Рысь, копающая картошку

      А рысь повадилась копать картошку. Приходила каждый день и копала. Перебирая-выхватывая передними лапами комья земли и раскидывая их с пылью и сором по сторонам. Врывалась. Вгрызалась шахтером-тоннелем. А потом уже и картошка. Маленькая, большая. Белая и красная. Выкапывалась. Летела из-под когтей в разные стороны.
      А зачем этой кошке, с горящими глазами и длинными, словно у зайца, задними лапами, картошка? Зачем этому маленькому помпону на заднем месте понадобилось растение далекой Америки?  Не букашка, не крот, не мышь… а картоха?!
      Вы видели когда-нибудь, чтобы такая зверюка играла в футбол? Только вместо мяча – клубень. Картофелина.
      Как супернападающий - делает финт ушами, приближается к забору, подбрасывает выкопанную картошку в воздух передними и в прыжке задними лапами отправляет через забор. Соседу.
      Все бы ничего. Завораживает. Но почему ему от меня, а не наоборот? Что, у соседа картошки нет, что ли? Ну ладно бы копала и в кучку складывала. Тут. А не там!
      Там-то тоже есть! И лук, и огурцы, и много еще всякого и легко кидаемого ко мне в огород. Так почему туда, а не оттуда…
      А подойти страшно. Когти-то не маленькие… Глазищи красным, злым отблеском накрывают. А помпон бесхвостый в разные стороны от удовольствия юлой кружится…
      А камушком кинуть?
      А никак!
      А свиснуть?
      Ага. Вон через двухметровый забор, словно через палку на дороге, перемахнула, и нет ее. Это если через забор. А наоборот? Не страшно. Но минимум не приятно.
      Собрал, что не попало ей в лапы.
      Хорошо, но недолго…
      Что-то шуршит в ветвях... а самой словно и нет… Только глаза и светятся сквозь листья… Красным и бездонным.  Висят точками лазерного прицела в воздухе, изучают… И пропадают… на чуть-чуть…
      Засыпает, наверное.
      Она ведь, когда замрет сусликом перед птичкой – видна, но стоит побежать, как становится невидимкой. Сливается. Растворяется тишиной. Секундой в двух местах. Только что здесь, а уже там. Там и уже здесь. На плечах. Коснется, играючи, когтями плеча и птицей уже там…
      Забавляется…
      Зверь. Что с него взять.

***
- Ну что?!
      Тишина повисла. А может, застыла. В общем, в красивом доме возникла пауза. Весомая. Наполненная кучей денег. Громадой перспектив.
- Я думаю, пора забирать этот рынок себе. Хватит. Попользовались и будет!
      Мужчина в летах. Мужчина полный. Мужчина седой. Богатый. Хозяин.
- Я что, зря свои деньги в вас вкладывал?! Работайте. Отрабатывайте. Партейцы!

