Общая победа

 
Новоегорьевск, 1998 год

Коротыш отодвинул роскошный бархатный занавес, маскирующий длинный бетонный коридор, скупо освещенный небольшими настенными лампами, и размеренным шагом, как и подобает будущему победителю, вошел в зал.
Публика встретила его появление восторженным ревом. Верхние ряды поднялись со своих мест, дружные аплодисменты не прекращались несколько минут. Сидящие ближе к помосту самые богатые зрители хлопали не так активно. Это и понятно - крупные ставки, чрезмерно высокая степень риска. Они пришли сюда играть. Играть мощно, как и он. Только поставили на кон лишь туго набитые кошельки, а Коротыш - свою жизнь.
Сегодня вообще особый день. Впервые турнир имеет такой статус. Кто-то из организаторов этого подпольного действа решил, на зависть конкурентам, поименовать их с шутливым оттенком «Всероссийскими гладиаторскими состязаниями высшего ранга». И действительно, на смертельные бои съехались игроки и фанаты из многих городов России, Кавказа, Украины, Средней Азии. Присутствовали несколько арабов, европейцев и даже один вальяжный американец, представитель какой-то мафиозной структуры из Теннесси.
Бойцов элитного уровня, допущенных на арену сражаться за вожделенный приз в один миллион долларов, с самого начала турнира было всего десять. После трех недель состязаний их ряды заметно поредели, и в финал вышли только двое - Коротыш из Москвы и Гром из Красноярска. Полегли в страшных битвах Улуг из Ташкента, Черный Хан из Уфы и Атаман из Ставрополя. Петр Великий из Нижнего, Ветер из Владивостока, Барс из Майкопа, Одинокий Волк из Киева получили тяжелые ранения, но судьба оградила их от смерти. Давид из Кутаиси уже третьи сутки пребывал в реанимации - его жизнь буквально висела на волоске...
Коротыш знал об этом. Знал и то, что сегодня, в решающий день, когда здесь, среди взбудораженных трибун, будут проигрываться бешеные суммы, он должен победить. Но чтобы дотянуться до призового миллиона, который способен, кажется, полностью изменить всё, мало одержать верх над могучим противником, чудовищным в своей силе Громом... Там, за шумящими возбужденными толпами, победителя поджидает смерть. Догадывается ли об этом Гром, наивный сибирский увалень, по натуре, наверное, незлобный, может быть, даже добродушный, но скорее всего, недалекий, в совершенстве освоивший только искусство рукопашного боя?
Коротыш медленно шел по арене, приподняв руку, как римский триумфатор, вступающий в Вечный Город. На лице застыла широкая приклеенная улыбка, похожая на оскал мумии. Мускулы напряжены, шаг тверд и ровен - зрители должны чувствовать его стальную несокрушимую уверенность. И только у помоста, перед ступенями, выводящими на ринг, можно позволить себе немного расслабиться, перевести дух.
Не доходя метров тридцати до возвышения, Коротыш замедлил шаг. Он ощутил, как на мгновение напряглась, колыхнулась людская масса. И сразу понял, в чем дело - из противоположного бетонного коридора, как бык на корриду, быстро, даже суетливо выскочил Гром. Зал взорвался овациями с новой силой. Скорее всего, большинство, пустоголовое, плохо информированное большинство, сделало выбор в пользу Грома. А как же иначе? Гора мышц, ноги, похожие на столбы, огромные бицепсы, кулаки величиной с гирю, рост - метр девяносто пять. Когда Гром двигается в толпе, он заметен издалека. Люди расступаются, освобождают дорогу исполину…
Только в смертельных боях решают не внешние габариты и даже не сила. А скорость, владение своим телом, умение идти напролом. Коротыш прекрасно все понимал. Иначе сейчас не стоял бы на арене, скользя взглядом по лицам на затихающих в предвкушении жестокой битвы трибунах, готовый к последней схватке. При любом исходе эта будет ПОСЛЕДНЯЯ. Он так решил. Бесповоротно и окончательно…

* * *
Они поднялись на помост по знаку судьи, остановились у края ограждения, слегка поклонились друг другу, потом повернулись к публике. Раздался голос комментатора. Многократно усиленный динамиками, размещенными по окружности спортивной арены, вмещающей несколько сотен зрителей, он пробасил, усмиряя своей мощью умолкающий гул:
- Дамы и господа! Мы рады приветствовать вас на финальном поединке всероссийских гладиаторских состязаний. Спасибо за то, что все эти напряженные, прямо скажем, судьбоносные дни, вы были с нами, переживая и радуясь за своих кумиров. И вот сегодня - решающее сражение, битва двух самых сильнейших. Вы посмотрите на них! Вон там, справа от рефери, прославленный Гром, победитель Черного Хана, Петра Великого и жестокого Улуга! Слева - не менее прославленный Коротыш, претендент на звание самого удачливого бойца. Ведь это именно он одолел кровожадного Барса, безжалостного Давида и грозного Атамана. Взгляните на них! Сегодня они готовы к страшной схватке за... Вдумайтесь!.. Миллион долларов... ОДИН МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ...
