Связной

               




                СВЯЗНОЙ

                Глава 1
                "Гусь в яблоках"

     Лето 1942 года.  Северная Ладога.  Карелия.
     - Эх,ты ж, екарный бабай! -  выругался Петр Иванович. Отвлекшись, он  промазал мимо полена. Топор, жалобно взвизгнул, и  впился в пень почти на треть. Полено гулко хлопнулось о траву. Петр Иванович уперся сапогом в основание пня, и потянул древко наверх.  Обожженные руки  еще болели и плохо слушались хозяина.  Рядом снова раздался шум возни, пыхтение, и приглушенный детский смех. Петр Иванович опять невольно посмотрел в сторону курятника.
     - Ишь, ты!  Увалень какой, чтоб его! Мотя! Ты его не задуши там!  Вы, прям как два богатыря, только  енто, карликовые! – Петр Иванович почесал непривычно короткую, чернявую бороду.
     - Как же, задушишь! Он  то, вона какой - здоровенный! –   отозвался четырехлетний   крепыш Матюшка.  Он шумно сопел, пытаясь  уцепиться за гладкое, кургузое тело, и завалить непокорное  животное набок.  Наконец, изловчившись, мальчик   повис на  его крепкой,  длинной шее. В этот момент, перепончатая лапа  просунулась между  Матюшкиных ног, и ловко подсекла его. Оба, слившись в один  увесистый клубок, покатились под горку,  в сторону зарослей крапивы.
     -  Ой-ей! Как жжется! – раздался оттуда истошный Матюшкин крик - Ма-ам! – Мальчик уже ревел в голос. Петр Иванович кинул освобожденный, наконец, топор и поспешил на помощь к сыну.
 - Говорил же тебе, осторожней с гусем этим, будь он неладен. Сильно обжегся?
     Матюшка  от души голосил, размазывая по толстым щекам слезы, сплошным потоком, бежавшие из маленьких, почти черных, как у отца, глазок. На его руках и лице уже начинали набухать розовые, крапивные волдыри. Виновник происшествия был неподалеку. Он робко перетаптывался с лапы на лапу, смешно вытягивал шею, и пытался заглянуть прямо в глаза мальчику. При этом он шумно дышал,  надувая толстые, мягкие ноздри.
     -  Да уйди ты! Ирод! – Петр Иванович с силой отбросил увесистую тушку в сторону.  Животное громко, со стоном, выдохнуло. В его больших,  миндалевидных глазах, как будто, отразилось сочувствие.
     - Ишь, ты! Жалеет тебя, никак!  Ну, иди ка посмотрю, – Выбежавшая на крики мать, обтерла руки о передник и заботливо нагнулась к сыну.
     - Ну-ка, тихо!  Тсс! Перестань реветь! – рука отца крепко зажала Матюшке рот.
Во внезапно наступившей тишине, отчетливо послышался рокот моторов. Звук приближался.
- Вот черт! Близко уже! – в голосе Петра Ивановича послышалось беспокойство.
 Мария, его жена, побледнела так, что это было заметно даже через смугловатую кожу. В ее типично карельских, глубоко посаженных, темных глазах застыл безмолвный страх.
     - Петь, что будет то, что будет? Никак все напасти на нас разом решили навалиться?  – Она  прижала к подолу  Матюшку. Мальчик все еще всхлипывал, размазывая слезы по раскрасневшемуся лицу. Черные, как смоль, волосы  Марии сливались  воедино с таким же, черным шерстяным платком. Одежда тоже, вся была темного цвета. От этого, совсем еще молодая,  женщина казалась намного старше своих лет.
     - Чему быть, того не миновать. Мотя! А ну ка бери гуся и в курятник. Там его в загончик, к гусыне запихни.  А сам в углу, в сене спрячься, от греха подальше – и ни гугу чтоб! Если спросят, скажи – курей загонял,  -  Петр Иванович легонько подтолкнул сына: " И не реви уже, от крапивы еще никто не умирал! Заживет!"
     - Так заклюет же, гусыня! – волдыри на лице Матюшки  начали краснеть.
     - Он сам, кого хочешь…  А ты, будь мужиком! Негоже мужику гусыни бояться! - Звук моторов был уже совсем близко.  - Быстро беги, не разговаривай! Маша, пошли отсюда! Не привлекай внимания! – Он  потянул остолбеневшую от растерянности жену,  в сторону от курятника.
     - И это, сними ты  платок этот! А то, как на похоронах, ей Богу!
     -Да как ты можешь! – всхлипнула Мария. Глаза ее заблестели от внезапно нахлынувших слез.
    - Цыц, у меня!  –  рявкнул Петр Иванович,  и  решительно сдернул платок с головы жены. Затем,  вдруг  мягко  обнял ее за плечи  –  Идем, Маша! Идем. Ничего не вернуть уже…
     Отвернувшись в сторону,  чтобы  не слышала жена, он чуть слышно прошептал: "Прости ты нас, сынок! За ради Бога, прости!"

                ***
      Два мотоцикла с коляской и блестящая на солнце, черная с хромом легковушка,  грузно перевалившись через последние ухабы,  остановились возле лесного домика.
     Автоматчики заглушили мотоциклы и подобострастно выстроились возле автомобиля.  Водитель открыл дверцу, и  вежливо поклонился. Сверкая глянцем начищенных сапог, из машины появился манерный офицер в красивой, серой  шинели.  Кроме обычных знаков различия, на ней  были нашивки виде меча, перехваченного петлей, и  знаки, похожие на гусиные лапки на рукавах. Петр Иванович никогда не видел в поселке ничего подобного. У финнов была другая форма. А эсэсовцы,  те, что охраняли лагерь,  выглядели гораздо проще, и форма у них была черная.                " Может это кто-то из старших офицеров?   Что ему надо?   Может,  кто донес?  Да  нет, прошло уже две недели. И ни до, ни после,  тут никого не было. А медведи, слава Богу, говорить еще не научились ". - Петр Иванович успокаивал себя как мог, стараясь  ничем не выдавать внезапно нахлынувшего волнения. 
     Офицер, надменно посмотрел на Петра и Марию. Мария, испуганно опустила глаза.  Мохнатый, желто-черный шершень, видимо засмотревшись на необычных для этих мест посетителей, с громким жужжанием, чуть не врезался в кокарду на фуражке офицера.
     - Шайсе! – завизжал немец,  и вынув из кармана платок, с брезгливой гримасой  отмахнулся от насекомого.   На безымянном пальце его белой, холеной руки красовался массивный, черный перстень со сдвоенной молнией посередине.
     "Видать лес то для него, непривычное место. Даже белый платочек достал, от мошки отмахиваться. Глупый. Она, мошка то, на белое как раз и налетит.  И чего ему, такому важному тут понадобилось, в глуши? И что это у него с руками? Тоже что ли обжегся?" - размышлял про себя лесник, пытаясь угадать,  как себя лучше вести с  необычными гостями, и что именно им известно. 
     - Идти в дом! Будем говорить! – взяв себя в руки, громко провизжал офицер на ломаном русском, и уверенным шагом направился в избушку. Автоматчики затолкали туда,  и оробевших хозяев.
     Гауптштурмфюрер  СС,  Гюнтер фон Шлессер был в дурном настроении. Он искренне не понимал, для чего его, кадрового офицера элитного подразделения  "Аненербе", выдернули из  лаборатории в уютном, тихом Грюнвельде. И почему вместо того, чтобы пить по вечерам, после службы ароматный, густой какао, что так вкусно готовила для него сдобная толстушка Гретхен, он должен опрашивать этих негостеприимных, угрюмых людей.
     Где настоящая работа, для которой он был так спешно вызван сюда? Для пустых бесед с  этими варварами, лучше было послать сюда кого-нибудь из ребят Грюнхагена. Хоть отдела уже нет, но можно было найти кого в помощь, то из тех, кто уже был здесь и лучше знает, как с ними общаться. Хорошо еще, что жителей тут не  много, иначе он бы сошел с ума.
     Его до сих пор передергивало от отвращения, когда он вспоминал вчерашний вечер. Вросшая в землю избушка, наполненная смрадным запахом, исходившим от  пучков травы, что сохли возле печи. Тут же висели, привязанные к потолку птичьи лапки. И хозяйка! Б-рр! Он испытал какое-то необычное волнение от встречи с ней.
     Этой Таппи Халоннен место в лагерной печи, как генетическому браку. А она еще пыталась строить глазки ему и его людям. Даже хотела напоить всех какой-то бурдой, которую  называла чаем.  Жаль, не за что было ее арестовать. Его люди осмотрели весь двор – ничего подозрительного.  Если, конечно, не считать таковым серое каменное изваяние на утесе, и, бурлящее  в котле, над очагом,  вонючее, зеленое  варево. Интересно было бы узнать, сколько шнапса принял Грюнхаген, перед тем, как написать в отчете: " Дама средних лет, приятной наружности". 
     Фон Шлессер не был кровожадным мясником, как некоторые из их ведомства. Его интересовала  исключительно наука.  Лишь в составе СС, " Аненербе" получила мощнейшую поддержку, и максимальное финансирование  всех научных разработок.  Образ одноглазой, горбатой  женщины, с вывороченными губами, протягивающей свои огромные руки-грабли прямо к его белоснежному воротничку, был ему вчера настолько омерзителен, что он бы не раздумывая подписал ей приговор, если бы нашел причину. Но причины не было. Более того, сам Грюнхаген, как главный специалист по местным дикарям,  во время еще довоенной экспедиции отметил, что она лояльна и обладает ценными знаниями, которые возможно могут пригодиться в будущем.  Эх, не надо было ему хвастаться в анкете, что знает финский и русский.
     Он так уже, привык к чистой тиши кабинета и четко выстроенному графику. К тому же он не ожидал, что придется тут, практически в одиночку общаться с  этими странными, угрюмыми людьми. Это раздражало его. К тому же, он умудрился подхватить чесотку, после одной из экскурсий в детский отсек местного лагеря. Всю неделю он истово мазался всеми доступными медикаментами. Инфекция прошла. Но небольшая  краснота  между пальцев, еще оставалась. Туда, в лагерь, его "любезно" пригласило местное  начальство, сразу по прилету.  Одичавшие животные!  Как они могли подумать, что созерцание немытых, больных детей может доставить ему  удовольствие? После этого, уже сидя в ресторане, он даже не смог в полной мере насладиться, поданной ему свиной отбивной. Ему мерещились дети, за  темным глянцем оконного стекла.  Казалось,  все они стоят там, на дождливой мостовой, и жадно смотрят прямо ему в рот.
     Фон Шлессер  достал из мягкой, черной папки, которую услужливо протянул ему водитель, хрустящий лист бумаги: " Так. Вот Они.  Последние. Смирновы. Петр, Мария. Он - лесник, жена не работает. Так. Что там еще. Двое детей. Иван, семи лет и Матвей – четырех. Всего четверо.  Ну, поехали…"
     - Ты видеть взрыв? – Фон Шлессер  грубо ткнул  аккуратно отполированным  ногтем прямо в грудь Петру Ивановичу.
     - Нет, господин, офицер,  - Петр вытянул руки по швам, заодно спрятав за широкие галифе обожженные ладони,  -  Мы же в протоке живем, нам до Ладоги два поворота. Слышать слышали, громко было. И зарево опять же, а взрыва самого – нет, не видели. А что взорвалось то?
     - Тебе  не положено знать! – Напыщенно  провизжал офицер.
     - Находить что-то необычное?  Ты! Говорить! – Он махнул своим белоснежным платком в сторону Марии. Та похолодела и больно сжала руку мужа.
     -  Говорить! – Он так близко подошел к Марии, что она  ощутила  не только, из каких продуктов состоял его дневной рацион, но и остатки запаха зубного порошка, которым с утра тот чистил зубы.
     - Нет, нет, ничего не находили, - Мария уверенно замотала головой. – Нет!
     В этот момент, из-за печки раздался протяжный стон. Мария обмерла, и инстинктивно прикрыла рот рукой. Офицер резко обернулся и что-то громко крикнул автоматчикам. Те, передернув затворами, бросились за печку.
     За печкой была дверь, ведущая еще в одну комнату. Посреди нее стояла большая, прямоугольная лежанка, заваленная ветошью и одеялами. В куче тряпья, лежал с закрытыми глазами худенький,  очень бледный мальчик, лет семи. В изголовье лежанки, были  разложены  испачканные сажей камни.  Их было три. Размером, каждый из них, был чуть меньше детской головы. 
     "Интересно, для чего они нужны? Греют голову ему что ли, безумцы? " – удивился Фон Шлессер.
     - Это сынок мой,  болеет он. Без сознания! Господин офицер, пожалейте. В бреду он! – Засуетилась Мария, пытаясь протиснуться вдоль стены к ребенку. Но офицер не пропустил ее.
     - О! Эти русские фрау! Какой глупый ты, лесник! – Офицер противно захихикал, указывая  пальцем в сторону подушки.  Хрупкий, белобрысый мальчик был совсем  не  похож, на своих  коренастых, черноволосых родителей. Мария опустила глаза.
     В памяти фон Шлессера возникли белые, мягкие плечи Гретхен. Интересно, как она там, без него? Вот ведь, существа! Надо же!   Такая  невзрачная карелка.  Живет в  глухом лесу. А ведь тоже умудрилась найти себе развлечение! Да что эта - даже та, вчерашняя уродина, и то призывно улыбалась!  А  что уж говорить о его красавице  Гретхен, в окружении целого подразделения свободных, молодых офицеров? Эх, надо было  сделать ей предложение, перед отъездом.
      Офицер пошло подмигнул Марии, и протянул руку, чтобы приподнять ветошь, накрывающую кровать. Он размышлял, стоит ли отражать этот факт в отчете. Голодные, оборванные дети, которых он видел в лагере, грубо вторглись в приятное общение с  Гретхен, в его голове. Фон Шлессер невольно поморщился. В конце концов, мальчишка  скоро сам сдохнет,  судя по его бледному виду.
      Он медленно потянул за простенькое одеяльце. Из-под  края одеяла, с той стороны, где стояли Петр и Мария, показался  какой-то  слишком гладкий остов лежанки, с легким розовымм отблеском.
     Петр положил руку на плечо жены, пытаясь хоть как то успокоить ее. Мария, все еще стояла, потупив глаза. Все тело ее дрожало.   
          В это время,  со двора послышались крики. Офицер отдернул руку и обернулся. Из коридора раздавались звуки возни. В дверь  втолкнули испуганного,  шумно  сопящего,  Матюшку.   Растолкав всех,  автоматчик пропихнул его вперед, к манерному офицеру. Голова  мальчика была вся в сене. Ожоги крапивы на лице, шее и руках превратились в ярко красную сыпь.  Растерявшийся от такого количества людей и громких криков Матюшка, не  найдя ничего лучшего вдруг прыгнул на кровать к уже лежащему на ней бледному мальчику и судорожно затряс его голову, разразившись  при этом, громкими рыданиями.
     -  Братан! Братан! – закричал Матюшка сквозь слезы, прижимаясь к единственному, близкому ему человеку, до которого смог дотянуться.
     - Это мой сыночек! – вновь заголосила Мария, простирая руки к офицеру,  - Пожалейте!
     - Дяденька! Пожалейте!  –  Матюшка, оторвавшись от постели  брата, вдруг бросился  в ноги к офицеру.
     Фон Шлессер,  отшатнулся, затем резко прижал к носу  свой накрахмаленный платок, и кинулся прочь из комнатушки.
     Протискиваясь мимо голосящей Марии, он остановился на мгновение,  и взвизгнув своим противным высоким голосом: " Плохой, русский матка!  Больной дети! Совсем больной!" –   быстро выскочил на улицу.
     Нервным шагом, он направился прямо к курятнику. Сердце Петра Ивановича в очередной раз больно сжалось. Через мгновение офицер вышел обратно,  вновь брезгливо обтер нос своим белоснежным платочком и быстро сел в  автомобиль, подав своим людям знак закругляться.
     Еще немного побродив по двору, и заглянув во все нехитрые постройки, автоматчики, вслед за ним, взгромоздились на свою рычащую технику, и убрались восвояси.
     Петр Иванович, облегченно выдохнул, хотя поведение офицера было ему и не совсем непонятно. Оставив возле постели больного, рыдающих Марию и Матюшку,  он отправился загонять в сарай испуганно разбежавшихся по всему подворью, птиц.
      В дальнем углу курятника, уткнувшись свернутой головой в опилки, лежала мертвая гусыня.  Из-под грузного ее тела, нелепо торчали красные, перепончатые лапы.   Крепкая, деревянная дверь загона, была  разнесена в клочья. В  стене зияла дыра.
     - От, ты! Гать худая! – В сердцах хлопнул кулаком по стене Петр. – Мария! Хватит там сырость разводить! Затапливай печку, будем гуся готовить!
     - Какого еще гуся? –  Удивленно спросила жена, высунув в  дверь, заплаканное лицо.
     - В яблоках, мать его! – он смачно сплюнул под ноги, и нервно принялся ощипывать,  совсем еще теплую, птицу.
 