      ***
      В бане было лучше. Протоплено и накрыто. Стол, конечно, скромный. Икры черной не было, но и красная не подкачала. Да и водочка из морозилки не из простых. А настоящая.
      Распаренные, уселись вокруг стола.
- Закрытое заседание совета акционеров нашего города объявляю открытым! – произнес круглолицый в банной буденовке с красной звездой, устраиваясь во главе стола.
 - На повестке дня: Как бы нам пришить старушку! - пошутил он с серьезным лицом.
      И продолжил:
- Что с Таськой-то делать будем? Она просто так не уйдет…
- А что с ней такого?! Я что-то не в теме, – прошипел невысокий.
- Блин! Все в теме, один ты вечно тормозишь! У нас город непуганых идиотов. Нам сейчас ритуалку надо забрать на себя. Пока мы в силе и пока областные не опередили. Потом бодаться будет себе дороже. Вроде тема не пыльная и если всю подмять под себя, то стабильный доход. Надолго. Укорениться и потом, если что, замучаются забирать.
- Так там же Таська! Да еще тройка без нее!
- Все пыль. Самая главная это она. Ее уберем и все. Остальных… Или на нас работают или… Пока расклад наш. И рычаги все у нас. Не воспользоваться, так это даже не глупость.
- Что предлагаешь?
- Что-что! Как председатель совета: Наливай! Все пропьем, а флот не опозорим!
      Под бульканье. И все прочее.
- Все просто. В нашу муниципальную фирму по озеленению и благоустройству вводим должность зама. Ставим на него Мишку. А то шеф давно уже говорил пристроить его к делу. Хватит баранку крутить да деньги хозяйские тратить. Пусть учится сам зарабатывать. Там приглядится. И потом к Таське под бок. Посмотрит, что к чему в этих ритуальных услугах и все. Пусть рулит.
- Ага! Так она и отдала. Она же не дура!
- Да и хрен с ней! Поработаешь чуть, а мы ее потом уберем. А чтобы не кобенилась, еще и дело уголовное возбудим. Ведь возбудим?!
      Старший глянул на невысокого.
- Возбудить-то мы возбудим… - произнес он задумчиво, - а за что?
- Слушай! Я, что ли, начальник органов?! Ты и думай! Это по твоей части.
- Наши не потянут, уровень не тот. Надо чтобы из области поработали. Так надежней будет. И мы вроде не причем.
- Ну ты полицай и хитрый! С нее бабосы стрижешь ежемесячно и хочешь вроде не при делах остаться?!
- Да не поэтому! Так вернее будет. Вон у Гены корешок, в областном бэпе работает. Пусть он с ним перетолкует. Они инициируют, а мы будем тут сопровождать и надзирать, – засмеялся круглолицый, подталкивая своего соседа локтем.
 – Я же правильно говорю?!
- Разберемся, – ответил коротко сосед, - по мере поступления жалоб населения.
- Добро! Володьке позвоню. Встретимся. Перетолкуем. Правда, он дороговато берет. Ну ничего. Вот пусть с нее и берет. У нее денег до черта. Да и забирать есть чего. Вот пусть и работает. А мы поможем.
- Надо все наперед, обдумать. Надо еще пару фирм зарегистрировать. Заранее. А то ее уберем, а заменить некем. И еще, надо подумать и создать муниципальную службу ритуальную. Вот Генку и поставим. До частной рано или поздно кто-нибудь да докопается. А муниципалитет крыша покрепче ваших органов будет. Давай наливай, да пошли париться!

***
     Чайки появлялись из тумана. Со свистом, рассекающим утро, планировали на мусорки. Разрывая и растаскивая мусорные пакеты, крича и дерясь за выпадаемые из них лакомые кусочки. Между собой.
      На маленький город надвигалось летнее утро с его ранними проблемами. С первыми лучами солнца, скрываемыми за свинцовыми тучами, застрявшими на старых черепичных крышах. С каплями росы на траве. С вкрадчивым и неторопливым шуршанием шин такси, гудками кораблей, далеким железным стуком, пронзающим туман. Нарастающим сонным шарканьем ног и перестуком женских каблучков, спешащих на работу.
      А если коротко: Чайки. Тучи. Каблучки. Утро.