Комментатор произносил эту фразу, явно смакуя гулкое раскатистое слово из семи букв, слово-пароль, в котором, как в волшебном фонаре, каждому мерещились все блага нашего грешного мира. Зал совсем затих, хотя в числе зрителей были и очень богатые люди. Но представить, как на их глазах будет происходить смертельный поединок за право обладать этой немыслимой суммой, даже им было трудно. И на мгновение в зале повисла оглушительная тишина, как на театральной премьере. Стало слышно, что на улице пыхтят включенным мотором несколько автомобилей. Невнятный шорох и чей-то глухой кашель прозвучали неестественно громко.
Комментатор эффектно выдержал паузу и взорвался захлебывающейся скороговоркой:
- И даже теперь, господа, в ваших руках есть возможность выиграть! Наши очаровательные девушки еще несколько минут готовы принимать ваши ставки. Не упустите свой шанс! Коротыш или Гром... Гром или Коротыш... Пятьдесят на пятьдесят... Вы можете поставить на своего кумира. По состоянию на двадцать два часа принято… За Грома - один миллион восемнадцать тысяч долларов... Коротыш имеет суммарную ставку в девятьсот семьдесят четыре тысячи долларов... Пятьдесят на пятьдесят... Торопитесь, пока есть время! После начала боя минимальная ставка составит уже пять тысяч долларов.
Коротыш был уверен, что комментатор, в обычной жизни - диджей местной радиостанции, бессовестно врет и сознательно набивает цену. На самом деле, по опыту прежних боев, выходило, что ставки на двух претендентов не могут быть так поразительно схожи. Наверняка Гром опережает его на несколько сотен тысяч. Но игра есть игра, никто не сможет проверить правдивость сообщенных сведений. А умело поданная дезинформация подхлестнет сомневающихся и заставит их в последний момент увеличить общую сумму на значительный процент.
Едва умолкли последние слова комментатора, как несколько стройных, почти полностью обнаженных девиц, в туфлях на высоких каблуках, грациозно виляя бедрами, с подносами в руках разошлись по залу. Коротыш видел, что реклама не прошла даром - подносы украсились россыпью зеленых банкнот. Впрочем, по условиям игр девушки могли брать не более тысячи долларов с одного лица. Крупные и очень крупные ставки принимались у специальной стойки, охраняемой двумя одетыми в камуфляж автоматчиками. Эти предосторожности не являлись излишними - Коротыш хорошо помнил, как два года назад, в Оренбурге, прямо в зале местная братва пыталась сорвать весь банк. Отмороженных братков быстро покрошили, но турнир фактически был сорван.
Сейчас Коротыш заметил, что некоторые игроки глупо препирались, делали попытки всучить кредитные карты, как будто не знали, что здесь вес имеют только наличные доллары, тут же проверяемые на детекторах валют.
Коротыш вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не волнуется. Хотя каждой клеткой тела ощущал, что бой будет не просто тяжелый, но наитруднейший. Может быть, так и должно быть – последний поединок всегда самый тяжелый...
