Общественная наука о дикой природе. Ч. 2

ОБЩЕСТВЕННАЯ НАУКА О «ДИКОЙ ПРИРОДЕ». Ч. 2.
В мире понадобилось много времени осознать об исключительной ценности нетронутой дикой природы, не рассматриваемой как желанный ресурс, а самой по себе, не принадлежащей никому: лишь минувшее двадцатое столетие показало то, что масштабность происходящих перемен на планете ныне остро предопределяет необходимость разработки иной, чем общество потребления, принципиально иной, особой этики взаимоотношения человека и природы . Хотя можем отметить, что те принципы сохранения ресурсов, и частично вопросы заповедания как способа сохранения территорий, становились все более и более отличающимся в России от в других капиталистических стран того времени, что хорошо показывают работы русских философов-космистов. А вот в практике природопользования ситуацию в ХХ в. поменяла Октябрьская революция, и за три четверти столетия все, что государственно связано с природой кардинально поменяли большевики-ленинцы.
И та историческая разница в отношении к природе, неразрывно связанная с русским этносом и культурой, уходит в прошлое, взамен же приводит к формированию чувства собственности на основе истощительного природопользования. Добавим, что с распадом советского государства в конце прошлого века, на постсоветском пространстве произошли вновь кардинальные изменения, таковые продолжаются, и ситуация осложняется. Как же сделать так, чтобы не повторить уже совершенные их ошибки, что по возможности нам следует избежать? И как это исполнить, при таком грустном понимании, что если, то главное в фундаментальном взаимоотношении человека с природой не было решено за прошедшие тысячелетия, то, очевидно не может быть решено и сейчас в одночасье. При том, что все же следует, хотя попытаться вложить капельку нового в наше перманентно пополняемое «знание о незнании».
Есть вполне и прагматичные задачи в отношении дикой природы и для России, здесь заметим, что медленные, но вполне реальные «подвижки» в сторону закрепления частной собственности, вполне успешные и уже точечные «дележи» национального ресурсного пирога олигархами, транснациональными и окологосударственными компаниями показал, что происходит новый и капитальный передел, претендуют в массе, на прежде неприкосновенную «государеву землю», коммерциализация заповедной системы. Это объясняется тем, что неснижаемые ранее темпы «вычерпывания» как минеральных, так и биологических ресурсов замедлились, прибыль падает, следует предприимчивых людей ситуация заставляют вновь обратиться к принципиальному вопросу, что еще можно продать?
Сейчас в стране началась уже не символическая, а вполне реальная продажа земли – пока по гектару для льготников на Дальнем Востоке. Казалось бы, что там гектар – другой на этих просторах, но не так думают предприимчивые люди способные заглянуть в прибыльное будущее. «Курочка по зернышку клюет», за большинством нынешних покупателей «дальневосточного гектара» маячат тени богатых кавказцев-перекупщиков и китайцев, которые терпеливо ждут, когда смогут прибрать к рукам «свои» земли на восточной окраине России.
Пройдет совсем немного времени, процесс земельной купли-продажи быстро заменит по своей привлекательности «нефтяные трубы» и «газовые скважины», незаметно встанет вопрос  о территориальной собственности, только российскому государству на большей части территории уже делать будет нечего. Все наиболее ценное выкуплено, богатое природными ресурсами истощено, а остальное заполнено мусором, ржавыми железяками и обломками бетона. Тогда то мы и сможет выполнить завет Никиты Хрущева – «догоним и перегоним Америку»… в растранжиривании всего того, что копилось как минимум тысячелетие.
К большому своему сожалению, констатируя очевидную невозможность «переписать» былое, обращаюсь к смыслу понятия «дикая природа», рассматривая его как сплав опыта, жестко зафиксированный в положениях американских законов, рассматривая отзывы специалистов, почерпнув их из обширной литературы, посвященной данной тематике. Безусловно, с тем, чтобы «погрузиться» в исходный смысл любого концепта, имеет смысл обратимся к его оригинальному изложению, к тому источнику, где впервые были изложены те определяющие свойства понятий.
Но нужны также и «встречи» с разнообразием представлений, многоголосицей мнений, широким спектром профессиональных видений, рожденных из опыта концептуального индивидуального и коллективного применения понятий. Что же, следуя испытанным путем, перейдем сейчас к наиболее популярным и проверенным источникам интерпретаций и комментариев по тематике дикой природы.
