Кампания 1943 года. Глава 34

                Глава 34.

 29 января 2-я ударная армия атаковала Синявинские высоты. Правый фланг генерала Романовского прикрывала 67-я армия, левый - 8-я армия. Главный удар наносился на Синявино. Здесь Романовский сосредоточил на участке шириной в 2500 метров тридцать пять батальонов пехоты и танков.  Войска получили приказ захватить Синявино с ходу и наступать на Мгу - ключевой узел обороны 18-й немецкой армии.

 Наступление открылось шквальным огнём тяжёлой артиллерии и "катюш". Противник медленно отступал, оказывая ожесточённое сопротивление.

 На третий день наступления пехота и танки Романовского прорвали фронт 215-й пехотной дивизии генерала пехоты Хильперта, ворвались в Синявино и захватили высоту 43. Над колокольней каменной церкви - больше от Синявино ничего не осталось кроме чёрного пепелища - был поднят красный флаг с серпом и молотом.  Командир 11-й пехотной дивизии генерал-майор Томашки послал в контратаку гренадёрский батальон майора Лебе. Контратаке предшествовал ураганный артналёт на высоту 43 тяжёлых батарей со всех окрестных высот. Когда дым рассеялся, гренадёры Лебе отбили высоту и подняли над колокольней красный флаг с чёрной свастикой в белом центральном круге.

  Густо падал снег. Русские самолёты не прилетели. Развивая успех, немецкие пехота и артиллерия отбросили генерала Романовского на исходный рубеж. Слева от дивизии генерала Томашки развернулась 28-я пехотная дивизия. Романовский раз за разом возобновлял атаки, но успеха не имел. Наступление провалилось.

 Тем временем в тылу у Романовского железнодорожники тянули ветку в обход Чудово и Мги через Рабочие посёлки №1, 2, 3, 4 к южной окраине Шлиссельбурга. Здесь в две недели был сооружён временный ледово-свайный мост через Неву. Он соединил новую ветку с веткой, ведущей от Чёрной речки к Морозовским складам. 6 февраля по тридцатишестикилометровой линии проследовал грузовой поезд. После этого Мерецков приказал Романовскому прекратить наступление. Боеприпасы были расстреляны. По железной дороге из центра России пошла продукция мирного назначения, в которой прежде всего нуждался Ленинград. Эшелоны с военной техникой и боеприпасами шли теперь на другие фронты, где наступление успешно развивалось.

 Между тем огонь немецких батарей с Синявинских высот не ослабевал. 22 января тяжёлый снаряд угодил в землянку, где проходило совещание. Заместитель генерала Говорова по бронетанковым войскам, командующий артиллерией 2-й ударной армии и ещё три старших командира погибли на месте.

 20 января под сильный миномётный обстрел неподалёку от рощи Круглая угодила штабная машина генерала Федюнинского. Шелест мины из-за шума мотора услышали поздно. Пристрелочная мина упала в стороне от дороги. Осколок угодил в мотор. Ещё несколько осколков пробили кузов. Никто не пострадал. Водитель вышел и склонился над капотом. Федюнинский и полковник Московский вышли проветриться и размять ноги. Всё было тихо. Из неглубокой чёрной воронки в стороне от дороги тянуло пороховой гарью. Шальные мины для бывалых фронтовиков не в диковину.   Но эта мина не была шальной. Послышался громкий нарастающий шелест, словно большая стая птиц взлетала над водоёмом, вспугнутая собакой. Водитель и генерал бросились ничком в снег по сторонам машины, а полковник Московский, согнувшись и втянув голову в плечи, побежал в сторону опушки леса. Мины легли плотно. Что-то сильно ударило генерала в бедро. Боль он почувствовал не сразу. Первым делом он окликнул шофёра.

 - Александров, ты жив?

 - Я ранен, товарищ генерал. Не могу встать.

 Федюнинский попытался встать, но не смог и от боли едва не потерял сознание. Лежали долго. Обстрел давно прекратился. Тем временем полковник Московский, благополучно добежавший до рощи, отыскал штаб батальона и привёл санитаров с носилками. Генерал от потери крови впал в забытьё.

 Очнулся он на операционном столе.

 - Приступим к делу! - объявил хирург, вдевая руки в поданный сестрой белый халат.

 - Резать будешь?

 - Буду!

 - Дай хоть коньяку.

 - А что, страшно?

 - Да нет. Я замёрз сильно, пока лежал в снегу.

 - Принеси-ка, сестричка, коньяк.

 Федюнинский выпил. Хирург подошёл и сделал скальпелем надрез. Ощущение было не из приятных.
Генерал стиснул зубы. Время тянулось мучительно медленно. Хирург не спешил. Рана была сложная.
Наконец пациент не выдержал.
 
 - Вот чёрт! Дай ещё коньяку.

 - Что, больно? А будет ещё больнее. Коньяку не дам - нельзя. 

 - Ну дай хоть папиросу.

 Поколебавшись секунду, хирург кивнул сестре: можно. 

 Сил у генерала хватило лишь на две затяжки. Но боль как будто чуть притупилась.

 Операция продолжалась два часа.

 - Вот вам ваш осколок на память, - хирург протянул Федюнинскому маленький квадратик металла с зазубренными краями.

 После перевязки генерала отвезли на тележке в персональную палату и аккуратно перенесли на кровать у бревенчатой стены.

  Прошло несколько дней, и генерал почувствовал себя лучше. Читать ему не разрешили. У кровати стояла тумбочка с телефоном ВЧ, но телефон молчал. Вскоре Федюнинский знал по памяти каждый сучок на каждом бревне стены. Наконец он смог сесть в кровати. В таком виде его и застали посетители - генерал армии Мерецков и генерал-лейтенант Мехлис. Они положили поверх одеяла новенький нарядный китель с орденом Кутузова на груди.

 - Поздравляем, генерал!

 - Благодарю, товарищи. А это что?

 - А это погоны. В Красной Армии теперь новая форма одежды, с погонами.

 - А что происходит на фронтах?

 - Наступаем! Скорее поправляйся. Будешь ликвидировать демянский котёл.