Но он думал о другом, глядя на ряды зрителей, как будто пытаясь инстинктивно обнаружить своих врагов, точнее - тех, кто должен его убить. Когда это произойдет, Коротыш не знал, но был убежден, что убийцы сейчас в зале. Трудно сказать, откуда у него возникла такая уверенность. Интуиция, верхнее чутье. Без сомнения за дело взялись профессиональные киллеры. Раз здесь замешан какой-то посторонний крутой авторитет, на дилетантов он рассчитывать не станет.
Конечно, и раньше подобный исход представлялся наиболее вероятным. Но одно дело - досужие версии, и совсем другое - точная «наводка». Ведь информация, которую Коротыш получил сегодня, всего за несколько часов до поединка, поступила из весьма уважаемого источника и была абсолютно надежной и проверенной.

* * *
Обычно в день боев Коротыш находился в своем номере. Никуда не выходил, никого не принимал. Очень рано и очень сытно обедал, спал часа полтора, потом начинал комплекс подготовительных упражнений, сугубо индивидуальных и не раз уже опробованных на практике. Разминка, контрастный душ, получасовый отдых, снова легкая разминка, горячая ванна, опять отдых.
Часам к шести вечера он почувствовал, что вполне в норме - подготовлен к поединку и морально, и физически. Теперь стоило просто подремать, лежа на спине, пока не позовут в соседний с гостиницей спортивный комплекс, где и проходят бои. Там после обязательного массажа начнется короткий психологический тренинг, смысл которого по сути состоит только из одной фразы: “ТЕБЯ ЖДЕТ МИЛЛИОН”. Так, наверное, говорили древним воинам, штурмующим крепостные стены: “ЭТОТ ГОРОД - ТВОЙ”. Шансов выжить, впрочем, у воинов древности было, пожалуй, больше. Коротыш знал, на что идет, знал свои силы и был почему-то уверен в победе. Хотя и отдавал себе отчет, что цена невероятно высока…
Неожиданно зазвонил радиотелефон. Коротыш резко схватил трубку, молниеносно сообразив, что соединиться могли только по внутреннему номеру, и недоумевая, кто же решился нарушить его уединение перед схваткой:
- Да. Коротыш слушает.
- Алик-джан? - спросил глуховатый знакомый голос с легким южным акцентом.
- Здравствуй, Вугар.
- Алик-джан, как ты? Готовишься?
- Я всегда готов, - холодно ответил Коротыш.
- Не обижайся, дорогой. Мои джигиты тут за тебя волнуются, болеют. Говорят, этот сибирский громила против тебя не потянет. У него удара нет. Вялый он, хоть и сильный как твой слон... Ха, ха... Алик-джан, слушаешь меня, а? Я сам собираюсь за тебя двадцать косых поставить... Думаю, может, продешевил?
- Вугар, я отдыхаю.
Коротыш произнес слова раздельно и глухо. Почти грубо. И, пожалуй, имел на это сегодня некоторое право в понимании своего абонента. Хотя и в такой день разговаривать с Вугаром Ахмедовым, крупным криминальным авторитетом, следовало осторожно, с надлежащим уважением. Он даже в уголовной среде заслужил тяжелую репутацию, держал в команде профессионального «пыточного мастера» с метким погонялом Дыба и устраивал дознания в огромном подземном гараже на окраине города, около которого, по слухам, как-то обнаружили двадцать обезображенных трупов.
- Коротыш, - отрывисто и веско сказал Вугар, мгновенно сменив свой приторно-любезный тон, - ты знаешь, что я тебя уважаю. И просто так сегодня звонить бы не стал. Спустись в бар прямо сейчас. Дело есть.
Телефоны конечно, прослушиваются, но вопрос даже не в этом. Для того, чтобы в самый ответственный день, за несколько часов до решающего турнирного поединка, беспокоить главного претендента, требовались серьезные основания. Чрезвычайно серьезные...
