Глава 19

 - Как думаете, девочки, Гарри оценит мое платье?
       Люси, трещащую без умолку, может быть, еще можно было бы стерпеть, если бы не тот факт, что трещала она исключительно о Саксоне – днем и ночью, с того самого момента, как вообще началась подготовка к вечеринке в честь Дня всех влюбленных.
       - Я под платье ничего не надела – прошептала она, подмигнув Ривер, и та смущенно отвернулась, - все равно вся намокаю, когда о нем думаю.
       Рани вздохнула. Она давно уже поняла, что просто так от подружки- болтушки не отделаться, так что, в общем, деваться им было особо и некуда.
       - Ну а ты с ним пробовала поговорить насчет этого? Как-то намекнуть, не знаю? – осторожно спросила Ривер, которой, очевидно, вся эта болтовня удовольствия тоже не приносила. – Почему бы просто не сказать ему о своих чувствах? А не идти на такие ухищрения.
       - Но ведь я девушка! – смущенно пискнула Люси. – Я стесняюсь так вот, прямо.
       К счастью, она встретила Донну Ноублл, и решила переключиться на нее. Та шла, деловито неся в руках какую-то книгу и только и успела, что округлить глаза, как Люси уже подбежала к ней, весело щебеча.
       - Бедная Донна, - рассмеялась Ривер, вздыхая.
       - Да черт с ней. Она зануда, может, Люси вытерпит. Главное, что от нас отвязалась. Стыдно ей, понимаешь ли. Отсасывать Саксону в библиотеке ей, значит, не стыдно, а в любви признаться – нет, что вы, она у нас деликатный цветочек.
       - Что, у них было? – округлив глаза, спросила Ривер, для которой, очевидно, любой вид физического контакта с противоположным полом был чуть ли не сакральным действом.
       - Она ему отсосала, это все, что я знаю. Она же его фанатка. Что угодно сделает для него, вот только зачем показуху со стыдом устраивать, не понимаю?
       - Я тоже не знаю – передернула плечами Ривер.
       Подойдя к столику с мороженным, где сияла солнечной улыбкой Роза Тайлер, они взяли по стаканчику – Рани-ванильный, Ривер – с орехами.
       - Ты сегодня на работе, Роза? – улыбнулась Ривер, подмигнув блондинке.
       - Да. Джек простыл, так что, с танцами мне все равно не повезло бы. Решила сегодня немного потрудиться.
       - Ну удачи – вернула улыбку Сонг. – Жаль, что не можешь принять участие в празднике.
       - Ну, - пожала плечами девушка, - ничего не поделаешь. Как есть.
       На ее лице не было особого разочарования, видимо, в утешениях она не нуждалась.
       Захватив салфетки, подруги прошли дальше.
       - При всем моем скепсисе относительно Пиквелл, надо сказать, зал украшен чудесно, - признала Рани, глядя на светящиеся лампочки, что сверкали, словно миллиарды огней.
       Мягкий свет плыл по залу, из колонок доносилась романтичная музыка, созданная сочетанием гитары и саксофона. Воздушные шары были развешены очень грамотно, ничуть не придавая декору наляпистости или излишней броскости. К тому же, в зале пахло лесным орехом и яблоками, видимо, без ароматизаторов не обошлось.

