Зеев Шафец. Если бы Израиль играл по американским

11 сентября 2017 года, публикация из Вашингтон Пост.

Автор статьи: Зев Шафец - журналист и автор 14 книг. Он был старшим помощником премьер-министра Израиля Менахема Бегина и главного управляющего редактора журнала «Иерусалимский доклад».



Зеев Шафец: Если бы Израиль играл по американским правилам, у Ирака и Сирии было бы ядерное оружие


Израиль и Северная Корея находятся на противоположных сторонах азиатской суши, отделенной  5000 миль. Но израильтяне чувствуют себя близко к ядерному противостоянию между Вашингтоном и Пхеньяном. Раньше они сталкивались с подобным кризисом и сейчас возможно его повторение.

В середине 1970-х годов Израилю стало ясно, что Саддам Хусейн в Ираке разрабатывает ядерное оружие и ракеты для их доставки. Саддам уже продемонстрировал неудержимую жестокость в отношении своих внутренних врагов и своих соседей. Он стремился стать лидером арабского мира. Победа над Израилем была верхом в его списке дел.

После прихода к власти в 1977 году израильский премьер-министр Менахем Бегин попытался убедить США и Европу в том, что Саддам явно представлял опасность для еврейского государства и что необходимо принять меры. Тогда слова Бегина не воспринимались всерьез.

Но Бегин был серьезен, и в 1981 году он решил, что Израилю придется полностью остановить иракского диктатора. Его политические оппоненты, возглавляемые уважаемым Шимоном Пересом, считали это опасной глупостью. Министр иностранных дел Моше Даян, легендарный бывший военный начальник штаба, проголосовал против односторонних действий на том основании, что это повредит международному статусу Израиля. Министр обороны Эзер Вейцман, бывший глава ВВС (и шурин Дайана), также был против военного варианта. Он считал, что миссия будет неприемлемо рискованной.

Бегин не имел специальных военных знаний. Но его семья была уничтожена в Холокосте. Он смотрел на Саддама, который открыто угрожал Израилю, и видел Гитлера. Для Бегина не было стратегией ждать, надеясь на лучшее; была провокация агрессии. Если цена — политическая, дипломатическая, военная — лучше заплатить сразу, а не после, когда у иракцев уже была бы бомба.

Летом 1981 года Бегин отдал приказ. Израильские военно-воздушные силы уничтожили реактор Осирак. Совет Безопасности ООН осудил нападение. Европейцы были  взбешены. «Нью-Йорк таймс» назвала его «непростительным». Но израильский премьер не хотел, чтобы его извиняли Таймс или европейцы или даже обычно дружественая администрация Рональда Рейгана. Он провозгласил простое обоснование, которое станет называться «доктриной Бегина»: Израиль не позволит своим объявленным врагам обрести средства его уничтожения.

Мудрость этой доктрины стала очевидной спустя десятилетие, во время войны в Персидском заливе, когда Саддам добился реализации своей угрозы стрелять ракетами SCAD российского производства по израильским городам. SCUDs приземлились и нанесли некоторый урон и вызвали немало паники, но они не были оснащены  нетрадиционными боеголовками. Израиль лишил Саддама этого варианта заранее.

Аналогичным образом, в 2007 году Израиль подтвердил, что он подозревал в течение пяти лет: Сирия, с помощью Северной Кореи, пыталась построить ядерный реактор. Премьер-министр Эхуд Ольмерт, сторонник Бегина, отправил начальника Моссада Меира Дагана в Вашингтон, чтобы попросить американскую интервенцию. Глава ЦРУ Майкл Хейден согласился с утверждением Израиля о том, что Дамаск (с иранским финансированием) строит реактор. Но Хейден убедил президента Джорджа Буша, что бомбардировка объекта приведет к тотальной войне, и кто этого хочет?

