вещи - курточку и фуражечку. В общем, молодой человек с барышней.

       И мы с Лёшиком вышли через вагон-ресторан и смешались с людьми на перроне и пошли под ручку себе дальше. Только не в сторону вокзала, а в противоположную, где был не выход в город, а находились железнодорожные пути и местное железнодорожное царство.

       Мы залегли в удобном, как мне показалось месте, на травке, в тенечке, будто бы мы парочка на импровизированном пикнике. Царский поезд стоял на отдалении от нас метрах в шестидесяти. Вернее, стояли вагоны царского поезда, а вот паровоза не было. Видимо, куда-то отогнали. Почему я сочла, что место удобное? А небольшой крутой пригорок около нас, за которым можно спрятаться, как за бруствером. Все поросло довольно высокой травой. Небольшого размера старый пакгауз рядом.

       В пакгаузе два окошка без стекол, выбитых временем. Пирожки у нас с начинкой из картошки с жаренным луком и шкварками, это буфетчик царского вагона рано утром расстарался. Передал нам как угощение. Расстелили небольшой коврик и уселись закусывая. Вот такой у нас завтрак, в боевой обстановке.

       - Лёшик, закатитесь вот за этот бруствер и из-за него посмотрите на поезд, на вагоны. Осторожно вот, посмотрите в бинокль. Что там не так?

       Лёшик выполняет. Тоже, видимо в детстве в скауты играл. А я так просто смотрю. У меня зрение неплохое. Весьма неплохое. Изображаю, будто вожусь с импровизированным нашим застольем.

       - Людей там около 20 человек, вернее от 15 до 20, суетятся, не могу подсчитать точно. - рапортует переодетый студент. - У всех кобуры для револьверов на поясе. В руках инструмент. Одеты в темную однообразную одежду. Я такой раньше и не видел. Но точно, это не спецовка дорожных рабочих. 

       Лёша докладывает по существу и четко. Все таки, инженер путей сообщения, а это толковые ребята.

       Да и я неглупая. Тоже кое-что увидела. Под вагонами.

       - Лёша, а под вагонами посмотри. Ящики. Что там за ящики такие устроены? Они там с самого начала такие есть, или их приделали?

       Их приделали. В пульмановских вагонах такого безобразия от их рождения нету. Кривовато склепаны! Мне понятно, зачем эти ящики сделаны... Динамиту туда, да вагончик то и под откос... Русиш партизанен!..

       Ложусь на подстилку рядом с Лёшиком, и взяв бинокль, притаилась за бруствером. Осматриваю группу чего-то там трудящихся. Интуитивно угадываю, кто мне нужен. И по чертам лица. Приближение достаточное, чтобы я увидела. Известный мне по фотокарточкам гауптман Клинг! Руководит, размахивает руками.

       Пора уходить. Изображаю, что рассержена. Барышня-крестьянка студентику не дала и он пролетел... Нет, дала, но что-то вроде пощечины... И идет прочь решительными шагами, а студентик виновато плетется сзади с плетеной корзинкой.

       Вот так и выглядит наша парочка со стороны.

       Квартира, где все наши, арендована доверенным лицом, когда мы были еще в Москве. Квартира большая, и все наши вещи не распакованные здесь же.

       Докладываюсь нашим.

       - Вся банда здесь, человек до двадцати. Клинг командует. Одеты в темную полувоенную одежду, на всех револьверные кобуры. Возятся над чем то техническим снаружи вагонов. Думаю, динамит закладывают. Какие-то короба приклепали под днища вагонов. Таких коробок по техническим условиям на таких вагонах не должно быть. Где команда царского поезда - неизвестно.
       - Им на время длительной стоянки в Крыму, отпуск дается. - рассказывает Ники. - Здесь, под Симферополем, царская дача есть, там и живут, и речка там отличная есть. Может быть, они там?
       - Да, но возле поезда только чужие. - говорю я. - А где охрана?
       - Этот Клинг нашей службе хорошо известен. - говорит его Превосходительство  повторяясь. - Очень опасная сволочь. Мы уточнили о нем данные. На нем уже есть кровь.
       - В плен будем брать? - осведомляется князь Ухтомский.
       - Разве мы команда по набору пленных? - иронически говорит его Превосходительство. - У нас нет таких сил, чтобы их всех содержать, конвоировать, охранять и прочее... Нет-с, я за полную ликвидацию бандитской группы!