Коротыш запер дверь на ключ, быстро сбежал на первый этаж. Холл был почти пуст. Два администратора у «ресепшн», швейцар в дверях отеля, зевающий охранник напротив входа, пожилая пара на гостевых креслах под фикусами в углу. Спокойствие, вызывающее подозрение. Хотя вся обслуга уже у спорткомплекса. А игроков сюда вроде не пускают.
Коротыш быстро пересек зал, открыл боковую дверь, спустился в бар, занимающий полуподвальное помещение. В баре тоже было пусто. Почти все лампы погашены, лишь освещен большой аквариум у стены.
Коротыш не сразу разглядел в полутьме за самым дальним столиком две неподвижные фигуры. Подошел, поздоровался. Вугара он знал хорошо, второй был ему совершенно незнаком.
- Садись. - Вугар отодвинул стул. - Я заказал нам вина, а тебе - сок. Не возражаешь?
Вугар, худой высокий азербайджанец невзрачного вида и неопределенного возраста, выделялся только густыми кустистыми бровями и жестким стальным взглядом больших карих глаз. Незнакомец, наоборот, обладал весьма запоминающейся внешностью: толстый, в круглых двойных очках, с неимоверно длинной бородой и почему-то в черной широкополой шляпе, которая делала его похожим на раввина.
- Что случилось, Вугар?
Коротыш решил сразу все выяснить, не тратить времени попусту.
- Алик, - Вугар положил руку ему на плечо и кивнул в сторону незнакомца, - это мой большой друг. Очень давний и хороший друг. И он привез мне нехорошую новость. Знаешь, какую?
Коротыш покачал головой.
- Расскажи, Астархан, будь добр, - сказал Вугар, откидываясь на спинку стула и что-то быстро добавил по-азербайджански. Астархан слегка кивнул и, оборотясь, внимательно посмотрел на Коротыша. Потом заговорил высоким хриплым голосом, монотонно, почти не делая пауз между словами:
- Вам, молодой человек, не позавидуешь. Я, как уже объяснил Вугар Мамедович, только что прибыл в ваш бедлам. И привез недобрые вести - ваша жизнь в серьезной опасности...
- Моя жизнь в опасности уже три недели, однако я пока жив... - начал было Коротыш, но осекся, увидев, как нахмурился Вугар. Его брови при этом изогнулись неровной щетинистой линией, напоминая вид лесополосы с борта вертолета.
- Ваша жизнь в серьезной опасности не только и не столько на арене. Там у вас есть шанс победить. Победить и выжить. Но если победа будет у вас, то тем самым вы гораздо вернее обрекаете себя на гибель. Такой вот парадокс.
- Вы хотите сказать, что Миша Снулый хочет прибрать к рукам призовой миллион?
Миша Снулый считался основным организатором турнира и контролировал все финансовые потоки. Естественно, потом деньги от него потекут реками и ручьями в разные другие потаенные места.
Вугар рассмеялся:
- Молодец, Алик, все правильно понимаешь. только не обижайся, дорогой, опыта у тебя почти нет в наших делах. Ты боец, воин, за это тебя и уважают. Но бизнес - сложная штука.
Он достал из красивого золотого портсигара длинную белую сигарету, прикурил, щелкнув дорогой зажигалкой, густо выпустил дым из широких ноздрей:
- Если Миша Снулый тебя бы кинуть хотел, то два часа бы прожить не смог. Потому что общаковские деньги крысятничать никому не позволено. А этот зеленый лимон тебе отстегнуть должны большие люди. Только не отстегнут. Кто отдает такие деньги? Тебя шмальнут, когда ты бабки получишь. И направишься к себе восвояси. Верно я излагаю, Астархан?
Бородатый Астархан поправил очки и опять невозмутимо кивнул:
- Вам, молодой человек, разрешат получить немного удовольствия от блистательной победы, отдохнуть дадут часок-другой, а потом...
- Но я имею право потребовать... Снулый даже говорил, что это возможно... Я могу перевести деньги в банк на мой валютный счет.