       Джон сидел на скамье в углу зала, крутя в руках очки. Заметив приятельниц, он встал и улыбнулся, уступая место подле себя:
       - Привет. Садитесь, девочки.
       - Ты все же пришел на концерт, Джонни? – улыбнулась Ривер.
       - Да. А почему ты думала, что я могу не прийти?
       - Ты в последнее время такой грустный. И в столовой не ешь. Я уж думала, забросил нашу компанию.
       - Да со здоровьем была маленькая неприятность. Но уже все хорошо, так что, я вот он. И с удовольствием проведу с вами время.
       Рани с энтузиазмом ела мороженное, делая вид, что все в порядке. Впрочем, она подозревала, что Смит догадался, что это – всего лишь спектакль, но не подает виду. В общем, вели они себя так, как было выгодно обоим, и не жаловались.
       - Ребята, привет – тихое покашливание известило о приходе Микки. Он все еще смущался в их компании, особенно, когда Розы не было рядом. – Можно я сяду рядом с вами?
       - Возле меня место свободно, садись – показала Рани на свободный стул. – Люси не придет – предупредила она вопросительный взгляд Джона.
       Проследив за его взглядом, поняла, что он высматривает Гарри. Тот уже был в зале и Люси вертлявой стрекозой крутилась около него. Он улыбался и выглядел вполне довольным жизнью. Рани скептично улыбнулась и хмыкнула, увидев, как Люси с удовольствием запрыгнула ему на колени.
       - Гарри косит под натурала, не обращай внимания на этот цирк, милый – склонившись к уху Джонни, прошептала она, но Смит сделал вид, что ничего не понял, недоуменно смотря на нее и взглядом спрашивая: «При чем здесь я?». Вместо ответа Буш подмигнула ему, и они оба снова сделали вид, что рассматривают декор зала.
       Смит все равно был напряжен, как игла, и изучал свои руки, сосредоточено сопя.


       Музыка стихла, на сцену поднялся директор. Он умел толкать такие речи, от которых теряешься во времени и пространстве. Его лекции и занятия любили все, заслушивались ими и считали самыми интересными. Иногда к директору на уроки заглядывали младшие ученики, чтобы послушать его очередной умопомрачительный спич.
       Директор вышел, поправляя пиджак, при этом ероша и без того всколоченные волосы.
       - За все то время, что существует Вселенная, человечество интересует по-настоящему только одна загадка, - он сделал красноречивую паузу, осматривая их всех и, кажется, заглянув в самую душу, - объяснение природы любви. Любовь, которую испытывает мать к ребенку, мужчина к женщине, старые друзья друг к другу, любовь романтическая и любовь дружеская, любовь родительская и самая теплая привязанность – все это всегда волновало поэтов, писателей, философов, мыслителей, вдохновляло на творчество музыкантов и скульпторов. Любовь живет столько, сколько существует наша планета, в противном случае, не было бы истории об Адаме и Еве, как о двух половинках одного целого. Все на свете – и плохое, и хорошее, - происходит из-за любви. Великие воины посвящали свои победы своим дамам, писатели создавали шедевры, вдохновенные разбитым, или исцеленным, сердцем, художники любили своих натурщиц. Перечислять это можно не один вечер, однако, - он снова взглянул в зал поверх очков, и его кустистые брови взлетели вверх, - у нас есть нечто куда-более ценное, чем мои скромные размышления. Многие из вас, как вы знаете, стали жертвами наших корреспондентов, Донны Ноублл и Марты Джонс, которые в течении последних двух недель спрашивали у вас, что такое любовь в вашем понимании. Мы ваши ответы записали, и предлагаем послушать их.
       Ослепительная вспышка прожектора – и каждый, находящийся в зале, приготовился слушать, что же ответили другие.

       - Любовь? – лицо Рани, появившееся на экране, было странно растянутым из-за особенностей съемки, камера дрожала, из-за чего создавалось ощущение, что она подпрыгивает. – Я бы сказала, что это – совокупность химических процессов, вызывающих определенные реакции в организме, но думаю, что, если мы говорим о любви в романтическом понимании, то она означает, в первую очередь, дружбу. Невозможно любить человека, но не быть ему другом. Как-то так.

       Зал аплодировал, Рани же невозмутимо сидела, сложив руки на груди.
       Картинка сменилась следующей. Рыжие веснушки Ривер сияли в свете камер как-то особенно озорно. Она широко улыбалась и задорно хихикала:


       - Ну, не знаю. Но, наверное, когда влюбляешься, то готов на безумные поступки и это здорово. Это как адреналин, который гуляет в крови. Должно быть неповторимое ощущение, раз все признают его таким важным и значимым.

       Следующей оказалась Люси.
       - Господи, я надеюсь, что она не скажет, что любовь – это когда при виде мальчика в трусиках мокро – закатила глаза Рани, от слов которой Микки подавился лимонадом.
       К счастью, Люси говорила бред куда меньший, чем могла бы, распаляясь о бабочках в животе и желании петь и танцевать от счастья. Она получила не только свою порцию оваций, впрочем, весьма скудных, но и – самое главное – поцелуй сидящего рядом Гарри в висок, от чего (Рани видела со своего места) зарделась, словно роза.

