Мария магдалина 200 eврo без диктофона

Ты понимаешь, что то, что ты делаешь - это некрасиво, это плохо?
- И некрасиво, и плохо, да. Я понимаю.

И опасно!

- Опасно. Притягательно опасно.

Маша, тебя это затягивает?

-Затягивает. Как омут с головой - в болото острых ощущений - туда, куда раньше ступить казалось неприемлемо.

(из интервью «Маша *Магдалина* - журналистка по вызову»)


 Даже на миг забыв, кто ты есть на самом деле: пусть это будет лишь игрой - пока игрой.  Одна мысль, что тебя взяли за деньги -- за какое-нибудь ничтожное количество - как самую дешевую шлюху -- вот одна эта мысль доставляет тебе ощущение доселе неиспытываемого кайфа.
Ты наслаждаешься своей гипериспорченностью - своим падением, когда ниже упасть попросту некуда.  Они называют тебя «плохой»,  называют тебя «грязной» - и тебе это даже нравится.  Они называют тебя продажной девочкой, стремятся унизить -- у них получается, и вот ты уже начинаешь биться в предоргазменных судорогах от этого возбуждающего унижения..

Да, эти слова  будто бы оскорбляют тебя,  во всяком случае они должны тебя оскорбить...  Но как же чудовищно возбуждают тебя эти оскорбления и унижения. А когда мужчина- хотя уместнее будет сказать «клиент» - в подтверждение своих слов сильно, грубо, без лишних сантиментов  шлепает тебя по ягодицам, оставляя на них следы, - ты уже еле сдерживаешься, осознав,  что ты в этот момент лишь его вещь на час, два, возможно больше, что тебя просто купили как товар в магазине. И могут делать с тобой все, что захочется покупателю, а НЕ ТЕБЕ. Тебе надо в этот момент забыть о своих желаниях, сейчас ты - ничто,  тебя просто имеют -  как самую обыкновенную шлюху, которая легко может отдаться любому, даже самому мерзкому и грязному извращенцу, отдаться за пару-тройку купюр, которая  обладает несколькими отверствиями для выхода спермы,  которую просто трахают без каких-либо чувств.

Эти мысли проносятся в твоей голове, оставляя за собой взрывную смесь ощущений страха, стыда, наслаждения. И ты уже не в силах держать свои эмоции, вздрагиваешь всем телом - каждой клеткой своего продажного тела - и отдаешься волнам незабываемых ощущений.

И пусть ты слегка заигралась; пусть это  уже давно не игра; пусть тебя называют шлюхой или продажной тварью небеспочвенно - тебе уже все равно, тебе правда абсолютно все равно, что о тебе думают и говорят другие, тебе все равно, ибо ты рождена для того, чтобы быть такой, какой ты есть на самом деле, даже если ты рождена для того, чтобы продавать себя за деньги...

****

МАГДА.ЭЙФОРИЯ.

Готовность отдаться может быть притягательнее самого «отдаться» - я всегда придерживалась этой точки зрения. Даже когда «отдаться» превратилось для меня в обычную и большей частью приятную работу, я любила предвкушать само ожидание секса, начиная с момента сладостной прелюдии, постепенно переходящей в непосредственно физиологичный процесс, и финальные судороги как апогей наслаждения, которые случались со мной часто, но изображала я их всегда – для мужского самолюбия.



Мне 17 лет. Один из моих случайных сексуальных партнеров, женатый 33-летний поляк с аккуратной бородкой и хитрыми серыми глазами.


л денег на такси — совсем немного, суммы бы хватило только на проезд до моего дома, не больше.

Но я не стала брать машину, я пошла пешком, молча взяв у него эти деньги. По дороге домой и фантазировала, что деньги он мне дал за секс - как обычной шлюхе, и из-за этих мыслей я испытывала странное чувство, доселе незнакомое, слегка волнующее и приятное, меня захлестнула волна эмоционального наслаждения от своей испорченности. Я шла по улице и представляла, что люди, шедшие мне навстречу, смотрят на меня и понимают, чем я только что сейчас занималась, и что делала это за деньги, и взяла свой отработанный гонорар - при этом взяла без ложного страха и стыда, более того, с «вау»- ощущением и мгновенно приподнятым настроением.
Эйфория.


Мне 20года. Я в клубе. Подвыпивший молодой человек предлагает 1000 рублей мне просто за поцелуй в туалете. Иду с ним ,после поцелуя в закрытой кабинке он стаскивает с меня джинсы и делает куни. Потом засовывает в лифчик деньги. Секс заканчивается, эрекции у него нет — слишком много выпил.

Мне 25 лет. Я прихожу на интервью к меценату, а он в невменяемом состоянии и принимает меня за эскорт. Я не сопротивляюсь. В конце он дает конвертик с деньгами. 200 евро.
Сколько тебе оставить?
 - 200 Евро без диктофона... - полусонно пробормотала я.
 - Что? Не понял.
Я  махнула рукой и погрузилась обратно в сон.
Проснувшись, увидела две бумажки по 100 евро, оставленные им на тумбочке.


Интервью не получилось - диктофона не было, зато осталось 200 евро.
Шеф-редактор ругал, но простил.
Утром я проснулась без чувства вины.

И я поняла, что сейчас подсела на куда мощный наркотик нежели героин, первая доза которого никогда не бывает последней.



****
Завтра утром в Москве у меня должно было состояться важное интервью с одним меценатом. Но перед этим у меня было время съездить к своему давнему клиенту на ночь. Он заказал пару моих  минетов под «Джек Дэниелс» и «Парламент».

 - Твои заслуженные двести евро на тумбочке, Магда. До скорого.
- Спасибо.
Я сказала ему спасибо, словно у меня это в первый раз, и я еще не привыкла к тому, что за деньги, полученные за работу, обычно не благодарят. Тем более за такую работу.

Хлопнула дверь и "Мистер 200Е" ушел.  Я  придумала ему это имя, потому что он всегда мне платит 200 евро, без разницы сколько мы с ним трахаемся – час, полтора или целую ночь, как сейчас. Надо было вставать, умываться (особенно смыть сперму с лица), и ехать на деловую встречу, став Машей.


МАША

Я писала на различные темы, посвященные благотворительности, брала интервью у глав общественных организаций и представителей благотворительных фондов.













МАГДАЛИНА.


КЛИЕНТЫ

Мои клиенты не знают мое настоящее имя. Для них я не Мария, а Магдалина или Магда.
У всех девочек, кто занимается "интимными услугами на коммерческих условиях", как иногда говорят мои коллеги (по первой работе) в репортажах, есть свои псевдонимы. Мужчинам не нужно знать, как тебя зовут по паспорту, им это ни к чему, да и большинству это вообще неинтересно, их больше интересует то, правильно ли ты у них сосешь, насколько ли умело и глубоко ты можешь это делать. За весь мой опыт мало кого интересовало мое настоящее имя, хотя были и такие клиенты.
Среди моих клиентов – в основном иностранцы. Мне нравится заниматься сексом  с иностранцами. Они более уважительно, чем русские, относятся к женщине – независимо в каких они с ней отношениях. Особенно если это европеец.
Среди моих клиентов были немцы, испанцы, чехи, французы, итальянцы, португальцы, англичане, марокканцы, поляки, американцы…
Я свободно говорю на английском языке, но даже если бы я не знала никаких иностранных языков, мы бы с клиентами все равно понимали друг друга. Ведь во всем мире все мужчины хотят одного от шлюх – и слова порой тут даже лишние. Хотя, разумеется, не всегда. Есть такие клиенты, которым важнее поговорить, чем переспать с тобой. Им важно, чтобы ты их выслушала, желательно молча, или понимающе кивала головой, изредка вставляя междометия- сочувственные, удивленные, радостные, понимающие – любые, главное, показать свою эмоциональную реакцию, важно не оставаться равнодушной.