                Глава 2
                "Опасные опыты"
     Осень 1942 года.   Полевая база" Аненербе". Карелия.
     Осеннее солнышко приятно погладило его по впалым, обросшим  щекам.   Он невольно зажмурил  глаза. Тяжелые,  воспаленные от недосыпания веки слипались, и казалось, уже никакая сила не может раскрыть их обратно. Как же хочется спать! Но нет! Надо закончить отчет, убрать инструменты, и тогда – с чувством выполненного долга, он будет спать целую вечность. Надо идти, действие препарата заканчивается, и он вот-вот проснется. Гюнтер тяжело встал со скамейки и стряхнул пепел, просыпавшийся на,  уже не первой свежести, медицинский халат. В этом уставшем, осунувшемся,  можно было с большим  трудом узнать  лощеного франта, приехавшего из Грюнвальда три месяца назад.
     Сегодня был выходной, и он мог находиться в лаборатории один.  Уже как два с половиной месяца,  ему редко удавалось подышать воздухом. Именно столько прошло с тех  пор, когда у него появился этот, случайно выбежавший из леса, прямо на  взвод охраны, объект. 
     Вот оно! Настоящее дело! Настоящее открытие!  Пока он тут один, специалист, это – его время! Он  должен провести как можно больше исследований. Пусть потом изучают его труды, берут за основу! Они! Кабинетные крысы, сидящие в белизне идеально отштукатуренных стен. Они! Которые не представляют своей жизни без чашечки ароматного кофе с кренделем по утрам! Наверное, ему дадут железный крест! А  эта шлюха - Гретхен, бросится к нему в объятия, и  крепко прижмется  всем  своим бесстыдным, сдобным телом.  И сам Гиммлер лично, будет благодарить его за службу, в головном  особняке на Пюкленштрассе. Он достал из кармана  кольцо, и потер его о халат. Черная поверхность заблестела, мистически отражая  сдвоенные молнии, в лучах солнечного света. Гюнтер одел его как положено, на безымянный палец левой руки. Кольцо  предательски болталось. Тогда Фон Шлессер перенес его на средний палец правой руки – там оно оказалось впору.
     Надо было закончить первый этап исследований сегодня. Завтра из лагеря  должны привезти первую партию  материала. И он, и объект должны быть в форме. Он просил брать помладше. Не старше семи лет. Чтобы не разбежались, и легче было справиться, если что. Объект был внутри бункера.  Боже, как он быстро растет!  За два с половиной месяца его масса увеличилась в три раза!  Он уже еле помещается в  клетке. Хорошо, что скоро привезут новую. Она будет больше, и крепче. Иначе  железные прутья  просто покалечат его.
     Гюнтер вошел в  прохладный полумрак пещеры, в которой располагалась его лаборатория. Открыл железную дверь, и щелкнул выключателем. Генератор не работал. Черт, опять поломка! Такое иногда случалось.  Надо бы позвать наладчика. Но до постов и бытовки с рабочими идти не менее получаса. Охрана стояла со стороны материка.  С воды, бункер надежно охраняли отвесные скалы. Ему было нужно всего полчаса, чтобы закончить. Он подставил под дверь камень, чтобы та не закрывалась,  и шагнул вовнутрь.
     Из глубины бункера раздался вздох,  похожий на стон. Гюнтер ускорил шаг. Время заканчивалось.
     В дальнем углу стояла довольно большая, крепкая клетка. Почти всю ее занимало серое, грузное туловище объекта. Голова его, с закрытыми глазами, была  неестественно запрокинута назад.  Из пасти торчали  трубочки зондов. Большие, мягкие губы сморщились, и безвольно свисали набок. Гюнтер вспомнил тот день, когда они встретились первый раз. Существо, тогда еще доверчиво смотрело на него сквозь прутья клетки  огромными, похожими на оливы глазами. В особый восторг его привел тогда как раз этот перстень, на пальце Гюнтера. Он даже облизал его, приветливо похрюкивая, обслюнив при этом рукав. Как будто, изображение на перстне было ему хорошо знакомо. Тогда, он еще не знал, что  пожертвует себя науке, и, конечно же, рейху.  Емкость  уже  почти наполнилась. Можно было прекращать процесс. Гюнтер закатил рукав и ловко просунул руку сквозь прутья решетки.
     По всему телу объекта, вдруг прокатилась волна дрожи.  Он дернулся, резко замотал головой и, с ревом выплевывая изо рта трубочки, рванулся вперед. Гюнтер быстро отдернул руку, и почти уже вытащил ее наружу. Но большой, серебряный перстень, со сдвоенными молниями,  зацепился за прутья решетки. Гюнтер фон Шлессер  увидел прямо перед собой огромные, влажные глаза, и не прочитал в них, уже так привычных за это время, боли и отчаяния. В них была  лишь ярость.

                Глава 3
                "Путешествие"

     Наши дни.  Шхеры Северной Ладоги. Карелия.               
     Машина повернула с асфальта на проселок, и ее резко затрясло на ухабах.
     - Да, елы-палы! Сейчас колеса тут оставим! – громкий крик Игоря разбудил мирно спавшую на заднем сиденье Светочку. Еще раз, громко чертыхнувшись, он  высунул голову в окно, чтобы проверить благополучно ли повернул, следующий за джипом прицеп, с красивым желтым катером.
     Светочка открыла глаза,  и томно потянулась: «Долго еще?».
     - Километров тридцать, блин,  не меньше! - Игорь  посмотрел на лобовое стекло. На нем за последние десять минут возникла целая братская могила. Насекомых было так много, что ему даже пришлось включить дворники.
     "Ничего себе тут живности сколько! Хорошо, если бы Светка, репелленты взяла!" – Он усмехнулся, представив себе, как гламурная, пухлогубая Светочка, будет рассекать, по  комариному раю, в своих бикини и парео.  Наверное, все магазины за эту неделю обегала в поисках нарядов. Он же не сказал, куда конкретно они едут. Только о том, что это будет поездка на его новом, шикарном катере на природу.
     Вообще  то, он собирался в эту поездку с отцом. Хотел отметить с ним свой двадцать восьмой день рождения.  Когда то он очень любил праздновать дни рождения. Но в день, когда ему исполнилось четырнадцать – умерла мама. Перед этим она долго болела. С тех пор он не отмечал этот день, и не принимал поздравлений. Просто отключал мобильник и сидел дома один. Это был первый раз, за эти годы, когда у него возникло желание вспомнить про свою дату. Но, видимо не судьба. За неделю перед отъездом, они сильно поругались. Пришлось поменять планы, и пригласить с собой  эту Светочку  из экономического.  Ну, хорошо еще,  что хоть не секретаршу – а то вообще бы была классика! Про день рождения он ей, конечно, ничего не сказал.
      Светочка, страдала совершенно параноидальной, по мнению Игоря, заботой о своей внешности. Когда он просыпался, она всегда уже была при полном параде и с прической. Наверное, она вообще не спала, когда  пару раз оставалась у него - всю ночь наводила марафет. Иногда, ему даже хотелось засунуть ее голову под кран, посреди дня, прямо на работе, чтобы посмотреть какая она на самом деле.
     Странно, что раньше он ее вообще не замечал, хотя она говорила, что работает  в фирме уже около года.  Пару месяцев назад, ему срочно нужен был отчет от экономистов.  В последнее время сделки заключались одна за другой – голова шла кругом, времени ни на что не хватало. К тому же ему вдруг захотелось увидеть ту, рыженькую, в очках.   Что-то она давно не появлялась на их этаже со своими тупыми вопросами, типа: " А почему больше половины стоимости товара клиенты платят не нам, а в какой-то оффшор?".
      Святая простота! А  однажды, без всякого повода, она зачем то принесла ему пирожки с капустой.  Коллеги долго перемигивались.  А пирожки те за вечерним чаем, потом "на ура" пошли. Вку-усные! А тут, больше месяца ее не было видно.  А он и не спросил,  как ее зовут. Может, уже уволилась? Он  протянул руку к двери с надписью – "Отдел экономики и развития". И вдруг – удар молнии! По коридору, плавно покачивая красивыми бедрами,  вся залитая лучами офисного света, в его сторону шла сама  Мерлин Монро! Только на современный лад. Загорелая.
      Забыв зачем пришел - он сразу пригласил  ее на свидание. Она сразу и согласилась. Все просто. Он убеждался в этом все больше. И зря отец, похлопывая его по уже появившемуся  небольшому животику, намекал, что надо бы в спортзал, а то девушки любить не будут. Ерунда! Сейчас любят вовсе не за это.
     Отец.
     Игорь вновь вспомнил последний разговор.
     Он так хотел похвастаться катером. Давно, еще в детстве, они ездили в Карелию всей семьей. Тогда еще, была жива мама. Но отец, бывший морской офицер, узнав, что Игорь купил вместе с катером и права на него, наотрез отказался.  Еще и ругался.  Дескать, нечего и соваться в Ладогу без знания навигации и все такое.  Игорь искренне не понимал - зачем делать лишние телодвижения? Ведь все и так уже изобретено, и надо, всего лишь, нажать на  нужную кнопочку, дорогостоящего "дивайса".  Несмотря на ссору, отец, все же умудрился впихнуть ему на прощание большую папку с бумажными картами Ладоги,   какой-то  пыльной литературой по мореплаванию, и свой старый, спальный мешок, из гагачьего пуха. Игорь, конечно, все это благополучно оставил дома. Разве что мешок, все еще валялся на заднем сидении, не выброшенный в спешке.
     Ну, пришел он, честно, на эти курсы  в ГИМС.   Тридцать  потных мужиков, в жару, в душной комнатке, прилежно строчили, под  диктовку, конспекты об отстойчивости судна,  и  способах ориентирования по звездам. И так три месяца, пять раз в неделю.  Зачем это?  У него на катере современный  навигатор! Зачем, часами шуршать бумажными картами? Ввел название – и вперед. Стареет, наверное, отец.
     Может и хорошо, что он не поехал. Начал бы  "грузить" его, что типа пора жениться.
 Или стал бы нести всякий бред, поучать по мелочам.
      Что-нибудь из серии: "Как разжечь костер без спичек". При всем уважении к отцу,  Игорь не понимал,  чему такому  его, преуспевающего  бизнесмена, может научить человек, который второй месяц, не может настроить в  своем телефоне ММС-ки.
     Отдохнет и без него. Не хочет, как хочет.
     - Ну как ты, Свет? – Игорь обернулся к Светочке.- Не сильно растрясло?
     - Да нет,  - Светочка начала судорожно поправлять слегка растрепавшиеся в дороге, соломенно-белые волосы.
     "Маньячка", – покачал головой Игорь и уставился на дорогу.
                ***
     Светочка зевнула и посмотрела в окно. По краям дороги стоял добротный сосновый лес,  с пушистым, зеленым подшерстком северного кустарника. Среди  стволов, как таинственные великаны возвышались огромные камни. Слева за деревьями виднелся просвет, наверное,  там был обрыв. Скалистая Карелия,  как  ярким,  дорогим ковром покрытая мхами, все больше  нравилась ей.  Несмотря на утомительную, многочасовую дорогу – она была  рада тому, что попала сюда.  Светочка достала пудреницу.  Ее зеленые глаза  слегка опухли от сна. Бросив быстрый взгляд в сторону Игоря, она быстро припудрила, начинающие проявляться  от жары,  веснушки. Надо, чтобы все было  безупречно. Внешность для Игоря – очень много значит. В этом  Светочка даже не сомневалась.  Игорь очень нравился ей, и она втайне мечтала о том, как будет ждать его  по вечерам с работы, уютно устроившись на широком подоконнике огромного, полукруглого окна его кухни.
     Она ласково посмотрела на спутника.  Идеально постриженный  затылок.  Темные, похожие на вишни глаза, через тонкие стекла очков, казались немного грустными. Светочке нравилось в нем абсолютно все. Даже его некоторая медлительность, и привязанность к мелочам, казались ей милыми. Она была счастлива, что они проведут вместе несколько дней.  Вчера он даже пытался научить Светочку  управлять катером. Ученица из нее получилась никакая.  Каждый раз, когда она давила рукой на ручку газа и катер задирал нос – Светочка кричала от ужаса, и закрывала лицо обеими руками. Но где какие кнопки, и в каких отсеках спас средства, она, на всякий случай, запомнила.
     - Не сильно устала? – Игорь обернулся назад, широко улыбаясь. Свежий воздух начал положительно действовать на измученную городом нервную систему.  - Сейчас такие места начнутся - закачаешься!
     Светочка кивнула и открыла сумочку, чтобы убрать зеркало. Машина подъезжала к лесной развилке.
     - Ч-черт! – Игорь резко нажал на тормоза. Машина  сильно дернулась и застыла на месте. Светочку, уже давно отстегнувшую ремни, сильным толчком бросило между сидений. Она больно ударилась коленкой о пластмассовую консоль.
      На  лесной перекресток,  на огромной скорости, прямо им наперерез,  выскочил старый, черный "Мерседес".
     Было слышно, как железо днища глухо громыхает о кочки.
     - Эй, ты! Чего, правила не надо соблюдать тут, в лесу? Я у тебя справа, между прочим! – громко закричал,  открыв окно Игорь.
     Мерседес на секунду остановился, душераздирающе взвизгнув тормозами.
     Из двери показалась рука в татуировках, и загорелое лицо мужчины в темных очках.
     - Правила, говоришь? – Он откинул со лба выгоревшие, слипшиеся волосы.
    - Игорек, поехали, поехали! – испугалась Светочка.
     - Извините, все нормально! – она закрыла окно и затормошила Игоря – Ну  пожалуйста, езжай же! Видел – у него татуировки! Наверное,  уголовник какой-то!
     Игорь покачал головой и нажал ногой на газ. Машина громко заурчала и повернула налево.
     - Нет, ну зря ты меня остановила! Я бы с ним разобрался! Ишь ты, борзый какой! – Игорь нервно стукнул по рулю своего новенького Киа  –  Нет,  ну ты видела? Машина  у него, развалится вот-вот!
     - Да? А я думала Мерседесы хорошие машины, - удивленно протянула  Светочка.
     - Что? Хорошие? – загорячился Игорь, -  Да у нас, в Питере, за такие  еще приплачивают,  чтобы в утиль взяли!   Подумаешь,  Мерседес у него! "Мрачная роскошь рейсхканцелярии", а не машина! И, главное – выступает еще!
     -  Да, да, - с готовностью согласилась Светочка – Ты молодец! Это я виновата, что не дала тебе поругаться, вот ты бы его точно на место поставил.
     Она была безумно рада, что они  уже едут совершенно в противоположную сторону от этого неприятного происшествия.
               
               
                Глава 4
                "Петрович"
     Последний раз подскочив на ухабе,  машина остановилась.
     На  полянке, на краю фьорда, окруженный с трех сторон лесом, располагался небольшой  деревянный домик с надстройкой,  и еще несколько сарайчиков.
     Навстречу им, улыбаясь, вышел загорелый, коренастый мужичок с маленькой, темной с проседью бородкой.  Лет около  шестидесяти, или чуть больше.  Хитрые, черные глазки приветливо посмотрели на прибывших туристов.
     -  Ну, здорово, мужики!  Ой, прощения просим, и барышни, конечно,  - он неловко затоптался на месте.
     -  Давно вас жду, вот и банька уже готова! –  мужичок,  протянул Игорю руку.
     - Здравствуйте! Матвей Петрович,  я так понимаю? – Игорь вежливо ответил на рукопожатие.
     - Он самый, можно просто Петрович, чего уж там. Проходите в дом, располагайтесь, вот чайку сейчас попьем с дорожки. – Петрович не по стариковски, легко, подхватил  сумки.
     - А-а, комары!!! Игорь, дай скорее репеллент! – вскрикнула Светочка, стряхивая со стройной, загорелой ноги  целую стаю мошек.
     - Ты бы, доча, одела бы  штаны какие-нибудь, длинные. Тут у нас, на берегу загорать никак нельзя, зажрут, ироды. И не спросят, как и звать. Штаны то, есть?  Аль свои, какие дать?- хитро ухмыльнулся в бородку Петрович.
     - Не нужно, спасибо, - Светочку уже перестала радовать красота пейзажей вокруг. Перспектива провести несколько дней в тридцать градусов жары в куртке и в кургузых штанах Петровича ее никак не устраивала.
     - Да шучу я!  Доча! Возле дома  нет их, комаров то. Не боись! – рассмеялся Петрович. Они уже  подошли к домику. Светочка  сразу поднялась наверх, в спальню, чтобы привести себя в порядок после дороги.
     - Петрович!  А что это у тебя? Плитка? – Игорь на кухне с интересом рассматривал гладкий, блестящий прямоугольник  цвета "розовый металлик", на котором стоял старый, облупившийся чайник.
     - Ой, горячая! - Игорь отдернул палец, схватившись за ухо. -  Где раздобыл то, в такой глуши?
    - Так это,- замялся Петрович, - брат, из- за границы прислал. – Он взял  из угла топор – Пойду,  в лесу дровишек вам нарублю. Костер то будете жечь вечером?
     - А чего у тебя, поленницы, нет что ли?  – удивился Игорь
     - Не-а, а зачем она? – Лес ведь вокруг -  пошел да срубил сколько надо. - Петрович легко пошагал к лесу.
     -  Вот  дает!  А если дождь или еще чего? Странный дед какой-то!  Но судя по плитке, металлокерамической,  технику современную уважает – это хорошо.
      Игорь достал из сумки манерную  сигару и блестящий специальный нож.  Ему вдруг захотелось почувствовать себя этаким заевшимся  европейским  путешественником. Закурить сигару и еще раз  ленивым взглядом окинуть блестящий на солнышке бок своего небольшого, но очень стильного "Кронлайна".  "Так, спички то, есть тут у деда?" - Игорь пошарил по кухонному столу. В руках у него оказался маленький  прямоугольный предмет. О! Вроде зажигалка. Интересно, как она работает? Или не зажигалка это?  Предмет, вначале показавшийся металлическим, оказался в руках совершенно невесомым. Странная штуковина...
     "Наверное, это тоже брат ему прислал. Думает, что тут в лесу это крайне необходимо", –  Игорь ухмыльнулся, -  Видать,  на распродаже, в нагрузку к плитке давали.  Да, какая то  действительно непонятная штука.  Дед, наверное, и сам не знает что это такое". – Игорь с удивлением разглядывал совершенно гладкий, прямоугольный,  брусок, в котором не было и намека на полезность. " Может ножи точить?" - он положил предмет обратно, и начал осматривать кухню.
      Вроде бы, обычная,  финская,  деревенская кухня.  Занавесочки,  лавка, книжная полка. Интересно, что читают нынче в глуши? Игорь сдул пыль с корешков. Ничего себе! Физика, Химия, Высшая математика, Радиоэлектроника. Однако! На книжной полке стояла старая фотография в деревянной рамочке.  Игорь подошел поближе и встал на цыпочки. На сильно засвеченной  карточке, были изображены мужчина и женщина, оба в какой-то необычной, расшитой  одежде, и смешных головных уборах. На мужчине была шапка, как у Деда Мороза, а на женщине что-то типа  тюбетейки с длинными, широкими завязками, приделанными к ней в районе ушей.  Рядом с ними -  два мальчика. Один, судя по черным глазам – Петрович. Лет двенадцати, наверное.  Другой  мальчик лет семи, не больше. Очень худенький, и вроде бы даже, белобрысый.  Фотография была сильно засвечена.  Изображение   нечеткое. Это, видимо, и есть  брат,  что сейчас за границей. Не зря, видать умные книжки изучал.
     "Ну вот, прямое доказательство того, что ученье – свет" – подумал Игорь.
     Наконец, вернулся Петрович.   Потопав сапогами, чтобы стряхнуть сосновые иголки, вошел, и положил топор к печке.
     - Это твоя семья, Петрович? – спросил Игорь,  - Тот утвердительно кивнул: «Ага, отец   на камень, что возле дома,  фотоаппарат поставил – и снял. Жаль, плохо получилось.»
     -А давно снято?
     - Да в пятидесятом, никак,  году,  – Петрович грустно посмотрел на фотографию.
     - Так давно? Да ладно!  А сколько же тебе сейчас лет? – изумился Игорь.
     - Так, это… Семьдесят шестой вот пошел.
     - Ого! – Игорь даже присвистнул – вот это да!  Вот это экология!
     - Да нормально, - Петрович пожал плечами – Вот мамка моя, год назад только померла – девяносто восемь годков было. До последнего дня все банки с соленьями закатывала, да пирожки пекла. А я на станцию ездил – продавал. Так и кормились.  А сейчас чего, я пирожки печь не умею, пришлось  вот туристов - вас то есть, привечать. Так что мы не опытные в этих делах. Не обессудьте. Коли что не так – сразу говорите, поправимся.
     - На станцию?  Так это километров шестьдесят по ухабам. На чем ездил то? – Игорь изумленно посмотрел на деда.
     - Да,  это…было на чем, - дед нервно забегал глазками, и, шмыгнув носом, поторопился к двери.
     Игорь поискал глазами камень. Возле самого дома ничего не было. Зато почти на краю скалы, в отдалении, за елкой он увидел странное сооружение. Игорь подошел поближе, чтобы разглядеть его.  Большущий, почти белый, треугольный камень, был размером с авто. Под ним располагались маленькие,  похожие на колесики от детского паровозика, еще три камня  округлой формы. Они были не такими белыми, как тот, что сверху. Казалось, что они покрыты гарью.  От их наличия,  массивное сооружение казалось очень забавным и трогательным.  Как будто сейчас пустится в пляс, на своих  поджаренных колесиках-камешках. От него, через весь участок Петровича, в сторону леса, шел заросший травой, след от волочения. И в лесу, в той стороне, была старая просека. " Интересно кто же мог тут, в лесу, притащить откуда-то такую махину? Да еще и поднять камень на такой хлипкий постамент. И главное - зачем?" – искренне удивился Игорь.

