Школьные годы чудесные

         
Не знаю у кого как, а у меня 60 лет ушли на школу. Первые 10 лет я училась сама, потом 43 года работала в школе, и в те же годы учились мои собственные дети, а остальные – это уже годы учёбы моих внуков.

В школу я поступила после войны в 1946 году. Все мы жили бедно и голодно, поэтому самым ярким впечатлением от первых лет в школе – был горячий жареный пирожок с повидлом, который нам выдавали бесплатно на третьей перемене. Если у тебя были 5 копеек, можно было купить ещё пирожок. Но мне мама никогда денег не давала, а вместо этого заворачивала мне в бумагу завтрак – бутерброды ( два куска чёрного хлеба с маслом). Те , у кого 5 копеек были, делились с нами пирожками, а мы с ними своим хлебом с маслом.

 В четвёртом классе, когда нас приняли в пионеры, мы решили отметить это тем, что посадили 12 тополей во дворе школы. Как мы ухаживали за этими прутиками, поливали их, отгоняли всех ребят, чтобы их не поломали нечаянно! И каждый год 1 сентября радовались, что наши тополя растут, а торжественная линейка школы проходит возле них. Через 50 лет я случайно попала в тот двор, где мы сажали свои тополя. Школьное здание уже служило другим целям, а от всех тополей сохранился только один, на радость мне, тот, что сажало наше 3  пионерское звено 4 класса Б. Тополь был огромный, вырос выше школьного здания, но мне было приятно «поздороваться» с ним и тем самым со своим детством.

В 9 классе наша женская школа стала смешенной. Нам в класс посадили трёх парней. Класс стал состоять из 21 девчонки и трёх молодых людей. Парни чувствовали себя королями, как же столько внимания им! Но скоро мы выяснили, что одного , как теперь бы сказали «ботаника», ничего не интересовало кроме отметок. Он хотел получить медаль. Другой был крупный, красивый, но очень глупый. К нему потеряли интерес сразу все  наши девчата, даже те, которые сначала чуть не поссорились из-за Зоткина. А третий парень был маленький, некрасивый и очень робкий. Словом, все надежды на любовь внутри класса окончились, и наши взоры стали устремляться на тех молодых людей, что попали в другие классы.

После десятого класса( тогда мы учились 10 лет, а не 11 как сейчас) я хотела стать учительницей. Но два года подряд не смогла пройти по конкурсу и потому сначала  работала в школе лаборантом в химическом кабинете . За эти два года я узнала школу с той стороны, с какой никогда дети её не видят. У меня сначала было очень поверхностное представление о работе учителя. Когда же я стала работать в школе, то увидела, какая это трудная и благородная работа. Я наблюдала, как  часами учителя сидели за тетрадками, проверяя работы ребят. Видела, как учитель химии готовит опыты, чтобы они получились на завтра на уроке, видела сколько часов проводят учителя на дополнительных занятиях сверх своих основных часов ( а за дополнительные часы тогда не платили). Часто люди смеялись над учительницами за то, что они старые девы. Но, если добросовестно выполнять все обязанности учителя и плюс классного руководителя, то на личную жизнь времени просто нет. А учителей мужчин в школах почти не бывает. Где же учительницам найти своё счастье?

На третий год после окончания школы я поступила в МГУ на химический факультет. Однако учителем стала только после того, как у меня родилась дочь. Мне надо было много свободного времени, чтобы заниматься  с маленьким ребёнком. Я ушла из института Органической химии, где к тому времени делала диссертацию, требующую находиться на рабочем месте почти, что 24 часа в сутки, чтобы следить за опытами. В школе же можно было сразу после уроков быть свободной, да и каникулы помогали растить малышку. С тех пор прошли 43 года, в течение которых я ни разу не пожалела, что званию кандидата наук, предпочла скромное имя – учитель. Может быть, мне как-то особенно везло, но на моём пути попадались очень приличные люди и среди коллег и среди школьников.  Да и права моя старая учительница математики, которая посоветовала мне, когда я решала идти в школу или доделывать диссертацию, сказав, что женщина-учёный – это редкость. В мире есть лишь 4-5 равных мужчинам учёных-женщин, так как предназначение женщины, прежде всего – дети. В школе же можно прекрасно работать и одновременно растить своих собственных детей. Это я проверила своей жизнью и очень благодарна ей за тот старый совет, идти в школу вместо диссертации. Быть учителем в СССР – это было почёт, уважение, море радости в педагогическом творчестве. Чего стояли только воскресные «Педагогические чтения» по учебному каналу телевидения( тогда такой был), где выступали разные учителя, делясь своим интересным опытом с ребятами. Именно тогда стал известен Сухомлинский с его «Школой радости», прославился Шаталов с придуманными им конспектами и многие, многие другие, как, например, учитель из Луганска Феликс Борисович Горелик, превращавший каждый урок истории в детектив.

