Глава 9

 - Сегодня на дворе солнце, Гарри. Давно такого солнца не было. Я не знаю, любишь ли ты солнце. Но все вокруг такое яркое, знаешь? Врачи говорят, что вчера ночью тебе стало хуже. Блин. Ты меня в могилу сведешь. Я сегодня совсем не спал, даже глаза не закрыл.
       Джон крутил в руках пластиковый стаканчик, кофе из которого выпил в один присест. Старался не смотреть на друга, опутанного проводками и все еще не пришедшего в себя. Он открыл глаза, пока Джон был в этой чертовой школе и глазел на пустующее место подле себя, ему стало совсем плохо. Накачав его порцией новых лекарств, врачи его вырубили. Джон пришел с расчетом на то, что может хотя бы расспросить, какого лешего случилось тогда на трассе, да и просто поговорить, но – нет. Саксон все еще витал в царстве Морфея, и кто знает, каким был его сон – безмятежным, или же полным ужаса. Лицо было ровным и не выражало ровно никаких эмоций. Это пугало сильнее всего.
       Смит сидел около постели, сгорбившись на стуле, словно дряхлый старик, и пялился на него, почти не отрываясь. Правда, предпочитал смотреть на руки, опутанные проводками, в лицо же смотреть избегал. Если Гарри откроет глаза, что он там увидит?
      Джон был не готов к чему-то глобально-плохому. Совсем не готов.

       Перед глазами снова и снова появлялась картина прошлой ночи. Черт, это было всего лишь развлечение, и даже не особо экстремальное. Двое парней просто гоняли по трасе на байках на средней, вполне допустимой, скорости. Ничего лишнего. Ничего такого, что можно было бы назвать ошибкой или риском. Да какие парни откажутся от такого развлечения, черт возьми? А потом, стоило ему лишь немного отстать от друга, что-то произошло. В первые секунды, едва немного отошел от шока, Смит искал виновника. Был уверен, что приятеля просто сшибли. Наверняка какой-то пьяный тип несся на всех порах, давя все и вся под колесами автомобиля. Но на месте происшествия никого не было. Совсем. Неужто горе-водитель тут же скрылся, сбив парня на мотоцикле? Может быть, он даже не останавливался?

       Джон психовал. Конечно, внешне он оставался спокойным, даже с Люси за обедом сегодня парочкой слов перекинулся, еще раз заверив, что ни в чем не виноват и сам понятия не имеет, что произошло. На уроках прилежно писал, все, что говорили, слушал объяснения новой темы, но не слышал его – голова была забита совсем другими мыслями, которые кричали о чем-то своем. Упорно и твердо. Но это спокойствие, от него исходящее, было лишь внешним. Буря, разгоравшаяся внутри со вчерашнего вечера, все усиливалась, нарастала. Он страдал буквально от физического желания разгромить мебель в столовой, да что там? Разнести всю школу. На химии пролил на Рани физраствор, но она не особо злилась, только снисходительно вздохнула. В конце концов, ушел домой с последнего занятия, благо статус побывавшего вчера в серьезной аварии человека и визит в полицию, заранее ему назначенный, были более чем важными причинами для ухода. Мистер Холланд, учитель географии, отнесся с пониманием, отпустил лишь кивнув и пожелав удачи.
       Удача бы ему сейчас не помешала, это точно.

       Джон стал психовать еще сильнее, когда вчерашний коп не только по десятому кругу опять его обо всем расспросил, и он по десятому кругу ответил, что ничего не помнит, стиснув зубы, чтобы не двинуть в квадратную челюсть. Это было просто невыносимо!

       Авария случилась ни с чего, кажется, просто на ровном, мать его, месте! Раз – и случилась! Ни следов виновника, ни единого свидетеля, Гарри, единственный, кто мог пролить на нее свет, в разобранном состоянии, а винят его, Джона, в содеянном. Миссис Саксон, с которой он столкнулся у входа в больницу (она как раз бежала домой), конечно, извинилась перед ним за вчерашнее, однако (было видно по глазам) снимать с него обвинение полностью вовсе не торопилась. И, хотя Джон понимал, почему так, его все равно бесило, что на него практически повесили ярлык преступника. В конце концов, присутствие живого и здорового Гарри здесь было ему необходимо хотя бы для того, чтобы все перестали винить его в том, о чем он не имел ни малейшего представления и понятия.