Официальная формулировка понятия «дикая природа» излагается следующим образом: «A wilderness, in contrast with those areas where man and his own works dominate the landscape, is hereby recognized as an area where the earth and its community of life are untrammeled by man, where man himself is a visitor who does not remain» . В моем переводе, это предложение выглядит следующим образом: «Дикая природа… настоящим признается таковой та область планеты, где Земля и ее жизненное сообщество «не потревожено» человеком, а сам человек остается лишь посетителем, который в данном месте (на постоянной основе) не остается».
Что тут главное, что требует первостепенного внимания для нашего понимания? Сами американцы нередко отмечают  то, что поэтическое определение ДП, составляющее основу вышеупомянутого документа мало способствует точности в обозначении того, чем (?) может быть признан феномен, идея дикой природы. Далее, американец Aplet (1999) предполагает, что два базовых представления характерны для дикой природы – это свобода и естественность. Они, эти качества, не предоставляют между собой противоречащие друг другу направления, поскольку: дикой природой - признается та часть земли, что осталась наиболее не затронутой человеком, и следовательно, «дикой», неизвестной, «неполезной» для человека вообще. Но в понимании идентификации, и отличия такого участка планеты от других населенных и используемых человеком, вложено американская позиция понимания свободы. Запомним, что атрибутами дикости являются естественность как функция свободы, и следствие этого – отсутствие  человеческого контроля .
Как это часто бывает в практике применения, почти любое понятие может быть не только переведено весьма относительно, но и даже поясняемое на родном языке многократно, оно может быть интерпретируемым все же весьма неоднозначно. Общим моментом, пожалуй, является лишь признание утверждения об «отсутствии человека», и значимых факторов и последствий человеческого влияния на природную среду. И для понимания возьмем состояние дикой природы в тех местах, где человек, очевидно, отсутствует: это огромные пространства Арктики, Антарктики, и высочайших горных районов мира. Но если взять остальную часть земного шара, возникает сомнения в ясности и достаточности утверждения о свободе и естественности дикой природы.
Именно в оценке степени нарушенности человеком природной среды и как это можно регистрировать и оценивать, научные позиции различных ученых максимально широко расходятся. Такие обсуждения имеют настолько огромный архив публикаций, что его невозможно даже перечислить, но стоит остановиться на смыслах «разночтения» таких дискуссий. Они связаны с тем, насколько строго следует интерпретировать характер и масштаб, оказываемых человеком влияний на природную среду; может быть сама идея дикой природы браться в основу практических оценок, ведь не доказано со всей очевидностью, что она из себя представляет - социальный конструкт или романтический миф, не имеющий место в действительности.
Для введения интересной параллели с российским схожими дискуссиями, хочу отметить, что в основе любого восприятия дикой природы лежит изначально ландшафтная концепция, следовательно, здесь присутствует очевидный антагонизм между природным и культурным, брать ли в основу оценки антропогенной нарушенности внешние визуальные признаки (например, пейзаж) или глубоко обращаться к морфологии, генезису, динамике, что не нашло единой точки зрения и в отечественных сходных дискуссиях . В международном же ключе, эти концепции будут не сравнимы, поскольку  существуют огромные различия в этнических представлениях, хотя бы в том, насколько природа может считаться «нетронутой» или в способах природопользования, приемлемых для одних стран и регионов, и категорически отвергаемых другими .
Очень часто в отношении дикой природы, в североамериканской традиции существует обращение к истории начинающей с прибытия первого корабля с белыми ирландскими переселенцами-протестантами. В популярных американских эссе о романтике появления на североамериканском континенте можно найти такой тезис: «когда Уильям Брэдфорд высадился с «Мэйфлауэр», он увидел ‘отвратительную в своей пустоте природу’ . Отвращение, враждебность, неприязнь вызывало то, что было «домом» для коренных обитателей прерий, огромных озер и лесов американцев-индейцев. Их традиции и обычаи были столь же чужды изгнанникам из Старого Света, со свойственным фанатикам жестокостью стали расползаться и крушить все на своем пути американские пионеры. Включать же природу в свой мир, признавать природное окружение естественным, здоровым и красивым, смогли лишь богатые потомки белых пришельцев-колонизаторов через семь-десять поколений, в то время, когда собственно американской природы уже осталось не так уж и много, тогда и возникли идеи об организации первого национального парка, затем о сохранении для небогатой публики участков дикой природы . Что же под этим подразумевалось?
Craig W. Allin в Encyclopedia of Earth Science & Environmental Geology (1999) пишет, что в США the Wilderness Act of 1964 (P.L. 88–577) обеспечивает как поэтическое, так и практическое понимание, что собой представляет «дикая природа». Далее заметим, что DeLuca and Demo (2001) утверждают, что наиболее точно «белое безмолвие» Арктики передает суть пустынной, без постоянного обитания человека земли (или воды, что может еще быть более верным) . Таковая не предусматривает постоянных обитателей, но человек может вступать в контакт с природой, но не оставаться (!!!) сколь-нибудь длительное время в природе.