  Каждое воскресенье все учителя Союза прилипали к телевизору, чтобы не пропустить очередную встречу с новаторами от педагогики. Что-то перенимали для своей работы, а к Шаталову из нашей школы по заданию директора ездила учительница, чтобы посетить его уроки. По возвращению её в родной коллектив, состоялся педсовет, где мы задали ей кучу вопросов, выясняя мелочи и детали работы с конспектами. Творчески старались работать все учителя. Может быть, поэтому у нас были прекрасные отношения практически со всеми учениками.

Конечно, среди семей, откуда приходили ребята, были разные и неблагополучные в том числе. Были и очень трудные школьники, но любя детей, а в советской школе не задерживались педагоги, которые не любили детей, мы находили пути, как их превратить в настоящих учащихся.

Среди моих учеников было много замечательных детей, способных, даже талантливых. Они заставляли и нас, их наставников расти, больше читать, чтобы остаться для них на нужном уровне.

Каждый августовский педсовет района проходил в Доме Культуры. Там районное начальство отчитывалось перед нами, сколько школ, яслей , детских садов построено к началу учебного года, сколько ветхих зданий отремонтировано, сколько оборудования получено в районе для всех детских учебных заведений. Одновременно 5-10 педагогов получали из рук руководства райсовета ключи от новых квартир. Жильё в СССР предоставлялось бесплатно.

После педсовета в районе, проходил свой школьный педсовет, где мы знакомились с новыми коллегами, пришедшими к нам работать, назначались наставники молодым учителям, только что закончившим институт или техникум. В силу семейных обстоятельств мне пришлось в Москве сменить 4 школы. И я рада, что во всех четырёх мне очень повезло и с учителями, моими коллегами и школьниками, с которыми мы очень быстро нашли общий язык и долгие годы дружили.

С развалом Советского Союза порядки в школьном деле тоже стали меняться. Сначала Ельцин запретил пионерские и комсомольские организации в учебных заведениях. И поэтому, чтобы дети всё-таки могли стать пионерами, нужно было заручиться разрешением не только директора школы, но и каждого родителя ребёнка. Однако я, зная, как много значит для детей среднего возраста, быть пионером, жить в дружном коллективе, общих пионерских интересов, настояла на своём и мой 5 «В» стал пионерским. Они же, когда доросли до 8 класса, уже не спрашивая разрешения родителей, вступили в комсомол. Работали мы с ребятами в классе и в пионерах, и в комсомоле так, как если бы мы жили в СССР.  Помню, как мои ребята, вступившие в пионеры уже при Ельцине, шли с Красной площади, где им только что повязали коммунисты РКП-КПСС галстуки, по улице Горького в сторону музея Николая Островского, и все встречные прохожие улыбались им, поздравляли. В 90-е увидеть детей с галстуками – это всё равно, что встретить космонавта на улице. В музее их поздравили и рассказали много интересного о замечательном авторе «Как закалялась сталь». В тот же день моих пионеров пропустили бесплатно в метро, когда мы ехали в зоопарк, а там, хозяин аттракциона «батут» разрешил всем желающим бесплатно на нём попрыгать, рассказав ребятам, что он тоже был пионером и с удовольствием это вспоминает.

С точки зрения педагогики в ельцинской России поменялось многое. Теперь не новаторство и творчество требовалось от учителя , а куча ненужной писанины- отчётов на каждый «чих», касающийся и преподавания предмета и работы классного руководителя. Тоже требовалось и от администрации, что отражалось на учителях. Многие предметники не успевали писать все эти бумаги, их ругали, они нервничали, что сказывалось на самочувствии учителя, а значит, и на преподавании.

Власть денег в обществе пришла и в школу. Основная масса учителей перестали бесплатно проводить дополнительные занятия. Лишь несколько «белых ворон» продолжали исповедовать то, что любила повторять наша покойная ныне директор: «Вы не научили ребёнка на уроке, за что же Вы после уроков берёте деньги? За свою плохую работу?»

Появились разные денежные «гранты», которые стали вручать директорам как бы лучших школ. Лучшими же стали те школы, директора которых умели в своих «бумагах» организовать показуху на радость районному начальству. Эти деньги директор делила по своему усмотрению среди педагогического коллектива, что вызывало зависть, недовольство и прочее. Тех добрых товарищеских отношений со всеми не стало.

В моём кабинете химии хранились годами творческие работы моих выпускников. Это были модели молекул, сделанные ребятами, интересные доклады, написанные ими. В шкафах и на полках лежали электрофицированные таблицы по учебным темам, выполненные руками школьников, развивающие игры и многое другое. Лучшее из всего этого я собирала десятки лет, применяя на следующих поколениях наиболее удачные образцы.

Гонясь за денежными премиями районного начальства, новый директор потребовала выбросить « всю эту самодеятельность» и купить взамен что-нибудь современное в магазине учебных пособий. Во-первых, детское творчество ни в какое сравнение  не шло с тем, что можно было бы найти в магазине. Во-вторых, магазины школьных пособий в 90-е, а потом и в 2000-е были пустыми.  Однако в ответ на моё сопротивление директор поступила «оригинально». В день моего отсутствия в школе ( я работала 4 дня в неделю, а не пять из-за малого количества часов) директор привела в мой кабинет учеников и приказала им вынести на помойку всё, что лежало в шкафах, на полках, стояло на столах.

