Мишель Монтень. Опыты

Кто первым назвал человека разумным - доподлинно неизвестно, но то, что это был не самый умный поступок, спорить трудно. Сбиваясь в стада или стаи, люди ничуть не напоминают разумных животных. По крайней мере, не больше, чем милые, но туповатые барашки. Если говорить о научном названии, то для человечества больше подошли бы Человек бесхвостый или Человек прямоходящий (латинское слово Erectus (прямоходящий) уже используется для какого-то нашего вымершего родственника или свояка, но он точно не обидится, если позаимствовать его для так называемого Сапиенса). Характеристики, касающиеся осанки и бесхвостости человека, будут явно более точными, чем упоминание о разуме.

Тем ни менее, среди массы жующих и пьющих бесхвостых прямоходящих гоминидов иногда встречаются особи, которые полностью оправдывают характеристику "разумный". К таким редким людям относился и французский писатель 16-го столетия Мишель Монтень. Он не просто о чем-то постоянно размышлял, что свойственно для всех истинных Гомо сапиенсов, но и записывал свои мысли на бумагу. В результате получился сборник философско-исторических эссе и исторических баек "Опыты". Байки по истории вряд ли представляют интерес для современного читателя, а вот многие эссе Монтеня не устарели до сегодняшнего дня. Сейчас такой жанр прозы достаточно привычен, но в 16 веке он был в диковинку. Собственно, Монтень и стал родоначальником жанра "эссе".

"Опыты" - не самое удачное название для этой книги - по крайней мере, в переводе на русский. В нашем языке слово "опыт" используется в единственном числе, а в этой книге под "опытами" подразумеваются "попытки". Попытки поразмышлять, пофилософствовать.
Большинство эссе из книги строятся Монтенем по одной схеме: автор берет какую-либо тему ("О праздности", О лгунах"…), и говорит читателю все, что думает по данному поводу, стараясь подтвердить свои выводы разнообразными историческими фактами (слухами), а также событиями из собственной жизни. Иногда определенная тема является лишь начальной точкой для автора, который в процессе разговора с читателем высказывает мысли по самым разнообразным вопросам.

Яркой отличительной особенностью эссе Монтеня является его постоянное обращение к собственной биографии.  При этом, автор не просто вспоминает некие поучительные истории из своей жизни, а рассказывает о себе самом - да так откровенно, словно пишет явку с повинной. Это приводит к тому, что читатель волей-неволей сближается с автором, и Монтень воспринимается читателем не как мудрец, вещающий истины для своей паствы с недосягаемого Олимпа, а как хороший знакомый, который обращается лично к нему. Более того, автор так много рассказывает о себе, что любой читатель наверняка обнаружит много общего между собой и Монтенем. И нельзя исключать, что некоторых читателей книга заставит задуматься о том, что идея о переселения душ не просто выдумка… Лично меня подобные мысли одолевали неоднократно. Одно только непонятно: если моя душа ранее была в теле Монтеня, то по какой-то такой причине ее занесло так далеко на восток, где люди не в состоянии сделать ни нормального вина, ни сыра?…

...Среди небольших и просто микроскопических произведений, вошедших в "Опыты", выделяется "Апология Раймунда Сабундского". На фоне большинства эссе, чей объем составляет всего несколько страниц, "Апология" вполне тянет на тоненькую книжку. В ней Монтень размышляет о Боге; о нелепости попыток человека, который не имеет представления даже о себе самом, судить о Нем; рассуждает о сходстве людей и животных и обстоятельно анализирует воззрения греческих философов по главным философским проблемам... Самое любопытное, что в этом эссе, по большей части посвященном религиозной проблематике, христианин Монтень совсем не вспоминает про Иисуса Христа (за одним небольшим исключением) и заявляет следующее: … наделять их (богов) частями нашего тела, нашими костями… нашими смертями и нашими похоронами – все это можно назвать лишь непомерным опьянением человеческого ума"! Очевидно, что для Монтеня Бог это некий всемогущий Создатель Вселенной, а не выдуманный людьми персонаж еврейско-греческого фольклора.

Не нужно воспринимать "Опыты" как некое собрание мудрых мыслей. "Опыты" – это не философская доктрина, а всего лишь монолог умного человека, обращенный к читателю. Когда-то у Монтеня был близкий друг – философ Этьен де ла Боэси, который был очень похож на самого Мишеля. Во время их дружбы Монтень не имел склонности к написанию текстов, но Этьен умер в 1563 году и вскоре Мишель стал работать над "Опытами". Я думаю, что для него было жизненно важным поделиться c кем-то своими мнениями по разным вопросам, и когда живого собеседника Монтень утратил, он перешел к общению с виртуальными собеседниками, в жанре монолога. С момента записи и первой публикации этих монологов прошло более 500 лет, а Монтень до сих пор беседует с нами.

Собственно и нам "Опыты" нужны примерно для того же, что и Монтеню - для общения с себе подобными. Если вы ищете собрата по разуму, то с кем вы можете поговорить сейчас? С кем-то в социальной сети?… Вариант не самый удачный. Всю Сеть облепили упыри - Гомо эректусы, которые выискивают в ней чуждых им Гомо сапиенсов, и пишут на них доносы в "компетентные органы", заполненные такими же бесхвостыми Эректусами. Так что общение с Монтенем (хоть и несколько одностороннее) - безопаснее и полезнее для вашего интеллектуального развития, чем бестолковые дискуссии в Интернете.

При чтении Монтеня в начале 90-х я не обратил особого внимания на ту интеллектуальную свободу, которая была свойственна автору "Опытов". В тогдашней российской обстановке всепроникающей "гласности" она воспринималась вполне естественно. Но когда перечитываешь книгу во времена "вставания России с колен", то просто бросается в глаза, что Монтень, живущий в условиях настоящей гражданской войны между католиками и протестантами, весьма свободно размышляет на самые разнообразные темы, включая вопросы религии: "цель нашей веры – искоренение пороков, а на деле она их покрывает, питает и возбуждает" – так высказывался Монтень о современном ему христианском учении. И такое пишет современник "Варфоломеевской ночи", во время которой во Франции произошла резня гугенотов!

В России с Варфоломеевскими ночами полный порядок, а вот с выращиванием Монтеней дела обстоят не столь здорово. В 19 столетии один такой появился и у нас – звали его Лев Толстой. Наш Монтень тоже много думал и делился  с читателями своими мыслями, не обращая внимания на позицию официальных властей и церкви. Вот только настоящего Монтеня в 16 столетии за его сочинения власти не привлекли ни к какой ответственности, а нашего в начале 20 века отлучили от церкви! И этим бы явно не ограничились, если бы граф Толстой к тому времени не был мировой знаменитостью. В остальных случаях с кандидатами в российские Монтени совсем не церемонились – как до случая с Толстым, так и после. Вот поэтому с воспроизводством мыслителей в этой стране большие проблемы. Не нужны они в это стране. Здесь думать вообще не надо! - Надо вставать в плотные ряды и идти.… Куда? - Туда, куда пошлют. Адреса, куда посылают подведомственное население наши лидеры, время от времени формально меняются (на Восток, на Юг, на Запад...), но в глобальном смысле адрес один и тот же. И все вы его знаете.