Адамс Adams (1929) в своей оценке дикой природы предпочел изобразить крупными мазками ее разнообразие в контексте обеспечения социальных благ и возможных вкладов в благосостояние общества. Дикая природа, - это то место, когда человек, уставая от суеты городов сможет освежиться, почувствовать обновление и вкус жизни, пребывая в восторге от результатов реальных мастеров самой  большой игры – природы. И в американской литературе часто цитируется тезис одного из американских судей о том, что «дикую природу трудно определить, но каждый безошибочно узнает ее, когда вступит в контакт с нею».
Мур (Moore 1925), обращаясь к теме практической значимости национальных парков, указывал, что национальные парки должны сохраняться поскольку они  обеспечивают внутреннюю и инструментальную ценность научного знания. Такие исследования являются захватывающими, сами по себе, но кроме этого, они обеспечивают «прибавку» человеческого знания, которые используются в практических целях. Например, в формировании более совершенных способов разведения домашних животных и новых методов растительных культур.
Американский классик природоохранной стратегии Олдо Люпольд (Oldo Leopold) в 1941 г., а позже его биограф-исследователь Spurr (1963), замечали, что «дикая природа» обеспечивает понимание некого стандарта, которому должны соответствовать естественные «здоровые» земли, и именно при их выделении, таковые должны быть эталоном для организации «реставрационных» проектов по восстановлению нарушенных человеком территорий. Через полвека Уоррен Warren (2008), обращаясь к трудам Ольдо Леопольда замечает: «экологическая наблюдение является одним из самых высших форм отдыха, в то время как экологические исследования без эстетического удовлетворением биоты являются тусклыми и безжизненными».
Гриннел и Storer (1916) отмечая инструментальную ценность дикой природы, рассматривают ее в качестве естественных местообитаний диких животных. В их представлении, именно на таких территориях воспроизводство диких животных эффективно в наибольшей степени. И по мере роста их численности, излишки животных расселяются на окружающих неохраняемых территориях, компенсируя те потери ресурсов, которые были вызваны интенсивной истощительной охотой.
В процессе обсуждения сути дикой природы, точнее насколько удовлетворительно ее положения изложены официально в американском законе, эколог Дэвид Коул (1996) отмечал, что дикая природа, как ожидается из сути определения, должна быть  одновременно и как “ненарушенная”, или неконтролируемая, бесплатна в доступе, и “девственная”, и то, что таковая должна существовать в отсутствии людей «пост-аборигенов». И если Коул приходит к выводу что две потребности человека в природе и необходимость ненарушенности для таковой, представляют противоречивые цели, и следовательно, обеспечивают противоположные и конфликтующие между собой направления работ для менеджеров участков дикой природы, то Wright, Dixon, and Thompson (1933) нашли убедительные и простые аргументы в пользу защиты дикой природы. Они основывались на том, что надо сохранять виды животных и растений, и чем их больше (разнообразнее природные местообитания), тем лучше, и этого достаточно для обоснования целесообразности существования крупных участков дикой природы.
Высказываются нередко мнения в защиту дикой природы, в основу которых кладутся аргументы о ее способности обеспечивать психологическое и благополучие, или как метко было замечено американским философом-трансцендаталистом и поэтом Генри Торо - принять «тоник дикости». Впрочем, пока еще это можно назвать освежением и «шлифовкой» прежних умений, в большей степени, чем освоением нового пути. Через почти столетие, Дженкинс Jenkins (2008) вспомнил о рецепте «тоник дикости» как о замечательном способе терапии «на расстоянии» незаменимом средстве лечения психологического дискомфорта современного человека, живущего в ритме постоянной острой нехватки времени.
Значительно позже в США наука была подключена для стихийных публичных инициатив простых горожан-американцев о необходимости сохранения дикой природы для будущих поколений. Именно с тем, что только такой контакт формирует уникальный информационный контекст понимания, обогащая тот мир, в котором мы живем . Turner (2002) подтверждает, что современный человек потерял прежнюю возможность «вырезать деревяшки для удовольствия» на природе, сейчас человеку, прежде чем попасть в суровые условия на природе, но получить при этом удовольствие общение, необходимо кардинально переосмысливать позицию здравого смысла, подкрепляя ее обучением полезных навыков выживания.