                ***
     Вечером они втроем сидели у небольшого костерка, возле дома, и жарили сосиски на углях. Светочка, завернувшись почти с головой в клетчатый плед, источала из него смрадный запах репеллентов.
     - Доча! Да, нет тут комаров! У протоки – да, зажрут, это точно! А тут - нету их!  Ну, правда! – Петрович попытался откинуть уголок Светочкиного пледа, но та резко завернулась обратно.
     - Да она боится! Даже если один укусит за нос, и след останется - не переживет! – засмеялся Игорь. Светочкина паранойя уже веселила его.
     Он торжественно достал из сумки бутылку коллекционного, красного вина.
     - «Риоха» - 98-го года! – голос Игоря зазвучал, как на престижном аукционе.
     - Может, это, чего покрепче, на природе то? У меня вон самогонки нагнано – не желаете? – услужливо предложил Петрович.
     - Нет, спасибо. Не хватало только тут отравиться  " паленкой", – Игорь манерно вдохнул из пластикового стаканчика терпкий запах Риохи.  "Интересно, где тут этот букет все находят?" – подумал он, и медленно, морщась, выпил красную, тягучую жидкость.
     - Ну чего это… сразу отравиться-то… Нормальная самогонка! Проверенная! Ну не хотите, как говориться – не надо,  – обиженно пробормотал Петрович, помешивая угольки в костре.
     - А что,  Матвей Петрович, Снежный Человек не живет в этих местах? – поинтересовался Игорь , чтобы как-то снять возникшее напряжение.
     - Какой еще Снежный Человек? – сразу заволновался старик – Нет тут никого. Только нерпа ладожская. Вы, вот купаться, если  вечером вздумаете  где  – песни пойте, или разговаривайте громко.
     -  Это еще зачем? – изумился Игорь.
     -  Ну как,- Петрович хитро сощурил глаза – Нерпа то нынче наглая пошла – улов, прямо из судков тащит! Снасти рвет, лень  самой то охотиться. Так рыбачки то местные дюже злые на нее!  А внешне она больно уж на людей похожа  -  глазастая!  Неровен  час,  пловца за нерпу примут. Да  не разобрав,  веслом  по голове и у… –  дед опасливо покосился, на сделавшую страшное лицо Светочку.  – Короче, получить можно сильно.  А потом уже будут ли разбираться – чего это нерпа так  ругалась, когда ее по голове били? Народу то мало тут – на нашей стороне вообще никого.
     -  Ну-у, это же скучно так жить!  Одному в глуши. А так бы, телевидение у вас все время гостило, репортеры.  Продукты привозили, да и напитки поцивильнее, чем Ваша эта самогонка, – подала голос Светочка из своего клетчатого укрытия.
     - Да на черта мне сдалось ваше телевидение! – еще больше забеспокоился Петрович – Вон, я читал прошлый год  в журнале. Нашли в тайге одну семью - Лыковых. Стали к ним приезжать, телевидение там, из газет люди. Так,  почитай  всех уже в могилу свели, своим вниманием! Одна Агафья осталась, да и то болеет, говорят.  А не трогали бы их – может,  по сию пору, все были бы в целости.
     - А Ваша семья давно здесь живет? Чем родители занимались? – похоже, Светочка решила собрать досье на старого отшельника.
     - Давно, и отец тут жил, и дед.  Отец лесником был, мать по  хозяйству.  Перед войной, отец ногу сильно повредил на охоте – в расщелину провалился. Дали инвалидность, в армию не взяли. Когда финны снова  пришли – они его так лесником и оставили.  И мы тут, при нем, остались с матерью.
     - Матвей Петрович, а что это за камень такой забавный у вас на самом краю скалы стоит? – вспомнил Игорь, про свою вечернюю находку.
     - Этот камень называется  СЕЙД, - Петрович важно поднял палец кверху. -  Вы с ним аккуратнее. К ним с уважением надо.  Он, считай, чуть моложе, чем сама матушка-Земля!
     - А, как Вы  его на маленькие камешки поставили? Чем? И для чего он?
     - Никто его никуда не ставил. Он сам пришел к нам. Раньше он в другом месте был  – на острове. Там жил когда-то старый НОЙД  –  шаман, по-вашему. Никто не знает,  откуда он там взялся – но все, кто эту землю завоевывал – уважали его и боялись. Он никому вреда не причинял – и они его не трогали.   Давно умер. Лет двести назад,  – Игорь и Светочка удивленно переглянулись.
     -  А прадеды мои, вроде как, взялись камень тот беречь. – Петрович, откинул палочкой из костра чадящее полешко,  -  Это –  особенный  Сейд.  Белый.  В нем,  живут духи  предков.
     - Кто? – Игорь,  даже поперхнулся "Риохой! – И зачем они там живут? – с легкой усмешкой  спросил он. Игорь терпеть не мог, всякие такие  антинаучные сказки.
     - Ну как зачем? – Петрович, сделал вид, что не заметил улыбок на лицах гостей, - У человека век короткий. Не все успевает увидеть, постичь, и по наследству передать. А камень общее знание хранит,   когда надо может помочь, направить.
     - А когда надо?   - Игорь продолжал снисходительно улыбаться. Забавный старик!
      - У мужчины  вешки поворотные в жизни есть, когда он выбор свой должен правильно сделать.  Первая – в семь лет,  потом, в двадцать восемь, и  последняя – в сорок восемь.  Древние считали, что в дни, когда возраст этот наступает – лучше ночь возле Белого Сейда провести. В одиночестве.  Все так делали – и отец мой, и дед.  И брата отец повез, когда его седьмой день рождения настал. Только вот не повезло ему.
     - А что случилось? –  огонь, осветил красивое лицо Светочки.  В широко открытых глазах был неподдельный интерес.
     В тот день, -  продолжал Петрович,  - на Ладоге  случился сильный взрыв. Что-то упало в воду. Остров весь огнем пылал.  Белый Сейд – вдребезги разнесло.  Да и братишка пострадал. Остались   только эти вот камешки. Отец мой собрал их, и сюда привез. А через какое то время  он   снова  появился, на своем старом подпоре. Прям вот так вот, с утра встали – а он стоит тут.  И деревья все в лесу переломаны, в его ширину. Так что, мне и ездить никуда не пришлось, как время пришло. Тут он.  Жаль только, мне  везти некого – детишек  нет у меня, -  Петрович грустно посмотрел на пламя костерка.
     - А у брата Вашего?
     - И у него нет.
     - А это, у какого народа так принято? Ну, с камнями детей оставлять?
     - У Саамов.
     - А Вы - Саам? – все не унималась любопытная Светочка.
     -  В паспорте "русский" написано было, когда графа такая в нем была.  Но отец говорил, что среди предков и саамы были, их еще лопарями называли.  Вообще,  отец мой людей на породы не любил разделять. Разве что, так, для сохранения традиций.  И нам не велел.  Все по одной земле ходим. Значит все одинаковые.
     Сам  то, как  узнал, что из Ленинграда деток по Дороге жизни увозят – спасают, значит, от голода -  наладился  через финские и немецкие посты, время от времени,  туда через озеро ездить - дежурить.  Очень  он детишек любил  - всем им пытался помочь, чем мог. Там,  ежели,  машина в полынью уходила - колонне  нельзя было останавливаться.  Даже если кто тонул,  не останавливались - приказ! А он их вытаскивал – кого мог, и к  нашим санитарным палаткам отвозил, в Осиновец.  Много жизней  спасенных на его счету…
     - Так до Дороги жизни то еще пол - озера отсюда проехать надо! – Игорь, уже   не в первый раз,  испытал непреодолимое желание поставить «старого вруна» на место - Как же он, блин!
     - Да аэросани у него были –  снова складно отпарировал Петрович.
     Игорь только головой покачал.  Эти аэросани, если даже они и были – в самом Ленинграде бы слышно было!  А  уж, чтобы через посты незаметно проскользнуть – об этом и речи быть не могло!  Ну чего связываться со старым то человеком.  Видать,  хочется ему отца героем помнить.  Его право – им то чего! Послушают – не развалятся. Его папа тоже, бывало, как начнет "байки" травить – не остановишь.
     - Матвей Петрович, а  у женщин, во сколько лет такие "вешки" поворотные бывают?  Ну, когда изменяться можно? – поинтересовалась Светочка.
     -  А, бабы, - Петрович вежливо кашлянул в кулак – женщины, то есть – уже готовые рождаются.  Надо только мужа правильно выбрать, да  детишек  рожать. Не спорить с природой то.  А сами они от рождения и до смерти одинаковые.
    - Ага, - язык Игоря уже немного заплетался –  Если, стервой,  родилась – так ею и умрет!
    - Ну что Вы ерунду говорите такую! – Светочка обижено посмотрела на них. – Что же, женщины  совсем, что ли, не изменяются?
    - Ну почему же! – Петрович хитро сощурил глаза – Меняются! А как же! Вначале,  титьки маленькие. Потом,  такие большие, красивые  вырастают. А   к старости все  обратно сморщивается. Очень даже меняются!
     Игорь откинулся на траву,  и громко захохотал. Петрович, тоже трясся от смеха, похрюкивая в бороду.
     Светочке, перестал нравиться разговор.  Отряхнувшись, от  сосновых иголок,  она встала, и, надувшись, побрела в сторону туалета, одиноко стоявшего на краю поляны.  Через какое-то время, из леса,  со стороны, куда ушла Светочка,  послышался громкий гул.
     - Эх ты! Чтоб тебя!  Сейчас приду.  –  Дед, перестав смеяться,  резко вскочил.
     - Это что? – заволновался Игорь.
     - Не боись! Это – птицы шумят. Птицы лесные. Все нормально. – Петрович быстро посеменил в ту сторону, откуда все еще раздавался шум.
     "Неправильный он какой-то. Живет вроде  один, в лесу, а не собаки у него не кошки. Странно все это…"- подумал Игорь.  " Да, черт с ним! Завтра та-акую поедем красоту смотреть! Не до   дурацких мыслей будет!  Да, и Светка, завтра,  начнет  свои купальники демонстрировать. Или наоборот, все снимет!" – Игорь мечтательно закатил глаза,  представив голую Светку на фоне  своего шикарного катера. –  Красота какая! Картинка, как в рекламе – "Жизнь американских миллионеров".– Он втянул воздух, и ему показалось, что он уже слышит, томный аромат парфюма,  приятно смешивающийся с запахом новой, кожаной обшивки.
     Истошный женский крик оборвал похотливые мечтания Игоря. Он вскочил, и бросился по тропинке вслед за Петровичем.
                ***
     Еще в туалете, Светочка услышала рядом  гулкий, странный вой, затем со стороны фьорда затрещали кусты. Стало как-то неприятно. Может волки?  Она перестала дышать и посмотрела в щелочку – никого не было.  Она постояла еще немного. Было тихо. «Наверное, птицы» - подумала Светочка, и смело шагнула на тропинку.  Вдалеке мерцал костер. Она быстро направилась к нему. Ей вдруг показалось, что кто-то смотрит на нее из  глубины леса.  Светочка ускорила шаг. Быстрее, еще быстрее! Какая-то  большая тень мелькнула среди кустов. Опять все затрещало, потом снова раздался гул. Где-то совсем рядом зашевелились  ветки. Светочка ускорила шаг. Ей уже стало не хватать воздуха, и  перехватило горло. Собрав последние силы,  она закричала.  Неожиданно, из темноты, прямо на нее выскочил человек.
     - Петрович, блин! Разве можно так неожиданно из кустов выскакивать? У меня чуть инфаркт не случился! – Светочка схватилась за сердце похолодевшими руками.- «Вот старый маньяк!»- подумала она: «Живет тут один в лесу - совсем одичал!  Бр-р-р! Надо уже спать идти, а то напьются вконец оба!  Скорее бы завтра! Уплывем,  вдвоем на острова!»

                Глава 5
                "Камень"