Да, профессия проститутки – это и профессия особенного психолога в то же время. И иногда думаешь, что тебя на самом деле имели не физиологически, а эмоционально – именно после таких разговоров, когда ты выслушиваешь клиента, даже по-человечески стараешься его понять.
Я не понимаю тех, кто спит с мужчинами и одновременно люто ненавидит их.
Я знаю много таких девочек. Они специально накачиваются какими-нибудь веществами перед встречей, напиваются-накуриваются, или еще что похуже, и едут на вызов. Но это чревато, как минимум, тем, что клиент увидит их в таком состоянии, не захочет (некоторые мужчины не переносят пьяных или обкуренных женщин) и отправит обратно. Как максимум, может вами просто некрасиво воспользоваться  и в лучшем случае не заплатить деньги, и в худшем – если попадется неадекват- можно заплатить и ценой своего здоровья или даже жизни.

И тут мне вспоминается правило №1 моего агента Гарри – НИКОГДА НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ АЛКОГОЛЯ ПЕРЕД ВЫЗОВОМ!!! (об остальных советах расскажу чуть дальше).

А когда ты находишься у клиента, можно выпить не больше одного бокала вина – но отнюдь не водки и чего-то покрепче, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию в случае непредвиденных обстоятельств – а они в нашей работе нередки (об этом расскажу позже). Сами клиенты пусть пьют, сколько хотят – даже если переберут со спиртным, просто вырубятся и все. А девушкам, которые одни приехали на вызов, не стоит терять контроль. Даже если у них есть кто-то – например, свой агент, который знает, к кому они поехали и по какому адресу.

И это речь идет об алкоголе, а про наркотики вообще отдельный разговор. Но наркотики я не употребляю в принципе, чем отличаюсь от многих девушек, кто работает в этой сфере.

Я вообще замечаю, что сильно отличаюсь от своих коллег .
И не только тем, что у меня есть «нормальная» профессия, в отличие от других - скорее, у меня другое отношение и к моему занятию, и к клиентам. Я не чувствую себя «морально униженной» или «опустившейся», или «потерявшей нравственные ориентиры» женщиной, как могут себя ощущать проститутки. Я чувствую, что мне просто нравится это делать, и даже если у меня было бы очень много денег, я не уверена, что прекратила бы это занятие.



 «КАК ВЕСТИ СЕБЯ С КЛИЕНТАМИ». 5 ПРАВИЛ.

Мой агент Гарри еще с начала нашего сотрудничества рассказал мне 5 необходимых правил, о которых надо знать, когда едешь на вызов к клиенту.

Правило№1 (о нем я уже писала выше):
НИКОГДА НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ АЛКОГОЛЯ ПЕРЕД ВЫЗОВОМ. Тем более наркотиков. И вообще допингов, даже много кофе не нужно – можно слишком перевозбудить нервную систему. Особенно, если это касается первого визита к незнакомому клиенту – ты не знаешь, что тебя может ожидать, и ты должна заранее быть спокойной и не нервничать. 
Правило№2. Никогда не разговаривать с клиентами о двух вещах – религии и политике.
Это понять не сложно – религия – вещь тонкая, и у каждого человека обычно есть свое мнение по этому вопросу, и он может поделиться им с тобой, ожидая обратной реакции. И если оно кардинально будет расходиться с твоим  – то споров не избежать. А где есть споры – там уже не до секса. И это к тому же негативно может повлиять на эрекцию.
То же самое и в отношении политики. Здесь нельзя угадать – быть может, твой клиент окажется религиозным фанатиком или атеистом. А может, социал-демократом или либералом или вообще может люто проклинать все, что происходит в его стране (а критиковать политические процессы могут не только россияне, но и жители других стран – я в этом абсолютно убедилась).

Впрочем, исключение в этом правиле есть -  если клиент заплатит только за разговор о религии и политике и больше ничего не захочет. Но так бывает, мягко говоря, редко.

Правило№3. Деньги вперед!
Деньги всегда должны брать ДО, а не ПОСЛЕ. Один мой клиент любил повторять фразу «аванс облегчает любую коммуникацию» - и мы с ним очень хорошо понимали друг друга. 

Правило№4: Не давать клиенту свой контакт и не приглашать его к себе в гости.
Это одно из требований безопасности. У нас ведь одна из самых опасных профессий, да?

Правило№5: Одеваться в деловой стиль, когда едешь в отель.
Пиджак или деловое платье – лучший выбор. Никаких глубоких вырезов и чулков «в сеточку» - ты этим только привлечешь нежелательное внимание. А для клиента ты это можешь надеть уже в номере (или спрятать под основной одеждой). При этом желательно захватить с собой пачку бумаг, чтобы, если вдруг на рецепшне тебя остановят, ты бы могла показать их-  и сказать, что идешь в такую-то комнату занести документы.

Это 5 самых важных правил, которые я запомнила со слов Гарри и заучила как свою собственную Библию.

Я уже не говорю об остальных необходимых правилах – таких, как использовать презервативы, а еще дополнительные средства предохранения (мази, антисептики) и отказываться от вызова в том случае, если это новый клиент, и ты подсознательно чувствуешь, что что-то с ним явно не так. У женщин действительно должна быть развита интуиция, а уж особенно  у тех, кто работает в эскорт-услугах. Женщина без интуиции - не очень хорошо, но жить можно.  Проститутка без интуиции - обречена.

И есть еще одно негласное правило  - пусть будет №6, это — не влюбляться в клиентов. Отключать голову и эмоции, чтобы потом не принесло страдания и мучительные внутренние переживания. Случаи, когда девочки по вызову становятся постоянными партнершами для жизни или женами, крайне редки — фильм «Красотка»



Расскажу о тех клиентах, которые у меня более-менее постоянные. 


 «Ди»

В сексе Ди — настоящий извращенец в полном понимании этого слова. Не только лишь развратник, не человек, любящий разнообразие в сексе, а именно Настоящим Диким Извращенцем.  Он любил заставлять своих  женщин отдаваться ему во время их менструации; порой он просто молча смотрел на их кровоточащую вагину, не спеша погрузить в нее свой возбужденный член. Иногда он аккуратно погружал палец в лоно подружки и, вытащив его, размазывал ее кровь по животу, а затем  слизывал.

Извращенец любил оральный секс, и с наслаждением смотрел, как его член погружается в женский рот, и даже подталкивал рукой, чтобы он вошел как можно глубже.
Я при этом находилась в его излюбленной, слегка унижающей, колено-локтевой позе, и он мог во время фелляции засовывать мне между ягодиц разные предметы-горлышки от пустых пивных бутылок, пробки от шампанского, кубинские сигары.
Никто из его  женщин никогда не позволял это делать. Только я. Ведь он за это хорошо платил.
Хотя…
Как это часто бывает, дело может быть и не в самом хорошем гонораре, а может, в том, я сама слегка извращенна, но мне даже нравилось выполнять его прихоти, которые не может выполнить нормальная девушка-герлфренд, да и – что уж там – даже не каждая «девушка по вызову».