Действуя самостоятельно, Израиль уничтожил сирийский участок (по сообщениям, убил группу северокорейских экспертов в этом процессе). Хайден ошибался в том, как Сирия отреагирует, как он позже признал. Если бы Израиль был разумным и слушал ЦРУ, у Башара аль-Асада сейчас было бы ядерное оружие.

Несколько лет спустя премьер-министр Нетаньяху и министр обороны Эхуд Барак потратили миллиарды долларов на подготовку и попытки вывести иранскую ядерную программу. Эхуд Барак, не являющийся членом правого Ликудской партии Нетаньяху, объяснил: «Есть случаи, когда кажется, что сейчас нет необходимости атаковать, но вы знаете, что позже вы не сможете атаковать». В таких случаях он сказал: «Последствия бездействия являются серьезными, и вы должны действовать».

Израиль препятствовал активным действиям администрации Барака Обамы, которая вместе с пятью другими державами позволили снять санкции с Ирана в 2015 году, несмотря на громкие возражения Израиля. Нетаньяху предупредил, что сделка полна лазеек; это позволит Ирану скрыть свою ядерную программу и продолжить строительство новых средств доставки. Это было подтверждено в 2016 году, когда Иран проверил новую ракету. «Причина, по которой мы проектировали наши ракеты с дальностью 2000 километров, - сказал иранский бригадный генерал Амир Али Гаджизаде, - возможность ударить нашего врага с сионистским режимом с безопасного расстояния».

С тех пор Иран усилил свою агрессивную вражду в отношении Израиля. Он не только продолжил свое ядерное сотрудничество с Северной Кореей, но и скорректировал тактику Пхеньяна на создание огромной артиллерийской угрозы против гражданского населения (через посредство своей «Хизбаллы» в Ливане и ныне Сирии). Эта обычная для Сеула угроза убеждает многих американских комментаторов в том, что любое нападение на Северную Корею приведет к «немыслимому» числу жертв.

Исключение жестких мыслей - это роскошь, которой нет у Израиля. Он установил эффективную систему противоракетной обороны (что не ограничивается средствами южнокорейцев и США). Это также тренировка для нейтрализации угрозы бомбардировки. В настоящее время IDF проводят свои крупнейшие военные учения за последние 19 лет. Объявленная цель - подготовиться к войне с «Хизбаллой». Израиль не намерен ни позволять себе быть заложником иранской угрозы своему гражданскому населению, ни терпеть его руки с немыслимыми теориями.

На этой неделе министерство иностранных дел в Иерусалиме опубликовало осуждение Северной Кореи: «Только решительный международный ответ не позволит другим государствам идти по такому пути». Очевидно, что «другие государства» были ссылкой на Иран. Это было также послание к США.

Израиль по давнему опыту знает, что нет такого понятия, как «международное» сообщество, когда дело касается безопасности. То, что сейчас происходит в Восточной Азии, - это результат американской политики. Администрация Дональда Трампа была очень ясной, не говоря уже воинственной, требуя, чтобы Северная Корея отказалась от своего ядерного оружия и амбиций.

Это была политика предыдущих американских администраций, но президенты Билл Клинтон, Джордж Буш и Обама на самом деле не этого хотели. Но они позволяли вещам скользить, рисовали воображаемые линии, проводили переговоры, которые не шли, и надеялись на лучшее.

Лучшего не произошло. Так почти никогда не бывает. Северная Корея в настоящее время поистине опасна - в отличие от Ирака и Сирии, у нее уже есть ядерное оружие, и с течением времени опасность не станет меньше. Трамп сказал это недвусмысленно. Но пока это просто слова. Президент может это понимать. А может и не понимать. Возможно, он пожалеет об запутывании отношений с Кимом. Может быть, он увидит это как ошибку новичка. У него может возникнуть соблазн обратить вспять курс и попытаться спасти лицо с помощью оправдательных санкций, пустых резолюций Организации Объединенных Наций или бесплодных переговоров.