- Разумно, но нереально. Если вы, молодой человек, призадумаетесь, то сами поймете, почему. Светить сумму никто не станет. Снулый отвалит победителю налом. А когда вы уберетесь отсюда на некоторое расстояние, где-то на уединенной трассе за пределами Новоегорьевска вас и разделают под орех, будь вы хоть с тремя джипами охраны и в бронированной тачке. Нал опасен. Охотников больно много.
Астархан усмехнулся, опустив подбородок, будто кутаясь в свою черную кустистую бороду.
- Что же вы предлагаете?
Коротыш не очень удивился этим новостям, хотя был немного ошарашен определенностью принятого решения - значит, еще только планируя сам турнир, организаторы уже знали, что боец-финалист сдохнет. По их плану даже победитель не достоин получить жирный кусок. Жалко погибших мужиков! Их здорово, капитально кинули.
- Что предлагаем? - Вугар затушил окурок в хрустальной пепельнице. - Нет ничего проще. Отдашь деньги мне. За сохранность я, конечно, сниму процент, но небольшой. Тысяч сорок, может, шестьдесят.
Коротыш не поверил своим ушам. Поэтому спросил:
- Вугар, ты шутишь?
- Сейчас не до шуток, - жестко ответил Вугар.
- Но подожди... Ты хочешь сказать, что...
Коротыш боялся произнести эту фразу. Выходило с полной ясностью только одно - Вугар отбирает деньги, предназначенные Коротышу.
Ахмедов слегка улыбнулся, провел рукой по волосам.
- Ну, договаривай. Что замолчал?
- Ты не оставляешь мне выбора, Вугар. Я согласен.
Коротыш говорил медленно, выделяя интонацией каждое слово.
- Ну, вот и молодец, Алик-джан. Договорились. Теперь иди, готовься, скоро уже выступать.
Коротыш встал, сделал два шага от столика, потом повернулся, прямо взглянул на Вугара:
- Можно еще вопрос?
- Говори, не мнись, как целка.
- А если победит Гром? Что ты будешь делать?
Вугар поднялся из-за стола, оперся на лакированную поверхность волосатыми руками, сильно сжал кулаки, приподнял их и разом опустил вниз так, что звякнула о дерево массивная золотая печатка, украшенная по краям мелкими бриллиантами. Пристально посмотрев в глаза Коротышу, Вугар отчеканил, словно выбил рельеф на медной пластине:
- Победишь ты! Запомни! Других вариантов нет.

* * *
- Итак, начинаются наши захватывающие бои... Еще раз хочу напомнить условия поединка. В сражении отсутствуют запрещенные приемы, удары можно наносить по любым частям тела, любым образом и из любой позиции. Победителем считается тот, кто выведет своего противника в состояние глубокого нокаута на две минуты. Пожелаем нашим славным финалистам удачи. Будем надеяться, что оба они останутся в живых. Но бой есть бой. И еще особо отмечу, что схватка идет без перерывов…
Невидимый комментатор досчитал до десяти, и раздался удар гонга. Рефери сделал несколько шагов назад, поднял вверх обе руки, сигнализируя о начале сражения.
Гром не разыгрывал хитрых дебютных комбинаций, не берег силы. Он пошел вперед, не раздумывая ни мгновения. Со стороны казалось, что на Коротыша двинулся асфальтовый каток. Трамбуя воздух пудовыми кулаками, Гром не оставлял никаких шансов нанести ответный удар. Через три минуты Коротыш, по-боксерски легко отклоняясь от убийственных серий, стал ощущать нарастающую усталость. Он был прижат к ограждению и не мог проявлять свободу маневра. Необходимо было менять тактику. Зал уже аплодировал Грому, а на табло росли, неуклонно увеличиваясь, цифровые показатели его успехов. Ставки на главного претендента перешагнули через порог полутора миллиона. Моральное поражение Коротыша становилось реальностью.
В очередной раз эффективно увернувшись от атаки, он сделал вид, что ныряет  вправо, при этом резко отскочил в противоположную сторону и коротким взмахом левой ноги со страшной мощью впечатал противнику в колено. Гром вскрикнул, на мгновение потерял равновесие и утратил контроль за схваткой. Коротыш тут же словно взлетел вверх – и пять четких, великолепно поставленных апперкотов отбросили Грома к ограждению.