       Наконец, экран осветил лицо Джона, как всегда немного щурящегося в очках. Он улыбался какой-то совсем уж детской улыбкой:


       - Мне кажется, что любовь – это когда ты смотришь на человека и хочешь укрыть его пледом. Когда желание не быть одному становится жизненно важной потребностью для тебя. Когда тебе нравится смотреть, как любимый человек улыбается, и каждую его слезу ты воспринимаешь, как свою. Когда радуешься любым его, даже самым маленьким, успехам, и вместе с ним переживаешь неудачи. Когда его имя звучит как музыка в твоей голове и играет в твоем сердце. Когда вам не нужно слов, только взгляда, улыбки, прикосновения, чтобы понять, что вы созданы друг для друга. Когда каждую звезду во Вселенной ты мечтаешь увидеть вместе с ним, потому что не представляешь себя одного, без любимого человека. Когда в каждой толпе, даже там, где нет его, ищешь его взгляд. Когда помнишь, как любимое существо смеется, хмурит брови, и знаешь, сколько родинок на его теле наизусть. Когда засыпаешь и желаешь любимому человеку хороших снов, даже если вас разделяют километры. Когда все время ждешь, если в разлуке, и радуешься каждому мгновению, пока вы рядом. Я думаю, любовь – это ничто иное, как обещание, что все получится, и все будет хорошо. Обещание, данное другому человеку, которое обязательно нужно держать.

       Неловкое молчание, которое повисло в зале, явно затянулось.
       Все взгляды были теперь прикованы к Джону Смиту, скромно сидящему на своем месте, опустив голову.
       - О боже. Джонни – прошептала Рани, ловя себя на мысли, что ей безмерно хочется плакать. Хотя, плакала она в последний раз много лет назад, когда узнала, что мама умерла.
       Ривер вздохнула, глядя на Джона, который все еще никак не реагировал на такую волну популярности, внезапно свалившуюся на него, только теребил платок в руках.
       - Вау, - прошептала Ривер, - Джонни, это так здорово, что я даже не знаю, что сказать. – Ты молодец, сладкий. Правда. У меня даже мурашки по коже пошли.
       Джон улыбнулся и кивнул в знак благодарности. Ривер заметила, что он ищет кого-то взглядом, конечно же, понимая, кого именно. Похлопав приятеля по руке, ободряюще улыбнулась, хотя желание реветь от чего-то только усилилось.
       Было еще несколько рассуждений на камеру, но друзья их уже не слушали. Джон теребил край свитера, иногда кладя в рот попкорн и апатично его жуя, Рани смотрела в окно, явно думая о чем-то своем, Ривер болтала с девушкой из параллельного потока.
       Концерт продолжился музыкальными и танцевальными номерами, и, наконец, началась долгожданная дискотека. Джон, повесивший голову в раздумьях, был отвлечен веселым щебетом Ривер:
       - Джонни, пойдем потанцуем!
       - Ривер, я не мастер танцевать – с улыбкой покачал головой он.
       - Я тоже, но почему бы не попробовать? Мы же ни с кем не соревнуемся. Пойдем, Джон, давай!
       - Ладно – со вздохом капитулировал Джон, позволяя утащить себя на паркет.

       Нельзя сказать, что он пожалел. Ривер хорошо двигалась, ее прикосновения были мягкими и теплыми, и здорово успокаивали. Она улыбалась, от чего веснушки на ее щеках озорно плясали. Говорила тихо, не трещала без умолку, но рассказывала действительно забавные истории. Например, о том, как в детстве намазалась медом из интереса, а потом бегала от обезумевших ос и пчел. Или о том, как пыталась выучить монолог Гамлета, но швыряла книгу, потому что это никак не удавалось.
       Джон обнаружил, что эта девушка ему весьма понятна. Как и несколько месяцев назад, когда он только приехал и сидел на вечеринке у нее дома за книгой в библиотеке, разговаривать с нею было интересно и весело. Она не была глупой, была веселой и довольно остроумной.

