Глава 13

   - Черт, Рани, да как можно было вообще столько гелия туда добавить, ты же умная, ты же не могла не знать, что он испортит все! – Гарри схватился за голову. – До сдачи проекта две недели, я не хочу все Рождественские праздники торчать за зубрежкой на пересдачу из-за того, что ты запорола очевидные, мать твою, вещи, блин!
       - Это был просто эксперимент и нет, гелий ничего не должен был запороть, не спорь со мной! Я уже пробовала это и все было в порядке! Почему сейчас не получилось, я понятия не имею! – Рани была холодна и поразительно спокойна.
       - Не получилось? – бровь его криво изогнулась в изумлении. – Да у тебя все по ****е пошло, а ты «не получилось». Рани, эти будущие D, и это в лучшем случае, - на твоей совести.
       - Слушай, ну чего ты завелся? – Джон успокаивающе похлопал приятеля, кажется, позабывшего о своей картошке фри, по руке. – Это всего лишь оценка. У нас еще есть время переделать. Десять дней – маленький срок, но блин, нет ничего невозможного. Было бы желание.
       Саксон со злостью посмотрел на него:
       - Ты вообще молчи, ладно? Ты на интегралы до сих пор смотришь, как на НЛО, тебе похрен, что у тебя по химии будет. А мне нравоучения родителей лишние очень не хочется слушать.
       Это разозлило Джона. Он фыркнул:
       - Да, ты прав, мне наплевать, что у меня будет по химии и по другим предметам тоже. Потому что ум определяется не этим. А пониманием законов жизни. Если я не смогу построить бизнес, из меня лажовый математик. Если я не смогу ориентироваться в городе, на географию и достопримечательности можно забыть. И я буду полным придурком, если ничего не вынесу из истории своей жизни, только своей, а не той, что случилась с далекими людьми в далекой Африке, которых я даже не знаю! У меня, знаешь ли, нет никакого желания учить то, что на практике мне нафиг не нужно будет. Никакого, Гарри.
       Он стукнул по столу, пыхтя и кряхтя от напряжения.
       Гарри, раскрасневшийся и очень злой, хмуро посмотрел на него исподлобья.
       Встав, резко отодвигая стул, так, что он рухнул и убежал, преувеличено громко топоча ногами. Ребята из столовой внимательно проследили за ним. Кто-то просто недоуменно пялился, кто-то смеялся. Кое-кто пожал плечами, снова уткнувшись в еду, и разумно сделав вид, что все, как раньше и подобного демарша не было.

       У Джона испортился всякий аппетит. Он равнодушно ковырял вилкой в тарелке со спагетти, тупо накручивая их и бросая обратно.
       - Перебесится. На него иногда находит – Рани продолжала оставаться поразительно спокойной и ела, как будто ничего не случилось совсем.
       - Ага, - вяло кивнул Смит, - со всеми бывает.
       Он поймал себя на мысли, что совершенно ничего не чувствует. Вообще. Все ощущения как будто притупились, словно бы он сидел в скафандре, и волнения окружающего мира его не касались ни в коей мере.

       Кое-как доев обед, они отправились на урок истории. Гарри не было. Джон не особо встревожился, в конце концов, ему было не привыкать прогуливать уроки в старой школе, пусть сейчас он этого и не делал. Когда и физика прошла без него, Джон предположил, что друг уехал домой, успокаиваться в родных стенах.
       - Каким образом? Ты забыл, что я его все еще в школу вожу и домой возвращаю? – Рани скептически посмотрела на него. – Пешком он тоже не пойдет, нога еще не разработана. Для него по лестнице спуститься – проблема, что уж там говорить о таком долгом пути. Он его идти сутки будет, если не больше. Гарри, конечно, горячая голова, но не до такой степени.
       Резонно посчитав доводы Рани совершенно разумными, Джон встревожился. Теперь он впервые за эти несколько часов со времен ссоры действительно встревожился.
       - Тогда куда он мог пойти?
       - Готова поспорить, что он либо в библиотеке, либо в подсобке со списанными книгами. Он всегда туда идет, когда у него припадок. Такое пару раз было.
       - Я найду его, - оживился Смит.
       - Да, хорошо. Только тут такое дело. Я опаздываю, сегодня отец приезжает на три дня всего. Нужно еще поесть приготовить. Постарайся быстрее, ладно? Я уверена, больше он бы никуда не пошел.
       - Хорошо, - кивнул Джон, - ты тогда езжай домой, не буду тебя задерживать. Я его сам отвезу. Правда, я сегодня на мотоцикле, ну да ладно.
       - Ты уверен?
       - Ага. Поезжай домой, Рани.
       - Хорошо. До завтра тогда.
       - Пока.

