Бичи. Михалыч

 Он открыл глаза и увидел белый потолок и стены. С боку падал яркий свет, который мешал глазам разглядеть открывшуюся картину. Да, не так Михалыч себе представлял мир иной. По рассказам все должно начаться с длинного коридора и райской музыки. Да и вообще, как сюда попал? Столько грехов в жизни наделал, а оказался вдруг здесь! Что то не связывалось в его мыслях, и он попробовал повернуть голову, чтобы разглядеть, откуда же идет этот яркий свет. Даже малейшее шевеление принесло ему вдруг сильную боль. Причем боль была осязаема не просто в одном каком-то конкретном месте, а скрючила, свернула в дугу  все тело. Не смотря на это липкое и навязчивое состояние своей личины, ему удалось превозмочь неудобство, и повернуть-таки голову. Окно. Значит, он жив. Чувства, вдруг всполохнувшие в голове, не были похожи не на радость, ни на грусть. Какое-то непонятное и усталое ощущение безысходности, той, которую он испытывал последнее время, прожигая свою жизнь. Когда открыл глаза, то подумалось, что вот, наконец, все и кончилось. Нет, ошибался.
Он тихо застонал, то ли от боли, то ли от своей ошибки. И тут же перед глазами возникло из тумана лицо молоденькой девчушки в смешном белом колпачке и с большими очками на курносом носу. Она приложила к его воспаленным губам влажную марлю, и Михалыч судорожно сглотнул капли воды. Попытался, что-то ей сказать доброе и смешное, но не смог, опять его опрокинуло в черную яму беспамятства. И пришло время вспомнить события последних месяцев.
Последние дни года дались очень сложно. Зима пришла сильными морозами, даже земля местами потрескалась из-за отсутствия влаги. Не успевшие вовремя опасть с деревьев листья, под стылым ветром ложились поверх колючего  снега, и смотрелись последними мазками художника на грязном холсте зимней природы города. Было стыло и неуютно, но он с компанией устроился на площадке между восьмым и девятым этажами. Днем приходилось мотаться по улицам и переулкам, а вот когда приходило темное время, они пробирались в подъезд. Верхние этажи были выбраны с умыслом, сюда реже поднимались люди. Как хорошо, что в наше время люди практически не выходят из квартир. Ходить особо некуда, да и неуютно на неосвещенных площадках и в парках, потому и сидят за телевизором и компьютером.
Товарищи расстилали одежду на бетонный пол. Дом был старый, и сделан основательно, поэтому даже так хватало тепла, чтобы переночевать. Если вечером кто-то из жильцов и ходил в гости, то передвигался с этажа на этаж в лифте. Их никто не тревожил. По договоренности, они оставляли порядок за собой и уносили мусор. Свет выключался автоматически и не мешал спать. Такое сожительство не нарушалось высокими сторонами. Здесь они прожили до первых чисел декабря. Но сломался лифт, жильцы вынуждены несколько дней ходить пешком. Эти дни круто изменили их жизнь.
Ворчливая и сварливая бабка из одной квартиры подняла шум. Потащило же старую вечером к соседке на другой этаж, поднялся такой бедлам, как будто до этого она приживальцев не видела. Молоденький участковый обладал опытом работы с таким контингентом и поставил жесткие условия, на которые им пришлось согласиться.
Судорожно искали место, где смогли бы пережить зиму. В один вечер, когда собрались вместе, Иван Грозный с загадочным видом выжидал, когда все соберутся и, наконец, открыл тайну - есть жилье. Недалеко от городского рынка в переулке стоял брошенный дом. Ну как брошенный? Хозяин был на заработках на Севере и второй год уж не появлялся в отпуск. Толи заработался, а может, сгинул где в холодной тундре. Участок попытались было прибрать к рукам торговцы, выходцы из Азии, но им этого не дали сделать соседи. Видно у кого-то были виды на эту землю, но оформление документов затягивалось. Вот дом и пропадал сам по себе, разрушаясь от непогоды и недосмотра.