Роберт

Роберт – «нежный» клиент, который относится к женщинам чрезвычайно галантно и почтительно. Он англичанин. Любит красивые жесты – и неоднократно дарил мне цветы вместе с заветным конвертом с евро.
На нашей первой встрече я пришла к нему в номер и увидела, что вся кровать была усыпана лепестками роз. Это было как в романтическом кино, а я в диссонанс почувствовала себя его невестой.



Перевернув меня на живот и начал мягко массажировать ступни ног…затем лодыжки.. перешел на икры.. передвигался по бедрам…стал поглаживать и массировать ягодицы. Я полностью размякла и окончательно расслабилась. Теперь он мог делать со мной все что захотел- я физически не могла бы ему сопротивляться.





Денис

Денис стал моим первым клиентом, с которым я начала экспериментировать в BDSM. Мне давно было интересно попробовать себя в роли рабыни. Интересно, и немного страшно. Хотя страх и удовольствие – вещи часто не разделимые друг от друга…

Еще в самую первую встречу в баре столичного отеля, где остановился Денис (он сам был из Петербурга и часто ездил в Москву в командировки), перехватив мельком его взгляд, я подумала: вот человек, которому я могу подчиниться – и он может подчинить меня. Подчинить полностью, как морально, так и физически.

Взгляд Дениса был пронзительным и властным. Я жадно ловила властность его облика, которая была во всем: в его уверенной походке, строгих серых глазах, неторопливых движениях и приятном низком тембре голоса. 

. 
- Ты будешь делать все, что я тебе прикажу, - сказал он, посмотрев на меня своим строгим взглядом и засунул мне в трусы купюру в 5000рублей.
- На ночь ты моя. Еще столько же получишь позже, если будешь послушной девочкой.

Я кивнула головой и готова сделать все, что он скажет. Я упивалась его властностью и хотела ему подчиниться полностью. 

Сначала он только приказал мне медленно раздеться и одеться опять, проверяя степень моей покорности, а потом сделать ему минет, стоя на коленях.

В последующие встречи приказов становилось больше.

Как правило, он приказывал мне коротко и отрывистыми фразами: - Сядь. Встань. Повернись. Опустись на колени. 

Его голос звучал часто по-деловому и буднично. Меня это угнетало, я старалась уловить в нем хоть долю возбуждения - но D. искусно ее скрывал. Или же старался заглушить, потому что в таком состоянии он бы не мог хладнокровно со мной обращаться. 

Чем дальше - тем больше Денис увеличивал масштаб своих просьб: например, он мог мне приказать выйти абсолютно голой на балкон и призывно улыбнуться первому прохожему мужчине, который на меня посмотрит. Или связать меня веревкой по рукам и ногам, а сам он мог уйти, оставив меня в таком беспомощном состоянии, не в состоянии и шелохнуться. 

Было ли мне страшно? Да, не буду отрицать. Но кроме страха было еще какое-то доселе незнакомое ощущение, от которого сердце начинало чаще биться в груди. 

Однажды D. принес латексное платье, приказал мне одеть его на голое тело и сесть на кресло, раздвинув ноги. Сам он мог либо безразлично курить на балконе, либо мастурбировать на моих глазах. И мольба в моем взгляде о том, чтобы он ко мне тоже прикоснулся, в этот момент не помогала. Ему нравилось меня мучать. И трахал D. меня только тогда, когда он сам этого захочет, а не когда я об этом чуть ли не умоляла на коленях. Чаще всего он позволял мне только делать ему минет – не более того.

В сексе порой он мог сильно кусать мою шею с нарастающей силой, казалось, будто вот-вот, в порыве страсти, он прокусит ее нежную кожу и станет пить кровь подобно вампиру. Но я не могла сопротивляться - даже если бы захотела. После его ухода в воздухе еще долго чувствовался аромат из запахов спермы, мужского парфюма и дыма сгоревших свечей. 

Часто он приказывал мне приходить к нему на встречи без нижнего белья. Если я посмела об этом забыть - то D. доставал плетку-семихвостку и в наказание за непослушание сильно меня отшлепывал. Но так бывало редко - обычно я все выполняла безропотно - все, даже самые, казалось бы, унижающие просьбы. Видимо, мне самой нравилось. И в те моменты с Денисом я даже забывала про то, что он хорошо платил – и я сейчас не лукавлю, мне незачем врать себе самой.


Джон


Джону 35. Он работает электриком в местном театре. Трогательный и застенчивый, несмотря на его слегка грозный вид, внушительную комплекцию и высокий рост под два метра.
   Когда он вызвал меня в самый первый раз, приехав и выйдя из машины, я было сперва не поняла, что это за место. Был темный вечер, а на Джоне был одет плащ с капюшоном «маниак»-стиля. Мне было немного страшно, но в таких случаях я доверяю своей интуицией , и она меня никогда не подводила. Джон вежливо открыл передо мной дверь. Я прошла с ним внутрь здания.
Вот тут я и работаю. - Он открыл дверь здоровенным ключом, и передо мной предстали много каких-то железных станков и декораций.
- У тебя ночная смена?
 Вечерняя. Но сейчас подзадержался, и решил расслабиться немного. Извини, что нет нормальных условий.
 Нормальных условий действительно не было: и Джон взял меня, стоя сзади — я облокотилась на станок и приподняла юбку.
М-м-м, чулки очень кстати...
Он натянул презерватив и вошел в меня неглубоко, раз-два-три фрикции и моментально обмяк.
У меня очень давно не было девушки, - словно извиняясь, сказал он, застегивая ширинку.
Ясно, - улыбнулась я.
Можно еще тебе позвонить? Мне не часто надо, несколько раз в год, когда совсем скучно на работе станет. В остальное время я сам справляюсь.
Конечно. Телефон знаешь.

Милый джентльмен Джон. Подобных клиентов я практически люблю в душе.
Нет, люблю не по-настоящему, конечно — помню «правило№»





Гумберт

Гумберту 48 лет, он женат, двое детей. Жена - его ровесница, но выглядит для своего возраста свежо и подтянуто: я видела ее фото, которое случайно выпало из его бумажника, когда он со мной расплачивался.
На самом деле Гумберта зовут вовсе не Гумберт, а... да это и неважно. При  встречах я не зову его по имени, как и он меня, а Гумбертом я его называю про себя или когда рассказываю о нем Алексу.
Его настоящее имя я легко забыла уже с первых минут нашего знакомства, на котором он сказал, что питает слабость к «юным развратным прелестницам», и его настольная книга - «Лолита». С того момента он стал Гумбертом.

- Ты выглядишь моложе своих лет, крошка. Я пойду в ванну, а ты одень чулки и заплети косички, а остальное все сними, - лениво сказал Гумберт, когда я вошла к нему в комнату.

Он предпочитал, чтобы я его называла «папочка» и любил меня шлепать, после чего мои ягодицы были все красные, по контрасту с белыми кружевными чулками — и такого же цвета была помада, размазанная по моим губам. После того, как он кончит мне в рот, он любил целовать меня в губы.

