Легенда о кресте

Был у староверов в прошлом где-то медный крест из очень чистой меди, настолько чистой, что ржавчина его не брала, как золото.  Крест можно было помещать в кислоту, и он оставался таким же чистым. Даже азотная кислота его не брала. Только царская водка, смесь азотной и соляной кислот, могла воздействовать на медь креста. Очень ценный был крест, чуть ли не от самого Иисуса Христа достался.

Легенда это или правда? Говорили, что о существовании креста знал Никита Михайлович Шуварин, он был у староверов в Кыштыме не то попом, не то проповедником. Добрый был мужик, часто с мальчишками о чем-то разговаривал. Но я всегда уходил от разговоров с ним, потому что кто-то мне сказал, что он завербует меня и обратит в свою веру. Я вообще не хотел, чтобы меня кто-то куда-то завербовывал. Я был сам по себе, себе на уме. А потому отходил всегда, как только он появлялся где-то рядом.

Как-то слышал разговор мальчишек постарше. Один из них говорил, что медный крест у Шуварина дома не то в подвале, не то под камнями фундамента хранится. Высказывал он и мнение, что мог спрятать и у соседа Мелентьева. А другой говорил, что менты из НКВД давно бы по бревнышкам всю его избу разобрали, а фундаменты по камешкам раскидали, если бы узнали, что крест у него.

В том и тайна креста, что никто не знает, где и у кого он в тот или иной момент находится. Еще до революции власти узнавали, что крест в таком-то скиту, быстро собирали воинскую команду, окружали скит, предлагали всем мирно отдать крест, а самим сдаться. Но филипповцы (почему-то их называли так) сами подожгли свой скит, сгорели живьем, но крест не отдали. Царская команда искала крест среди пепелища, но ничего не нашла. А вскоре крест объявился в другом месте. Крест тот, говорили, в огне не горит, в воде не тонет.

Староверы, как мне казалось, больше боялись сперва царских чиновников, жандармов, а после - милиционеров, чем воров.

О кресте, все, что мне приходилось слышать, я забыл на многие годы и даже не вспоминал, а когда работал в «Вечернем Челябинске», то однажды в канун Нового года, когда и работы-то в редакции не было, в моем кабинете появился страшный мужик, роста небольшого, обросший, с очень длинной бородой. Меня, как выяснилось, он знал лучше, чем я себя сам. Изучил по публикациям. Был осведомлен о многих фактах моей биографии, естественно, тех, о которых я сообщил в разных газетных статьях. Он чуть ли не по звездам вычислил время нашей встречи, чтобы передать мне какие-то сокровенные знания и у меня уточнить какие-то факты.

Таких собеседников у меня еще никогда не было. Он представился философом Владимиром Ивановичем Давыдовым, сообщил, что в армии он был дешифровщиком, служил дольше, чем положено, а потом его демобилизовали, поставили на учет в психбольнице, стали выдавать пенсию и запретили заниматься какой-либо работой. Но он все же умудрился семь лет поработать таксистом, пока обман не раскрылся. Потом его уволили, а в паспорте поставили какой-то штамп. Как только кадровик увидит такой штамп, сразу отказывается продолжать разговор.

Много интересного в тот день рассказал Владимир Иванович. Среди прочего поинтересовался он судьбой медного креста, он почему-то был уверен, что я об этом кресте много знаю. Потом попросил меня начертить схему нашей улицы в Кыштыме, указать улицу, где жил Шуварин, где Мелентьев, как с нашего огорода можно было пройти на их огороды.

Примерно через месяц визит Владимира Ивановича повторился. Он сообщил, что обрабатывает полученные от меня сведения о кресте, а пока запустил на подоконнике какую-то буссоль, которая будет крутиться, пока оси не износятся. Я пообещал прийти к нему в гости, попить с ним водки, поговорить, посмотреть на буссоль. Он приходил не раз, говорил, что поиски креста зашли в тупик, но вот-вот что-то должно проясниться. Не прояснилось. Он умер, так и не разгадав тайны креста и не рассказав мне о нем никаких подробностей. Похоже, что вся эта легенда не имеет под собою никаких реальных оснований. Но она притягательна. Помню, что кто-то говорил мне о том, что в апокрифах евангелия есть сообщения о медном кресте, но мне изучать апокрифы пока не приходилось.