***
      А чем отличается отставной милиционер от отставников других органов или служб?
      Ну, за сотрудников безопасности страны беспокоиться и вспоминать незачем. У них сильная организация. И ради безопасности страны, даже уволившись, они продолжают работать на других, ключевых и не очень постах. Так или иначе они и с хорошей пенсией, и с квартирой, и с работой, и льготами.    
      Армейцы, они попроще. Раньше было туго. Бежали из армии кто куда. Сейчас – уважуха, квартира, пенсия. А еще и дружба. Минимум двадцать лет вместе. Воспитанная плеяда молодых и перспективных. Не забудут. Тем более что сейчас вокруг армии столько воспомогательных гражданских организаций. Вроде и зарплата не большая, но паек плюс стабильность. А все остальное, как и было. Только без погон и возможностью послать всех и вся в любой подходящий момент. И заниматься внуками. Растить.
      У прокурорских там совсем все по-другому. Даже и думать, и вспоминать нет смысла: Боги Олимпа. С особыми очередями. Между богами. Иногда снисходящие к людишкам своим вниманием. Но иногда. Когда Зевс своим трезубцем качнет… Хотя и среди них есть нормальные, но хорошо замаскированные.
      Неприкасаемые. А кто их тронет? Они же заветные карточки о результатах работы всем органам подписывают. Зацепишь – и нет подписи на карточке. А нет подписи – значит, все плохо. И очень скоро слетит с должности тот, кто решил покочевряжиться и правды поискать. Там уже династии. Они кресла от отца к сыну передают. Потому и никто и никогда не слышал об умирающих на улице с голоду уволенных прокурорских. Там все: топ-топ. Как, впрочем, и у судейских.
      Олимп с его богами священен и не приступен. Вне подозрений. Там нет взяточников, пьяниц, наркоманов и прочего, чего есть на земле. Выше головы. Берегут они тишину своих облаков, ох как берегут. Память у них хорошая, да и мозги работают. Инстинкт самосохранения. Знают, что стоит упасть хоть тени на их белые снега – затопчут и разгонят. И закончится малиновая жизнь.
      Ну, милиционеры — это особая каста. Мальчики для битья.  Бесправные и зашуганные. Это не касается сидящих в просторных кабинетах, вальяжно, по-барски, утонувших в глубоких обтянутых кожей и отделанных деревом крутящихся креслах. Это не касается простых сотрудников, не стесняющихся своих лексусов и ауди с титановыми корпусами, сделанными на заказ в Германии. Это не касается тех, кто приезжает с работы на задрипанных жигулях или Волгах в свой старинный особняк и паркующихся возле внедорожников и других чудес зарубежного автопрома. Это касается обычных, сидящих на вечно разваливающихся бюджетных польских стульях, пришедших служить и защищать, а не внедренных для службы и защиты. Именно их сажают за взятки и вымогательства. Повёдшихся на крохи от постоянного безденежья и бесквартирности. На фоне крыш и особняков. На копейку. За копейку и посадят. Могут посадить и за особняки, и машины, квартиры, полные денег. Могут. Но это политика. Это когда кому-то выгодно. Если Зевс проснется не с той ноги.
      Так вот.
      Вот так.
      Уволенный из органов милиционер - это…
      Вы когда-нибудь стояли голым на площади? Нет?! Ну тогда попробуйте мысленно встать и представить свои ощущения. И будете где-то рядом.    
      Сначала еще живешь на то, что дали при увольнении. Бегаешь, преисполненный радужных мыслей и надежд, со стопкой резюме. Резюме, в котором ты молодец и отлично стреляешь из снайперской винтовки и еще что-то можешь. В другой жизни. С длинным списком наград, грамот и уважухи от страны. Кому нужно в этой жизни то, что ты можешь снять растяжку, почувствовать и обезвредить фугас, сойтись в рукопашной и всадить в горло врагу свой надежный боевой нож «Оборотень». Три медали от трех Президентов своей страны, один наградной пистолет, тридцать благодарностей, десять почетных грамот, один ценный подарок. Всего… Итого… Без здоровья… С копеечной пенсией… Но то, что она никакая, узнаешь через пару месяцев. Когда стертые в кровь ноги после разноски резюме по некогда постоянно звонящим друзьям-предпринимателям, убеждавших и ждущих после увольнения, уже не ноют, а гудят. Когда «ситуация изменилась» и «я тебе позвоню» уже вызывает рвоту. Когда ты идешь платить за коммуналку, и ее с трудом хватает на месячную оплату. Когда в доме постепенно пустеет холодильник и вырастает, набирает уверенность недовольный тембр жены. Когда дети уже не встречают с вопросами: «че купил?». Когда даже собака, услышав твои шаги, только приоткрывает глаза и чуть-чуть шевельнет хвостом. В благодарность прежних заслуг. Перестает звонить телефон, которому ты посвящал время от зари до темна. Когда тебя холодным и липким обволакивает одиночество.
      Выброшенный на обочину сегодня вчерашний верный пес.
      Милиционер в отставке…
      Без мира.
      Без квартиры.
      Без смысла.

***
      Откуда он появился, этот маленький кусочек солнца? Пушистый и когтистый? Золотым комком шерсти, забившейся под диван. Мяукающий жалобно и тоскливо. Напугано и обреченно. Оторванный от мамкиной сиси большими от ужаса незнакомого места глазами, пробегающими-шмыгающими маленькими лапками, познающий новый мир.
      Привезли-подарили на день рождения друзья из горной Чечни.
      Самая обычная рысь.
      Малепусенькая.
      Залезла в шкаф, уткнулась в парадный китель. Выскочила. Пулей. Испугавшись звона и блеска медалей. Прыгнула на колени. Доверчиво. Вопросительно.
      Жизнь, уткнувшаяся в ладонь теплом, колотящимся сердцем, шершавым язычком, ищущим маму.

