Попутчики гл. 11 Возвращение

            ВОЗВРАЩЕНИЕ.
Серёга замолчал. Мы в безмолвии  налили, чокнулись и, не проронив ни слова,  в гробовой тишине выпили.
- Да,- прервал я затянувшееся молчание, - повезло тебе. Нашли бы потом по весне снеговика. Памятник у обочины, посмертно, поставили бы - с рулевым колесом вместо звезды. Сколько я таких монументов вдоль наших дорог видел. Не по дорогам ездим – по кладбищам.
-  Ну. Что ты всё время негатив нагоняешь? – прервал мою тираду Синцов.- Забыл, что поэт сказал? «Товарищ, верь! Взойдёт она….» ну и так далее по тексту, – и, повернувшись в сторону бара: – Счёт, будьте любезны, на оплату.
Светик, лучезарно улыбаясь, принесла небольшую папочку с заложенной в неё кассовой лентой. Цены,  взаправду, приятно удивили. Ну, не как в заводской столовой, но и не как в парижском ресторане высокой кухни. Вполне прилично. Оказывается, можем, когда боязно: и улыбаться можем, и кормить прилично, и даже чаевые, которые мы в благодарность попытались оставить, можем не брать. Сначала. А потом, после уговоров,  –брать, но с благодарностью и стыдливо потупив глазки. Ну, и где мы настоящие?
- Хорошая вещь – мундир. А ещё штаны с лампасами в полштанины. Обидно, что не человека чтят, а должности боятся, – начал опять я заводиться.
- А ты, дослужись и будешь пользоваться, - съязвил Серёга.
- А сколько задов пока дослужишься вылизать надо? - парировал я.
Так, перебраниваясь, немного нетвёрдо, стоя на ногах, разомлевшие от сытости, возвращались мы на свои места, согласно купленным билетам.
В плацкартном, было душно. Свисали в проход, чьи то руки и ноги, раздавался храп,  хныкал ребёнок, играли в подкидного дурачка.
В купейном в приоткрытую дверь виднелся подвыпивший, спящий у окна дембель. Голубой  берет съехал на бок, генеральские аксельбанты безвольно свисали под стол, по пухлым детским губам стекала слюна. Я, невольно представил, что ждёт его в будущем, на пороге которого он сейчас находится, вернув священный долг такой любимой нами Родине. Счастливая любовь девушки, которая дождалась, или разборки с той, которая не дождалась? Ударный, но малооплачиваемый, не благодарный труд на гигантах индустрии и медленное угасание всяких желаний и стремлений под влиянием зелёного змея; сварливая, увядающая жена, шестиметровая кухня, дети кричащие: «Зачем вы нас родили, если обеспечить не можете?»
 А может, наоборот, лихое, не к чему не обязывающее будущее бандита: с риском, с длинноногими, доступными девицами и дорогими автомобилями; с экзотическими, заморскими напитками, большим «баблом», воронёными стволами и, как результат - крытка-кичман, а то и просто могилка на погосте в молодые годы.
Есть ещё доблестное будущее стража правопорядка: ОМОН, СОБР, «Альфа», «Вымпел», бандитская пуля, орден на грудь, старший охранник автостоянки мэрии города Горбатова. Представить светлое, солнечное будущее ни как не получалось. Возможно, сумрак и теснота вагона влияли  на ход мыслей, нагоняя тоску, а тусклый дежурный свет ни в коем разе не мог озарить грядущих перспектив, 
  В тамбуре, курили его более выносливые его сослуживцы, жестикулируя и споря о чём-то своём. Мне вдруг стало жалко этих молодых, здоровых парней, стоящих у порога великих свершений. Хотя, сколько их, ни за что, по желанию «великих кормчих», «отцов народов и наций», «великих вождей», «великих стратегов» и «самых человечных и матёрых человечищей», - удобрило своими телами и пеплом, бескрайние просторы матушки Земли, уничтожая друг друга в беспощадной борьбе не известно за что и непонятно зачем.
С такими думами добрался я, вместе с сотоварищами до купе, ставшего почти родным. Батюшка, пока нас не было, слез со своей полки и сидел за столиком, колупая заскорузлыми пальцами куриное яйцо. На столе лежала луковица, горбушка чёрного хлеба и дымился стакан горячего чая.
- Хлеб да соль. Приятной трапезы, – сказал Синцов, усевшись напротив и упёршись руками в колени.
- Благодарствуйте, люди добрые. Вкушаем, что Бог послал, - отозвался святой отец на удивление густым баритоном. – Надеюсь, не помешал честной компании?
- Да нет. Разве может христианин помешать чем-то христианину? Хотя ещё совсем не так давно дубасили православные друг друга, вместе с католиками так, что прости господи, сказать - слов не найдётся, – полез я опять зачем-то в бутылку.
- А Вы куда, если не секрет, путь держите?- перебил меня Синцов.
- Паломничаю. По святым местам путешествую. В Успенский Свято-Георгиевский монастырь путь держу, - отозвался пилигрим. - А чем  дело с лотерейным билетом закончилось, разрешите полюбопытствовать? Я, грешным делом, пока на полочке дремал, заслушался.
- Ах да, я совсем забыл, с этим вагоном-рестораном, да и там не до этого было, других развлечений хватало.- Встрепенулся Пётр Аркадьевич.- На чём я остановился, напомните.
- А на том, - встрял я, - что поехал один друг к другому разбираться, не прикарманил ли тот общую удачу? Не скрысятничал ли билетик лотерейный? Не прикинулся ли друг валенком в летний жаркий день, типа не слыхивал, не видывал и знать ни чего не знаю, свидетелей нет, у нотариуса не заверено. – закончил я, залезая на свою, законную верхнюю полку.
- Да, да, да... Точно на этом и закончили, так что если есть желание до расскажу, что начал до конца, – отозвался Синцов.
Серёга-дальнобойщик предложил монаху поменяться местами и залез на верхнюю полку, как и я. Чего пожилым людям по верхам скакать? Опять же уважение к духовному лицу. Да и удобней так. Устроившись, мы развесили уши и стали слушать продолжение сказки на сон грядущий.