Ремесленники. Мишутка и его друзья

Приближалась осень, через пару недель начинался учебный год. Мишутка повзрослел, он был уже второклассником. Ему так понравилось отдыхать на каникулах, что в школу идти совсем не хотелось. Лето, почему-то, пробежало удивительно быстро. Они с Енотиком с утра до вечера купались в речке и лакомились вкусной малиной. Лазили по деревьям, вернее, на дерево взбирался всегда Мишутка и доставал из пчелиного дупла сладкий и душистый мёд. Мёд был запакован в соты, которые напоминали большие коробки. Мишутка хватал первую попавшуюся «коробку» и бросал её Енотику, а тот со всех ног удирал в шалаш, его они построили на берегу реки и частенько прятались там от взрослых. Ох, и доставалось же Мишутке от пчёл! Мама-пчела даже летала к маме-медведице и жаловалась на проказника. Но мёд был таким вкусным и добывать его было так весело, что, не пчелиные укусы, не жалобы не могли остановить наших друзей. И вот, всему этому веселью и проказам наступал конец.

***
— Слушай, Енотик, а не хочешь ли ты заняться каким-нибудь ремеслом? — Мишутка сидел на лавочке и рассматривал картинки в толстой книге сказок.

— А ремесло — это что? — Енотик приоткрыл один глаз.

— Это, когда ты делаешь какую-нибудь работу, и тебе за это платят деньги. Представляешь, большая куча денег и никаких учебников, и в школу ходить не надо. Ремесло возникло в давние-давние времена, и сначала было только ручное. Люди делали руками какую-нибудь работу, например, пекли хлеб или шили одежду, а потом это все меняли на другой товар друг у друга.

— Это как? Чего это я свои вещи или булки кому-то отдавать должен? Не дам!

— Какой же ты Енот-непонимающий! Вот смотри, у тебя есть карандаш, а у меня мёд. Ты хочешь мёда?

— Конечно, хочу, он вкууусный...

— А я рисовать хочу. Давай мне карандаш, а я тебе дам мёд. Понял теперь, зачем люди обменивались вещами и продуктами?

— Да, только все равно жалко свое отдавать.

— Ну тебя, слушай дальше. Через много-много лет те, кто занимался одним и тем же делом, стали собираться вместе. Они придумали новое слово и стали называться артелями, потом несколько артелей собирали под одной крышей, ими руководил один хозяин и стали они фабриками и заводами. Там люди делали одну общую работу. Одни строили разные машины и с их помощью сеяли и собирали свёклу, а потом добывали из нее сахар. Другие стали работать на хлебных комбинатах, потому что там выпекают хлеб. Те, кто шил одежду, пошли на фабрики, где стояли швейные машинки и сшить одежду можно было очень быстро. А людей, которые все придумывали стали называть учеными. Я тебе книжку дам, там про все написано.

— Уф, какой же ты, Мишутка, умный! Сколько же это надо книжек прочитать?  Я тебя, прям, совсем зауважал. А было бы здорово! Даааа, это бы, конечно, не плохо, было бы…  Не, не книжка. — Енотик приподнялся и уставился на Мишутку. — Говоришь — куча денег и в школу ходить не надо. Надо подумать.


***
И они стали думать.

— Наверное, нам надо стать музыкантами. — Мишутка вертел в лапах палку. — Смотри, палка толстая, мы проковыряем дырку и получится дудка, я такую в книжке видел. Я буду играть, а ты будешь петь.

— Ну, вот еще: дырку ковыряй, песни пой. Нет, драть глотку я не буду, да и петь я не люблю. Думай дальше, — и Енотик уставился в небо. В небе плавно кружил самолет. Вдруг от него начали отделяться какие-то точки, они были совсем маленьким, а потом, потом над ними раскрылись огромные зонтики. Точки превратились в человечков и скрылись где-то за лесом.

— Я придумал, — закричал Енотик, — мы с тобой станем тренерами и будем всех учить прыгать с такими зонтиками.