     Светочку сморило в тот самый миг, когда ее красивая головка коснулась  цветастой наволочки.
"Дитя мегаполиса. Наверное, получила кислородное отравление", - усмехнулся про себя Игорь. Ему не спалось.
     Белый камень  на берегу  был хорошо виден из их окошка.  Сверху он чем-то был похож на гигантского, бегущего дикобраза.  Он чем-то притягивал к себе Игоря.
     Он понимал, что   история с камнем -  всего лишь, красивая сказка. Но она понравилась ему. Выпитая по случаю Риоха, и предстоящая дата, настраивали на мистический лад.
     Ему вдруг захотелось его потрогать, прикоснуться щекой к шершавой поверхности. Интересно, а он холодный, или теплый?
     Игорь заботливо накрыл простыней загорелые плечи  Светочки. Она что-то смешно пробормотала во сне, и перевернулась на другой бок. Затем, зачем то, видимо машинально одел очки, и вышел на улицу.
     Луны  не было видно, лишь в тоненькой ниточке, парящей в небе, угадывались ее очертания. Завтра должно быть новолуние.
     Игорь осторожно шел по тропинке к краю фьорда. Загадочный  камень был все ближе, ближе.
                ***
     Первый утренний лучик,  который еще секунду  назад робко выглядывал из-за горизонта, вмиг окреп, и  бесцеремонно начал прожигать тонкую кожу век, сквозь стекла очков.
     Игорь, ослепнув от внезапно нахлынувшего на него утра, замахал спросонья руками,  пытаясь отбиться от щекочущего, назойливого  гостя. Белый камень,  прижавшись  к которому, он проспал всю ночь, оставил на лице рельефные полосы. Камень оказался очень теплым, и судя по проведенной на нем ночи,  даже удобным. Игорь спешно вскочил, отряхнулся, и пока никто не видел его, пригнув голову, на цыпочках побежал в сторону дома.
     Светочка сладко спала, раскинувшись на цветастой кровати. В комнате приятно пахло сеном, которым были набиты подушки. Игорь тихо разделся, и юркнул, под нагретую ее роскошным телом  простынку.
                Глава 6
                "Чаечный остров" 
     Утром, наскоро собравшись, и позавтракав, они упаковывались в катер.   Ярко-желтый,  красавец - «CROWNLINE», с шашечками на борту, сверкал на солнце. Белая кожа сидений слепила глаза.
     У катера был мягкий  черный верх, как у кабриолета. Сейчас он был свернут, и лежал в носовом отсеке. Новенький, еще не распакованный спиннинг «Гарри Лумис», также был предметом, которым очень хотел похвастаться, перед отцом,  Игорь.
     Петрович, опираясь на сачок для рыбы, внимательно смотрел на долгие, слегка суетливые, сборы Игоря в дорогу.
     - Ну как, Матвей Петрович? Нравится катер? –  спросил, проходя мимо с сумкой, Игорь?
     - Да, нарядно, конечно, но бесполезно, – Петрович звонко шлепнул на шее назойливую мошку.
     - Это еще почему? – обиделся Игорь.
     - Шумный, яркий, и рыбу распугаешь, и ненужный интерес к себе вызовешь. А кресла белые ночью надо брезентом бы прикрыть. А то, если у берега встанешь - со всего озера мошка к тебе ночевать прилетит, как на фонарь. – Со знанием дела рассуждал Петрович.
     Игорь нервно забросил последние пожитки и оттолкнул катер от берега.
     - Ладно, поехали. До свидания! – ему не хотелось слушать больше ничего про мошку, особенно при Светочке. Вот ведь, жук, Петрович этот! Сам-то, небось,  просто завидует!
     - Это, Игореха! Ну, ты чего так всполошился то? Я тебе еще хотел сказать! Вы  на Хонкасало   рулите! Там рыбачки все по островам стоят – не скучно будет, хоть и немного народу  –  а все-таки лучше,  когда живая душа рядом. Да и красота там!  На Север не суйтесь! Давеча, в поселке, рыбаки поговаривали, что "лихие люди" возле тех мест появились – на островах. Оружие вроде немецкое ищут да металлы какие-то.  Да и знаки "радиация" там раньше стояли.   Сейчас- то пусто – нету никого.  Да и рыба там не клюет.  Слышь,  Игоре-е-еха!
     Катер, тем временем,  уже отнесло на глубину.
     Игорь  раздраженно отмахнулся, от не оценившего его приобретение, старика, и завел мотор. Тот громко заурчал, нарушая привычную, вековую тишину шхеры. Птицы в лесу, всполошились, и подняли  беспорядочный  крик. На середине протоки Игорь резко нажал вперед ручку газа. Катер встал на дыбы, страшно завыл – и, вдруг, мягко опустился в воду. Игорь  добавил скорости. Шум двигателя стал  тише. Судно быстро глиссировало по поверхности. Казалось, что катер летит над водой.
     Петрович, смотря, вслед удаляющемуся катеру набожно перекрестил воздух: "Спаси и сохрани, дураков  неразумных". Затем быстро повернулся, и пошел вдоль берега к донкам, поставленным с вечера. Через пару шагов он поскользнулся, и чуть не упал в огромную, мокрую яму с неровными краями. Еще через пару метров он увидел  несколько таких же.
     - Екарный Бабай! Сколько раз говорил, чтоб твари этой, тут, не было! Ишь! Навязался! Не отвадить  никак! Зараза такая! И так, тут все что можно, уже сожрал! Еще и все донки мне  переломал! А ну, кыш к себе! – в сердцах причитал на всю шхеру Петрович.
     Огромная, увесистая туша вздрогнула, и шумно вздохнув, соскользнула в прохладную воду шхеры, подняв после себя мини-цунами.
     -Вот, Гать худая!  - Продолжал кричать Петрович, отряхивая с одежды потоки воды.
                ***
     - А что, Петрович, такое страшное сказал про радиацию? –  Светочка потеребила Игоря за рукав, стараясь перекричать шум двигателя.
     - Ерунда! Сейчас. Загружу  в  "навигатор "  остров, про который он вчера  говорил, что красивый.  Как его? На Х…- Игорь водил пальцем по плоскому экрану, периодически поглядывая вперед, чтобы "вписаться" в причудливые изгибы шхеры.
     - Ты что, не записал? – Светочка округлила глаза.
     - Блин, Света, ты думаешь тут на "Х" много островов? А, вот вроде он! Хап…Хапасаари, он  что ли?  Похоже он. Непроизносимое название. Игорь нажал "Выбрать" и захлопнул крышечку панели управления. – Все, едем!!! Ура!!! Путешествие началось! Держись!
      На выходе из длинной, извилистой шхеры, Игорь  так круто заложил катер в  правый поворот,  что Светочка плюхнулась ему на колени. Они весело засмеялись, и Игорь сделал музыку еще громче.
                ***
     Зрелище свободной Ладоги было настолько прекрасным и величественным, что какое то время ехали молча, наслаждаясь открывшимся видом. По местным меркам, был  штиль.  Даже без ветра, легкая волна всегда присутствует на озере. Вода на горизонте сливалась с небом – все было такое безграничное, прозрачное, и в то же время насыщенное некой удивительно сильной энергией этого, без сомнения, живого организма, по имени Ладога! Дух захватывало!
     - Да, недаром заграничные яхтсмены, называют наше озеро  - «Ладога сиа», что означает «море». Кстати, входит в семерку самых опасных мест для мореплавания, наряду с мысом Горн, – блеснул эрудицией, после недавно прочитанной брошюры, Игорь.
     Светочка восхищенно посмотрела на спутника.
     Через пару часов, " навигатор" привел их к месту назначения. Игорь, в задумчивости почесал затылок, но постарался не показать вида, что ошибся.
      Огромный «остров–камень», был  размером с  футбольное поле. Они назвали его  - "Чаечный остров". Он возвышался из воды примерно на метр – полтора, с гладкими спусками к воде. Было такое ощущение, что камни здесь,  когда то расплавились, а потом засохли, как лава – оттого такие мягкие, теплые формы. На нем жил целый «чаечный детский сад». Только яйца и вылупившиеся пушистые птенцы.  Парочке пушистиков, Светочка даже помогла вылезти, из уже разбитых ими изнутри, яиц.  Родители-чайки постоянно, группами кружили над островком, принося пропитание.
     Вокруг, куда хватало взгляда, не было совершенно никого. Светочка нежно обняла Игоря сзади за плечи, ласково взъерошила волосы на его затылке. Теплый ветерок подул с озера, и ему захотелось замурлыкать на весь остров, как довольному коту.  Он повернулся к ней. Бирюзовое Светочкино парео,  ямочки на ее щеках, серый  камень,  писк  взъерошенных  птенцов – все смешалось, как в калейдоскопе.  Какое то время, они провели в  уютной  расщелине на  краю островка. Чистый, пористый камень  был таким приятным,  что хотелось еще полежать в этой природной люльке.  "Наверное, хорошо тут ночью из тепленькой ямки смотреть на звезды" – подумала Светочка, томно потягиваясь. Игорь, который, хоть и не уснул, повернувшись спиной, как он это всегда делает, но уже давно занимался своими делами у катера, прервал ее размышления.
     - Свет, надо собираться. Здесь  нет дров. И камни слишком гладкие внизу. Катер может унести, если волна поднимется. Якорь просто так  на дне лежит – не за что зацепить. Интересно, как такое тут образовалось? Как будто камень в жидком виде в воду вылили и он застыл?
     - Ну, может, после взрыва? Петрович вчера про какой-то взрыв еще рассказывал. – Напомнила Светочка.
     - Да, мало ли о чем он там рассказывал, - поежился Игорь,  вспоминая все байки Петровича за вчерашний вечер. – Я в инете ничего такого не читал. Врет он! – Отрезал Игорь.
     Светочка нехотя вылезла  из уютной ямки и спустилась к воде на противоположной стороне островка.
     Там, в маленьком заливе, была организована целая «школа плавания». Несколько взрослых чаек, учили плавать, колонию весьма уже увесистых, подросших птенцов.
     Это было так трогательно,  что Светочка сбегала за фотоаппаратом и начала крутиться возле них. Неожиданно, боковым зрением она увидела, как вдалеке, что-то быстро поднимается из воды. Это было похоже на шланг или трубу. Светочка присела. Солнце ослепило ее. Она зажмурилась. 
     -И-игорь!!! – истошно закричала она.
     -Что случилось? –  подбежавший на крик Игорь тряс ее за руку.
     - Там! Там! – Светочка показывала куда-то в сторону открытой Ладоги.
     -Да что там? – Игорь всматривался в горизонт. Там ничего не было.
     - Там было что-то большое. Высовывалось из воды! – простонала испуганная Светочка. Она уже ругала себя за то, что не сделала фото. Всего лишь надо было нажать кнопку, ведь камера была у нее в руках. Но она так испугалась!
      - Блин, ну это же озеро! В нем живут рыбы там всякие, нерпы ладожские! Они - большие! Хватит истерить!  Вся рыба сдохнет! Надо собираться, тут дров нет. Поехали! Рыбы хоть половим, если она еще жива, после твоего крика!
     - А ты сейчас ловить будешь? – удивилась Светочка.
     - Ты  совсем что ли? Солнце высоко! Какая сейчас рыба? На зорьке вот, вечерней и начнем, – Игорь плюнул с камня в воду,  изображая из себя заядлого рыболова.
     - Ну что,  едем искать пристанище себе. Очень кушать хочется!  Сейчас, заложим новый ориентир!– Игорь поднялся с нагретого солнцем камня и пошел к катеру.  Светочка побрела сзади.
     - Да что это такое! – Игорь колотил кулаком по экрану навигатора. Изображения не было. – Нет, ну это немыслимо! Новый, фирменный навигатор! Ну, вот куда теперь ехать?
     - А бумажной карты у тебя нету? – Удивилась Светочка.
     - Нету! И подзорной трубы, с рупором тоже! – зло ответил Игорь. – Может, ты  и за штурвал встанешь, вместо меня?
     - Да ладно, ладно. Тебе виднее, что делать. Ты - капитан. – Светочка попыталась сгладить ситуацию. – Ты же направление запомнил? Нам же, все равно, какой из островов. Какой понравится – там и остановимся.
     - Ну, конечно, я запомнил направление!  – В голосе Игоря звучала уверенность. Но на самом деле ее не было.  –  Свет, дай ка свой телефон,  а то мой в машине остался, чтобы не доставали звонками. Проверю кое- что.
     - Сейчас, - Светочка начала копаться в пластиковом кармашке, рядом с креслом. – Где же он? Я точно помню, что туда его положила! – она растеряно оглядывала катерок.
     Игорь  пошарил глазами вокруг: "Света!  Вот ты, растяпа! Вон же он, около носа, на коврике валяется! Да еще и развалился на две части!
    - Наверное, выпал из кармана, -  виновато забормотала Светочка, хотя точно помнила, что не брала его из катера, - И почему на две части? Их должно быть три! Еще батарея!
     Батареи нигде не было.  Игорь, еще минут двадцать выразительно ругал бестолковую растеряху - Светочку,  одновременно  медленно лавируя между камнями. Светочка сидела на носу катера, виновато втянув голову в плечи, и разглядывала бамбуковый коврик, под ногами.
     Если бы она на миг подняла голову, и посмотрела  за спину Игоря, она, возможно, могла бы заметить лодочку, бесшумно отчалившую от  "Чаечного острова".  Лодочка быстро удалялась, и вскоре, совсем пропала из виду.

                Глава 7
                "Новая встреча"
     Катер быстро передвигался по озеру. Пару островов уже встречались им на пути, но все что-то было не так. На одном - слишком отвесные берега, на другом - маловато дров. Несколько напрягало то, что на всем пути они не встретили  не одной лодки.  Но может это и к лучшему.  Пусть будет настоящее, дикое путешествие. И  наконец, их взору открылся небольшой островок, по краю которого была широкая полоса пляжа, с каким-то редким для этих мест, совершенно белым песочком.
     - Вау! – радостно запрыгала Светочка – Туда, туда!!!! Баунти!!!!
     Островок был прекрасен! Странно, что на нем, практически незаметно было обычных следов пребывания туристов. Неужели его до них никто не нашел? Необитаемый остров!  Вот, здорово!
     Светочка втянула носом густой воздух. В нем появилась какая-то духота, как перед грозой,  хотя небо оставалось чистым. Кроме того – что- то показалось ей знакомым…
     В воздухе стоял  тот же, чуть сладковатый запах, что она ощущала  и возле дома Петровича.  Он не был неприятным, даже наоборот. Может какие-то местные растения?  И что- то еще настораживало ее, но что?
     Она еще раз внимательно осмотрелась по сторонам – прекрасный остров, деревья, белый песок. Что же не так?  Светочка на секунду замерла – насекомые! Ни одного насекомого, которых обычно копошится и летает вокруг сотни, больших и маленьких! В песке, в траве, на тропинках - муравьишки, жучки, букашки, комары – здесь не было никого!
     Даже на совершенно голом «Чаечном острове», их донимали слепни, и мелкая, северная мошка.  Их не было только в ямке-укрытии. А здесь, она даже ни разу не достала из сумочки репелленты!
     Неожиданно, раздался  протяжный  гул. Потом хлопок, как будто  железной дверью.
     -Что это? – испугалась Светочка.
     - Ну, мало ли, может судно, где то проходит – отмахнулся Игорь или в катере нашем что-то хлопнуло – пойду,  посмотрю.
     - В катере, вообще то, все пластиковое, а это был железный звук! – не унималась Светочка.
     - Слышь,  хорош! Железный звук! Надо же такое придумать. Почему – железный?  Вот женщины – нафантазируют себе!  Хватит саму себя пугать! Сейчас пойду и посмотрю, может упало что. – Игорь направился к катеру. Через минуту он вернулся. Там все было нормально.
     Светочка посмотрела на землю. Ни муравьев, не букашек, не птиц. Из всех звуков - только шум воды и этот пугающий гул. Странное место. Через  минуту гул повторился – на этот раз он был громче.
     - Да что же это такое то? – уже Игорь нервно вскочил с шезлонга. Все! Хватит сидеть – пошли по острову побродим. Может там, в прошлом веке корабль затонул.  ЖЕЛЕЗНЫЙ. – Он выразительно посмотрел на Светочку.- И в нем воет ветер. Надо увидеть и успокоится, а то будем тут сидеть и думать. Пошли!
                ***