       Купив ей «Колу», он прошел на спортивную площадку. Снега было совсем мало, по большей части, он уже давно растаял, мороза не было. Ривер аккуратно распрямила шубу и села на качели, где так любили бывать малыши, иногда заглядывающие в их корпус к старшим сестрам и братьям.
       - Ты такой грустный в последнее время, Джонни. Все же – что у тебя случилось? Вы с Гарри поссорились? Я заметила, что вы почти не общаетесь.
       - Да так. Размолвка вышла, Ривер, - уклончиво ответил он, отводя глаза, - ничего такого, я просто хандрю. Наверное, из-за затянувшейся зимы. Но мне уже легче, знаешь? – он улыбнулся, стараясь, чтобы это смотрелось как можно более естественно. – Думаю, в скором времени мою грусть как рукой снимет. Не переживай. Хотя, мне приятна твоя забота.
       - А мне нравится, когда ты веселый, не грустишь – вернула ему улыбку рыжеволосая. Допив лимонад, она отправила стаканчик в пакет в своей сумочке. – Отвезешь меня домой? А то я с Рани приехала, но она, наверное, будет до конца вечеринки, а мне что-то больше сидеть здесь не хочется.
       - Да, - с радостью кивнул Джон, - конечно. Ты все забрала в зале?
       - Да. Все со мной.
       - Ну, тогда пойдем.


       В машине они тоже достаточно весело ехали. Слушали Smokie, весело подпевая. У Ривер оказался очень мелодичный, хотя и тонкий, голос.
       - Тебе можно было бы профессионально петь, Ривер, знаешь? – Джон свернул на их улицу, внимательно посмотрев по сторонам. – У тебя приятный голос. Очень теплый, я бы сказала.
       - Мое второе имя – Мелоди, - улыбнулась девушка, откидывая волнистую прядь со лба, - мама очень хотела, чтобы я стала певицей. В молодости она пела джаз и выступала с музыкантами. Они так с отцом и познакомились.
       - А ты? – он с интересом посмотрел на Ривер. – Не хотела петь?
       - Нет. Я не особо люблю публичность. Быстро устаю от внимания. Такая жизнь, которую так любит моя мама, не по мне совсем. Мне больше нравится сидеть с книгой в руках у окна, и мечтать.
       - Я тебя понимаю – с улыбкой кивнул Смит.
       Они доехали. Ривер улыбнулась, открывая дверь, но, прежде чем выйти, звонко поцеловала своего водителя. В губы. Быстро и внезапно.
       - Ну, пока, сладкий. Заходи на чай, через три дома ведь живем.
       - Да. Пока – он удивленно посмотрел на нее, проведя рукою по губам.
       Ривер озорно подмигнула, махнула рукой и скрылась в доме под стук каблучков.

       Джон так и сидел, трогая себя за лицо, задаваясь единственным вопросом: что это было? Неужели он нравится Ривер не только как друг?
       В это сложно было поверить.
       Впрочем, мотор гудел, ожидая дальнейшего пути и он, направил его к дому. Закатив в гараж, пришел в дом, разделся и, похлопав выбежавшего навстречу Рикки, что звонко лаял, приветствуя хозяина, сказал:
       - Сейчас, малыш, пойдем гулять. Погоди немного, я только переоденусь. Рикки радостно гавкнул, подпрыгивая.
       Придя, Джон кое-как стащил с себя одежду, нацепив повседневные джинсы и свитер. Перехватив в кухне яблоко, неохотно укусил его. Оно было кислым и пахло мятой, не понятно, почему. Джон разлегся на кровати, став жевать его, не особо чувствуя вкус.
       На столе лежало раритетное издание Чосера, которое он вчера читал, вместо того, чтобы, наконец, выкинуть. Посмотрев на книгу так жалобно, словно бы она могла его услышать, он прошептал:
       - Отпусти меня. Пожалуйста.
       Рикки, пуская слюну и заливисто гавкая, ворвался в комнату, атакуя его штаны и то и дело грозясь очутиться на кровати.
       Джон встал, натянул домашнюю куртку и кивнул:
       - Да, малыш. Пойдем гулять. Уже идем.