Пробирались они в этот дом за полуразрушенным гаражом, чтобы не было видно следов. А пробравшись, были полными хозяевами. Приходилось жить без света, но зато смастерили обогреватель и получили возможность сносного проживания в тепле. Спали так же на полу.  Но здесь было прохладнее. Видимо домом давно никто не занимался, паклю из швов растаскали птицы да мыши. Посему холод пробирался во все щели, он в этом толк знает. Елена Прекрасная и Колонтай навели приемлемый порядок, начали готовиться к встрече нового года.
В один из дней, когда совсем уж мороз донимал, Михалыч у служебного входа в магазин увидел пушистого котенка. Несмышленыш был совсем мал и бестолков, пристроился у дверной щели, из которой шел теплый воздух, и пытался привлечь к себе внимание писком. Это не было криком, это хрип отчаяния, предсмертный рык живого существа, которое отчаялось и ждало одного – смерти. Какая же неразумная маманя тобой окотилась в такие морозы? Да к тому же бросила одного? А может, той мамы и в живых- то нет, а дитя принесла к людям, авось спасут. Однако от протянутой руки котенок забился в угол порожка и зашипел. Ничего. За пазухой отогреется. И действительно животина затихла, отогревшись на груди и почмокивая начала искать титьку.
Пушистик, так назвали котенка, совсем мал оказался, даже лакать молоко с блюдца не умел, и приходилось учить его этому. Михалыч покупал пакет молока раз в три дня. Вместо пива! И вместе со своим питомцем делили пакет на двоих. Компаньоны отнеслись к такому соседству спокойно, лишь подтрунивали над нежной дружбой бича и котенка.
Может перегрев произошел, или замкнуло проводку, только ночью вдруг полыхнуло. Занялось пламя как- то сразу. Дом древний и высох до косточки, поэтому и полыхало огромным столбом в небо. Они еле успели выпрыгнуть через окно, благо спали одетые. Налетели пожарные машины, как будто депо за углом было. Подумалось, что кто- то используя возможность освободить землю, совершил поджог, чтобы заодно и от бичей избавиться. Стояли в стороне и смотрели, как пожар тушат. И вдруг мысль обожгла мозг – Пушистик! Подросший котенок оставался в доме. И Михалыч, не обращая внимания на крики, бросился в горящий проем окна. Упал на пол и стал звать, шарить по полу руками передвигаясь на животе. Спину жгло через старый полушубок, волосы на голове дымились. А он все обследовал все углы, пока не наткнулся на теплый пушистый комок, от которого тоже паленой шерстью пахнуло. Со своим другом перевалился через подоконник и упал в снег и воду. Помнил, что его оттаскивали от дома, чтобы не сгорел заживо, от боли сопротивляться уже не мог. И сознание вдруг начало ускользать от него. В какой-то пелене тумана услышал лишь: «И это ради котенка?!».
Тьма обуяла сознание, как его увозили на скорой, уже не помнил.
Тихо. Он вновь попробовал открыть глаза, это ему удалось. Как и в первый раз, появилась девчушка, которая захлопотала подле его кровати:
- Миленький, пришел в себя. Молодец-то какой. Столько пролежал без сознания. То-то сегодня доктор будет рад.
И она болтала без умолку, успевая поправлять простыню, обтирать ему лицо и делая еще массу разных приятных мелочей. Теперь доктор осматривал его ежедневно, улыбался тому, что его природное здоровье вытаскивало организм из болезненного состояния. Жизнь возвращалась в его тело. Только вызывало беспокойство состояние пальцев ног. Они были обморожены и почернели. Скоро его отвезли на операцию, где хирург прооперировал его и удалил отмершие ткани.