По трибунам пронесся рев, напоминающий оргию каннибалов. Он еще больше усилился, когда Коротыш, не теряя ни одного мгновения, ринулся тараном вперед, нанося стремительные удары по корпусу противника. Гром не мог сгруппироваться, неуклюже отмахивался, бил в пустоту, тратя драгоценные секунды и силы, лишаясь преимущества, заработанного в первые минуты боя. Коротыш не позволял начаться контратаке, молотил уверенно, неудержимо, красиво. В такие моменты соперник превращался для него в боксерскую грушу. Что-то будто щелкало в сознании, переключался незримый тумблер, уплывал, исчезал в дымке зал, контуры отдаленных предметов таяли как в тумане. Перед ним был лишь образ врага, как когда-то давно, в ином времени, в другом измерении, в далекой стране, объятой войной, на раскаленных песках Кандагара.
Гром сломался через две минуты. Он стал орать и материться, попытался тоже достать Коротыша ударом ноги и в это мгновение полностью открылся для нападения. Кулак противника метко впечатался в его левую скулу, ломая челюсть. Гром покачнулся, взревел, инстинктивно поднял правую руку и получил еще несколько прямых попаданий по туловищу. Не останавливаясь на достигнутом, Коротыш ловко сделал подножку, отскочил назад и принялся безостановочно бить противника, прижимая к гибкому ограждению.
Гром упал вниз как Кинг-Конг, сраженный бронебойным снарядом. Соперник не дал ему даже опомниться. Коротыш продолжил битву в партере. Он мог бы молотить Грома ногами (это не запрещалось), но в глубине души даже сейчас не мог психологически так прессовать врага.
Трибуны бесновались. Нескончаемые крики слились в один протяжный вой, из которого кристаллизировалась, выползала страшная древнеримская фраза: «Добей его!» Некоторые даже демонстрировали жест плебса в цирках, где гладиаторы тоже сражались не на жизнь, а на смерть.
Гром проиграл. Проиграл скоротечно и необратимо. Его боевой дух испарился, вышел вон, как воздух из проколотой шины. Он уже был не в состоянии напрячь свою волю. Или не хотел больше бороться, положившись на милость победителя. Рефери стал считать.
Коротыш, стоя около поверженного противника, тяжело дышал. Этот бой дался ему ценой неимоверных усилий. Перед глазами пульсировали разноцветные круги, захлебнувшиеся от азарта омерзительные трибуны расплывались, теряли реальные очертания. Зато отчетливо ощущались исходящие оттуда энергетические волны, подобные испарениям гниющего болота. Смесь алчности, страха и жестокости. Грязь. Потоки нечистот.
Коротыш неожиданно подумал о том, что его убийцы, не участвующие в карнавале темных инстинктов, наверное, самые приличные существа в этом паноптикуме нравственных уродов. С холодной решимостью наблюдают за коротким представлением, высчитывая, когда нужно сниматься с места и идти ликвидировать намеченную жертву. Профессиональные убийцы. Да еще где-то притаился Ахмедов, убежденный в том, что сможет их опередить.
Он перевел взгляд на Грома, попытался сфокусировать свой взор на лице проигравшего финалиста. Похоже, что, кроме челюсти, у сибиряка сильно сломан нос.
Коротыш вдруг, неожиданно для самого себя, протянул руку побежденному. И тут с невероятной ясностью осознал, что нашел выход из тупиковой ситуации. Если успеть, все планы организаторов будут сорваны. Если только успеть…
Комментатор весело досчитывал вслед за рефери последние секунды, чтобы громогласно объявить о завершении состязаний, когда перед публикой разыгралось невиданное действо. Коротыш помог Грому подняться, и оба бойца встали плечом к плечу, глядя на ненавистный, враз затихший зал.
Гром вытер ладонью кровь, стекающую из рассеченной губы, и Коротыш успел заметить стершуюся татуировку на запястье: «ВДВ. Афган». Он усмехнулся и тихо сказал:
- Вот мы оба и победили, братуха…