       Офицеры советуются тесным кружком.

       - Даже не думай! - строго говорю я Бетти, которая что-то порывается душой и телом. С нами хочет.
       - Одевай камуфляж и ботинки. - говорю Китти. И бери винчестер, в футляре.

       Идем на дело я, Китти, князь Ухтомский и ротмистр Живаго. Кукулиш и напросился еще офицерик из свиты Они будут как линия связи с нами. А у Китти такой же великолепный снайперский винчестер, как и у меня! И одета она, как и господа офицеры в камуфляж. Ее шикарные волосы не видны под темно-зеленым платком. А я как была барышней-крестьянкой так и осталась. А Китти хоть сейчас бери главной в Армию освобождения Палестины!

       Вооружившись до зубов, идем на вокзал, бодрым шагом, не останавливаясь проходим и вокзал и путевые коммуникации, доходим до пакгауза и занимаем его. Кукулиш и свитский остаются, где было намечено. Моя корзинка с медикаментами и патронами снова здесь. Она пока центр нашего боевого лагеря. Сразу же расчехляем футляры с оружием, а господа офицеры разматывают замотанные в материю точные и улучшенные копии пистолетов-пулеметов ППС-43. Запасные магазины у них на поясе в подсумках.

       Становятся у окон, оружие готовится к бою, и передергиваются затворы. Китти змейкой мгновенно просачивается на то же место, где недавно были я с Лешиком и изготавливается к снайперской стрельбе. Я достаю из корзинки бинокль и подаю Живаго.

       Затем я, взяв в руки букет полевых цветов, и, выбрав парочку смотрящих в мою сторону железнодорожников из царского поезда, вышла и помахала им призывным жестом этим букетиком. Двое помахали мне в ответ и двинулись в мою сторону.

       - Хенде хох, шайзе! - сообщаю я им, когда они подошли, а князь Ухтомский, стоя в дверях пакгауза, демонстрирует господам свой револьвер. Веду их в этот пакгауз, близ наших путей. Вталкиваю их в просторное техническое помещение. Пути никакие не наши, просто мы на них находимся.

       Некто из поезда, выскочив на открытое пространство, выхватил какой-то револьверчик и начал стрелять в мою сторону. А расстояние около сорока метров, если не больше.

       Я тут же залегла неподалеку от Китти с винчестером. В оптический прицел было прекрасно видно и можно было выбирать, куда стрелять: в правый или в левый глаз, как белке опытному охотнику. Хлоп! Минус один! Хлоп! Минус еще один! Мы все затаились и не раскрываемся.

       В открытом окне вагона царского поезда кто-то суетится с биноклем. Пытается в нашей стороне чего-то рассмотреть. Хлоп! Мне видно через оптику, как брызнули в стороны разбитые линзы!

       Небольшая пауза. Мы молчим. Не говорим кто мы и не предлагаем сдаться. Выжидаем. И правильно делаем. Открывается дверь одного из средних вагонов и группка бежит к нам прямо навстречу, как зверь на ловца! Их пятеро! Стреляют из револьверов куда попало, но в нашу сторону! В бой вступают ротмистр и князь Ухтомский. Трещат короткие автоматные очереди! Я из винчестера не спеша делаю контроль. Вижу в прицел еще одного притаившегося в вагоне и с чем-то вроде винтовки! Хлоп!

       Опять замирает и наша и противная сторона.

       - Их было всего 16 человек! - успокоительно и громко говорит ротмистр. Мы двух пленили и девять вывели из строя! Осталось пятеро! Выжидаем!