     Они  шли напрямую через лес, чтобы сократить путь и убедиться в наличии большого, железного корабля. Ему, как самому логичному источнику странного гула,  каждый из них был бы очень рад.
     « Какой же я, все-таки,  дурак! Надо было на катере  обойти  остров со всех сторон, и проверить все! Вот, ходи теперь тут, спотыкайся» – подумал  Игорь. Он  ударил ногой  ближайшую сосну, и вдруг, резко остановился, уставившись  вниз.
     - Это еще что?
     -Где? – Светочка подошла к Игорю и посмотрела в сторону его взгляда. Сосна, на которую глядел Игорь, была частично обуглена, прямо возле  корней.
     - Екарный  бабай!..-   на манер деда Петровича,  вскрикнул Игорь, и начал растерянно осматриваться.
     Все деревья в этой чаще были обуглены у корня!  Все!
     - Что это?  -   Безупречная, и обычно спокойная, Светочка,   вдруг  превратилась в  совсем маленькую, испуганную девочку,  которой явно нужна защита.  Она показывала красивым, наманикюреным пальчиком прямо себе под ноги.
     - Это…я думаю, – Игорь почесал затылок – Я думаю, во время грозы молния попала!
     - Что сразу во все? – голос Светочки стал визгливым.
     - Н-не знаю…Может что-то сюда притянуло ее. Может какой то слой железа внизу под островом…руда там ..или что-то в этом роде. – Игорь пожал плечами.
     Между  деревьев появился просвет – другая сторона острова была совсем рядом.
     - Давай уже дойдем до берега, и посмотрим что там? Руда, железо, или корабль!–  Игорь вдруг решительно пошел вперед, таща за собой спотыкающуюся Светочку.
     Вид, открывшийся с противоположной стороны острова, их не обрадовал. Более того –  беспокойство усилилось.
     Никакого железного корабля, там не было.  Небольшая, очень черная туча,  двигалась в их направлении. Похоже, собиралась сильная гроза.
     - Боже ж мой! Давай скорее к катеру – надо уезжать отсюда!  - Игорь потащил Светочку обратно, вглубь чащи. Они побежали, задыхаясь, не то от приближающейся грозы, не то от внезапно охватившего их страха.
     Стволы деревьев замелькали перед глазами.  Пробежав несколько десятков метров вглубь острова, совсем рядом сними, откуда-то слева и сзади, со стороны  воды, снова раздался протяжный  гул, похожий на стон. На этот раз он был такой громкий, что они невольно обернулись. В просвете деревьев стоял   человек,  среднего роста. На нем было накинуто что-то  напоминающее плащ-палатку. 
     Светочка вскрикнула от неожиданности. Человек резко обернулся. Из-под капюшона,  показалось  багровое лицо, разрисованное синими бороздами вен. Огромные, неестественно светлые на фоне лица глаза, казались пустыми и жуткими. Было такое ощущение, что с человека живьем сняли кожу.   
     Все трое  стояли, и молча смотрели друг на друга. Светочка задрожала так, что у Игоря замелькало в глазах.
     Внезапно, тишину нарушил, звук мотора.  Человек с багровым лицом вздрогнул, резко надвинул на лицо капюшон и как-то неестественно быстро и бесшумно заскользил между деревьями вглубь острова, прямо в ту сторону, где стоял их катер.
     - Я боюсь, – тихо сказала Светочка, едва шевеля побелевшими губами.
     - Может тебе станет легче, но я тоже немного боюсь! – Игорь постарался улыбнуться, при этом сильно сжав ее плечо.
     - Нет! Не станет! –  неожиданно закапризничала Светочка. – Ты мужчина, в конце концов, или кто? Приди в себя, и придумай, что нам делать! Пожалуйста! – Она  умоляюще посмотрела на него полными слез глазами.
     Ему вдруг захотелось, чтобы за спиной выросли крылья, как у супермена. Тогда они смогли бы улететь из этого страшного места хотя бы в домик Петровича. Но крылья не выросли. Шум мотора был уже совсем близко.
     - Давай  спрячемся там, на берегу, за камнем, и посмотрим, кто это едет. К катеру, все равно, пока не пробраться, - Игорь  потянул Светочку за руку, она безвольно поплелась за ним. Ее лицо напоминало застывшую маску.
     Их путь лежал мимо того места, где еще недавно стоял, этот страшный человек, с багровым лицом,  в капюшоне. Духота усиливалась. Пройдя несколько десятков метров, они увидели небольшой холмик, с заросшим мхом, деревянным крестом. Светочка ухнула, как филин и схватилась руками за сердце.
     - Тьфу ты, только могил нам тут не хватало! Света, не бойся! Это старая могила, наверное, военных лет. Света! Ну что ты остановилась то?- Игорь повернулся к Светочке.
     На могиле, лежал большой букет свежих, полевых цветов.
     - Ну, цветы, и чего? Петрович, вчера говорил что-то, про праздник наступающий церковный. Троица,  вроде, называется. Наверное, накануне  принято на кладбище к родственникам ходить. Значит, и этот в капюшоне - обычный человек. Родственников чтит.  А это значит - нет от него никакой опасности. Пошли быстрей, – от этих мыслей Игорю и самому стало  легче.
     - А почему тогда он от нас убежал? – не унималась Светочка.
     - Боже мой, ну просто не ожидал тут на необитаемом острове тебя, красивую такую увидеть. Наверное, подумал, что ладожская нерпа превратилась в русалку. Давай ходу, пока нас с воды не видно. Успеем  еще спрятаться.
                ***
     К острову, уверенным курсом, шла большая резиновая лодка с мотором. На ней сидело три человека в гражданском камуфляже. Игорь видел  похожую форму у "Черных копателей" на Невском пятачке. Натуральные "Лесные братья. На головах - одинаковые "банданы". На лицах - специальные, черные  маски, от ветра.
     Один из  "братьев" спрыгнул с лодки на камень, чтобы пришвартовать лодку.  Когда он повернулся, Игорь  четко увидел перекинутую за спину винтовку. Глаза Светочки округлились от ужаса. Игорь приложил палец к ее губам:  "Тсс. Не шуми только".
     Двое других, тем временем выгрузили со дна лодки четвертого человека. Его руки были связаны за спиной.
     Человек в камуфляже нагнулся над ним. В его руке блеснуло лезвие большого ножа. Игорь подумал, что сейчас произойдет непоправимое. У Светочки вдруг громко застучали зубы. Игорь сильно зажал ладонью ее рот. По дыханию было понятно, что она близка к истерике.
     Тем временем,  тот тип в камуфляже, поднял нож, и  быстро перерезал веревку, которой были связаны руки пленника.
     -  Пусть думают, что сам подох.  Если найдут, конечно.  Поделом тебе, крыса! – Он сплюнул на камень, и, брезгливо пнул  съежившегося от ужаса человека: " Жить тебе осталось, от силы, минут сорок", - Он обернулся в сторону тучи, которая была уже совсем рядом, и  уже грозно нависала, прямо над островком. Она напоминала  иссиня-черный, ядерный гриб. На затихшие листья уже падали  редкие, крупные капли.
     -  Вроде, скоро начнется. - Подняв глаза к небу, продолжил  "Лесной брат",  – Гроза-то, похоже, знатная будет!  Хороший из тебя шашлык выйдет! – он усмехнулся. – Можешь, кстати, попробовать, в воду сигануть. Вода  возле острова - градусов восемь, хоть и лето. Местные говорили - подземные ключи тут. Может,  и проплывешь метров сто, если повезет!  Или привидение покричи – вдруг услышит! – Он громко  захохотал, и повернулся к спутникам: " Погнали, парни, пока сами "под раздачу" не попали"!  -  Запрыгнув с камня в лодку, он по пути  ловко отцепил  импровизированный якорь. Мотор взревел, и они, подняв  при развороте мощную волну, двинулись прочь от  острова. Человек на берегу обреченно закрыл голову руками.
     - Света, ты слышала, что сказал этот, с лодки? – Игорь затряс холодную руку Светочки. Его ладонь была потной, и очень горячей.
     - Бежим скорее отсюда! Еще успеем отплыть! Тут опасно! - он с силой потянул Светочку к  катеру.
     - Т..ты что, хочешь этого человека б..бросить здесь одного? – Светочка смотрела на него изумленными глазами.  Ее зубы все еще стучали.
      - Мы же его совсем не знаем! Ты видела с кем он приехал? У них свои разборки! Не думаю, что надо вмешиваться! – обдав ухо Светочки  своим горячим дыханием,  зло прошептал Игорь.
     - Да, т..ты что, Игорек. С ума сошел? Это же человек! Надо его сейчас  увезти отсюда, и высадить где-нибудь, на ближайшем берегу! Я же не говорю, что надо его домой к себе везти и вникать в их отношения! Если не возьмешь его,  и меня тогда брось тут! Я, все равно, не смогу нормально спать потом, зная, что кто-то умер из за меня! К тому же с ним не так страшно к катеру идти! – голос Светочки стал твердым, в глазах появился незнакомый блеск.
     Игорь на минуту задумался. С одной стороны он прекрасно понимал, что человек этот,  наверняка один из тех, что были в моторке. И то, что его бросили  тут одного, в такой момент, значит, что он  сделал что-то такое, что поразило даже этих  "отморозков". Надо было оставить все как есть, и сделать вид, что они его вообще не видели. Но они его видели. И это была проблема. А сможет ли он сам, Игорь, потом спать спокойно, зная о том, что он не только бросил тут этого "чувака", но  еще и при Светочке. И больше того, она просила его спасти парня.
     - А, черт с вами, -  в сердцах, прошипел Игорь – Смотри только, не пожалей потом! Он решительно вылез из укрытия,  и побежал по берегу, по направлению к пленнику.
                ***
     Первые раскаты грома застали их уже в Ладоге. Катер во весь опор мчался прочь от зловещего острова.  Порывы ветра стали такими резкими, что с  каждой встречной волны, внутрь судна сбивало "шапку", почти в ее половину. Все вокруг потемнело. Воздух, вода и туча слились в общем, ужасающем реве. Молнии освещали небо целыми гроздьями. Большинство их било точно по островку. Даже с расстояния, сквозь гул ветра и грохот, было слышно, как  трещат на нем деревья. Игорь вел катер, стараясь не пропустить сбоку коварные ладожские волны, налетающие  со всех сторон, нарушая все прочитанные им в брошюрах, законы течения шторма. Казалось, что катер варится в огромном, кипящем чане. Так продлилось  почти час.  Катер подбрасывало так сильно и часто, что Игорь был даже рад, что ему не хватило денег на ту модель, что была с жесткой крышей – иначе они бы уже поразбивали себе головы. Светочка и Андрей лежали на ковре, между кресел,  впившись руками в их основания.  Их постоянно окатывало водой, но Андрей, так звали спасенного человека, сказал, что так безопаснее.
     На вид ему было около тридцати.  Высокого роста,  с отросшими , выгоревшими почти добела,  волосами.  Светло – серые глаза  ярко выделялись, на загорелом лице.
     Не в пример медлительному, по сто раз,  все перепроверяющему, Игорю , Андрей ловко отшвартовал катер от берега и мастерски убрал якорь. Затем так громко и четко скомандовал Игорю куда лучше рулить, чтобы ни за что не зацепиться, что спустя пару минут, они были уже далеко от опасного берега. Светочка оценила и его ловкость, и его жилистую, спортивную фигуру. Она невольно сравнила его широкую, крепкую спину, с  раздобревшим на офисных перекусах, мяконьким торсом Игоря.
     Андрей, поймал ее взгляд и  подмигнул. Светочка покраснела, и еще крепче схватилась за ножку от кресла, за которую Андрей приказал ей держаться.
     Сам он лежал тут же, через проход. Она чувствовала рядом его сильное, теплое дыхание.
                ***
     Прошло еще минут сорок. Гроза еще  шумела, но силы ее были уже на исходе. Волнение на озере сохранялось. Правда, волны уже не окатывали  катер своими мокрыми гребнями, и стали более упорядоченными.
     Андрей  помог Светочке подняться с пола и сесть в кресло. Теперь, можно было, и перекинуться парой слов.
     - Хороший катер! Дорогой? – Андрей пытался перекричать шум двигателя, с интересом оглядывая красивую кожаную обшивку салона. – И аппаратура какая! Даже телевизор есть! – глаза его заблестели.-  Сколько  стоит?
     - Это навигатор!  Катер не очень дорогой. Двадцать тысяч Евро,  в кредит купил! – прокричал в ответ Игорь. Андрей удивленно поднял брови. В глазах его засветился неподдельный интерес.
     - Но модель удачная, - продолжил Игорь - Типа "кабриолет". – Игорь был рад, что  есть с кем  обсудить покупку.
     - И с какой скоростью идет?
     - Сорок пять узлов-запросто!
     - Ух ты! – Андрей присвистнул. Он уже  начинал нравиться Игорю.
     - А как вы с навигатором то сюда умудрились заплыть? Здесь же раньше закрытая зона была! Да и сейчас рыбачки местные  не рискуют сюда заплывать. Вы,  эти, как его? Экстрималы, что ли? – усмехнулся Андрей.
    - Как, "зона"?  - растерялся Игорь, - Мы же, наоборот! На остров, этот, на Х… шли. Там вид еще красивый сверху открывается. Не помню названия. Х…Хонка…что-то там.
     - На Хонкасало что ли? – Андрей гулко засмеялся – Так это в другой стороне! А  это район Хейнясенмаа – самая опасная точка Ладоги, не читали что ли? Э-эх, ботаники! Тут вон только  охотники за трофеями промышляют, да жертвы экспериментов по лесам бегают. Шутка! – он опять неприятно осклабился.
     - А вы кто? Охотник или жертва? – подала голос Светочка. Она все еще крепко держалась обеими руками за кресло.
     - Света! – Игорь неодобрительно покачал головой.
     -  Я – то? Ну, скорее,  охотник. Был. Вообще- то я, можно сказать, местный, хоть и уехал  с родителями, еще в детстве, в Питкяранту.  Бабка у меня тут живет, неподалеку. Работы Питкяранте  нет. Бабка моя, тут в лесу, подрядилась всякие травки сушить да продавать – но дохода никакого. А тут, на озере,  такие штуки можно найти, что кое-кто целые состояния  за это отваливает!   – ухмыльнулся Андрей.
     - Золото? – спросила Светочка.
     - И это тоже. Но это так, если портсигар какой-нибудь шишки немецкой найдешь. Их тут много было понаехавши. Сверхоружие какое-то испытывали, вроде. На островах северных много лабораторий было. А "охотники ", сейчас не на зверей охотятся, а редкие сплавы тут ищут. Говорят нигде больше нет этого. Вроде как метеорит тут, в войну еще, взорвался – вот и от него в Ладоге кое-что осталось.
     -  Метеорит? Я недавно по телеку передачу про Ладогу смотрел. Про метеорит там ничего не говорили,– удивился Игорь.
    - Смотри больше, зомби-ящик свой! Так тебе все там и расскажут! Тут чего только нет, в Ладоге то! О, как! Тут, даже свое привидение есть! -  Андрей поднял вверх указательный палец, с черным по краю, ногтем.
      Светочку передернуло от отвращения. Весь его замечательный, мускулистый торс   сразу перестал существовать, перечеркнутый в голове Светочки этой маленькой, грязной полоской.
     - Да, ладно? – изумился Игорь - Вообще тут действительно много странного. Мы вот у одного старика в избушке, даже  гламурную плитку,  цвета "розовый металлик" видели. И еще брусок такой же. Невесомый прямо. А на вид – металлический. О как!  А вроде - захолустье.
     - Розовый металл? Вы оба видели? Где именно? – Андрей даже приподнялся с кресла.
     - Да, есть места. – Игорь на миг обернулся, и многозначительно подмигнул Светочке, мол "И у нас есть чем крыть" – А привидение - то настоящее?
     - А то! Мужик, на бесшумной лодке, в капюшоне.  Быстро идет – не догнать!   Эх,  лодочку бы его заполучить,–  в голосе Андрея послышалась сожаление.
     Светочка вспомнила того, человека на острове, у могилы. Этот Андрей,  уже не очень нравился ей! Даже  захотелось чем-то "уколоть" его. Вскоре, она сильно пожалела об этом.
     - А за что они вас так? Ну, на острове? Это же могло все плохо закончиться? –  спросила она ехидно. Игорь, не отрываясь от управления, вытянул назад ногу, и больно наступил ей на носок мокасины.
     - Хватит тебе спрашивать! Отстань от человека! Тоже мне, Пинкертон доморощенный!
     - Да, дикие люди! – потянулся в кресле Андрей, - Решили, что я находку "заначил". А это – моя вещь.  Наследство, можно сказать. Дед представился в прошлом году – я в его вещах нашел штуковину одну. Надел  – решил покрасоваться. А они, братки- то, не поняли. А я всегда чувствовал, что дед мой что-то не договаривает. Уж больно он не похож был на всех, кто вокруг живет. Блондинистый такой – прям инопланетянин. Говорят, я в него. И бабку мою,  дюже любил.  Прямо на руках носил, и в рот смотрел. Особенно, когда она ему пела. Тьфу! – Андрей брезгливо поморщился.
     - Ну, зачем Вы так про бабушку? Может у них и правда чувства были? – удивилась Светочка.
     - Ох, детка! Если бы ты мою бабку на ночь увидела – утром не проснулась бы! Сущий урод! Ноги кривые, глаза одного нет, горб во всю спину! Прямо,  дьявол! Говорят, в молодости еще страшнее была.  В такое страшилище,  мог влюбиться, только душевнобольной. А дед, когда напивался, все по-немецки бормотал.  А как протрезвеет – ничего не помнил. И про себя ничего не помнил.  Может, он летчиком был, и у него парашют не раскрылся, и он так о землю долбанулся, что разум потерял, вместе с памятью.
     - А как его звали? – спросил Игорь,  лавируя  между волнами.
     - Андреем, как меня. У нас всех Андреями звали. И меня, и отца, и деда. Бабка, прямо  костьми ложилась за это имя. Может поверье какое…
     - Ну, имя то можно и поменять, – Игорь  уже мог не кричать.  Ветер поменялся  –  стало  не так шумно,  -  В советское время немцев то не любили, сам пойми.  Время такое было, нелегкое. У меня, у одного знакомого прадед французом оказался. Фамилия – Тверье. Так его деду, когда родителей арестовали, нянька,  фамилию свою дала  –  Хренов.  Ох уж, и помучились с ней и он, и все его потомство!  А недавно, их по инету родственники из Франции нашли. О, как бывает!  Друг уже новый паспорт получил с красивой фамилией. Гордый ходит.  Может  твоего деда тоже, каким-нибудь,  Хансом звали, или Зигфридом!
     Андрей  громко захохотал,  откинув голову назад.
       - А, точно!  Недаром мне все немецкое нравится! Вона, смотрите, какая штука! – Андрей расшнуровал ботинок, снял с левой ноги носок. На одном из пальцев был надет большой, серебряный перстень с двумя сдвоенными молниями на черном фоне.
     - Блин, ногу натерла, проклятая железка! –  он вытер перстень о штанину и гордо надел на палец,  – Красиво?
     - Ничего. – Оценила Светочка, поморщившись от ударившего в нос, резкого запаха,  – Интересная история. За  это, Вас на молниевый остров высадили?
     - Да не…там другое, - потянулся Андрей –  Решили, что я им спутниковый телефон  и рации сломал. Там из них половина деталей пропала.
     - А это не так? – Светочка,  раздраженно выдернула ногу,  из-под тяжелого кроссовка  Игоря.
     -  Конечно, нет!  Детка,  –  хитро растянул потрескавшиеся губы Андрей и похотливо посмотрел на Светочку, - Если тебе интересно, я тебе потом отдельно, все подробно расскажу.
     Она опустила глаза и машинально застегнула доверху молнию на куртке.
     - Покажи ка! – попросил Игорь, не оборачиваясь.
     Андрей, опершись  о спинку Светочкиного кресла,  протянул руку вперед, чтобы Игорь смог получше разглядеть кольцо.
     - Ничего себе! Я такое в интернете видел! У меня одноклассник  на Невском пятачке в земле роется.  Всем нам мозги "загрузил" – невозможно, общаться стало. Как немного "примет" – одна тема – Война Отечественная. Наивный. Думает, что если ржавые каски раскопать и перезахоронить кому-то легче станет.  Там у них и родственники давно умерли, наверное. Сейчас и бабушек-то, не все помнят,  как звали, а тут - древность такая! – Игорь  пожал плечами.
      Он никогда не понимал  -  На фига, все  это ворошить?  Да еще, за  бесплатно. Он никогда бы не стал участвовать в опасном рискованном мероприятии, не приносящим прибыли.
      -Так вот, они там по ходу, и немецкие знаки изучают – чтобы не перепутать. Кстати, и в Германию потом оповещения высылают. Дескать, нашли вашего родственничка – заберите! Тоже мне – патриоты!   И нашим – и вашим, получается. Так вот – я этот знак – сдвоенная молния, хорошо запомнил – больно красивый! "Научное общество "Аненербе". В переводе "Наследие предков". Какая-то элитная часть у немцев! Такие, вроде, у низших чинов были. У высших  – другие. Хочешь, потом "мыло" друга дам – спишешься, поспрашаешь – люди знающие!
     - Ну, спасибо, братишка! Прям обрадовал! – Андрей звонко хлопнул по плечу Игоря.
     - Да, чего уж там,  "Ю велком", как говорится, - Игорь  переключил скорость. Катер послушно "загудел" густым басом.