А целоваться в губы хотят редкие клиенты. Например, Максим.


Максим

Постоянный клиент. Русский. Блондин, 35 лет. В разводе. Предпочитает оральный секс и позу "мужчина сзади". Кончает первый раз быстро и лезет целоваться со слюнями - словно 16-летний розовощекий юноша. До второго раза у нас редко доходит.


Откуда ты сама? Из Москвы? - Макс небрежно закуривает, пока я снимаю с него черные плавки Calvin Klein.

Какое это имеет значение? - отвечаю раздраженно, меня нервируют такие вопросы, особенно  когда их задают в постели.

- Но все же. Мне интересно.

- Из Варшавы. Я жила с родителями до 20 лет. Потом переехала в Москву.

- М-м..

Ему уже все равно, откуда я, пусть хоть из Антарктиды, Африки или Северного Полюса. Он тушит окурок, поворачивает меня на живот, делает несколько фрикций во мне, и с протяженным вздохом, кончает. 

Да-а, в этот раз у нас получилось как нельзя быстро, даже быстрее обычного.

Я испытываю облегчение от того, что теперь он отключится на какое-то время и перестанет меня донимать расспросами.

И все-таки я люблю своих клиентов, где-то в глубине души. И мне кажется, что они меня – тоже. И бывало, что кто-то из них впоследствии становился моим другом.

ДРУЗЬЯ.




Марк. «Секс, кофе и брит-поп».

Клиент – в прошлом. Друг – в настоящем. О Марке я могла бы написать целый рассказ. Этот парень вызывал противоречивые чувства еще тогда, когда он впервые меня заказал себе в номер. Он был очень трогательным и застенчивым, не как остальные. У него немецкие корни, а говорил он на ломаном русском – он один из экспатов в Москве.

Я чувствовала к нему что-то такое, что не испытывало к другим. Какое-то родство душ, может быть, пусть звучит так ужасно банально, но по-другому сказать действительно сложно.

Марк рассказывал о себе многое, рассказывал мне после секса такие вещи,  о которых знают и не все его самые близкие друзья.

Он был наркоманом, часто употреблял "экстази".  О том, как начались его пристрастия, он сначала не хотел мне рассказывать, но поом доверился. И я ощущала, что его страсть к наркотикам сродни моей страсти к сексу за деньги  - и в этом мы с ним тоже были похожи...

Когда-то давно, когда Марк в лучшем случае только курил сигарету – и ту раз в месяц, над ним часто подтрунивали друзья, говорили ему "Хорошие мальчики не пользуются успехом у телочек!".

А когда  в один из таких моментов, у Марка в наушниках играла Вlondie со своей песней «Good boys… never win!» - это  было одной из последних капель на пути к наркотикам - так постепенно он и не удержался от того, чтобы попробовать незнакомую таблетку – ею его угостил его знакомый в клубе.

Марк говорил, каким было его состояние после первой дозы.  Первый раз он почувствал что-то, зовущее его в другое пространство, тягостный голос звучал  в его голове, подсказывая ему, что делать, подсказывая путь, которому он должен был следовать. Тогда он спонтанно и не соображая что делает,  подошел к окну, раскрыл его и стал медленно выбираться туда, на волю, где его ждало то, чего не было здесь,  где, казалось ему, тихо и светло, и поют птицы. Его дыхание становилось прерывистым, глаза блестели, а все тело тряслось в припадке. Что было дальше - он не помнит. Говорит, что почувствовал, что его подхватили чьи-то руки ("кажется, это были женские") , затем М. почувствовал гул в голове, темнота в глазах, тошнота в горле.
Минута, две, три- и это жуткое состояние прошло, уступая место необычайному расслаблению.

Потом он услышал чей-то голос
- Эй, Марк? Что с тобой? - слегка истеричный женский голос звучал  далеко от него и, казалось, что не к нему обращался. Это была его тогдашняя подружка, как он понял – только понял намного позже.

-Я всех люблю, - пробормотал он и отключился.

Почти так же, как и наркотики, Марк любил трахаться, пить кофе и слушать брит-поп. Он даже сам играл в группе, которая незамысловато называлась «Британцы форевер». Это название было  своеобразным  вызовом от групп, играющих в стиле брит-поп.  Известная фраза «Рок-н-ролл не умрет никогда» у них была переименована в «Брит-поп будет жить вечно». В группе Марк играл в промежутках между сексом, нарко-угаром и зависанием в разных кофейнях.  М. не работал - он мог себе это позволить, так как был "золотым мальчиком", и его родители завели ему счет в банке, и он вполне мог жить за ежемесячные проценты.

КАТЯ

Катя – коренная москвичка, моя давняя подруга. Она знает о моей работе и понимает меня. Она сама любит секс, но просто не любит заниматься им за деньги. Она пробовала – но ей не понравилось.
И я ее понимаю тоже – каждому свое.
Мы вместе учились в литературном институте, правда, она потом перевелась на заочное отделение, и со временем мы стали видеться реже, но остались хорошими подругами.
Обычно мы встречались в кафе за чашкой кофе, говорили на разные темы.. И  она никогда не стыдилась говорить об этом. Говорить так, как есть, так, как она думает, честно и без обиняков, без  дурацкого  лукавства, которое так часто встречается в женcких речах.  «Мне не стыдно, - говорит она мне.- Мне не стыдно, потому что секс – это так естественно, как и дышать. Думаю, я рождена быть оттраханной».  Ее голос всегда звучит уверенно, жестко, и одновременно чувственно. Рассказывая, она любит курить  Captain Black и пить двойной эспрессо.  У нее забавная привычка - нервно, несмотря на всю ее внешнюю самоуверенность, при разговоре покачивать носком лабутеновской туфли на высокой шпильке. 

Она любит говорить о сексе и делает так же изящно, как и ведет себя:
Катя может даже часами говорить о эмоциях, сексе, мужчинах, желании, возбуждении, оргазме…
Один раз она выдала мне прекрасный монолог, который вполне был достоин того, чтобы его запомнить:

- Как думаешь, что может возбудить, заставить сердце бешено колотиться, вызвать томную пелену в глазах и учащенное дыхание в груди?- Казалось, Катя спрашивает меня, но надо ее знать – это просто было начало ее повествования о сексе, и даже отнюдь не риторический вопрос.

- Удивительно, но это могут быть совершенно маленькие детали, которые первоначально даже можно не заметить. Это и легкое дыхание ветра весной, или летом, когда, будто случайно, ветер развевает подол твоего ситцевого сарафана, мимолетный взгляд, брошенный незнакомцем, случайное соприкосновение двух тел, сопровождаемое разрядом тока, горячий, до обжигающего песок, на шероховатую поверхность которого так удобно распластаться телу…

Я слушала Катю, затаив дыхание.

- Желание может прийти внезапно, в любой, порой совсем неподходящий момент, быстро, не давая тебе опомниться, подобно прилетевшей птице, севшей на ветку, которую главное- не спугнуть, а лишь молча, осторожно, украдкою любоваться ею. Так и с желанием- с самого начального момента упиваешься им, забывая о том, где ты находишься, о том, что с тобой происходит… обо всем на свете..