Я не сужу его. Я не был на его месте, и я не хотел бы быть. Но если американский президент отступит - если Ким Чен Ун останется у власти, сохранит свои ядерные боеголовки и баллистическое оружие и пойдет с угрозой уничтожению США и его союзников ядерным уничтожением - каждый друг и враг Вашингтона будет пересматривать свои стратегические сценарии. Для Израиля, так далеко от Кореи, но так близко к иранской агрессии, этот сценарий начинается с Доктрины Бегина.

Washington Post

От переводчика: зачем я за эту статью взялась, во первых 11 сентября день непростой, противостояние между западом и востоком оставило жуткую память американцам и европейскому миру. Сейчас в Сирии еще и путинский клоповник размножается, что сильно сдвигает ситуацию в сторону неравновесия. По словам Латыниной, там, в Сирии, например кремлевскому повару Пригожину отдали прииски-предприятия, и наверное не ему одному феодалы раздают наделы. Значит они там надолго расчитывают задержаться.

Вот вам Крым-ваш, вот вам агрессивная путиноидская политика, обернувшаяся реальной, очень близкой  угрозой атомной войны. Как будто у них, у путиноидов, есть реальные рычаги удерживания Северной Кореи, это все туфта, обман. Сам путин истерит, а от Кима 3 кроме истерик никто ничего не ждет.




Zev Chafets: If Israel played by America's rules, Iraq and Syria would have nuclear weapons

By long experience, Isreal knows there is no such thing as an "international" community when it comes to security


Israel and North Korea are on opposite sides of the Asian landmass, separated by 5,000 miles. But Israelis feels close to the nuclear standoff between Washington and Pyongyang. They have faced this sort of crisis before, and may again.

In the mid-1970s, it became clear to Israel that Iraq’s Saddam Hussein was working on acquiring nuclear weapons and missiles to deliver them. Saddam had already demonstrated an uninhibited brutality in dealing with his internal enemies and his neighbours. He aspired to be the leader of the Arab world. Defeating Israel was at the top of his to-do list.

After coming to office in 1977, Israeli prime minister Menachem Begin tried to convince the U.S. and Europe that Saddam was a clear and present danger to the Jewish state, and that action had to be taken. Begin was not taken seriously.

But Begin was serious, and in 1981 he decided that Israel would have to stop the Iraqi dictator all by itself. His political opponents, led by the estimable Shimon Peres, considered this to be dangerous folly. Foreign minister Moshe Dayan, the legendary former military chief of staff, voted against unilateral action on the grounds that it would hurt Israel’s international standing. Defense minister Ezer Weizmann, the former head of the air force (and Dayan’s brother-in-law) was also against a military option. He thought the mission would be unacceptably risky.

Begin had no military expertise. But his family had been wiped out in the Holocaust. He looked at Saddam, who was openly threatening Israel, and saw Hitler. To Begin, sitting around hoping for the best was not a strategy; it was an invitation to aggression. If there was going to be a cost—political, diplomatic, military—better to pay before, not after, the Iraqis had the bomb.

In the summer of 1981, Begin gave the order. The Israeli air force destroyed the Osirak reactor. The United Nations Security Council condemned the attack. The Europeans went bonkers. The New York Times called it “inexcusable.” But the Israeli prime minister wasn’t looking to be excused by the Times or the Europeans or even the usually friendly Ronald Reagan administration. He enunciated a simple rationale that would come to be known as the Begin Doctrine: Israel will not allow its avowed enemies to obtain the means of its destruction.

The wisdom of this doctrine became clear a decade later, during the Gulf War, when Saddam made good on his threat to fire Russian-made SCUD missiles at Israeli cities. The SCUDs landed, and caused some damage and a fair amount of panic, but they were not armed with unconventional warheads. Israel had taken that option off the table.

Similarly, in 2007, Israel confirmed what it had suspected for five years: Syria, with North Korean help, was trying to build a nuclear reactor. Prime Minister Ehud Olmert, a Begin disciple, sent Mossad chief Meir Dagan to Washington, to ask for American intervention. The CIA chief, Michael Hayden, agreed with Israel’s contention that Damascus (with Iranian financing) was constructing the reactor. But Hayden convinced President George W. Bush that bombing the site would result in all-out war, and who wants that?