                Глава 8       
                "Серая Таппи"
 
     - Ба-а-тя! – Матюшке пришлось подпрыгнуть,  чтобы дотянуться до высокого подоконника,
-Батя! Тебя там, в протоке,  какая то тетка кличет!
     - Кто? – Петр Иванович отрезал  пеньковую веревку, которой починял разорванную сеть. Гости в этих местах были крайне редки. Тем более "тетки",   да еще и со стороны протоки.
     Таппи Халлонен, или  "Серая Таппи", как ее тут называли, сидела, сгорбившись, прямо посередине старой,   кое-где заросшей мхом,  небольшой лодочки,  и выпускала клубы едко-зеленого дыма из своей трубки.
     "Часов пять плыть, на этом корыте против течения, от ее шхеры - не меньше. Видать что-то важное привело ее сюда, " –  заволновался Петр Иванович.
    Ее появление вовсе не обрадовало его.
     Серую Таппи он знал  с детства. У  их семейства была  не очень хорошая репутация.
     Мать Серой Таппи  –  Серая Луха,  была потомственной ворожеей.  Серыми, их прозвали из-за цвета камня.  Возле их дома, еще во времена прабабок, вырос небольшой Серый  Сейд.   Говорят,  не очень сильный. Или может Луха его не использовала его в полную мощь.  Она  помогала местным женщинам удерживать мужей в семьях, заговаривала от пьянства, да варила снадобья от бесплодия.  Говорят, мужчины, после ее зелья и заговоров до самой смерти с женами жили душа в душу, а на других – и не смотрели даже. Сама Луха, обладала грубоватой внешностью, и говорила неприятным, гулким басом. Женщины, хоть   немного и  робели перед ней, но за долгие годы привыкли. К тому же, заговоры и снадобья,  действовали исправно.   Ворожея была в душе женщиной беззлобной, и  по-своему тянулась к людям.
     Вот и Таппи она отвезла на лето,  в   начальную школу, в поселок,  чтобы вместе с другими  детьми,  ее там научили грамоте и счету.  Ее нисколько не смутило то, что школа церковно-приходская,  и уроки там ведет приезжий Батюшка –  Отец Андрей, недавно назначенный в приход.  Он был высоким, и статным, совсем еще молодым человеком. У него были добрые, голубые глаза, и русая,  жиденькая, по молодости, бородка.
     Кто был отцом Таппи, и как Серой Лухе удалось заманить его  в свою землянку, никто не знал. В церкви они не венчались. Люди поговаривали, что видать за этот грех, Таппи и родилась   убогой. Хотя,  во времена предков, никто не венчался в церкви. Все поклонялись камням и деревьям – а дети рождались, нормальные. У  восьмилетней Таппи  было  грубоватое, материнское лицо,  и очень кривая спина.   Вся ее фигура напоминала  штопор. Петр видел такой в масляной лавке, в поселке. Тоненькие, тугие косички торчали в разные стороны.  К тому же, она жутко заикалась, чем вызывала насмешки у детей.
     Отец Андрей, и его молодая жена – матушка Екатерина, с первого дня взяли ее под свою опеку.  Они относились к ней так, как  будто она была  их дочкой, которая приехала погостить на лето.  Остальные дети завидовали уродливой Таппи. Строго-настрого  было всем запрещено, даже в шутку,   насмехаться,  и обижать   девочку. Тех, кто все же пытался запустить в нее,  втихаря,  "бомбочкой" из жеваного воска, или больно плюнуть из лопуховой трубочки рябиной  -  ругали, и оставляли без хлеба в обед.   Они,  получали,  лишь  пустую  похлебку,  из репы.
     Матушка Екатерина, занималась с ней  пением – у Таппи оказался, не в пример матери, ангельский, тоненький голосок. Отец Андрей, по вечерам, когда все уже готовились ко сну,  лечил  от ее заикания.  Он сделал ей специальный  амулет – еловую шишку на пеньковой веревочке. Она носила его на шее, и когда слова застревали во рту, и язык не слушался,  совала  шишку в рот, и проговаривала сложное слово по нескольку раз.
     К концу лета, Таппи уже, практически не заикалась. Она собирала в лесу ягоды и травы, и делала очень вкусный чай, которым угощала всех детей.  В ее чае,  чудился давно забытый вкус сахара. В глазах маленькой Таппи стали появляться веселые искорки,  иногда, она  бедокурила, как все ребята в ее возрасте. У нее оказались очень белые,  ровные зубки.  Петр Иванович вспомнил, что когда она смеялась, она даже казалась ему симпатичной.
     Как- то раз, Матушка Екатерина не пришла, чтобы провести занятия по церковному песнопению.
     На вопросы обеспокоенных учеников, Отец Андрей, улыбаясь, ответил, что  Матушка занемогла. Но, немочь эта – приятная. Скоро у них родится ребеночек.
     Все радостно заулыбались,  и принялись за занятия. Но не Таппи. Она вдруг, резко побледнела и выбежала из класса. Несколько дней ее не было.  Отец Василий, с детьми обошли все окрестные рощи, в ее поисках. Потом она появилась - осунувшаяся,  с ободранными коленками. Отец Андрей, хотел было поругать ее, но  Матушка настояла на прощении и пригласила  на ужин. Несмотря на то, что Таппи, не ела несколько дней, она отказалась.  Странно сверкнув  глазами, она  сказала, что придет  в другой раз.
     Казалось, все успокоилось. Таппи, как и прежде, ходила в школу. Только ни на свои занятия к отцу Андрею, ни на чай к Матушке она больше не заглядывала.
     Спустя две недели,  краснощекая и статная, Матушка Екатерина,  внезапно умерла,  в страшных муках.
     Перед смертью, она успела шепнуть мужу, что маленькая  Таппи Халлонен  принесла ей  травяной чай, по рецепту своей бабушки.  Чай был какой-то специальный,  для беременных. После него ей и стало плохо.
    В тот момент, когда несчастная матушка уже хрипела в агонии, в дверь вбежала взволнованная, раскрасневшаяся Таппи.    Голова ее была взлохмачена, в растрепанных косичках застряли еловые иголки.  В левой  ручке она держала железную кружку, из которой шел пар.
     - Вот! Это для матушки! – выдохнула она с порога.
      Обезумевший от горя Отец Андрей, забыв про сан,  схватил ее за шкирку, и со страшными криками начал трясти из стороны в сторону, как нашкодившего щенка. Кружка выпала из рук девочки, горячая жидкость разлилась по полу, распространяя по комнате  резкий запах. Таппи, захлебываясь от слез, вырвалась, и выбежала во двор. Отец Андрей пришел от этого в совершенную ярость. Он схватил первое, что попалось под руку – палку  с наконечником, что служила для отбивания льняных снопов, и стал беспорядочно колотить ей, съежившуюся от ужаса, в углу двора, Таппи. Она закрывала голову руками и тоненько визжала, пытаясь увернуться.
     Последний, страшный удар, который успел нанести отец Андрей, прежде чем вбежавшие на двор, с улицы, люди схватили его за руки, пришелся в левую часть головы. Безвольно повисшие, окровавленные ручки уже  не закрывали лицо, и тяжелый наконечник попал, прямо по  залитому слезами, левому глазу Таппи.
                ***
     Отца Андрея, после похорон жены, лишили сана  и увезли в Питкяранту, в местное отделение полиции.  А   Таппи, всю замотанную бинтами, от пояса до макушки, из поселкового лазарета, забрала домой  мать.
     Рыдая от обиды и боли в своей землянке, кусая опухшие губы, во время мучительных перевязок, Таппи никак не могла понять: " Почему все случилось именно так? Чем она прогневила Бога, которому  научил ее молиться отец Андрей.  Может быть, она слишком тихо читала заученную молитву, перед обедом и на ночь? Или он обиделся, что она иногда заикалась, в самой важной ее части?
     Вина ее доказана не была. Врач сказал, что  Матушка Екатерина не была отравлена. Не было не пены изо рта, ни рвоты. Она просто вдруг вся опухла, и перестала дышать. Никакой связи со злосчастным чаем, что раньше принесла Таппи, не обнаружили. Он был тщательно проверен, и не содержал ничего опасного – лишь отвар крапивы и лесной мед.  Но люди подумали иначе – и злобу на  их семейство затаили. После той истории они почти не выходили в люди. Да и к ним теперь опасались лишний раз соваться. Жили мать и дочь уединенно, у себя в шхере. Иногда промышляли рыбалкой.  А несколько лет назад, Серая Луха умерла, и Таппи осталась совсем одна.  Нелюдимая.   Презираемая.
                Глава 9
                "Обмен"
               
     Тем более,  странно было Петру Ивановичу,  увидеть ее  здесь, у себя, понимая, какой длинный путь ей пришлось для этого проделать.
     Сколько же ей сейчас лет? Наверное,  около сорока, как и ему.  Да, глядя на нее и не скажешь…
     Петр Иванович,  сложил руки "рупором" и прокричал: "Чего тебе надо, Халлонен? Плыви сюда!"
     Серая Таппи, положив  дымящуюся трубку на колени, сделала из рук такой же" рупор", и  крикнула ему в ответ: " Есть разговор! Плыви ты сюда! Я – не могу!"
     " Неужели  работает? – заволновался Петр Иванович, -   Не может быть!  Хотя… что-то ведь ей мешает подплыть к берегу?"
     Он наспех спустил лодку на воду, и начал грести на середину протоки.
     Таппи, сидела, вся в клубах зеленого дыма. Петр Иванович закашлялся.
     -  Кхе-кхе! Ну и яд, ты куришь! Чего тебе?
     -  Яд, не яд, а силы придает. Сюда доплыла,  да и на обратный путь хватит, - усмехнулась Таппи, похлопав рукой, по висящему на поясе плетеному кисету. – А привело меня к тебе, то, что есть у тебя кое-что, для моего интереса, - она хитро сощурила единственный глаз.
     -  И что же это? – сделал удивленное лицо Петр Иванович.
     -  Не надо меня злить! – она еще раз затянулась, выпустив очередную порцию яда прямо в лицо собеседника – Ты прекрасно понимаешь,  о чем я. Мужчина.  С белыми волосами. Он у тебя.
     -  Допустим,  - отмахнулся от  вездесущего дыма Петр Иванович – зачем он тебе? Он, практически не живой.
     - Это уже мое дело! – Серая Таппи стряхнула пепел, - К тому же,  не даром. Я умею быть благодарной.  У тебя,  милок,  тоже есть что- то,  о чем никто не знает. Никто. Кроме той, кому пар над кипящим котлом,  может показать все, что она попросит. Я знаю, что нужно сделать, чтобы мальчишка поправился.
     - И что же?
     - Отдашь то, что я прошу?
    - Черт с тобой, отдам. И хватит дымить, а то у меня от кашля уже уши болят, боюсь прослушать.
     -  Ладно, ладно!  Нежный какой! А еще мужик!  –   закокетничала  Серая Таппи,  и достала из складок одежды, пыльный, зеленый  флакон  -  Вот.  Будешь натощак давать. Быстро поднимется. И женке своей скажи –  не надо ему совать  мясные отвары! И яйца нельзя! Грибы только да ягоды! А то загубите рабенка!
     Петр Иванович кивнул, и оттолкнулся веслом от лодки Таппи. Он был рад, что так все складывалось.  Возиться с незваным гостем ему совсем не хотелось, но и не помочь израненному человеку он тоже не мог. Пусть Таппи теперь с ним сама разбирается, раз ей так хочется.
                ***
     Таппи,  бережно уложила почти бездыханное тело,  на мягкие ветки, подсунув под голову валик из сена. Мать не ошиблась. Удача, наконец, улыбнулась ей.
     Она тоже помнила, тот страшный день. Добрая матушка Екатерина лежала на кровати. Лицо ее опухло до неузнаваемости. Перед глазами вновь возник  Отец Андрей, размахивающий у нее над головой тяжелой палкой, с грузилом на конце.  До сих пор, это иногда снилось ей.  Она откинула с высокого, гладкого лба мужчины  спутанную, светлую челку.  Его волосы были мягкими. Он что-то бормотал в бреду. Какое то имя. Таппи напрягла слух -  Гр..ехен? Гретхен? Теперь это было уже не важно. Важно, что у нее все получилось.  Его увечья,  для нее были плевым делом. Через месяц он будет на ногах.  Таппи устало прикрыла глаза. Теперь можно расслабиться – на обратном пути ей поможет течение.  Воспоминания вновь перенесли ее душу  в далекое детство.
      Когда мать привезла ее домой, на трясучей тележке, запряженной парочкой старых оленей, Таппи долго не могла оправиться от всего, что с ней было. Мать, как могла, успокаивала ее: " Не плачь, доченька! Ты же не могла знать, что она не переносит мед!"
     - Нет! Я поняла потом! Но Отец Андрей не пустил меня! Я бы смогла ей помочь! Я приготовила отвар из яснотки с ромашкой, как ты учила! Он бы помог! Ну почему он не пустил меня? – вновь зарыдала в голос Таппи.
     - Видать,  он ВЕРУ свою  еще не до конца постиг, не все добро впитал, - вздохнула Серая ЛУха, накрывая ноги дочери лоскутным одеяльцем.
     - Нет, мама. Он добрый был, добрый! Он любил меня, как родную! И матушка тоже!  И я пела ей! И песни мои сработала – у нее ребеночек завелся!  –  всхлипывала Таппи.
     - Без своих испытаний то, легко добрым быть.  На расстоянии.  А как колесо судьбы  самого  придавит – там и становится понятно, настоящая у тебя вера, иль нет,  – Серая Луха  раскурила длинную, тонкую трубку с изогнутым краем, - Помнишь, такая красивая дама, в бричке,  по весне, из города приезжала? На суженного  погадать.  Еще спрашивала, если есть что лишнее,  для голодающих?
     - Угу, - отозвалась, с лежанки, Таппи, - Помню. Она еще нас поругала, что мы "черствые" и  ничего не дали. Мама! Так у нас у самих то, ведь, ничегошеньки и не было!
     -  Так вот, -  глубоко затянувшись,  уже медленнее, продолжила Серая Луха, - поговаривают, что мать ее, пару лет назад слегла. – Луха выпустила кольцо густого, зеленого дыма. В землянке сильно запахло горелой хвоей. – Так она ее в богадельню, в Питкяранте сдала, чтобы та ей не мешала, на собрания ходить, где она рассказывала,  как голодающим помогать.
     - Ой, грех-то какой!  Как же можно, родного человека на чужие руки бросить? – Таппи  даже приподнялась на локте, ей  показалось, что  боль, наконец,  отпустила голову.
     - Вот то- то и оно! Так что, не переживай, доча!  Значит путь у него такой, у Отца Андрея. Испытание ему дается. А у тебя путь свой. И жених у тебя будет самый лучший - светлоглазый, высокий, в красивой одежде! И без глаза полюбит, не сомневайся.  Он этого даже не заметит. Ты только верь, доченька! А я, уж, помогу, чем смогу! – Луха кинула в дымящийся на очаге котел еще щепотку пахучей травы и обернулась, чтобы посмотреть на дочь. Маленькая Таппи уже сладко спала, положив под замотанную бинтами  головку пухлый кулачок.

                Глава 10
                "Наследие предков"