Когда мужчина входит в меня, я отдаюсь ему без остатка, будто бы это последний секс в моей жизни. В этот момент даже если ты не любишь партнера головой, ты любишь его всем телом. Эта дьявольская безумная зависимость бывает сильнее меня. Ее можно сравнить с наркотической, но от наркотиков хотя бы можно вылечиться, а от этого неистового желания - не уверена. Оно уже настолько сроднилось с твоим телом, что стало частью тебя. Да и говоря откровенно, даже не хочется от этого избавляться.  Мне нравится, когда меня трахают. Не когда со мной «занимаются любовью», а именно трахают. Жестко, сильно, глубоко. До боли - но боли приятной. Когда он медленно погружается в тебя,  убыстряется, и  затем начинается бешено-сладостная, мучительная агония. Часто до полного отключения сознания. Оргазм, другой, третий. Дикие судороги и мимолетная пауза - наступает затишье перед очередной бурей…
 
Я так любила слушать  Катю и по-дружески проникаться откровенными подробностями ее личной жизни. Она делится этими откровениями со мной так же, как делится своим телом с многочисленными любовниками: без доли стеснения, открыто, темпераментно, без комплексов.  Осознание этого сходства меня чрезвычайно будоражит и заставляет задумываться долгие минуты после наших разговоров. 

А я ей, в свою очередь, рассказываю о своих клиентах – ей это чрезвычайно интересно, и она слушает меня, затаив дыхание, и забыв, что принесенный ей двойно «эспрессо» остывает, а сигарета лежит в пепельнице, наполовину еще не докуренная.


ЛОЛА

Лола – девушка-«оторва», из тех, кого называют вечной зажигалкой. Ей за тридцать, но возраст разве имеет значение, если с человеком так легко и весело.
 
Никогда не забуду, как мы познакомились с Лолой. Это было во времена моей учебы в институте. Я еще не была «Магдой», а подрабатывала где придется, то официанткой в кафе, то секретарем, и даже курьером.

Именно в пору моей работы в качестве курьера, когда я занималась  доставкой корреспонденции по городским офисам, мы и познакомились с Лолой. Причем весьма в курьезных обстоятельствах…

Работа курьером была вполне обычной и ничем особо не примечательной. И то случай , который тогда произошел со мной – стал неким олицетворением неожиданной откровенности, всеобъемлющего доверия-такое бывает тогда, когда абсолютно незнакомому человеку можешь рассказать все без утайки,- рассказать то, чем бы не решилась поделиться даже с близкими людьми.
                           
 Мне надо было доставить пакет документов в одну фирму.  О своем визите я предупредила по телефону девушку- секретаря. Организация эта находилась где-то на окраине города, и по причине не слишком удачного месторасположения найти ее было довольно трудно, и  поэтому был уже конец рабочего дня, когда я наконец нашла нужный адрес. 
По мере приближения к офису до моего слуха доносились приглушенные стоны…
Наконец, я дошла до нужной двери, постучалась- ответа не было, тогда я осторожно приоткрыла дверь и вошла.  

В кабинете были двое. Нет, они не решали деловые вопросы. И даже не пили чай, мирно беседуя. Они занимались тем, чем часто занимаются мужчина и женщина (хотя возможны варианты), оставшись наедине.
Я застыла в дверях, не зная, как поступить, и лишь смущенно кашлянула. Но, как оказалось, и этого было достаточно, чтобы приутихомирить их любовный пыл. Ойкнув от неожиданности, они с изумлением уставивились в мою сторону, отскочив друг от друга как ошпаренные.

Мужчина-точнее, это был юноша с румяными щеками и небольшими усиками-густо покраснев-отчего его щеки еще более порозовели-быстро оделся и в полном молчании вышел из кабинета.

Девушка же, ничуть не смутившись-по крайней мере этого не было видно- спокойно натянула  трусики, валяющиеся на полу, лифчик, блузку и юбку, затем  приветливо улыбнулась мне, будто я застала ее в момент, когда она всего лишь расчесывается или делает маникюр. 

Девушка была миловидной брюнеткой,  с пышными формами, ясно проглядывающимися под прозрачной нежно-розовой блузкой. На вид ей можно было дать около двадцати пяти лет. Глаза этой особы немного блестели, а пухлый рот, накрашенный ярко-алой помадой, был приоткрыт. Похоже, она еще не совсем пришла в себя после того занятия, за которым я ее застала, и ее дыхание было учащенным.

-Добрый день. Вы, видимо, Маша? 

-Да… 

Я была во вполне объяснимом замешательстве, и мой голос прозвучал несколько неуверенно.

-А я Лола, секретарь. Я с  вами разговаривала. Но подумала, что вы сегодня уже не придете…

- Я долго искала ваш офис, вот и задержалась.

 Я подала ей документы.

- Распишитесь в получении. 

Лола поставила свою подпись.

- Хотите кофе? -  спросила она меня.

-Да, будьте добры. (у меня тогда в горле, как сейчас помню, слегка пересохло).

-Минуточку, сейчас налью. 

Она налила  кофе и протянула мне чашку. 

- Вы не против, если я закурю?

-Нет.

Она зажгла сигарету и с наслаждением сделала затяжку.

-Вы.наверное, обескуражены, застав нас врасплох?

-Я…

- Не смущайтесь. Просто я не могу без этого. Тот, который был со мной-наш программист. Гошей зовут. Славный мальчик. Я давно его хотела, с того самого момента, как переступила порог этого офиса. Я переспала со всем нашим отделом, начиная от шефа, заканчивая невзрачным очкариком-бухгалтером. Один Гоша оставался, так сказать, на сладкое.

Лола плотоядно улыбнулась

- Я  стараюсь соблазнить практически всех, у кого мало-мальски приличная внешность и нет проблем с эрекцией. У меня были связи с таксистами, сантехниками, барменами в ночных клубах под утро- после того, как  все разойдутся, стриптизерами- с последними мы делали это прямо в chill-out’ах… 

Лола сделала паузу и наморщила лоб.

- Да, еще, помню, был один, ходивший по квартирам, собиравший подписи за какого-то там кандидата. Так я и с ним тоже… В коридоре. У него было такое роскошное мускулистое тело, ему было достаточно только прикоснуться ко мне, чтобы я сразу возбудилась… Ух…жару было. Вспоминаю- аж колени дрожат. Как же его звали? Ах, да, о имени я его и не спрашивала…

-Зачем вы все это мне рассказываете? – перебила я ее.

-Да так… поделиться захотелось, знаете ли. Просто не с кем. Подруг у меня давно нет…
Сначала они всячески критиковали меня, узнав о моем образе жизни,  затем и вовсе прекратили общаться, перед этим долго трахали мне мозг  своими разговорами о порочных женщинах, которые нужны только для того, чтобы их трахнули и бросили. Тоже мне -  проповедницы.

Я задала Лоле встречный вопрос – тоже откровенный, как и она со мной:

- Извините, а Ваш бойфренд как к этому относится? Если он в курсе..

- Нет. У меня нет бойфренда, нет какого-то одного любимого человека.

Голос Лолы прозвучал сдавленно и глухо. Однако она улыбнулась, правда, как-то натянуто:

- Но я всех люблю. Я вообще любвеобильная…

В воздухе повисла напряженная пауза. В серых глазах Лолы промелькнула тень горечи.