       - Ну, и чего сидим, кого ждем? - вдруг слышу я женский голос, а никого рядом нет. А голос то, в моей голове! И я узнаю этот голос!
       - Узнала? Здравствуй девочка, здравствуй быстроногая!
       - И тебе доброго времени суток, Богиня! Здравствуй, Иштар, непревзойденная по сиянию красоты! - озвучиваю я одну из древних форм обращения к Иштар. Подхалимаж наше все!
       - Я все там же... Но ты сейчас в Крыму, хорошее место, а?
       - Да вот, служба-с...
       - Да, в Крыму контакт лучше, место такое, я, чтобы тебе что-то сказать, меньше трачу энергии! Особое место Крым, потом как нибудь скажу чем...
       - Я чем-то могу служить, Богиня? А то вот, немножечко занята...
       - Занята она... Хорошо, что не сидишь просто так, а чего-нибудь делаешь... Правый бой ведешь, девочка, за правое дело! Значит так. Сейчас они пойдут в атаку. Стрельбу поднимут. Лежите с подругой не шевелясь и не поднимаясь! Слишком удачно они будут стрелять! Бейте их потом насмерть, это враги и сильные. Один останется в вагоне, спрячется. Это засада... Ой, надо заканчивать! Запомни! Не поднимайтесь! Удачи тебе, девочка!

       И откуда Древняя Богиня знает слово "стрелять"? Наверное, она вообще много чего знает...

       И они пошли на последний прорыв! Побежали цепью, стреляя из двух рук! Буквально над нашими головами зажужжали пули.
       - И не шевелись! сказала я, прижимая Китти к земле.
       - Мне надо передернуть крючок на винчестере! - говорит она.
       - Уже не надо! Не шевелись! Сейчас я! - и прямо над нами плотным роем жужжат пули, как свинцовые мухи.

       И как то внезапно все стихает. Осторожно сую руку в прорезь на юбке и достаю из набедренной кобуры своего "Стечкина". Передергиваю затвор. Черное воронение. Китти с восхищением смотрит на невиданное ею ранее оружие.

       Осторожно высовываюсь и смотрю на поле боя.

       Затем на вагон. Там движение в окне. Последний из банды. Примащивается к стрельбе из берданки! Наверное, это оружие от кого-то из сторожей. Мне никакого приклада к "Стечкину" присоединять не нужно, потому что я приклад не делала, да и мне он не нужен. "Стечкиных" всего две штуки в мире. Один вот у меня, и один подарен мною Николаю Николаевичу. И патронов я ему подарила аж 200 штук! Думаю, что они у него очень быстро закончатся. Вот тогда мы с ним и поговорим! И о бюрократизме министра, господина Ванникова, и о дороговизне патронов для трудящихся всех стран!

       Немного высунулась и прицеливаюсь, держа пистолет одной рукой. Автоматический огонь. Мне и одной руки хватит удержать. Очередь! Фигура, которая примащивала берданку в нашем направлении, обвисла в окне вагона. Берданка выпала на землю.

       - Кажется все! - говорю я Китти. - Полежи немного еще, а то разные фокусы могут быть!

       Сама вижу, что из упавших от огня наших офицеров и практически добежавших до нас, двое живы и ранены легко.

       - Еще двое живых! - кричу я Живаго. Прямо перед нами лежат, метрах в пяти! Легко ранены!
       - Вероятно, у них закончились патроны! Но давайте не рисковать, давайте немного выждем!

       Но я не лежу просто так, становится скучновато. Складываю ладошки рупором и говорю:

       - Клинг! Эй, Клинг! Гауптман!
       - Йа! - отвечают мне слабым голосом. - Их сдаюссь!
       - Скажи, где чемодан!
       - Найн! А какой есть чемойдан?

       И молчит. Не говорит, ну и не надо! Я и так увидела его мысленную яркую картинку. И где и что.
Снова высовываюсь немножечко из-за бруствера. Вижу Клинга, который лежа рукой зажимает рану на другой своей руке. Прицеливаюь. Очередь из трех патронов! Нашего давнего противника более нет. Ликвидирован, так это называется.

       - Хенде хох! - кричу я второму. - Стафайся! Апштейн, шайзе!

       Встает. Руки держит вверх. Зверюга. Подготовленная и гориллообразная. Я к такому побоюсь и приблизиться. Смотрю вопрошающе на своего командира. Живаго издали показывает большим пальцем - вниз!

       Китти присев на колено, контролирует своим винчестером ситуацию.

       Вскидываю "Стечкина". Очередь! Потратила четыре патрона! Зато уверена в результате!

       И всю нашу скоротечную перестрелку на вокзале никто даже не обратил внимание. А ведь там есть полицейский пост. Правда, на вокзале шумно.