На другой день я пришла в пустой кабинет и тут же подала заявление об уходе.

Я думаю, что моя бывшая директрисса поступила так ещё и потому, что я была против того, чтобы все кабинеты нашей школы освящал батюшка, которого она позвала  в школу. Но она меня не посчитала нужным послушать и привела попа на этаж, где был кабинет химии. Увидев, что они приближаются к моему кабинету, я заперла дверь и сказала ей в присутствии батюшки, что по Конституции у нас светское государство. Поп спокойно отреагировал на это, а директор обещала, что я ещё пожалею о своём поступке. Вот и отыгралась.

В новой для меня школе-интернате всё было прекрасно пока не начались по стране эксперименты с ЕГЭ и ГИА. Эти экзамены требовали знания компьютера. В школе же было всего два класса с ними. Ребята интерната составляли, главным образом, детей из социально незащищённых семей. У них дома компьютеров не было, да и домой они попадали лишь по субботам. За два часа в неделю химии научить ребят отвечать у компьютера на «угадайки» ЕГЭ и ГИА было нереально. Особенно, когда они и компьютеров-то фактически не видели. То же самое происходило и со всеми прочими предметами. И тут , как назло, интернат поставили на проверку именно по эксперименту с ЕГЭ и ГИА. Наша директор предпенсионного возраста боялась, что провал школьников на компьютере будет поводом к её увольнению. Чтобы спастись, она попросила всех нас обмануть комиссию. В одном из двух компьютерных классов сидели комиссия и выпускники , отвечая на вопросы ЕГЭ или ГИА, а во втором сидели учителя, задача которых была быстрее ребят ответить на заданный вопрос. Вопрос появлялся на экране, учитель ответил, а ученик ставит галочку рядом с правильным ответом. Школьники не знали, кто за них отвечал, но быстро сообразили, как надо действовать. Учителю было труднее, ведь компьютеров столько, сколько в классе ребят, а учитель один или двое и надо было после каждого вопроса успеть пробежаться по всем компьютерам , чтобы ответить на вопросы.

Директора не уволили, проверяющие не поняли «фокус». Я же не могла смотреть в глаза ребятам. 43 года я старалась учить детей знаниям, стремлением быть честными, а тут вынуждена была слушать их удивлённые рассказы о том, как на экранах появлялись правильные ответы раньше, чем они успели подумать над вопросом. Это было в 2009 году. С этого времени, несмотря на все уговоры администрации и коллег я ушла навсегда из школы, чтобы больше не участвовать в больших и малых обманах, на которые провоцируют новые порядки.

Сегодня о школьном деле я знаю лишь как бабушка, у которой есть школьники. Сегодня в светском государстве в школу, как к себе домой приходят попы. «Слово божье» теперь вынуждены слушать и дети-атеисты, так как этот урок находится в расписании между математикой и русским, уйти нельзя. А когда моему внуку поставили в расписание этот урок последним, и он стал уходить домой вместо «слова», то вызвали отца ребёнка и предложили перейти в другую школу, где нет богословия. Чуть ли не со скандалом удалось остаться в этой школе ребёнку-атеисту. В этом же ключе новость 1сентября 2017 года. Мусульмане 1 сентября отмечают Курбан-байрам. В связи, с чем официально всем учащимся- мусульманам разрешено прогулять первый день занятий. И не только им, а и тем детям независимо от вероисповедания, кто живёт рядом с мечетью, чтобы не мешать молящимся своим движением в школу!!!??? Эта государственная политика светского государства по Конституции очень странная, мягко говоря. Что касается самого преподавания предметов, то оно разное , как и раньше. Но вот ГИА и ЕГЭ всё ещё вызывают массу нареканий. Учителям, чтобы они не подсказывали своим ребятам, положено принимать экзамены у чужих школьников, а не у своих.  Вот мой внук, когда сдавал математику на ГИА в 9- ом классе, рассказал, что их отправили экзаменоваться в соседнюю с их школу. Там, пока не появилась комиссия, проверяющая порядок экзаменов, всем мальчикам было предложено пойти на 3-ий этаж в туалет, а девочкам туда же , но на 2-ой. Здесь их ждали учителя с решёнными задачами и примерами, которые ребятам осталось лишь переписать на черновик, а потом в классе переписать в экзаменационный листок. Мой внук выше «тройки» по математике никогда не взлетал, на ГИА он получил «4». Думаю потому, что, переписывая готовое решение, всё равно где-то ошибся. Ну , а ЕГЭ до сих пор содержат порой такие вопросы, что можно лишь удивляться , кто их составляет. Например,  назовите НЕзаряженную частицу из :  1. электрон, 2. анион, 3. катион, 4.протон. Это самая примитивная ошибка, а сколько их более серьёзных!