Михалыч познакомился с соседями по палате, слушал их рассказы. Видел, как они радуются жизни, и в душе становилось больно и пусто. Здоровье его поправлялось, пищи в столовой хватало, да и мужики подкармливали. Все было хорошо. Приближалась весна и от чего- то хотелось перемен. Пока и сам не понимал, каких. Да и что он, собственно говоря, мог сделать? Однако жизнь дарила новые впечатления, все больше приятные.
Одним особенно солнечным и ласковым утром, девчушка медсестра, вдруг сказала ему:
- А своего спасенного увидеть не желаешь?
И мир вдруг остановился в его сердце, даже закружилась и загудела голова. Пушистик жив! Оказалось, что его пристроили у себя в мастерской больничные рабочие. Не пропадать же животине. Он насколько мог быстро спускался по лестнице, ругаясь на свою неуклюжесть, надеясь только на крепость рук, которыми держался за перила и удерживая равновесие немыслимыми усилиями. Пересек двор и постучался в мастерскую.
Котенок нежился под лучами солнца, лежа на подоконнике. Медленно и словно нехотя повернул голову. И вдруг как отпущенная пружина взорвался и распрямился в полете, опрокидывая на пути железки, коробки, деревяшки,  кинулся к своему спасителю. Цепляясь когтями за полы халата, вмиг забрался на грудь Михалыча, прижался мордой к его небритому лицу. Урчал, мяукал, пел песнь жизни. Перебирался с плеча на плечо, аккуратно ступая лапами по шее. Плакала медсестра, мужики покряхтывали и отворачивали глаза.
Он стал ходить в мастерские каждый день, и такая зарядка помогла ему быстрее поправлять свое здоровье.
Как-то во время посещения в дверях появилась Колонтай. Прилично одетая, мужики даже зашептались за спиной, в руках держала пакет с фруктами. Рассказала последние новости, передала приветы.
Но это было не последним потрясением. Утром, совсем во внеурочное время, так как шли процедуры, в палату постучали. На пороге стояла женщина, все сразу поняли к кому она пришла. И находя разные причины, вышли в коридор, оставив в палате больного и гостью.
Боже мой! Как больно стало на сердце. Зачем, зачем оно выдержало это жизненное испытание и не лопнуло, не разорвалось на части. Как в глаза- то смотреть? Что говорить в свое оправдание? Почему же жизнь преподносит такие испытания, которые не только выворачивают наизнанку, но перекрывают кислород и не дают вдохнуть хоть глоток воздуха. В проходе между кроватями стояла его старшая сестра. Он узнал ее сразу, не смотря, что давно не видел своей Айгуль, значит «Лунный цветок». Она нянчила его на руках, когда был совсем маленьким.
Оказалось, что смышленая девчушка, та медсестра в очках, когда выбрасывала его сгоревшую одежду, нашла паспорт, а по прописке нашла и родственников. Описала, что и как, и вот сестренка здесь. Лечащий врач пошел навстречу пожеланиям и ускорил выписку Михалыча. Вскоре вся палата, да что палата, весь этаж, вышли прощаться с пожеланиями удачи и счастья.
И вот машина бежит по тракту, по старой древней тропе его рода. Сердце рвется на части от приближения к родным местам. Мелькают горы в синеве неба, еще не везде сошел снег. К дороге подкатила вся в перекатах река и волнуется мутной водой далеко внизу, словно и волна рада его возвращению. Он хотел, что- то сказать, но к горлу подкатил мягкий ватный комок. Взял лишь руку сестры и прижался к ней щекой. А она обняла его за голову и тихо шептала ему:
- Алкабай j;р, карындаш. Алкабай j;р. Бастыра болор jакшы. Карындаш,- и тут же перешла на русский язык, словно он в своих странствиях успел забыть родной: - Не благословляй брат, не надо. Все будет хорошо, брат.
За окном красно-розовым цветом полыхнул маральник. Начинается новая жизнь! Он так решил, а если решил, то так тому и быть.  Недаром его звали Михалыч!
На коленях дремал пушистый серый кот.