       Оставляем ротмистра и князя осмотреться на месте, и вообще, быть старшими, а сами быстрым шагом идем на вокзал. Увидев будто бы праздно слоняющегося Кукулиша, подхожу к нему.

       - Вы вот-с, незаметно гляньте-с. - говорит Кукулиш. - Их человечек, точно их. Уверен-с! Униформа темная, а такой ни у кого не бывает. И слоняется по воксальной зале, как будто бесцельно! Вот-с как я, только он филерской службы не знает-с, или новичок.

       - Хорошо, Анатолий Иванович! - поправляю ему пиджак, цивильный и галстук, как будто встретила старого знакомого. - Вы сейчас идите к нашим, а то они скучают там, а я тут займусь. И двухчетвертной бутыль сбитня им возьмите, они его любят и беляшей. Все в бумажном пакете-с, чтобы культурно-с. Да вот-с, - показываю на буфетного человека с тележкой в углу зала.

       Подходим и я умело отовариваюсь, и нагружаю Кукулиша большим увесистым бумажным пакетом. И он, как то незаметно исчезает.

       Моя подруга меня ждет с двумя нашими винчестерами в футлярах. Неподалеку от нее маячит офицерик свиты.
       Подмигиваю ей.

       Без всяких церемоний, Китти вручает футляры с оружием офицерику из свиты. Ничего, переноска тяжестей, для молодых людей - это очень полезное занятие. А сама, как пантера, на подхват.

       Создаю себе соответствующий настрой. Подхожу, точнее подваливаю к господину в невиданной спецовке.
И говорю этому красавцу, с немецкими усами, международную фразу:

       - Ичк-чик! Вуле-ву?

       - Йа, йа, натюрлих! О, фройляйн!

       Волоку его под руку, он еле успевает и идет. От вокзального здания, второй переулок. Там только два домика и начинается кукурузное поле. Действительно, здесь, если кому надо, отличный натюрлих! Китти, сделав останавливающий жест гвардейскому офицерику, пантерой неслышно идет-крадется за нами.

       Доходим до края кукурузного поля. Где у красавца с немецкими усами происходит получение травмы, несовместимой с дальнейщей жизнедеятельностью.

       Наконец, добираемся до нашей временной квартиры. Там никто не присел даже, и все в молчаливом напряженном ожидании.

       - Все наши живы и не ранены. - сообщаю я первой фразой.

       Все с облегчением переводят дух.

       - Горячая вода есть? Спрашиваю я у Бетти.  - Чур, я первая! Но я быстро!

       И прячусь в ванную.

       И действительно, принять душ и переодеться много времни не заняло. Переодеваюсь во все чистое. Как для дамы в такой ситуации, как у меня, лучшая форма одежды - камуфляж.  Бетти прекрасно все сшила. А то мало ли, знаете ли...

       Собираем совещание. Граф Светлицкий и Ники тоже присутствуют, чтобы быть в курсе на всякий случай.

       Пью кофе, приготовленный Бетти, чтобы приободриться. Общество просит, чтобы я рассказала про свое новое оружие.

       - Там точность при изготовлении патронов требуется выше, чем даже у Винчестера! - рассказываю я. Ну и у всех деталей по цепочке. И так по всем параметрам! Даже сталь сварили отдельную, более прочную и износостойкую! И консультировал по материалам сам Менделеев-с! Правда, сделала я этих пистолетов немного-с. Всего две штуки, в подарочном исполнении.

       - А почему не больше? - интересуется Гартвиг.

       - Недешево-с, однако стоит-с все это! - говорю я. А я делала все это, как частное лицо. А как частное лицо, многого позволить себе не могу. У меня, господин полковник, ведь только жалование по службе, и небольшие отчисления помесячные от московской аптечной сети, от продаж препаратов моей рецептуры. Там тоже немного-с... Весьма немного-с... Ага. Это я на жалость бью. Щас пущу слезу от жалости к себе.

       - Да, про ваш супер-пистолет разные слухи ходят уже! - говорит Ники.  - Дядя, Николай Николаевич, похвалился вашим подарком, и страшно доволен! Вы с ним в хороших отношениях? А как вы с ним, и запросто знакомы?

