Сенокос

В деревне встают рано. В пять часов тётя Люба уже ушла на ферму на утреннюю дойку. В шесть уже седлают лошадей. Сегодня мы, старшие внуки, тоже едем на покос. Ну, или идём, кому как повезёт. Если лошадей хватит – поедем, пристроившись за чьей-нибудь спиной вторым номером.

Молодые тёти и дяди могут добраться до покоса на совхозном тракторе. Они должны отработать сколько-то дней на совхозных лугах, и рано утром по деревне проезжает гусеничный трактор (другой по дорогам, бродам и болотам не проедет), за собой он тащит сани собранные из огромных толстых брёвен. Эти сани и облепляет весёлая молодежь, которую зовут комсомольцами.

В тайге каждый открытый клочок земли ценен, каждый луг кормит корову, каждая корова кормит семью. Покосы распределены между всеми совхозниками. Но есть еще и совхозные поля, которые тоже надо обрабатывать.

По мере того, как трактор всё дальше и дальше удаляется от деревни и всё ближе и ближе становятся покосы, комсомольцы по-тихому спрыгивают с саней, ныряют в кусты и идут к своим делянам. Доезжает до совхозных угодий едва ли пятая часть.

А мы, дети, отправляемся в путь с мамами, дедушкой и бабушкой на лошадях. Бывает и так, что одни едут на один покос – ворошить сено, другие на другой – собирать копна, а может быть и третья бригада – на третьем покосе ставит стог. Куда кто пойдет - решают деда Яша и погода. Да, в Турочакском районе частые осадки, поэтому каждый ясный день бесценен.

«А рыбалка?» «А рыбачить пойдете в дождь». «Ну, мы же промокнем?» «А сено промокнет и сопреет - лучше что ли? Любишь молоко? А хлеб с маслом? Вот, а не будет сена – не будет коровы, а не будет коровы… Осенью будете рыбачить». «Эх, деда, осенью каникулы закончатся, и я уеду в город».

Косить я ещё мал. Ворошить сено могу. Ничего сложного. Сено лежит скошенное ровными рядами, идешь вдоль и вилами переворачиваешь, чтобы лучше просохло. Конечно, у Алёшки быстрее получается, он привычный, деревенский. Между прокосами по колкой срезанной траве скачут кузнечики, стрёкот стоит просто невыносимый. Если, конечно, прислушиваться.

Через час работы замечаешь, как много клубники под ногами, набираешь горсть, отправляешь в рот. Там, где срезаны толстые стебли зонтичных растений, в оставшихся трубочках, торчащих из земли, стоит вода. Думаешь, работают как насосы, верх уже погиб, а живые корни продолжают вытягивать из земли влагу.

Ловишь зеленых и серых ящериц. Осторожно трогаешь оторванные хвосты. С грустью думаешь, как несправедлива природа, и твоя оторванная рука не вырастит заново. Удивляешься замыслу создавшему вселенную по такой нелепой логике: у пресмыкающихся регенерация, а у тебя коровы и сенокос.

Короче, работа резко замедляется. И всё же рано или поздно заканчивается. И где-то под тенью деревьев уже закипает на костре черный чайник. Ждёт хлеб и ждут, брызгающие от укуса во все стороны соком, помидорки. А после обеда небольшой отдых, когда лежишь прямо на траве, держишь над лицом перевернутую фляжку, из которой тянется ко рту тонкая золотая струйка мёда. Пальцы становятся липкими. Да и глаза. Стрёкот убаюкивает. Но тебя грубо толкают и ты идешь вместе со всеми на следующий покос.

А там, о, радость! Ты становишься копновозом. Взрослые собирают сено в кучки, потом - в копна – копнят. Когда ты научился ездить на коне – неизвестно, так же неизвестно, как неизвестно как и когда ты научился ходить.

Из-под вальтрапа струйками стекает пот, лошадка идет по склону, покачивая головой. Оводы, мухи, слепни кружат над нею. Достаётся и тебе, но у тебя в руках прутик, а лошадь только и может прясть ушами и качать головой.

Специальной раздвоенной палочкой закрепляется в петле возле седла веревка, которая тянет копну. Покос на склоне, поэтому ты острожен. Подруливаешь к быстро растущему стогу. Схватив вилами огромный клок сена, дядя Вова перебрасывает его наверх, там его принимает вершащий и утаптывает ногами. А тут уже дядя Олег, подбрасывает следующий. Чем выше стог, тем меньше места у вершащего стог человека.

Моя работа самая классная, я управляю лошадью! Мне приятна её неспешная поступь, высота с которой я смотрю вокруг. Это самая классная работа, когда ты почти ничего не делаешь, и тем не менее, твоя работа очень важна и ты выполняешь её качественно.

Стогомётчики работают, как заводные. Ну, вот и последняя копна. Я слезаю с лошади и глажу лошадиную морду, огромный глаз смотрит на меня опасливо, отгоняю мух, но это ненадолго, они снова облепляют края серого глаза с огромными ресницами. Деда Яша срубает тонкие молодые березки и подает их вершащему, тот связывает верхние ветки узлом, деревца охватывают стог сена крестом. А потом я с завистью смотрю, как стогоправ скатывается по стогу вниз.

А солнце уже садится. И дальше, как повезет. Дед может решить, что мужики ещё не сильно устали и можно заскочить на третий покос, и там немного поворошить. Обещает приунывшим дядьям самогонки вечером налить. Но лошади устали, и мы с Алёшкой уезжаем на них домой. Нам жалко лошадок, но мы устраиваем небольшие скачки наперегонки. Увидит кто, конечно, нам попадёт, но как удержаться? Когда ещё можно будет промчаться вот так, как в фильмах про индейцев?

Возле брода через Байгол лошади останавливаются и начинают жадно пить опустив голову прямо между своих передних ног, пофыркивая и тяжело раздувая бока. А! Была не была! Мы привязываем лошадей на полянке у старой толстой ивы, и сами голышом бросаемся в реку. А потом скорее домой! Расседлать лошадей, и уже без седел прокатиться на них с одной уздечкой в поле, где спутать передние ноги и оставить на отдых.

А дома младшие двоюродные братья хвастаются уловом. Они наловили гальянов в старице. Мы с Алёшкой смотрим на них снисходительно. «А пойдете завтра с нами рыбачить?» «Какая рыбалка, ну какая может быть рыбалка, пока погода хорошая, надо ставить сено! Молоко любите? Вот!» «А когда же рыбачить?» «Осенью!» «Так мы осенью в детский сад пойдем». Эх, да что эта мелочь может понимать?! Мы тут важное дело делаем, а они со своей рыбалкой!

И сниться лошадиный глаз, чайник на костре и река. Припадаешь к воде и пьешь, пьешь и не можешь напиться из этой чистой реки детства.

Сергей Решетнев ©

Фотография с настоящего сенокоса, сделанная во время послеполуденного отдыха. Тот пацан, что внизу в центре в пилотке и арбузной коркой в руках - эт я!