Саркар Sarkar (1999) приводит доказательства того, что даже проживание племен в таких удаленных местах как Амазония, где практически отсутствуют современные орудия и технологии могут приводить к существенному уменьшению биоразнообразия. В развитие данного тезиса, Diegues (1998) и вовсе убеждает, что «дикая природа» является изобретением европейцев, но никак не коренных народов, которые естественным образом живут в таких условиях. Это без сомнения важное заключение, и вызов такого рода (challenge) можно отнести уверенно к современным и актуальным задачам, для которых не находится удовлетворительных решений.
Но в научном сообществе существует множество доказательств того, что практически все наземные экосистемы были изменены человеком еще в незапамятные времена. Американский геоморфолог с многозначащей фамилией «Воля» в статье обозначенной как «ДП умерла…» приводит многочисленные доказательства того, что та истинная дикая природа, в которой человек никогда «не отмечался» уже не существует, прежде всего, из-за того, что потоки вещества информации и энергии непоправимым образом уже изменены человеком . 
Очевидно, что триада «природа – общество – человек» не находится в гармонии, о чем мы упоминаем во вводной части этой статьи. За рубежом неоднократно проходили крупные и значимые дискуссии об относительной важности сохранения высокого качества районов, которые можно назвать «дикой природой» (большие целостные природные районы с нетронутыми ландшафтами), впрочем, как и сохранении территорий с высоким уровнем биоразнообразия. Ныне существует растущий интерес со стороны политиков, практиков и ученых в создании показателей окружающей среды для измерения прогресса в деле достижения широкого спектра политических результатов, в том числе улучшение здоровья и благополучия общества в сопоставлении с тем насколько сохраняется природа.
Общественное открытое пространство, где возможно самое широкое обсуждение - это особый инструментарий много десятилетий, используемый для первичной характеристики и привлечения внимания к проблемам возникновения антропогенной среды, что является важным для здоровья и благополучия каждого из людей на всем протяжении жизни, но и также способствует особой «живучести» региона. Более того, следует полагать, что в ближайшем будущем, с ростом антропогенной трансформации природных естественных систем, еще в большей степени, с большей остротой и необходимостью, будет необходима разработка данной тематики.
Но даже на глобальном уровне расположение фактически существующих анропогенно-нарушенных территорий не известно, хорошо известно и о том, что непонятны условия и причины их возникновения, каков дальнейшие тенденции в их существовании. Возьмем опять же, к примеру, ситуацию с лесами, в ее простейшем уровне представления – как степени сохранности лесного покрова. В проектах ФАО ООН, а именно, в ее рамках ведутся глобальные оценки наиболее значимых для человечества ресурсов – лесов, рыбных запасов, продовольствия… неоднократно было доказано то, что нарушенные и утерявшие свои способности территории часто рекомендуется национальным правительствам в качестве оперативного решения проблемы нехватки земли и, как идеальный способ удовлетворения растущих глобальных потребностей сельскохозяйственных товаров.
В специальном проекте были использованы четыре подхода для оценки деградированных земель в глобальном масштабе: экспертное заключение, спутниковое наблюдение, биофизических моделей и проведение инвентаризации заброшенных сельскохозяйственных земель. По оценкам общая площадь деградированных территорий варьировала от менее, чем 1 млрд. га до более, чем 6 млрд. га, что подразумевает очень приблизительную оценку мировых деградированных земель с неочевидной методологией выделения и широкими допусками в расчетах их пространственного распределения по планете.
Другая интересная работа, что была осуществлена также в глобальном масштабе, оказалось способной своими выводами оценить и показать те огромные, ранее бывшие природными, а ныне считающиеся нарушенные человеком (антропогенные) территории, которые по их масштабам можно считать новым добавлением к прежним схемам природного зонирования, особыми районами мира – антромами (anthromes). Авторами было отмечено, что антромы сформировались как результат объединения (сливания) как полностью заселенных человеком компактных территорий (всех типов поселений, как городских, так и сельских, прилежащих к ним пахотным земель, пастбищ и других частично измененных (полунатуральных) земель с их населением, даже если таковые являются незначительными по числу резидентов, и с любым типом землепользования .
В историческом отношении, что касается антромов, отметим что возникающие наряду с сельским хозяйством, еще более чем 8000 лет назад, участки антропогенно-измененной природы неуклонно расширялись, и считается воздействием в любой человеческой форме по состоянию на 500-2000 лет назад уже было охвачено более половины земной поверхности, следовательно, и воздействие на биосферу было суммаризовано, в основном в виде расширения площади полунатуральная земель, и сокращением общей площади и фрагментацией участков дикой природы .
