Психоневрологический диспансер

Люди в интернате живут годами. Несколькими десятками лет. Болезнь Альцгеймера, синдром Дауна, деменция – все здесь. За ними некому ухаживать дома. Ведь каждому нужна забота. И вот они здесь живут. Им больше некуда пойти. Некоторые даже думают, что это санаторий, не желая признавать печальную действительность. Многие лежащие здесь люди не нужны родственникам. У них даже нету друзей. Они ходят озлобленными или же закрываются в себе, никого не подпуская близко. Такие отмахиваются руками и кричат неизвестно к кому обращаясь, глядя в потолок, «кто же вас просил ко мне подходить!» Будто прося у самого бога избавления от страданий. Эти люди разговаривают сами с собой. Много жестикулируют. Что-то кричат. Смотрят безумными глазами. Ходят, мелко перебирая ногами, держась за стены.
Это здание таит в себе спокойствие и размеренность незаметно проходящих дней. Только решетчатые окна и двери без ручек придают этому месту грозную тревожность. Проводишь глазами вдоль стен: слегка приоткрытое окно и танцующие на ветру белые занавески; пустые диваны, стоящие в ряд и палаты, бледно-розового цвета с распахнутыми настежь дверьми, словно приглашающими внутрь. Слышишь тихие разговоры и приглушенное дыхание. Лишь настенные часы отчетливо простукивают секунды. Пробегая пальцами в резиновых перчатках по голым стенам видишь решетки на другом конце коридора: отдельный блок для буйных больных. Скоро обход, и ты туда пойдешь, возьмешь дверную ручку в сестринской и тихонько провернешь ее в замке. Монотонный голос диктора в телевизоре заглохнет под грохотанием колес тележки с лекарствами и на тебя обратят внимание несколько пар усталых глаз. Некоторые будут спать, свернувшись калачиком на деревянной скамье, громко сопя. Постепенно снова начнутся бессмысленные разговоры и невнятные слова, произнесенные неведомым друзьям. Ты будешь молча набирать компот в алюминиевые кружки, четко отмеряя каждый милилитр ценного напитка. Несчастные будут его жадно пить, и словно обезумев, настойчиво просить добавки. А кто-то и вовсе будет ходить кругами и, хватая тебя за края халата, умолять открыть дверь в палату.
Эти люди могут часами сидеть и перебирать кусочки ниток в руках и вести беседы с безмолвными стенами. И страшно, и противно смотреть на некоторых людей. Голые морщинистые тела с несгибающимися конечностями неподвижно лежащие на кроватях. Запах мочи и опрелостей расплывающиеся пятнами по и так неприглядному телу. Размазываешь крем по их мягкой теплой плоти, приподнимая живот, свисающий почти до колен. Повсюду слышны стоны и звуки, бесконечные просьбы о помощи, проклятия и отчаянный крик пациента в пустой палате. Становится тяжело и грустно от того, что не в силах помочь. Выполняешь назначение врача и тихо закрываешь дверь за которой что-то настойчиво просят, еле слышно шевеля губами. Проходишь дальше по коридору под непрекращающиеся странные звуки, нечленораздельной ноты только им понятной песни. Они живут в иллюзорном мире, куда-то спешат, шаркая ногами, бегут, кого-то зовут…