     Катерок  рассекал  V -  образным носом,  короткие, серые волны.
     - А мой дед, ребенком, в этих местах в лагере был, вместе с матерью.  Мать погибла от голода, а его, и  еще несколько детей, отсюда на нашу территорию удалось переправить. Только вот, непонятно как. В архивы писали, с отцом. Нет информации, ни  как они отсюда выехали, во время оккупации, ни в каком лагере он был. Номера у него, почему-то, не было на руке, которые обычно узникам ставили. Может,  маленьким и не ставили? Он  как-то смутно помнит. Ребенок, все же.  Получили ответ на запрос: " Как Мосин Игорь Абрамович 1937 года рождения оказался в Осиновце,  и где был до этого – неизвестно".
     - Как, говоришь, твоего деда,  имя-отчество? – напряженно переспросил Андрей.
     - Игорь Абрамович, Мосин – не оборачиваясь, ответил Игорь, - Меня, в его честь, Игорем назвали.
     Лицо Андрея  вдруг исказилось  болезненной гримасой. Как будто у него внезапно  прихватило сразу все зубы.
     С пульта управления послышалось монотонное пиликанье.
     - А это, чего за "пикалка" включилась? – Андрей показал пальцем на панель управления, стараясь сделать нормальное лицо.
     - Бензин в баке заканчивается! Но, это не страшно. У меня есть запасной. Надо только переключить шланги. Поможешь, Андрюха? Там задний диван надо поднимать - одному не справиться! – Игорь,  наконец, обернулся к ним.
     - Да, нет проблем, братишка! А рулить,  кто будет? Останавливаться опасно – перевернет! И пристать нельзя – о скалы разобьет. Ладога шутить не любит.  -  Андрей с готовностью поднялся с кресла и подтянул штаны.
     - Да, Света порулит. Света, возьми штурвал! Я, "самый малый" поставлю. Держи на волну аккуратненько, как я учил,  – Игорь переключил ручку газа наверх.
    - О, круто, братишка! Надо же! Бабу научил! – прищелкнул языком, от удивления,  Андрей, и закатил рукава штормовки. На его руках, до самых локтей, были татуировки со свастиками.
     " Вот еще не хватало! Родственничек нашелся!"- злобно подумала Светочка, кладя руки на теплую кожу штурвала. Ее, уже очень сильно,  раздражал Андрей, и она с нетерпением ждала, когда  можно будет от него избавиться.
     - Может, сначала Андрея на берег высадим, и там поменяешь, чтобы не на ходу? – Светочка уже была не рада, что так яростно заступалась за этого типа на острове.
      - Эй, уважаемые,  вы чего? – Андрей оперся на стекло рубки. Места тут дикие. В этих шхерах никого нет, на много километров, кроме зверей.   И приставать тут к берегу  я бы не стал. Даже такие "отморозки" как мои приятели - те, которых вы видели, никогда сюда не заходят.   Так что давай,  Игореха! Переключай свой бак, и валим отсюда.
     - Света, да что с тобой? Разве можно так?  Чего ты привязалась то к человеку? Давай, Андрюха, поднимаем. – Игорь начал отстегивать кнопки на заднем диване. Он опять стоял спиной к ним, на самом краю кормы.
     - Осталависта,  детка! -  произнес Андрей, проходя мимо Светочки, и противно облизал губы.
     Дурное предчувствие охватило Светочку. Игорь, с помощью Андрея быстро переключил шланги, и уже закрывал крышку дивана, стоя на самом краю кормы, когда Андрей быстро отошел от него, и принял какую-то странную позу.
     - Игорь, берегись! – закричала она, но было уже поздно.
     Андрей резко подался вперед,  и с размаху ударил Игоря по голове кулаком. Затем, сильным ударом ногой в спину  столкнул его в воду.  Игорь, обмякнув, грузно полетел за борт и сразу исчез из вида. Катер  быстро входил в поворот шхеры.
     Андрей  повернулся к Светочке. Зловещая улыбка вновь обнажила золотые зубы.
     - Что…что ты сделал? Зачем? За что? – в глазах Светочки застыл ужас.
     - Да, вот не понравился он мне! Я вообще, если хочешь знать, таких,  как он,  не перевариваю! На генетическом уровне! – зло закричал Андрей, но быстро справившись с яростью, вдруг заговорил более спокойно.
     - Ну а теперь, детка, раз очкарик покинул нас - мы поедем с тобой к добрым дядям на один островок. За такую цыпочку, меня не только примут обратно, но еще и деньжат  отвалят. А потом, ты нам расскажешь, а еще лучше, покажешь, где ты видела розовый металл, о котором он тут щебетал.  К тому же, я теперь ценный кадр! – У меня  катер! – Он противно захохотал и направился к Светочке.
     - Да вы что!? – Светочка попятилась спиной в сторону рубки и уперлась в штурвал. Ее рука инстинктивно пыталась найти возле него хоть что-нибудь, чем можно защититься.  – Нас же найдут! Вас поймают! Такой катер – он один тут! Ж-желтый! - Простонала она, еле справляясь со словами. У нее снова  предательски громко, застучали зубы. Андрей тоже услышал этот стук и ухмыльнулся. Ему явно нравилось  ее пугать.
     - Ты права, детка. Доедем до места и там его затопим! Даже если когда и найдут ваше корыто, то подумают, что опять двух "ботаников" поглотила коварная Ладога!  Тут это обычное дело! А найдут не скоро, тут никого нет! Только я, ты, и дяди на острове!  Ну, иди ко мне, крошка. Покажи, мне первому, свой  красивый загар! – Андрей скинул с плеч штормовку, и начал надвигаться на Светочку  широко расставив руки. На его груди, кроме множества других татуировок был изображен орел и большая свастика под ним.
     Светочка, дрожа от ужаса, обреченно смотрела сквозь него. Бежать  было некуда. Она все еще шарила руками за спиной в надежде найти хоть что-нибудь.
     Вдруг, совсем рядом повторился уже знакомый гул. На этот раз он был очень громким и вдруг перешел в оглушающий свист.
     Андрей, все еще надвигался на нее. За его спиной, поднимая столб брызг, из воды, показалась огромная,  голова на толстой, чешуйчатой шее. "Что это? Лох-Несское чудовище?" – промелькнуло в ее голове.  Светочке стало так страшно, что она даже не смогла закричать. Она только  открыла рот, и что-то захрипела. Во рту пересохло.
     "Давай, давай, бойся меня! Мне это нравится! " – Андрей несколько раз щелкнул зубами, изображая хищника.
     Внезапно, почувствовав брызги сзади - он обернулся. Светочка, наконец, нащупала что-то за спиной и схватилась за предмет, пытаясь вытащить его. Это оказался рычаг газа. Катер взревел, резко задрав вверх нос. Андрей, потеряв равновесие, полетел за борт.
      "Так тебе и надо, говнюк!" – промелькнуло  в голове у Светочки.
      Чудовище ловко поймало его на лету огромным, шершавым  ртом, и скрылось под водой, окатив волной Светочку  и катер. Он все еще шел кверху носом, потому что Светочка от шока так и не добавила  скорости для глиссера.
     Светочка убрала газ, и в изнеможении плюхнулась, на развернувшееся назад, кресло. Пару раз фыркнув, двигатель, захлебнувшись, заглох. Катер начало раскачивать из стороны в сторону. Нащупав в кармане куртки  успокоительные пастилки, купленные в аптеке на всякий случай, она сходу высыпала в рот штук пять. Пастилки были сладкими. Светочка быстро разжевала их, и стала ждать. В памяти стали медленно прокручиваться фильмы, про морских чудищ, пожирающих людей. " Он такой большой! Одного Андрея ему будет мало. Сейчас он вернется за мной. Надо в последний раз посмотреть на закат",  - подумала она.
                Глава 11
                "Чудовище"
     Это был его дом. Здесь было много вкусной еды, и теплая вода. Гораздо теплее, чем в остальном озере.  Хоть хозяин и часто навещал его, иногда, он, втихаря, сам увязывался за ним. Когда Хозяин замечал его, он ругался и гнал его обратно. Он искренне не понимал, почему он не может быть с любимым Хозяином все время, когда ему этого хочется.
     Услышав шум, сквозь толщу воды, он радостно поспешил на поверхность, в надежде на долгожданную встречу.
     То, что он увидел, высунув голову из воды, потрясло его. Глаза налились кровью, все замелькало, сливаясь в большое, пестрое пятно, лишь знак, который он уже видел когда-то оставался неподвижным. Он хорошо его запомнил.  Жесткие прутья клетки, как будто снова впились в его тело, и боль,  воспоминания о ней, вновь нервной дрожью прокатились от кончика хвоста до самого носа. 
     Шумно вдохнув воздух, и широко открыв огромную пасть, он издал самый громкий  звук, оповещающий о предстоящей охоте, на который только был способен.
                Глава 12
                " Музыка любви   "               
      С покорностью кролика, оказавшегося возле удава, Светочка смотрела вдаль, в сторону заходящего солнца. Она пыталась расслабиться.   Волнение становилось с каждой  минутой, меньше. На озере, пыталась установиться,   предзакатная тишина. Светочка посмотрела на горизонт, часть которого была видна из-за поворота.
     Закат, раскрасил озеро, и скалистые шхеры, по его краям, в теплый, розовый цвет.  Лодка, и сидящий в ней, безмолвный человек в  капюшоне,  удалялись от нее прочь, по протоке.  Его присутствие совсем не напугало ее. После пережитого, это явление, казалось просто необычным дополнением, к последнему, в ее жизни, закату. Даже, если этот "кто-то" – привидение. "Может быть, скоро, я тоже стану такой же. Буду тут путешествовать в тишине, по Ладожским просторам и пугать туристов" – подумала Светочка.  Ей, вдруг  снова послышалась, откуда-то издалека прекрасная музыка.  Кто-то пел, как показалось Светочке, прямо с неба.  "Наверное, это ангелы, зовут меня к себе", – подумала Светочка,  и начала покачиваться под прекрасные звуки из стороны в сторону и еле-слышно подвывать.  Течение несло катер обратно, в сторону открытой воды. Посторонний, не попадающий в такт, протяжный звук, вмешался в  ее прощальное выступление.
     "Све-е-ета! Э-ээй! "- она услышала далекий голос Игоря, вплетающийся в мелодию,  и сладко зажмурилась, впитывая в себя последнее тепло заходящего солнца, и уходящей жизни. "Как хорошо, что именно он, зовет меня с собой", –  Светочка,  медленно выдохнула "животом", как учил ее инструктор по йоге, чтобы  окончательно успокоиться, перед предстоящим испытанием.
     "Света!" – голос Игоря  был уже совсем близким и  резким.
     Светочка открыла глаза.  Голова Игоря была в паре сотен метров от нее, в воде.
     "Игорь!" – Светочка, забыв о грозящей ей опасности, забегала по катеру. Игорь медленно греб в ее сторону. Видно было, что он очень устал.
       Успокоительное еще действовало. Мысли путались в  голове: " Господи! Где же, он? Этот, ну как его? Спасательный фал! Он  должен быть тут, в бардачке!" – Светочка дрожащими руками открыла крышку в полу, и достала  моток веревки. Наскоро привязав один конец  к "уху" в центре кормы на "бантик", она забросила моток в воду. Веревка начала медленно "распускаться".
     Игорь  одобряюще помахал ей  рукой.
     - Ой. Что это я?  Игорек! Милый! Я  же сейчас подплыву поближе! - затараторила Светочка, слегка онемевшими губами,  будто он мог ее услышать, и повернула ключ.
Катер, приветливо заурчал, в ответ. Светочка начала щелкать передачи, вспоминая, где задняя.
     Игорь что-то закричал, но шум двигателя мешал разобрать слова. Светочка обернулась. Игорь судорожно размахивал  уже обеими руками.
     "Боже мой! Он тонет!" – испугалась Светочка и  резко нажала на газ.
                ***
     Они лежали, обнявшись, в теплом, отцовском, спальнике, из гагачьего пуха. Отец шутил, что сделал в жизни две очень важные вещи: "Купил в порту Канады этот пуховый мешок и женился на Вареньке", то есть на его маме. В этом Игорь сейчас, был с ним полностью согласен. Когда он оказался в воде, он не сразу понял, что ему надо делать и что произошло.  Тело стало тяжелым.  Уши  и нос, нестерпимо болели.  В голове стоял гулкий шум. Через несколько секунд, поняв, что задыхается, он судорожно задергал руками и ногами. Когда  лицо, наконец, оказалось на поверхности, он понял, что сил отдышаться и плыть, у него  нет. Они все ушли на борьбу с глубиной. Он так и не научился нормально плавать. В школе он больше сидел за книжками, а мама, "штамповала" ему у себя в поликлинике,  вечные справки об освобождении от физкультуры.  Катер был уже далеко, он захлебывался в волнах. На большом расстоянии от него виднелись лишь отвесные скалы шхеры. Он, все еще нервно пытался поймать, последние глотки воздуха, вперемешку с холодной пеной,  когда чьи- то сильные руки вынули его из воды. Глаза сильно болели, и предательски слиплись, как он не старался открыть их, чтобы увидеть происходящее.  Еще через мгновение,  он  уже  лежал на вершине скалы.  Откашлявшись, и протерев воспаленные глаза, он увидел, как направо, вглубь шхеры уходит его  желтый катер.  Почему, и как он оказался на скале – Игорь так и не понял.
     Он медленно поднялся.  Зрение еще не до конца вернулось – все было, как в тумане. Голова  болела от удара, мышцы  сильно ломило. Но в целом он мог идти. Светочка! Как она там одна?  Игорь поднялся и решительно пошел по верху, вглубь шхеры,  по направлению, куда ушел катер. По пути, он чуть не упал в яму. Она была доверху набита, какими то обломками от плат, и микросхем. Игорю показалось странным, что  такая  радиопомойка,  вдруг оказалась, в дикой шхере, но сейчас ему было не до этого.
     Через какое то время, Игорь увидел катер. Он  покачивался на волне, внутри протоки. Было тихо. Светочка была на катере одна. Он не понял,  куда делся Андрей и что произошло. Неподалеку  оказался спуск к воде. Игорь, буквально скатился по нему вниз. Он долго кричал с берега и махал руками. Светочка сидела на катере, как мертвая, и не шевелилась. Пытаясь прогнать от себя,  страшные мысли, которые навязчиво лезли в голову, и  одновременно  пытаясь вспомнить, что отец говорил про правильное дыхание в воде,  Игорь  бросился в протоку. Скорее всего, он  и доплыл бы,  без приключений. Но Светочка, в последний момент,  решила ему "помочь".
      Из спального мешка отчетливо пахло дорогим, шотландским виски. Они растерли им друг друга, после долгого ныряния к винту, с ножом в зубах. Все попытки,  разрезать замасленный фал, прочно намотавшийся на винт, не дали результата. В один из "заплывов" Светочка просто уронила тяжелый, швейцарский нож в воду протоки. Вода, несмотря на лето, была очень бодрящей. Поэтому виски, и снаружи, и вовнутрь, оказались очень кстати. В первый раз Игорю не хотелось отвернуться и заснуть. Он смотрел на Светочку, ласково убирая пряди  еще мокрых волос, с ее лба. Небольшой, аварийный,  фонарик осветил ее раскрасневшееся лицо.
     - Светка! А ты, оказывается, "конопатая"?  И как, я не замечал раньше?– засмеялся Игорь.
     - Ну, потому, что…  Потому, что я всегда в макияже была! Я…сейчас…ну, пусти…-  Она  засуетилась в мешке, пытаясь выбраться. Голос ее, стал писклявым. Язык, забавно заплетался.
     - Светка, ну, ты что? Мне так еще больше нравится! Очень прикольно! Не замазывай их больше! – Игорь сильно прижал к себе, ее, теплое,  приятно пахнущее солодом тело.
     - А я, а…я…еще и рыжая, просто кра-а-шусь в блондинку-у-у, чтобы тебе нра-а-авиться!  – всхлипнула Светочка.
     - Ну, перестань! Нашла из-за чего реветь! Я бы тебя любил,  в любом виде!  Если бы ты даже оказалась …зеленая, в горошек! – голос Игоря дрогнул.
     - Прямо так и любую?
     - Конечно! Главное, чтобы это была, все еще, ты! – Улыбнулся Игорь
     - Не ври! Ты меня раньше вообще не замечал!  Я тебе такие пирожки вкусные испекла, целое воскресенье старалась. По бабушкиному рецепту. Вся кухня в муке была потом. А ты даже "спасибо" не сказал. Просто кинул на стол, как ненужное что-то – и все!   - зарыдала в голос Светочка, обливая теплыми слезами его плечо и шею.
     - Так это была ты?   Рыженькая,  в очках? Прости, прости меня! Я ведь искал тебя потом. Боже, зачем я это тебе говорю?  Дурак!  -  Он начал целовать ее лицо. Оно было соленое и мокрое, но такое родное. Он испытал какое-то незнакомое ему до сих пор чувство нежности, к этой смешной девчонке, с испачканными мазутом щеками, которая еще час назад, так героически ныряла поочередно с ним, в  опасную,  да еще кишащую, по ее словам, всякими тварями, воду протоки. Ему вдруг захотелось заботиться о ней, защищать.
     - Смотри! Что это? – Светочка смотрела прямо в небо.
     В прозрачной вышине появились  зеленые сполохи. Они становились все ярче. Игорь выключил освещение.  Переливаясь разными оттенками,  изумрудного, картины в небе сменяли друг друга. Они не были хаотичными. Это было упорядоченное движение. Иногда возникало что-то вроде огромной, на все небо  полусферы. Потом из нее начинали выходить большие, конусообразные лучи. На секунду-другую все успокаивалось. И, через мгновение, небо вновь озарялось сотней бегущих, переливающихся   огней. Игорь и Светочка завороженно смотрели вверх.
     - Что это? – завороженно спросила Светочка еще раз.
     - Думаю - Северное Сияние, – ответил Игорь.
      Когда-то отец рассказывал, что в детстве видел, что-то подобное в этих краях, но Игорь всю жизнь думал, что это "байка".
     - Красотища-а-а  кака-а-я! – Восхищенно "протянула" Светочка.

                Глава 13
                "Йэтху"

     Они не одни видели "Северное Сияние". Еще одно сердце, взволнованно  забилось той ночью, увидев сполохи в небе.
      Его дом - станция Виру,  был так близко, что иногда ночью,  когда Солнце целиком "заливало" ее поверхность,  можно было разглядеть патрульные челноки, возвращающиеся с дежурства.  Основная жизнь на Виру,  проходила с той стороны, что не видна отсюда.   Он жадно ловил  взглядом любое движение.  Он понимал, что его никто не ищет. Его идентификационная бирка сгорела в корабле.  Так же как и чип Йэтху.  Его просто не успели на него надеть.
     Смешные здесь, все-таки, люди! Он читал, что они боятся,  когда  Виру, освещена солнцем.  Неужели не понимают, что в это время оттуда  почти не видно Земли – солнце "слепит" приборы?  Лишь, когда  солнце уходит на другую сторону, как сегодня – со станции очень удобно наблюдать за всем, что тут происходит.
     Вирийцы, так давно созерцают голубую планету, что то, что случилось с их собственной, много тысячелетий назад, уже похоже на красивый миф, в который не все верят. Хотя даже школьников заставляли изучать древнюю историю погибшей планеты.Тем поколениям, что никогда ее не видели,   все это, казалось чем-то придуманным.
     Раньше, некоторые из их прародителей, даже думали, что на самом деле  их дом – голубая, красивая Земля, которая так загадочно выплывала из-за горизонта, восхищая разнообразием красок. И людей держат на станции специально, для каких-то  неведомых целей. Даже возникали бунты недовольных.  Правда, это было очень давно – они проходили это, по древней истории.
     Вирийцы – свободные люди. Многие, несмотря на предупреждения ученых,  пытались обосноваться на Земле. Но их потомки, даже рожденные двумя вирийцами, из-за близости Солнца, наследовали  такую-же,  короткую жизнь, как и здешние люди.  Не больше ста лет. Это было так ничтожно мало, что попытки переселиться, вскоре прекратились. Сердца родителей разрывались, когда они переживали своих детей, внуков и правнуков. И никакая наука не помогала  изменить это.
     На Виру вся жизнь проходила внутри прочного корпуса. Подальше, от губительных для людей лучей, оказавшегося в два раза ближе, чем нужно, Солнца.
     Собранная из разных частей, антенна, казалась нелепым нагромождением, наспех прилаженных друг к другу радиодеталей.  В ее основании была голубая, с облупившейся от времени краской, тарелка. Ему до сих пор было стыдно за то, как он прихватил ее у детской горки в Питкяранте. Это было лет сорок назад. Маленькая девочка, в клетчатом  пальтишке, и меховой шапочке, еще долго грозила кулачком ему вдогонку, размазывая замерзающие на морозе слезы, по раскрасневшимся, толстеньким щечкам.  Он  уже устал считать, сколько попыток он совершил, прежде чем ему удалось собрать ее правильно.
      В этот раз, он собрал ее на небольшом, плоском камне, который в свою очередь, стоял на трех маленьких, круглых камешках.   Он раньше не замечал его здесь, хотя бывал в этой протоке частенько, и, как ему казалось,  хорошо знал тут каждую кочку. Недавно, он чуть не споткнулся об него. Камень был буро-розового цвета, и три круглые "ножки" у него были такими же.  Таких сооружений  в округе, он видел  несколько.   Из одного из них, наиболее знакомого ему, слышалось  множество голосов. Один из них, голос маленького мальчика, позже, он стал  слышать в своей голове.  Иногда, мальчик даже помогал ему, в этом чужом для него мире. Еще у камней были другие, чудесные свойства.  Если положить батарею от плота на камень, через какое-то время она заряжалась. Даже этот, маленький, давал энергию.  Почему так происходит, ему было непонятно. Но зарядки хватало, как и от штатного устройства, оставшегося там, на корабле - ровно на сто миль. Он думал, что ели собрать антенну прямо на камне – сигнал будет сильнее. Значит больше шансов, что его, наконец, услышат.
     Как же медленно, все-таки сюда "подбрасывают"  с Виру нормальные технологии. Может, конечно, это и правильно. Иначе бы они тут давно перебили бы друг друга, и уничтожили Землю.
     Он уже сто тысяч раз ругал себя за то, что плохо слушал учителя на уроках. Если бы он знал, что это будет ему так сильно нужно, он  стал бы лучшим в классе! И даже на дополнительные бы ходил.
      Хорошо, что хоть что-то он успел усвоить перед отлетом.
      И то только потому, что мама пригрозила, что если  он не сдаст экзамен, то она не разрешит ему  больше играть с йэтху.  А они были такие милые!  У них были такие большие, внимательные глаза, и  мягкие, теплые губы!  Они так забавно  шумели, издавая, еще тоненький, совсем детский гул, смешно вытягивая их в трубочку. Если бы знать, что это пригодится! Он запомнил бы весь учебник! И еще что-нибудь! Если бы знать…
 