- Да чего уж там... Глупости все это. Я получила удовольствие, он получил удовольствие- и все, никаких тебе обид и рыданий по ночам в подушку из-за того, что он не позвонил, изменил, забыл… У меня была такая ситуация, и теперь я не хочу, чтобы это повторилось вновь. Это слишком больно было переносить. Нет любви - нет проблем, все просто.
Хотя… мне порой хочется обнять кого-нибудь не для того, чтобы он снял с меня одежду, услышать теплые слова просто так, безо всякого сексуального подтекста… Я в такие моменты звоню кому-нибудь из своих любовников и после нашей встречи все эти дурацкие мысли проходят. Ненадолго, правда.

Я молчала, не найдя, что сказать Лоле.   Впрочем,  все и так было ясно. Я не осуждала ее, как те ее подруги, занимающиеся наставлениями «на путь истинный», и так легко отвернувшиеся от нее - вместо того, чтобы понять, что практически всем поступкам, кажущимися неблаговидными, руководят скрытые, а порой, и лежащие на поверхности, причины.

Она скомкала сигарету в пепельнице и затуманенным взором в упор посмотрела на меня.

-А знаешь, - внезапно перейдя на «ты», доверительным тоном сказала Лола, придвинувшись ко мне ближе. - Я ведь и девушек тоже очень люблю… У меня их было… сейчас подсчитаю…

Я почувствовала, что краснею, и, пробормотав, что опаздываю, выскочила из кабинета, оставив недопитым кофе.

Спустя некоторое время я встретила ее на улице, и узнала, что ее выгнали с работы. Лола выглядела растерянной и удрученной.

Она сказала мне, что ее уволили за постоянные опоздания. Хотя мне было нетрудно догадаться, что на самом деле стояло за этим увольнением. Но я промолчала. Мне было ее очень жалко, и я предложила ей вместо меня работать курьером. Я тогда как раз начинала свою карьеру «Магды», и у меня начали появляться нормальные деньги, чтобы не подрабатывать где-то еще.

Сначала Лола отнеслась к этому предложению скептически, к тому же она тогда еще плохо знала Москву, но у нее не было другого выхода – работу она потеряла, а деньги были нужны срочно, и она согласилась.

Постепенно мы с Лолой подружились. Со временем у нее прошло то, что называется «нимфоманией», а по сути просто поиск подходящего сексуального партнера. Она вышла замуж за одного из ее «жертв», и вполне чувствует себя хорошо, и больше не спит с водителями или барменами. И даже с девушками.

Мы любим с ней вспоминать о тех временах, когда она трахалась со всеми без разбора.

Лола тоже знает о моей скрытой работе и, конечно, она не из тех, кто ее осуждает – она помнит свое бурное прошлое. И иногда даже говорит, что жалеет, что не делала это за деньги – быстро бы разбогатела.

«Но не все такие как ты, Маша», - добавляет Лола, а я интересуюсь, что она имеет в виду.
- Не все могут гармонично совмещать «плохую» и «хорошую» работу!

Ах, вот оно что.

В этом плане Лола хорошо меня знает. Поэтому мы с ней и подруги.








Алекс.

Алекс - мой друг, тоже когда-то был моим клиентом, но с тех пор прошло немало лет, и мы подружились.   Алекс единственный из всех моих друзей и подруг, кто знает про обе мои работы. Больше этого не знает никто. Иногда он меня знакомит с некоторыми клиентами.
Я ему рассказываю практически все. О журналистике и о сексе. Об офисных буднях и клиентах.
Его часто веселят мои рассказы, и, что бы я ему ни рассказала, он меня никогда не осуждает.

Вспоминаю один из недавних.

Мы сидели в кафе где-то в центре Москвы в рыбном ресторане. Я заказала фрукты и лосося на пару с овощами, а Алекс выбрал жареного сибаса с картофельным пюре.

- Ты знаешь, Алекс, меня несколько бабушек на улице назвали "святой"!
 Алекс лишь усмехнулся.
- Нет, ну я, конечно, знаю, что я не похожа на ту, кто занимается тем, чем я.  Но на святую...
Ты не только не похожа на таких девочек. Более того, у тебя глаза девственницы, Маша. Вот честно скажу, когда я тебя первый раз увидел - подумал, что ты из тех, кто "до свадьбы ни-ни".

- Вот видишь: не зря же я зовусь Магдалиной.

Он напевает «I'll never be Maria Magdalena”, толкаю его в плечо, мы с ним заливаемся смехом.

Ты хорошая. Пусть ты Мария, пусть ты Магда - ты в любом случае хорошая.

- Нет, я же ведь плохая. Я сплю за деньги. – говорю я заплетающимся от вина языком, и жду, когда он опровергнет мою попытку самокритики.

- Нет, что бы ты ни делала - все равно ты хорошая. И я на твоей стороне, Маша.

     Смущенно улыбаюсь, прячу глаза, такие и правда обманчиво-невинные, кем бы я ни была - Машей, Марией или Магдалиной - это неважно, ведь в любом из этих образов они всегда излучают свежесть и невинность, по-куприновски "легкое" дыхание.
Как же бывает обманчива внешность, как же доверчивы люди, порой забывая поговорку про те совы, которые "не то, что нам кажутся" *

Мы пьем неразбавленный «Джек Дэниэлс» и веселимся. Нам хорошо. И ведь ни грамма секса.

Я не понимаю, совсем не понимаю, - задумчиво произнес Алекс. - Я правда не могу понять, может быть, ты мне можешь объяснить, Маша?

О чем ты? Ты много выпил сегодня?

-  Я выпил чуть меньше тебя. Но я сейчас серьезно: как могут уживаться в одном человеке  ангел и дьявол — два разных облика, противоречивых и несовместимых между собой до такой степени, что это в принципе кажется невозможным, придуманным, нелепым?
Маша, скажи — как — как так можно?









 *"Твин Пикс" (прим.авт.)








- Я не знаю, - отвечаю ему предельно искренне.

Я и правда не знала, почему так, но так и было на самом деле, Алексу оставалось принимать такой, какой я есть, да он и принимал — и за это я всегда ему была благодарна, но с другой стороны у меня порой возникали сомнения в том, что однажды Алекс не выдержит и прекратит принимать все мои поступки, и, быть может, даже поставит перед выбором: или общение с ним, или моя двусторонняя карьера.

Я этого немного опасалась, но надеялась, что этого не произойдет. Алекс принимает меня такой, какая я есть, как истинный преданный друг. Я думаю, что он меня любит. По-дружески, хотя.. нет, только по-дружески.  Правда, порой у меня нет-нет, да возникают мысли, что однажды он перестанет меня принимать, точнее, принимать меня как Магдалину. И тогда, я очень боюсь, что он поставит меня перед выбором - либо дружба с ним, либо... моя профессия.


- Алекс, я честна перед тобой сейчас. Я действительно не знаю, почему так получилось,  я разрываюсь на эти две разные части, бывает, что я хочу романтики, хочу просто сидеть и смотреть на луну и звезды с кем-нибудь вдвоем, и все такое.

То есть ты понимаешь? И вот после нескольких минут таких мечтаний я, черт бы меня побрал, иду и отсасываю очередному мужику за его жалкую сотню баксов – причем делаю это с удовольствием, самозабвенно и увлеченно, чуть ли не с любовью, будто это мой любимый и родной человек, а не тот, которого я вижу в первый или второй раз в жизни, и, быть может, никогда больше не вижу. Ты понимаешь?