За последние века, общая протяженность антромов, вследствие резкого усиления  степени и интенсивности землепользования, и такое происходило на территориях долгое время остающихся малозатронутыми регионах мира, резко возросла нагрузка и на антропогенно-нарушенные территории, неуклонно усилия степень их дальнейшей трансформации с финальным переходом от природных к искусственным конструкциям – техносфере, с параллельным уплотнением размещением распределения человеческой мировой популяции в городах, и пока еще, оставляя нетронутыми районы дикой природы, остающихся без постоянного населения и без тех типов землепользования, изменяющих естественное функционирование экосистем. Всего суммарно такие территории уже составляют менее четверти всей земной поверхности.
Тем не менее, авторы отмечают, что даже в самых густонаселенных и интенсивно используется антромах, включая современные городские районы, а также основываясь на реконструкциях древних  поселений, и сравнивая пейзажи разного происхождения, было отмечено, что в населенных землях редко конвертировались все земли для сельскохозяйственного и бытового использования. Использование земель для сельскохозяйственных культур и пастбищ как правило избирательно концентрировалось в зонах, наиболее продуктивных для этих целей и вблизи поселений, которые как правило, продолжали сохранять значительные зеленые насаждения. В результате, такого типа землепользования антромы, как правило, принимали различные конфигурации, в которых фиксировалась многофункциональная мозаика используемых земель.
Было также отмечено, что в пределах антромов существенным природным остатком, и наименее интенсивно управляемыми экосистемами часто оставались встраиваемые зоны природопользования, особенно там, где рельеф местности был неоднороден. Распространены многочисленные «неудобья», где к примеру нельзя было вести сельское хозяйство, и еще следует отметить, что на достаточно больших площадях когда-то используемых земель, интенсивное природопользование прекращалось по различным причинам, эти территории оказывались «покинутыми» человеком. Но такие следует продолжать считать частью антромов, поскольку не могла быть восставновлена их естественная природная функциональность, но сами экосистемы могли сохранять достаточно высокий уровень экосистемных услуг, достаточных для производства любой, но несельскохозяйственной деятельности человека.
Как правило, в таких районах развиваются побочные виды лесопользования, начиная от неофициальных рубок древесины, мелкомасштабной заготовки дров и часто других недревесных ресурсов леса, или для ведения рыбной ловли и любительской охоты. Такие участки были предпочтительными и для планирования промышленного развития, их охотно задействывают в строительстве второстепенных дорог, небольших плотин, биологическая продуктивность их бывает достаточно низка, вследствие фрагментации местообитаний животных, из-за разного уровня техногенных воздействий и пожаров, нерациональной и нерегулируемой охоты, стихийного добывания любой пищи в густонаселенных районах Азии и Африки, повышенного вторжения экзотических (заносных) видов и всех видов загрязнения.
В результате множества масштабных антропогенных воздействий даже наименее нарушенные участки антромов, как правило, имеют низкий потенциал сохранности естественных биотических сообществ и сильную степень измененности оригинальных экосистемных процессов, они потенциально необратимы в их конвертацию в предшествующее освоению историческое состояние, что существенно уменьшает общую устойчивость сохранившихся глобальных природных экосистем. Итак, смысловое выражение обширной категории ДП было инициировано и активно развивалось в Штатах, где была сделана попытка «подвести» под это словосочетание научную основу .
Применительно к определениям дикой природы дадим еще ссылку на другие англоязычные синонимы этого понятия, которые были «сведены» в одну таблицу при подготовке общеевропейского руководства “Guidelines on Wilderness in Natura 2000” изданием от 2013 г. В работе для девяти наиболее популярных определений дикой природы приводятся их понятийные характеристики, они весьма похожие, и основные отличия же между ними скорее проявляются в «инструментальных показателях» - что и как считать следует, чем в смысловом изложении. Как типовые отличия в рассмотренных методиках обозначается, - каким должен быть минимальный размер или общая площадь участка дикой природы? Что подразумевается под ненарушенностью и удаленностью? Какие факторы присутствия человека учитываются, каков порядок их фиксации, расчета нормы и т.п. .
Сделаем промежуточный вывод: в практическом смысле, понятие «дикая природа» может рассматриваться в качестве полезного многофункционального источника удовлетворения потребностей человека, выраженных в: а) рекреации, общем отдыхе и физическом развитии и упражнениях тела, целостного и разнообразного укрепления характера; б) помощи в получении возвышенных эстетических, эмоциональных и духовных переживаний; в) творческого вдохновения.

Фото Дмитрия Щаницина