Через месяц после катастрофы

ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ

--

В 2001 году 11 октября мы прилетели в Нью Йорк. Ровно через месяц после чудовищной катастрофы, после теракта и крушения башен-близнецов. Я много чего увидел своими глазами. Это невозможно забыть и об этом необходимо рассказать.

--

Октябрь традиционно теплый месяц в Нью Йорке. В этом году жаркий. Едем в район Нижнего Манхэттена, где тридцать дней назад плавились и рушились башни Международного Торгового Центра, разрывая на части, сжигая и калеча тысячи людей. Но в самом районе солнца практически не видно. Здесь до неба стоит серый, густой туман. Даже не туман, а невероятно плотный, липкий смог. Он заплывает в ноздри, в уши, жалит глаза. Через короткий промежуток времени понимаешь – жуткий туман полон трупного запаха. И клубы этого смога как лава из жерла вулкана вырываются из огромной ямы. В яме – тонны искореженного металла и расплавленного бетона. А еще – людские тела, останки. Их до сих пор там много. Все городские службы трудятся на завалах день и ночь, без перерыва. Но развалины огромны, работы еще невероятно много. И трупный запах стелется по всему Нижнему Манхэттену.

Автомобиль пришлось оставить на границе района. Дальше не пускают. Везде - кордоны полиции и сотни автомобилей скорой помощи. Идти довольно долго и мы продвигаемся до нужного дома мелкими перебежками, заскакивая каждые пять минут в какой-нибудь магазин или кафешку. Внутри можно отдышаться, ополоснуть лицо. Это необходимо делать постоянно. Через несколько минут движения по улице все открытые участки тела становятся серыми и липкими. Запах. Этот запах не дает дышать. Он везде – в носу, во рту, на щеках, на одежде. Он, кажется, проникает в мозг.

Вокруг чудовищной ямы – плотные полицейские кордоны. Все офицеры и сержанты надели на лица мощные респираторы. Иначе около этой могилы невозможно пробыть и получаса. Возле одного полицейского стоит пожилая женщина. Очень пожилая. Она постоянно плачет. Она трясет сержанта за плечи. Ее изуродованные временем и горем руки впиваются в рукава мундира. Она говорит ему. Нет, она кричит ему в лицо: «Пропустите! Вы не понимаете! Там моя дочь! Ей нужно помочь! Ей больно!». Сержант что-то отвечает. Он даже не пытается избавиться от полубезумной. Он старается, как может, успокоить ее. Но все тщетно. Проходим мимо и я отчетливо вижу на лице двухметрового, мощного полицейского ручьи слез. Он не скрывает этого, он плачет в голос вместе с женщиной.

Становится по-настоящему страшно. Идем дальше. Людей, пытающихся прорваться к смертельной бездне, становится все больше. Они надеются, на что-то еще надеются. Вопреки всему, вопреки здравому смыслу, не взирая на то, что после коллапса прошел целый месяц. Эта безумная, отчаянная вера в их горящих взорах, в их криках. Страшно. Очень страшно…

Прошли несколько кварталов. Яма далеко. Но смога не становится меньше. Стены всех, абсолютно всех домов едко серого цвета. Кажется, что дым впитался в бетон и стекло навсегда. Внезапно улица впереди становится необычно цветной. Сквозь туман неожиданно проступают сотни красочных листков бумаги, наклеенных на стены домов. Это детские рисунки. Множество рисунков. На листках – трогательные, неумелые изображения мам и пап, сестер и братьев, бабушек и дедушек. Такими, какими их запомнили маленькие художники. Такими, какими они были в жизни. И почти на каждом рисунке одни и те же слова: «Мы скучаем по вас! Мы ждем вас! Не бросайте нас!» Около скорбного вернисажа стоят люди. Они плачут. Ком подкатывает к горлу. Нет не ком. Горло кто-то сжимает тисками. Слез никто не стесняется. Мы плачем. Невозможно не плакать! Ко мне подходит маленькая девочка. Улыбается. Говорит мне: «Не надо плакать. Я знаю, что мой папа обязательно вернется к нам! Я его нарисовала. Бог обязательно вернет мне его!»

Я отворачиваюсь. Стараюсь перестать плакать. Не получается. Это страшно. Молчу, так как мне нечего сказать этой девочке. И Бог молчит. Он все время молчит…

Наконец мы подходим к нужному офисному зданию и ныряем внутрь. Надо отдышаться, перевести дух. На улице находиться стало просто невыносимо…

Даже после возвращения домой, спустя несколько недель, запах преследовал меня днем и ночью. А еще снилась женщина около развалин. А еще улыбающаяся девочка. Я не забуду это никогда!