       Девушка двинулась к стоянке, Джон же побежал в противоположную сторону – искать друга. В библиотеке он не обнаружил никого, кроме самой библиотекаря, миссис Лотти. Приветливо поздоровавшись и сделав вид, что пришел за книгой (миссис Лотти не любила, когда в ее святыню шлялись просто так, без дела), он взял сотню раз перечитанный роман Джека Лондона, и ушел. Заглянув по дороге в медпункт на всякий случай и тоже не обнаружив там Гарри, он стал искать подсобку, о которой говорила их подруга. Нашел быстро.
       Подсобка представляла собою небольшое помещение, из которого доносился запах старых книг. Не успел Смит подумать, как же он ее откроет без ключа, как, подергав для верности, обнаружил, что она не заперта.
       Гарри сидел там, на полу, подложив под задницу толстую энциклопедию, уронив на руки голову, и плакал.

       ПЛАКАЛ.
       ГОРЬКО ВСХЛИПЫВАЛ.
       СОПЕЛ.
       ВЫТИРАЛ РУКАВОМ ТОЛСТОВКИ СОПЛИ.
       СУДОРОЖНО ВЗДЫХАЛ.

       Первые несколько секунд понадобились Смиту исключительно для того, чтобы прийти в себя от увиденного. Нет, он давно уже понял, что Гарри Саксон куда более ранимый, чем желает казаться, но чтоб до такой степени? Нет, поверить в это было так же тяжело, как в то, что на самом деле у Гитлера были женские гениталии (а именно такую теорию он недавно услышал по телику).

       - Эй! – тихонько войдя в подсобку (благо, места для двоих хватало и Гарри не препятствовал), Джон потрепал его за плечо. – В жизни не поверю, что это из-за гребаной химии, Гарри. Что случилось?
       Саксон поднял голову, посмотрел на него воспаленным, раскрасневшимся взглядом, и громко высморкался в свой рукав, еще больше его пачкая:
       - Мои родители разводятся. Прости, что наорал на тебя.
       - Как? – у Джона отвисла челюсть. – Почему?
       Его мама с папой, конечно, тоже ссорились, иногда серьезно, но чтобы настолько! Джон искренне не мог себе даже представить, что может заставить двух взрослых людей, проживших вместе более двадцати лет, разойтись. Это было дикостью и не укладывалось в его голове, как ни старался он это уложить.
       - Да отец завел себе любовницу и она беременна. Такое уже было, правда, без брюха. Мама узнала. Сказала, что больше не простит, если еще раз такое повторится. Они так дико ссорились последнее время, а вчера оказалось, что у папы новая баба и она уже на пятом месяце, и он нас бросает. Маму бросает, блять, понимаешь?
       Гарри сжал голову руками, раскачиваясь из сторону в сторону, как маятник. Он был весь красный, словно помидор, и совершенно никак не реагировал сейчас на сигналы внешнего мира.
       Что было делать Джону? Он молча подвинулся к другу еще ближе, беря его голову и склоняя себе на плечо, чтобы погладить взъерошенные волосы, как ребенку. Гарри поднял на него взгляд, пристально посмотрев в глаза. В этот момент он и был тем самым ребенком, нуждающимся в помощи и заботе.
       Их взгляды встретились, обволакивая друг друга теплотой, от которой Смит непроизвольно вздрогнул. Судорога была, скорее, приятной, чем нет, и Джон удивился. Дикое желание поцеловать Гарри в губы, возникшее тут же, он с трудом подавил, только заставив себя смотреть в пол.
       - Я не хочу появляться дома сейчас. Может, накручиваю себя, но я не хочу. Не могу. На мать смотреть не могу, отца видеть не могу. Боюсь, что просто убью к чертовой матери, и все. Мне нужно где-то пожить, пока эта буря утихнет.
       - Что-то придумаем, - многозначительно сказал Гарри, помогая товарищу подняться. – Поехали, я отвезу тебя домой.

       Гарри ничего не спрашивал. Молча встал, молча сел на мотоцикл, обвив руками грудь Джона, чтобы не упасть. Молча кивнул в ответ на вопрос, удобно ли ему, не мешает ли еще забинтованная нога, хорошо ли лежит.
       Молча принял душ, едва они очутились дома, и кое-как съел оставленный мамой Джона и разогретый им в микроволновке суп. Так же молча лег на кровать, соседнюю с кроватью Джона, укрывшись предложенным пледом.
       - Прости, что наорал, - уже засыпая, судя по голосу, сказал он.
       - Проехали. Все в порядке уже. Спи.


       До самого рассвета Джон не мог сомкнуть глаз. И не очень-то понимал, только ли от волнений за друга, или потому, что этот друг раскрылся, а прилипшие к попе трусы очень хорошо подчеркивали формы этой самой попы.
       Утро встретило железным стояком и необходимостью дрочить дважды.
       Гарри все еще спал, отвернувшись к стенке.