       - Некоторым образом... - делаю загадочную улыбку. - Его высочество сделал для нас, мариинских воспитанниц, столько, сколько иной отец для родных дочек не делает!.. Нужно уметь быть благодарной!

       - А еще ваша кофейная заварочная машина! - никак не угомонится Ники. Его адъютант стал заправским кофи-шенком и оба новым видом кофе не нахвалятся!

       - Его высочество вот договорился с известным московским ательером, по рекомендации Маргариты Карловны, и сейчас ательер строит нам на зиму мутоновые шубки! Вот это-с интересно! А не то что скучные какие-то пистолеты!

       А сама невинными глазами смотрю: пробило или нет? Насчет шубок?

       - Мы еще поговорим о моих новых изобретательских идеях, Ники. - говорю я. - Немного попозже. А сейчас, пора бы и выдвигаться, ваше Превосходительство?

       Тут опять Ники. Встает по стойке смирно. Волнуясь говорит:

       - Ваше Превосходительство, господин генерал! Я тоже должен идти с вами! Не могу-с иначе! Невместно мне это будет!

       Его Превосходительство вопросительно смотрит на меня.

       - Да, уже можно! - подтверждаю я. - Вот, только вместо кителя мундирного, курточку камуфлированную оденьте. И кепочку такую же. Китти ! - открыв двери кричу в коридор квартиры. - Курточку дай пожалуйста!

       Выходим целой камуфлированной группой. Ники ничем от нас не отличается, подумаешь, студент технического института идет в группе специалистов.

       На месте работа по осмотру значительна. Постепенно, когда мы сами осмотрелись, то его Превосходительство  подтянул к работе все доступные ресурсы. И саперный баталион для разминирования, и пехотный взвод для закапывания уничтоженных злодеев, и полицейского фотографа для фиксации происходящего. Тут же и полицейский начальник, который норовит стать по стойке "смирно" в нашем присутствии, поедая глазами то Ники, то меня, то его Превосходительство. Тут же находилось и местное жандармское начальство. Все, как обычно на месте происшествия... Зрителей много...

       Я тем не менее, как бы при Ники, не смотря на укоризненный взгляд поручика князя Ухтомского. Что же вы, Настя, мы тут в мыле все, скоро писчие спазмы у всех начнутся от писанины, а вы?... Зато я кое-что интересное нашла и сейчас тоже буду записывать! Записывать, вернее конспектировать, буду слова Ники. Ему как раз нужно излить душу. А тута я, внимательная слушательница...

       - Так откуда вы знаете, некоего, как там в его паспорте, Алоизия Барча?
       - Помните, когда вы были зимой в Петербурге, я только-только с вами познакомился и вынужден был уехать по указанию отца?

       И Ники рассказывает, что выезжал он тогда познакомиться и присмотреться к потенциальной невесте. Ну, так принято в монархических кругах. А невесту эту ему навязывают дипломатические круги, мол, очень удачный вариант! А матушка плюется и иначе, чем "мухой гессенской" Аликс не называет. Их там четверо сестер и брат, молодой наследный герцог Гессенский. И Барч этот был офицером свиты герцога. Вот, и сейчас он его узнал, среди этих.

       Ники кивает в сторону тел убитых нами злодеев, уже запакованных солдатиками в крепкие мешки из крафт-бумаги, чтобы зарыть тела в землю.

       Составляю небольшую докладную, где излагаю кратко суть дела. Роюсь в груде паспортов ликвидированных. Нахожу паспорт Барча. Ну и рожа! Гнусно-немецкая...

       Докладываюсь его Превосходительству. С мнением Дагмары про Аликс полностью согласна, но в докладе об этом не пишу.

       Сделана основная часть работы. С остатками и подчищанием концов вполне справятся наши местные коллеги. Им также передаем двух задержанных в самом начале злодеев.

       Завтра с утра планируем выезжать на южный берег Крыма. Понятное дело, что Ники со спутниками объединяются с нашей группой, и едем вместе,  ведь место прибытия у нас одно и то же.

       А как есть то хочется! Мы ведь еще и не обедали! Где рынок? Срочно выбрать и купить персиков! Мы ведь раньше их и не пробовали! Я пробовала, да. Но это было в другой жизни, давно и неправда.

       Персики куплены удачно, ранние южные яблоки и груши тоже.


Конец главы 5.