***
- Ну что там у нас?
      Хозяин налил из хрустального графина сок в стакан:
- Опять накосячили?! Чего там у нашей птички? Он что, не мог договориться с этими гаденышами?! Он че шум поднял, такой, что даже до Европы, до меня дошел!? По-тихому не научились решать вопросы?! Ты понимаешь, сколько на кону сейчас стоит?! Да если мы скупим всю землю вокруг этого озера, ты понимаешь, какие это бабки!? Ты хоть понимаешь, сколько туда вложено?! Я вас всех чего там собирал? Наш город! Наш город! Чтобы вы мне все профукали? Да вы мне за каждую копеечку отчитаетесь и на каждую по куску вернете! Тебе понятно?!
- Понятно!
- И другим скажи! Шутить не собираюсь… Ладно. Давай. Что там по ритуалке?
- Из «Руно» убрали Тасю. Поставили Тына.
- Знаю. Звонил. Дальше.
- Зарегистрировали фирму с таким же названием. Чтобы незаметно было потом активы перевести. Ну и еще пару сделаем с таким же именем.
- На кого?
- Это Гена привел. Его знакомый давний. Он и будет работать.
- Где он будет работать?
- Ну выкинем фирму Таськину и там будет работать. Место обжитое, раскрученное. Народ ходит.
- Чета она ко мне не торопится. Пусть ей скажут. Или со мной, или пошла из города. У нее там что-то есть взять?
- Ну думаю, что есть…
- Пусть приедет. Потолкуем с ней. Дальше.
- Сейчас уже все документы подготовили. Через совет я провел. Новые правила по ритуальным услугам, чтобы лишних отсеять. И о создании специализированной муниципальной службы города. Гену директором поставим. Они вместе с Мишой будут работать…
- Ну ладно, давай. Устал от тебя.
      Хозяин.

***
      Осень штука тонкая. Сегодня солнце золотится и играет на красно-желто-бурых листьях, а завтра уже ветер рвет, валяет их в грязи, заливая сверху и топя беспросветной моросью. Нагоняя тоску свинцовыми тучами и темнотой. И никто не знает, где у этой погодной зебры светлая полоса, а где черная. Где начало и конец нового дня. Переходы между тьмой и светом настолько призрачны, что даже солнце, запрятанное в черной бездне облаков, в лучшем случае, кажется луной.

***
      А кто сказал, что волки воют от холода и голода на луну? Луны не было. Как не было и сна. Только музыка. Внутри души. Сдерживаемая хрустящими зубами и закусанным в кровь языком. Вой. Беспросветный. Безнадежный. В никуда. Никому. Без работы. Без просвета. Без злобы. Без цели… Просто так.  Вой! Без всего…
      Одинокий Борз.

 ***

      Комок золота получил имя… Уже определился с маршрутом. Туалет – кухня – кровать. Установил, кто главный. Кто кормит. И кого нельзя обижать. Папа – мама – дочка. Все просто. Папа гладит и ругает. Мама кормит, ругает, любит. Дочка мучает, правда, но играет, мультики смотреть приглашает, ну и пошалить с ней можно… Главное, не заиграться.
      Рысь, она и маленькая - рысь. А папа – волк. С ним легко. Таким же домашним и ручным. Как она…

..............................

***
      А он ходил и ходил. Мерил шагами дачу.
      От забора до забора. До ограды, через которую летала картошка из лап зверя.
      Ходил. Топтал. Сминал.
      Мыслей было много. Быстрых. Настолько быстрых, что образовывался вакуум, умноженный на холод сердца. Ходил, незаметно прокладывая свою тропу. Тропу зверя. Теперь без эмоций. По закону гор. По древнему и уже забытому закону предков.
      Человека уже не было.
      Из калитки рысью выскользнул зверь.
      Берсеркер.