Acting on its own, Israel destroyed the Syrian site (reportedly killing a group of North Korean experts in the process). Hayden was wrong about how Syria would react, as he later admitted. If Israel had been reasonable and listened to the CIA, Bashar al-Assad would have nuclear weapons right now.

A few years later, Prime Minister Netanyahu and then-defence minister Ehud Barak spent billions of dollars preparing and training to take out the Iranian nuclear program. Barak, not a member of Netanyahu’s right-wing Likud Party, explained, “There are instances where it appears it is not necessary to attack now, but you know that you won’t be able to attack later.” In such cases, he said, the “consequences of inaction are grave, and you have to act.”

Israel was prevented from kinetic action by the Barack Obama administration, which along with five other powers cut a deal with Iran in 2015—over Israel’s vociferous objections. Netanyahu warned that the deal was full of loopholes; it would allow Iran to hide its nuclear program and continue building new means of delivery. This was confirmed in 2016 when Iran tested a new missile. “The reason we designed our missiles with a range of 2,000 kilometres,” Iranian Brigadier General Amir Ali Hajizadeh said, “is to be able to hit our enemy the Zionist regime from a safe distance.”

Since then, Iran has stepped up its aggressive enmity toward the Zionist Entity. It has not only continued its nuclear co-operation with North Korea, it has also copied Pyongyang’s tactic of creating a huge artillery threat against civilian populations (through its proxy force Hezbollah in Lebanon and now Syria). This conventional threat to Seoul is what has convinced a great many American commentators that any attack on North Korea would lead to an “unthinkable” number of casualties.

Ruling out harsh thoughts is a luxury Israel doesn’t have. It has installed an efficient missile defence system (something not beyond the means of the South Koreans and the U.S.). It is also training to neutralize the threat of a bombardment. The IDF is currently conducting its biggest military exercise in 19 years. The announced goal is to prepare for war with Hezbollah. Israel does not intend to allow itself to be held hostage by an Iranian threat to its civilian population nor to have its hands tied by the theory of unthinkability.

This week, the Ministry of Foreign Affairs in Jerusalem published a condemnation of North Korea: “Only a determined international response will prevent other states from behaving in the same way.” Clearly, “other states” was a reference to Iran. It was also a message to the U.S.

Israel, by long experience, knows there is no such thing as an “international” community when it comes to security. What is happening now in East Asia is an American production. The Donald Trump administration has been very clear, not to say belligerent, in demanding that North Korea forgo its nuclear weapons and ambitions.

This was also the policy of previous American administrations—but presidents Bill Clinton, George W. Bush and Obama didn’t really mean it. They let things slide, drew imaginary lines, held talks that went no place and hoped for the best.

The best didn’t happen. It almost never does. North Korea is now truly dangerous—unlike Iraq and Syria, it already has nuclear weapons—and it won’t get less so as time goes on. Trump has said this in no uncertain terms. But so far it is just words. The president may mean it. He also may not. Perhaps he will come to regret tangling with Kim. Maybe he will see it as a beginner’s mistake. He may be tempted to reverse course and try to save face with make-believe sanctions, empty United Nations resolutions or fruitless negotiations.

I’m not judging him. I haven’t been in his shoes, and I wouldn’t want to be. But if the American president does back down—if Kim Jong Un stays in power, keeps his nuclear warheads and ballistic weapons, and gets away with threatening the U.S. and its allies with nuclear destruction—every friend and foe of Washington will be revisiting its strategic playbook. For Israel, so far away from Korea yet so close to Iranian aggression, that book begins with the Begin Doctrine.


Washington Post


Zev Chafets is a journalist and author of 14 books. He was a senior aide to Israeli Prime Minister Menachem Begin and the founding managing editor of the Jerusalem Report Magazine.