       Но самое главное – ему нужно было, чтобы друг пришел в себя. Это было самым необходимым. Это было первостепенной потребностью. Как воздух.

       - Гарри, - взяв безжизненную руку приятеля, обвитую проводками, Джон тяжело вздохнул, - пожалуйста, приди в себя. Очнись. Хотя бы объясни, что, черт побери, вчера было? Мы тут все без тебя подыхаем. Сегодня даже Ривер прибежала справиться о твоем здоровье. И что я вынужден был ей сказать? Что ты валяешься, как барышня на курорте, и видишь десятый сон. Просыпайся и объясни, что случилось!
       Он склонился к лицу Гарольда ближе, как будто бы верил, что так тот точно может его услышать:
       - Гарри! Возвращайся ко мне! Поговори со мной, слышишь? Пожалуйста!

       Он не сразу заметил, не сразу понял, что снова плачет. Горькие горячие слезы лились по щекам, снова пачкая очки, а плечи судорожно тряслись. На миг представив, что Гарри никогда больше не выйдет из комы, Смит едва не сошел с ума. Черт, он же мальчишка! У него не может быть таких истерик. Но истерика – что скрывать? – была. И обещала разрастись до грандиозных масштабов, черт возьми.

       - О, Смит, - застонал больной, - что ты скулишь, как гребанная девчонка?

       Гарри открыл глаза и поморщился от света лампы. Осмотрелся по сторонам. Застонал. Снова закрыл глаза. Облизал губы. Попросил воды.

       - Гарри, как ты себя чувствуешь? – торопливо вытирая слезы рукавом пиджака, спросил Джон, что теперь как-то истерично улыбался. Он поднес к губам друга кружку с водой, следя за тем, как тот делает осторожные глотки. – У тебя что-то болит?
       - Голова раскалывается. И нога – застонал Саксон, пытаясь пошевелить травмированной конечностью. – Что, трындец, да? Я ее сломал?
       - Да. Чуть ниже колена. Врачи говорят, несколько месяцев заживать будет. Учиться будешь дистанционно.
       - Вот черт – выругался Гарри, стиснув зубы. – Долго я был в отключке?
       - Почти сутки. Мы все за тебя переживали. Ривер звонила, была сегодня днем здесь.
       - Ну, передай всем, что я не окочурился.
       Только теперь Саксон смог открыть глаза. Заметив слезы, стоящие у Джона в уголке глаз, ухмыльнулся, впрочем, не злобно:
       - Блин, Смит. Ты точно как девчонка. Ну живой я, живой. Все. Успокойся уже.
       - А что вообще произошло-то? Меня вторые сутки треплют, думают, что я тебя подрезал, сбил,
       - Да кошка на дорогу выбежала. Прямо под колеса. Чтобы не сбить, я пытался увернуться. И полетел. Больше ничего не помню. Только звездочки из глаз. И гул в башке.
       Он попытался встать, но не получилось. Боль снова потянула его на подушку. Гарри застонал, схватившись за голову.
       - У меня кажется температура.
       - Я сейчас медсестру позову – кивнул Джон. – Слушай, ты что правда чуть не погиб из-за сраной кошки? Действительно?
       - Да. Выбежала, зараза, на дорогу, не давить же ее.
       - Хорошо. Сейчас, я позову врача. Погоди немного.


       Джон вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Он не хотел да и не мог пока анализировать, говорит ли приятель правду, или врет, замалчивая истинные причины аварии. Гарри пришел в себя. Это было главное. И сейчас нужно было позвать врача, чтобы он его осмотрел.

       Шагая по коридорам больницы, пропахших лекарствами и лавандой, Джон чувствовал облегчение. Большое облегчение.

       Он ощущал себя самым счастливым человеком на всем белом свете.