— Ох, и неуч же ты, Енот. Сколько тебе раз говорить, чтобы ты книжки читал или картинки смотрел. Это парашюты и прыгают с ними парашютисты. Парашюты — это такие большие зонтики из ткани. Они называются куполами и имеют форму двадцати восьми угольника. Их шьют из одиннадцати кусков прочного и очень легкого материала. Потом по краям и куполу пришивают толстую тесьму, которая не рвется, получается двадцать восемь петель — это столько же, сколько треугольников на куполе. К этим петлям цепляют стропы, а к ним уже прикрепляют людей или груз. Парашют служит для того, чтобы люди медленно опускались на землю, а не кубарем летели с высоты. А еще с помощью парашютов опускают разные грузы и помогают затормозить самолеты и ракеты при посадке. Интересно, где ты возьмешь парашюты? На них нужен специальный материал, а к нему нужны швейки. Нет, не швейки. Как же они называются? Швачки парашютов. Нет, не так. Короче те, кто будет шить эти зонтики. А где их взять? Наши подружки-лисички еще маленькие. А потом надо раздобыть самолет, научиться на нем летать. А он, вон какой огромный. Мы с тобой и до педалей не достанем, или как там это называется? Наберем мы с тобой парашютистов, взлетим, а они, хрясь, с недошитыми куполами, и об землю. А нас, бац, и в тюрьму, а там, знаешь, кто сидит? — Мишутка так распахнул глаза, что они стали похожи на два яблока. — Пре-ступ-ни-ки!!! Неее, это нам не подходит.


***
— Преступниииики, — задумчиво протянул Енотик, — тогда мы с ними будем бороться и их ловить. Мы с тобой станем крутыми полицейскими.  В каждой лапе по пистолету, за плечами автомат. Нет, два автомата. Нет, лучше три. Преступник сумку, бац, а мы из пистолета, бах, и очередью из автомата.  И как закричим: «Руки вверх! Вы окружены! Сумку на землю!» — и за решетку. А нам с тобой по ордену, и …

— Ага, машинку, которой крышки закатывают, знаешь, как она еще называется? Губозакаточная. Так мама говорит, когда я прошу что-нибудь не нужное. Неее. Надо придумать что-нибудь другое.


***
Из-за поворота показалась телега с сеном. Сосед дядя Миша готовился к зиме.

— Дядь Миш, — закричал Мишутка, — а вам сено зачем?

— Дык, зима скоро, надо берлогу утеплять. Да и племянник обещал картины свои писать приехать. А ему сено надо для этих, как их там, слово такое мудреное — натримордов.  Да и травы много было. Лето-то, вон, какое —  с солнышком да с дождичком. Не пропадать же добру. Да и где, то сено, по осени искать. Мокрое будет, дожди-то, однако, сильные обещают. А так, почитай, что жилу золотую нашел. А вы, пацаны, чего бездельничаете? — и телега скрылась в соседнем дворе.

— «Натримордов» — это что? Может нам этим заняться? — спросил Енотик.

— Натюрморт. Дядя Миша всегда это слово забывает. Ты помнишь, в прошлом году, когда я писал картину для мамочки. Приезжал художник? Так вот, он мне рассказывал, что натюрморт — это когда ты рисуешь вещи, которые расставляешь сам. Дядя Миша повез сено, если его разложить на столе и поставить на него вазу с цветами или какие-то мамины тарелки, получится самый настоящий натюрморт. Только этим мы заниматься не будем. Я уже рисовал и краски добывал, как самый настоящий ремесленник. Почему-то денег мне за это не дали, только все хвалили.

— Я придумал, — закричал Енотик, — дядя Миша сказал про золотую жилу. Мы с тобой станем кладоискателями. И найдём…


***

— Ребятишки, хватит мечтать, — мама-медведица остановилась около калитки, — помогите мне занести в дом корзинку и бегом в библиотеку. Лисавета Патрикеевна получила новые учебники, она вас ждет. А ремесленниками вы еще станете: и инженерами, и учеными, и хлебопеками, и космонавтами. Кем захотите, тем и станете. Только для этого надо учиться и читать много книжек.