- Понимаю, Маша, ты же знаешь. Я тебя понимаю и принимаю, все твои безумства и всю эту твою противоречивость и эту твою «романтичную порочность», черт бы ее побрал. Хотя нет, пусть остается – без нее ты бы была уже не ты.

Я улыбнулась. Мне очень нравится это выражение. Романтичная порочность — так охарактеризовал меня Алекс и попал в точку. Я словно раздваивалась на две половины: Марию и Магдалину, на ангела и дьявола, на черную и белую половины, на святую и грешницу. Такая двойственность обычно играла мне на руку, но иногда у меня возникало сильное чувство когнитивного диссонанса, при котором моя противоречивость буквально раздирала меня эмоционально — так, что хотелось биться головой о стену. Мне оставалось лишь пережидать подобное состояние, стиснув зубы, отвлекаясь на что-то, например, на клиента, или интервью с важным меценатом.











----------------------------
Я забыла диктофон. Ладно, пора уже бежать на встречу. Если все пройдет удачно, это будет отличный репортаж.
--------------------------------------
- Сколько стоят твои услуги?
100 евро — час. Ночь — 500 евро. Все в презервативе.
Дам тебе 200 евро - но без презерватива.
«За 200 евро, но без диктофона», - думаю я, усмехнувшись –журналистская работа дает о себе знать.

Смотрю на него.
Но он настроен решительно.
Ну что, согласна?

Передергиваю плечами..
Но дополнительные деньги – за отсутствие предохранения – это обычная практика, которую нередко предлагают клиенты.

Только оральный — отвечаю после некоторого раздумья.
.
Сам процесс мне нравится.
мне всегда нравилось держать что-то во рту, и, в особенности, ощущать губами и языком мужской член.



Церкви

Мой псевдоним – Магдалина – своего рода вызов для меня.
С религией у меня были странные отношения.
Я всегда боялась церкви и всего, что с ней связано. Боялась дико, как чего-то совершенно страшного, нереального, способного сделать со мной что-то плохое, и причинить боль, не физическую, а гораздо хуже – моральную.
Первый раз я была в церкви еще совсем маленькой, вместе с родителями, которые повели меня туда, чтобы покрестить.

Как потом они мне рассказывали с укоризной в голосе, что я заплакала, вырвалась из маминой руки и сбежала оттуда, а церковный хлеб скормила голубям на улице. Мои родители – очень набожные люди, и им очень не понравилось тогда мое поведение, даже несмотря на то, что я была ребенком.

Уже повзрослев и делая то, что делает Магдалина, я рискнула еще раз зайти в церковь: однажды утром после ночного вызова я шла мимо одного храма, и захотела себя испытать, превозмочь свои страхи, вышибить клин клином.  С волнением я зашла в храм, пугливо озираясь, моля о том, чтобы не было людей и лишних вопросов. К счастью, там никого не было, повсюду горели свечи, а со стен на меня взирали с укоризненной ухмылкой лица святых. Я вздрогнула и опустила глаза, но потом усилием воли подняла их, посмотрев прямо на одну икону. Человек, изображенный на ней, был с высоким лбом, узкими губами, большими круглыми глазами и бородкой, взирал на меня с ненавистью и презрением.

«Зачем ты пришла сюда?-  будто бы говорил мне он, я читала эти слова в его суровом взгляде. - Уходи!»

И тут откуда-то раздалось глухое шептание «уходи, уходи, уходи, пока мы не убили тебя, пока не закидали камнями, уходи, уходи, уходи...» , оно шло изо всех стен церкви, этот шепот, наполненный безумием и злобой, проникал мне в голову и достигал самого сердца, он был невыносим, я в отчаянии закрыла уши руками, но он не умолкал, я продолжала его слышать, он был везде, мне стало страшно, я в ужасе выбежала из церкви, и решила больше не возвращаться этой дорогой...

Но эта церковная тема пусть и пугала меня, но, с другой стороны, была особенно притягательна... Аура в церкви напоминает ту же ауру, что есть на кладбище — если попытаться ее описать, то получится в некотором роде тихая и смиренная женщина с тенью печали на лице и задумчивым обреченным взглядом.

Мне казалось, я должна сделать что-то, что заставит меня оправдать мои странные отношения с религией. И самый легкий путь был — делать пожертвования.

Благотворительность

     С каждого гонорара, полученного от клиента, я решила отсчитывать ровно 10 % - и жертвовать их в детский дом или приют для животных.  Решение было принято, и деньги на благотворительность можно уже было начинать отсчитывать прямо завтра — со следующего вызова.







- Я похожа на шлюху? - Обиженно улыбаюсь, смотрю невинным, целомудренным взглядом шестнадцатилетней девочки.
Она смеется: - Конечно, нет.
Вот видишь. - делаю вид, что ее слова меня задели. Отворачиваюсь.



-----------------------

Мне казалось, что я успешно совмещала Машу и Магдалину, что эти два образа легко уживаются во мне, один – днем, другой — обычно ночью, и что они – неразрывная часть меня. Но это так странно – я все чаще чувствовала некий диссонанс.

  Сегодня утром я вспомнила свой ночной сон. И хотя там не было чего-то ужасного, это был по-настоящему страшный сон. Ночной кошмар из моего подсознания.
В этом моем сне я словно посмотрела на себя со стороны глазами… не Марии, не Магдалины, а кого-то третьего.
Мне приснилось, что я, «дневная» Мария, идет по улице, а ей навстречу – идет «вечерняя» Магда. И вот, как в замедленной съемке, Мария идет по левой стороне улицы, а Магда – по правой.
Я будто сторонний прохожий или случайный оператор, наблюдаю за ними-  точнее, наблюдаю за собой, за своими двумя образами – с внутренним страхом, я явственно чувствовала его во сне.
Вот они идут навстречу друг другу и вот-вот, сейчас пересекутся — остались считанные секунды. И в момент, когда Мария и Магдалина поравнялись друг с другом, я во сне ощутила невероятное чувство ужаса и проснулась.
Взглянула на будильник - на часах было 4 часа утра.
По моей спине текли капельки пота, и все тело била дрожь. Я не могла заснуть долгое время после этого сна. Пошла на кухню и выпила стакан холодной газировки из холодильника.
 Я посмотрела на стены полусонными глазами: узоры на обоях мне начали напоминать кудри Магдалины, а прямые линии — волосы меня «обычной» - Марии. Тогда меня постигло чувство, что в реальности может быть не менее страшно, чем во сне. Я взяла таблетку снотворного и через некоторое время провалилась в глубокий сон, безо всяких сновидений не только о своих образах, но и о чем-либо еще. 

 












Раскрытие карт.

Вот это да..

Вот попала. Надо было все-таки требовать фото. Но уже поздно, раньше надо было об этом думать, раньше, намного раньше,  черт побери.

Он застегнул ширинку и скабрезно улыбнулся.
- Давай я у тебя возьму интервью. Не каждый день, знаешь ли, удается по-деловому поговорить с живой проституткой, да и еще когда она оказывается твоей коллегой. Ха. Прям какой-то сюжет для фильма, Маша.

- Прекратите, пожалуйста.

 - Уж извини. Вот скажи, ты понимаешь, что то, что ты делаешь - это некрасиво, плохо?
Я молчу.
- Маша?
Я молчу.