                ***
     Подняв багровое лицо к небу, он сосредоточенно считывал знаки. Он сильно волновался.
     Он вспомнил тот  день.  Это был обычный, рядовой, научный  рейс.  Родители взяли его с собой, чтобы вместе выпустить в озеро Нево (на Виру его называют еще по старому), потомство йэтху. Их было двадцать штук. Последние. Их мать погибла при родах. А отца, уже давно, отвезли на другое озеро. Он, вдруг стал слишком агрессивен.  Запросто,  мог слопать свое  потомство. Непонятно, что с ним случилось.  Обычно, йэтху обладали кротким нравом.  Пухлые малыши, смешно высовывали  длинные шеи, и пытались ухватить мальчика за руку,  шершавыми губами.  На Виру были созданы  условия для сохранения популяции многих существ, но йэтху, нужно  было слишком много воды. Это озеро - идеальное место для них. Много зелени, относительно прохладно, и вокруг никого. Дикие места, идеально подходили для переселения. Мама, как раз закончила установку  контрольной клипсы, на шее очередного малыша, и он смешно тряс  чешуйчатой, мягкой головой, разбрызгивая вокруг слюни. Остался лишь тот, что был на его руках. Он пригрелся и шумно засопел, прижавшись затылком, к груди,  мальчика. До точки назначения были считанные минуты. Страшный грохот, неожиданно нарушил, мерное попискивание приборов. Взрыв! Потом другой, третий! Корабль затрясло. От растерянности, он  сжал руки, и чуть не задушил, малыша-йэтху.
     Несколько раз вздрогнув, корабль жестко плюхнулся в воду. Внутри начал распространяться сильный запах и какой-то сизый туман. Приборы запищали так, что заложило уши. Еще несколько взрывов раздалось совсем рядом.
     Йэтху,  резко дернулся у него на коленях. Цепочка, на которой висел  идентификационный жетон участника экспедиции, торжественно выданный ему перед взлетом, порвалась. Жетон с глухим звуком упал на пол корабля. Он хотел поднять его, но корабль снова тряхнуло.
     Мама быстро схватила его за плечи. Не обращая внимания,  на замершего от ужаса, на руках мальчика, маленького  йэтху,  она потащила  сына  к аварийной капсуле. Выход к ней оказался заблокирован. Он, до сих пор, помнит ее глаза. Сейчас  бы, он сказал, что они были полны слез. Но тогда он еще не знал что это такое.
     Мама,  нервно заметалась по кораблю.  В глазах ее,  обычно похожих на два  спокойных озера, окруженных белыми, пушистыми ресницами, появился страх.
     Свободным, оказался лишь доступ к маленькому, дежурному плотику. Он был предназначен для ухода за йэтху.  Мог проходить не больше  ста миль без подзарядки и невысоко поднимать людей и грузы. На нем был самый минимальный набор. Лишь кое-что для освещения и обогрева.
     На прощание мама крепко обняла его, и ласково  погладив  по голове,  пообещала, что они с папой найдут его сами вскоре, как  только поймут что с кораблем. С силой оттолкнув плот, она исчезла в проеме  запасного выхода. Больше он ее никогда не увидит.
      Вокруг корабля разрывались огненные шары. Один из них чуть не попал в плотик, но им удалось увернуться.  Его шея вспотела от испарений тяжело дышащего в нее  йэтху.  Он разжал объятия, и толстая тушка с длинной шеей глухо плюхнулась вниз,  больно прижав ему ноги.
     Через какое то время раздался сильный взрыв.  Он видел, как корабль, будто бы, разорвало изнутри.  Взрывной волной его кинуло на пол плота. Яркая вспышка обожгла лицо. Вода вокруг закипела, выделяя в воздух сизый дым.  Он потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что лежит на плоту в обнимку с йэтху. Тот  уже проснулся, и вертелся,  пытаясь высвободится, из сжимающих его шею, рук мальчика. Увидев, внезапно ожившего, хозяина,  йэтху,  задрожал от счастья и начал облизывать его лицо, обслюнив при этом всю голову.  Вырвавшись,  малыш от радости,   чуть не задушил его.
     Еле отбившись от ласк  обрадованного зверька, он осмотрелся. Голова сильно болела и кружилась. Мысли путались. Их занесло в тихую протоку. Вокруг нависали высокие скалы. Йэтху, все еще предано терся о его ногу. Он грустно посмотрел на него. " Теперь ты, похоже, единственное  родное существо для меня. И, похоже,  ты, как и я – последний, из своего рода. Он обнял теплую, мягкую шею. " Йэтху –  это теперь и будет, твое имя" – хотел, было сказать он. Но вместо звука получилось лишь мычание. Язык  не слушался, как будто принадлежал не ему, а кому-то другому.

                Глава 14
                "Путь домой"
     Яркий, солнечный луч,  раскрасил веснушки на лице Светочки в сочный, оранжевый цвет. Она  потянулась, и собиралась уже  вылезать, из теплого спальника, когда вдалеке, на входе в шхеру со стороны Ладоги, увидела, уже знакомый, силуэт в  капюшоне.
     - Игорь! – она не на шутку испугалась. Воспоминания о вчерашнем кошмаре уже было начали  терять свою остроту, и вдруг, нахлынули снова. Светочке показалось, что от волнения у нее отнимается рука.  – И-и-горь! Где ты? – В ее голосе улавливалось начало истерики.
      Игорь вздрогнул, и бросил лопасть в коробку. Все утро он тщетно пытался собрать из разрозненных деталей в бардачке запасной винт. Инструкция куда-то затерялась, и было непонятно, как должны располагаться все эти многочисленные "фигульки". А ведь отец, говорил ему, что это, надо было сделать еще на берегу, до отхода.
     Светочка наспех оделась,  и в ужасе металась по корме. Лодка со зловещим пассажиром была уже совсем близко. Игорь достал из коробки большой ключ и крепко сжал его вспотевшей рукой. Второй рукой он затолкал охающую Светочку себе за спину. Бежать было бесполезно, прятаться негде. Игорь был готов умереть, но только сражаясь. Роль покорной жертвы теперь не устраивала его. Он не хотел больше никого из себя изображать. Он хотел быть собой. Мужчиной. Защитником.
     Человек, с багровым лицом, протянул  руку к катеру, и ловким морским узлом привязал к железной петле замасленную веревку.  Через минуту, они уже плыли в сторону открытой Ладоги, на буксире.
                ***
     Буксиром  служила,  утлая  лодченка, замотанная, как кокон, старыми тряпками, и брезентом. Сзади, тряпка билась на ветру.  Из-под   брезента,  проглядывало нечто, не очень похожее на обычную рыбацкую посудину.  Оно имело вид цельного, отливающего розовым блеском,  прямоугольного предмета.   Казалось, что вся эта конструкция просто летит низко над водой, не касаясь ее.   Человек в капюшоне молчал. Синие вены на его лице  сильно вздулись. С такого расстояния, его можно было рассмотреть.  По крайней мере ту часть, что не была закрыта капюшоном. "А может быть, это и не человек вовсе?" – подумала Светочка. Рука,  которой он сжимал  блестящий,  прямоугольный предмет, то  казалась ей, похожей на  человеческую, то вновь краснела,  и набухала синими дорожками вен.
     " Может это и есть, так похожая на человека ладожская нерпа? Но почему она тогда в плаще и управляет лодкой? Может быть,  это жертва опытов с радиацией, которой так пугал их тут все?  Куда он их тащит?" - Светочкин мозг отказывался соображать. Чтоб  прийти в себя, она  снова, как вчера, глубоко вдохнула и медленно, закрыв глаза, выдохнула. Стало немного лучше. Светочка нащупала в кармане фотоаппарат, вытащила его и навела на странное существо. Щелк! Вспышка! – Существо обернулось, и внимательно посмотрело в глаза Светочке. Они совсем не показались ей ужасными вблизи. Обычные, голубые глаза. Только ресницы очень пушистые, и совершенно белые.   Ей вдруг страшно захотелось спать. Через минуту она уже лежала на дне катера в обнимку с также крепко заснувшим Игорем.
                ***
               
     Игорь и Светочка, очнулись,  почти одновременно. Катер, медленно покачивался, в спокойных водах их шхеры. Дом  Петровича, был совсем рядом, за поворотом. И он сам, смешно согнув  руки в локтях, как курица, уже суетливо спускался к ним с гребня шхеры.
     - Ну  что же это такое!  Говорил же вам – не суйтесь направо! Да и гроза то вот! Ну откуда? Все ж нормально было!  – бубнил он, помогая подтащить катер к берегу.
     "Интересно, откуда он знает?" – Удивилась Светочка.
     -  Баньку  потом! – Игорь  с силой натянул веревку -  Неси ка, лучше, свою замечательную самогонку!
     - Это мы мигом, мигом!  На здоровьичко! - засуетился Петрович.
                ***
     Рано утром, джип с желтым катером на прицепе, резво мчал в сторону Питера.
     Игорь  и Светочка, теперь сидели рядом. Он положил правую руку на ее ладошку, и весело насвистывал какую-то веселую мелодию.  Ближайшее будущее,  уже виделось ему. Завтра же, они со Светочкой, поедут к отцу,  знакомиться. Потом, Игорь будет часто-часто приезжать к нему. Пусть,  отец расскажет ему все свои "байки". Он, будет самым терпеливым слушателем. Надо взять тетрадку, и записать все его, казавшиеся раньше Игорю ненужными, советы. Неизвестно, сколько времени подарила отцу судьба.  Надо все успеть. А главное, попросить у него прощения. Игорю было очень стыдно,  за то, что он  так бездумно отмахивался, от  всего, что говорил отец.
     "А Светочка, - Игорь ласково посмотрел на спутницу. Задорные веснушки на ее носу опять заставили его улыбнуться. –   Вот бы, она родила ему парочку щекастых,  конопатых  пацанов.  И он будет терпеливо учить их,  ориентироваться по звездам, и разжигать в лесу костры!"
     Светочка, хотела лучше устроиться на сидении. В кармане что-то мешало. 
     "Фотоаппарат! – догадалась она. – Сейчас, я, наконец, рассмотрю его лицо!"
      Она нажала круглую кнопку на панели. Камера зажужжала. Светочка перевела рычажок на "просмотр". Не было ни единого кадра. Даже «Чаечный остров» исчез из памяти, вместе со смешными пушистыми птенцами. " Может, и к лучшему! Пусть все останется, как раньше", - подумала  Светочка, и устало откинулась в  кресле.
     Она не знала, что "как раньше" уже никогда не будет. Целых две новые жизни, уже начали свой длинный путь,  внутри ее организма, обгоняя друг друга. Две совсем  маленькие, но совершенно полноценные жизни. Это было первое, но далеко не последнее на их пути испытание.  Они придут к "финишу" одновременно. И целых девять месяцев будут чувствовать плечо друг друга.

                Глава 15
                "Связной"
     Петрович поставил на стол,  кастрюльку, сняв ее  с цельнометаллической плитки. В ней дымилась, ароматная картошка. Он аккуратно  выложил из банки соленые грибочки, нарезал огурчики. Поставил два граненых стакана. В один налил самогонки, в другой – компот из морошки.
     - Ну чего, братан! Троица сегодня.  Давай, за упокой родителей наших. 
     Они выпили, не чокаясь, как и положено, для таких случаев...
      - И это,  братан!  Надо нам, с туристами этими завязывать.  Видал,  на какой технике  приезжают – того и гляди нас с тобой обгонять начнут,  да и любопытные больно! – Петрович поднес к  папиросе,  ранее непонятный для туриста Игоря плоский, невесомый  предмет. Он, слегка потер его пальцем.  Цветные огоньки забегали по всему "бруску", пока не остался один.  Ярко красный. Петрович, поднес к нему папиросу, и затянулся. Папироса задымила,  распространяя по маленькой, деревенской кухне пахучие, ажурные  дорожки. В углу кто-то зашевелился.
     - А, очнулся, бедолага? – Петрович подошел, к лежащему на половике, у двери, человеку. Одежда на нем была почти вся разорвана, и висела кое-где клочьями.  Все тело человека, было заляпано грязью, и, желтоватой, дурно пахнущей слизью. На пальце левой руки красовался массивный, серебряный перстень, со сдвоенными молниями, на черном фоне.
     Петрович взял человека за руку, и попытался снять кольцо. Тот, недовольно заворочался, пытаясь отдернуть руку.  Слегка приоткрыв опухшие глаза,  человек  вяло проворчал заплетающимся языком: "Не троШь! Это мое… наШледие…предков". Затем силы вновь покинули его, и рука с кольцом,  безвольно опустилась на пол.
     - Понимал бы чего, в предках то! Сопляк!  А то, ума, только на "цацки",  и  хватило! – Петрович снова взял его руку.
     - Да, дела – Петрович разглядывал только что снятый с пальца гостя перстень. - Это надо же, опять эта штука здесь.  Видать, никуда нам не деться, от мужиков одноглазой Халлонен.  Вот, напасть! Эта тварь, все таскает и таскает их сюда.  Как сытый  кот,  что мышей  ночью ловит, а поутру хяину на подушку кладет. Вроде как,  добычу в дом.  Тьфу! Поганец! Еще и обслюнил всего,  мыть теперь надо.
     За столом вздохнули.
     - А ты, чего теперь вздыхаешь? Натворил, делов то? Стыдно, небось?  Зачем, людей то сурьезных побеспокоил?  Все сомневался! Все тебе "разжевывать" надо. Координаты   ему, понимаешь, понадобились!  "Связного" ему подавай! Без координат, не помнил,  как до дома дойти? Эх, молодежь! – Петрович поднялся и подошел к столу, за которым, опустив голову, сидел худенький, бледный юноша лет семнадцати, со светлыми волосами. Черты лица его были тонкими,  кожа на лице, казалась прозрачной.  Большие, небесно-голубые глаза с белыми, пушистыми ресницами виновато смотрели  на Петровича.  Длинными, тонкими пальцами,   он нервно крутил граненый стакан из-под морошкового компота.
     Петрович,  ласково  потрепал его по затылку и улыбнулся. Он вспомнил, какое у него было до смешного сосредоточенное  лицо, вчерашним утром,  когда шепча про себя, полученные  координаты, он вышел прямо  к домику лесника.  И как его лицо вытянулось, когда он понял, что  провел здесь последние семьдесят лет своей жизни.  Чуть чувств не лишился.  Хорошо еще, что перед этим, про туристов вспомнил, что в шхере сидят. А то пропали бы. Мог бы их и сразу подобрать, чтобы потом еще раз не возвращаться. Вот, непутевый!
     - Это же надо, Фома  неверующий! – Петрович  старался сделать строгое лицо – Ведь говорили мы тебе - и отец, пока жив был, и я: "Сиди, жди!  Не пришло еще твое время. Потерпи немного".-  Посмотри на себя-то. Куда тебе "в люди" выходить? Говорить так и не научился, как положено -  мычишь только. Видать,  испуг то, так и не прошел у тебя. Да, от каждого шороха, багровеешь. Не дело это!  Надо учиться,  чувствами то своими управлять! Видать,  мал, еще. Только что, сила есть, да сон хорошо нагоняешь. От бессонницы не помру, факт!  Но там, среди людей этого мало! Пропадешь один! В миру-то большом,  все не так,  как у нас. Там, на каждом шагу, Бог знает, что творится!  Вот! Посмотри, на кого внучок  старой  Халлонен похож стал, в городе то! – Петрович  перевернул  на спину, уже принявшего характерную,  для сладкого сна позу, человека на полу. – Посмотри, посмотри! Видишь,  всего какой-то гадостью изрисовали! – Он брезгливо показал на мускулистое, татуированное тело.
     -  Принеси ка бутыль синюю из сарая! Ну,  ту,  с  маслом,  специальным?  Которым  батька,  лагерным пацанятам,  номера с рук смывал.  Помнишь? Сейчас мы его отмоем, да к Белому Сейду спать положим. Лучше поздно, чем никогда. Авось, дурь-то, из него за ночь, выйдет.    А поутру к Халлонен поедем. Может, она тебе, на радостях, отвару какого, от немоты  даст, в знак благодарности, значит. Так то, у нее снегу зимой не выпросишь. Жадюга! А обменяться, может и согласится. Тем более, на любимого внучка! Да еще если отмоем  - так загляденье будет, а не парень!
      Петрович, вздохнул, как будто что-то вспомнил, и  вдруг,  печально и задумчиво посмотрел вдаль.
      - И надо уже  думать, братан,  как зимовать-то с тобой  будем… С туристами, вишь, не получилось. А денежки нужны. Пирожки,  мы вряд ли, научимся печь. А вот грибы, ягоды по осени можно собрать,  да на станцию отвезти.  Хорошо, что хоть тепло и электричество у нас свое есть.  А вот сахар, соль, хлеб, лампочки те же  – все это сейчас большущих денег стоит.  Пенсия  то,  у меня у меня маленькая - вдвоем не прокормиться. А тебе пенсию никто не даст.  Для тебя, видать, время то по-другому течет.  Раз в десять медленнее.  Вон, за семьдесят лет, только  до семнадцати-восемнадцати, всего и вырос.   Это с семи-то! Такому не пенсию предложат, а того гляди - в армию забреют. Возраст как раз подходящий, – Петрович хихикнул -  Слышь, чего говорю-то,  братан?
      С противоположного конца стола раздалось утвердительное мычание.

     Санкт-Петербург.25.10.2014.