- Магда?

- Если вы собрались читать мне мораль, это лишнее.

- Нет. Мне просто интересно. Как человеку. Скажи, ты понимаешь, что то, что ты делаешь - это некрасиво, плохо?

- И некрасиво, и плохо, да.

- И опасно, черт побери.

- Опасно и притягательно.

- Маша, тебя это затягивает?
-Затягивает. Как омут с головой - в болото острых ощущений - туда, куда раньше ступить казалось  неприемлемо...

Я раздражаюсь, но не могу перестать с ним говорить и отвечать на его вопросы, во-первых, он мне до сих пор нравится, а во-вторых… может, с ним еще можно как-то договориться, чтобы он не выдавал меня.

Мысли лихорадочно прыгают у меня в голове, как пинг-понг, их сейчас чрезвычайно трудно упорядочить, как сложно успокоить бурю, которая только-только началась, и еще будет продолжаться, возможно, продолжительное время.

- Маша, расскажи про свой первый опыт секса за деньги.
-
 Нет. Зачем это вам?

- Маш, давай сделаем так: ты мне просто расскажешь. Как другу.  А не как редактору крупнейшего издания. За это я тебе обещаю забыть все и никому не говорить. Мне просто самому любопытно. Я тебе клянусь, что сохраню все в тайне.

- Хорошо.


Ага. Черта с два. За несколько часов этот человек, который — подумать только! - еще недавно мне сильно нравился, выпытал у меня практически все. Всю нашу беседу он незаметно записал на диктофон.

Спустя несколько дней основные «желтые» газеты вышли с заглавной темой.

Мои коллеги вдоволь поиздевались, и я, разумеется, знала, что они это могут, и что это их хлеб и возможность получить двойной гонорар.

Газеты и интернет-сайты пестрели яркими и унижающими заголовками, один из которых был похлеще другого:

«Маша *Магда* – журналистка по вызову»
«Хороша Маша – три рубля и наша»
 «Женщина с двумя древнейшими профессиями»
«Днем святая, ночью- ****ь!»

Редактора желтых газет  радовались и потирали руки.
Еще бы, такая сенсация им попалась...

В считанные часы мой мобильный разрывался от звонков.


Я позвонила редактору, который   слил информацию обо мне.

- Как вы могли?

- Ты забываешь, что я, хоть и мужчина, но журналист. Ну, дорогая, зато ты можешь быть свободна от своей второй профессии, и погрузиться в первую. За расчетом можешь зайти завтра.

Когда я зашла в офис, коллеги смотрели косо и с отвращением. Никто со мной не разговаривал.
Даже те, кто был из них моими друзьями – кто знал меня только как Марию, отвернулись от меня, будто бы не знали меня раньше.

Я молча расписалась в бумаге для получения гонорара – бухгалтер Елена лишь криво мне улыбнулась, и снисходительно кивнула головой на прощание.
Я чувствовала себя ужасно.

Только Алекс был на моей стороне. Впрочем, как и всегда.
Он позвонил мне и пытался морально поддержать.

-  Мари, я уезжаю в Венецию на несколько лет, мне предложили там развивать бизнес. Поехали со мной. Тебе все равно нельзя уже оставаться в Москве, ты же видишь. Мне понадобится помощница, и я уверен, что ты справишься. А виза у тебя есть же?


У меня был годовой шенген. Но я не была уверена ни в чем – я сомневалась и была в растерянных чувствах, и не могла ни о чем нормально думать.

- Спасибо, Алекс. Но я не знаю, правда, не знаю. Спасибо тебе за все, так или иначе. Ты всегда меня поддерживаешь.

- Подумай. Я уезжаю завтра. Но ты можешь приехать ко мне немного позже – из Москвы в Венецию есть полеты ежедневно в 23 часа.

- Хорошо.

Я повесила трубку. Все подчас полетело под откос.

Карьера, репутация, жизнь, в конце концов.

У меня было гнетущее состояние – куда же девалась гармония, с которой я совмещала Марию и Магдалину? Она пропала, будто ее и не было раньше. Все очарование своей двойственности я нарушила, когда карты раскрылись, и моя тайная двойная жизнь стала известна всем. 
 
Было ощущение, что надо что-то сделать, но я не знала, что.

Кроме Алекса мне звонили и другие друзья – Лола и Катя предлагали свою поддержку, но мне ничего не хотелось. Марк приезжал ко мне с фруктами, но они в итоге сгнили в холодильнике.


Один раз я выходила на балкон своей квартиры на шестнадцатом этаже, мне приходила мысль прыгнуть вниз, но я не решилась это сделать, я была или слишком слаба , или слишком труслива.

Я в растерянности бродила по улице, растрепанная и заплаканная, на меня с любопытством глазели прохожие,  и взгляды многих из них были полны презрения, а на лицах мгновенно появлялись ухмылки  — еще бы, ведь мои фотографии были во всех московских газетах, и не узнать меня было уже трудно.

Я не знала, куда деться от этих взглядов, но в конце концов мне стало все равно и я перестала вообще обращать на них внимания.

В один из таких дней, был ли это понедельник или суббота — я не помнила, ибо потеряла счет времени, я вечером бесцельно брела по какой-то улице и оказалась перед дверьми церкви из красного кирпича.

Раздался звон колокола – «бом-бом-бом» - равномерный и почему-то  успокаивающий, хотя раньше он для меня был скорее раздражителем.

Повинуясь внезапному порыву, я взялась за ручку двери церкви и вошла внутрь.

Да, раньше, до этого момента я боялась церквей, а сейчас мне будто было все равно, я забыла про свой страх.

У входа стояла слегка сгорбленная старушка. Она подошла ко мне и пристально посмотрела на мое заплаканное лицо слегка прищуренными, выцветше-голубыми глазами, - в них светилась доброта:

Милая, свечку хочешь поставить?

- Да, - пробормотала я.
- За здравие или за упокой?

- За упокой, - отчего-то сказала я, и сама испугалась своих слов.

- Вот здесь, дочка, - бабушка повела меня к месту, где продавались свечи.

Я положила 100 рублей и взяла одну из свечей.

- Как зовут... её?

Проницательность бабушки меня сильно взволновала.

- Магдалина,  - автоматически произнесла я.

- Господи, упокой душу грешную святой Магдалины.

Я зажгла свечу. Пламя нервно заходило туда-сюда.
Старушка пристально посмотрела на меня, ее будто что-то испугало, она перекрестилась и попятилась назад. Но через пару секунд огонь стал спокойнее: свеча горела ровно и уверенно.

Я попрощалась с частью себя — и почувствовала облегчение — впервые за последние несколько недель. Из церкви я вышла уже с новым ощущением свежести жизни.

Нет больше Магдалины. Но есть Мария — живая и полная сил для новой жизни -  жизни, в которой нет места ни одной из древнейших профессий.

Я поймала такси и всю дорогу ехала молча, но мои глаза уже не были влажными.

Таксист тоже со мной не разговаривал – только посматривал изредка на меня через окошко водителя, будто что-то понимая и не мешая мне думать.

Мы подъехали к моему дому.

- Не уезжайте, пожалуйста – попросила я водителя. Мне будет нужно сейчас поехать в аэропорт – я лишь заберу из дома паспорт.

Я еще успевала на сегодняшний поздний рейс в Венецию.


*****