95. Побоище дилетанток

 
  (Фрагмент романа «Крепостная герцогиня». Париж, октябрь 1723-го года.)

95. Побоище дилетанток
    Опосля триумфа ПЛАНОВОГО в парижском клубе шахматном направил Мэтью стопы свои в пансион девичий. На сей раз был чемпион лондонский робостью объят. Не любовной робостью (с учётом Дели прекрасной – не токмо любовной!), а шахматной. Ведь хоть и на вариант нарвавшись, но проиграл же он цыганке (?) прекрасной. А ученицы ея могли и наставницу свою превзойти. Посему подготовил Хоггарт дифирамбы победительницам будущим.

    На сей раз охранница была иная, но облегчения факт сей не принёс, ибо огорошила она гостя (вроде бы званого!) словом устрашающим:
    - Пароль!
    - Но мадам Планетти, вчера меня пригласившая, не изволила сообщить мне оный.
    - Кто таков?
    - Мэтью Хогарт.
    - Нехорошо доверчивую девицу обманывать! – пококетничала «доверчивая девица». – Сие и суть пароль якобы не сообщённый!
    Похожий случай описан в замечательном опусе Френсиса Брет Гарта «Тэнкфул Блоссом». Главная героиня прибыла по делу к прославленному генералу Вашингтону. Тому сАмому, что на купюре в один доллар и коий жил в те же годы (1732-1799), что и драматург Бомарше, часто путаемый с поэтом Беранже и редко – с десертом «бланманже». Будущий первый президент США предложил гостье переночевать (в буквальном безобидном смысле) у него. Ночью девушка решила прогуляться. Вдруг пред нею появился грозный часовой и молвил: «Стой! Кто идёт?!». Честная девушка честно ответила: «Тэнкфул Блоссом» и была отпущена, то бишь пропущена. Оказалось, что гостеприимный хозяин назначил в ту ночь пароль в честь анкетных данных своей гостьи.

    … Вскоре мадам Планетти явилась вместе с гостем на занятия шахматного кружка и молвила:
    - Любезные пансионерки! Сейчас состоится сеанс одновременной игры в шахматы, коий проводит наш гость мистер Мэтью Хогарт, утверждающий, что он суть чемпион Лондона. Каждая из вас, кто одолеет сего британца спесивого либо (так уж и быть) не проиграет ему будет отпущена в следующее воскресенье на бал в Лувр, коий проводит регент Франции Филипп Орлеанский. Излишне глаголить, что запрещается вступать в связи порочащие со всеми мужланами озабоченными окромя, естественно, сАмого озабоченного, то бишь Его Высочества, ибо сей «Филипок», аки известно, щедро одаривает пассий своих и чад нарождающихся.
    Мадемуазель Бартель уточнение внесла:
    - Учитывая, что не горю я желанием рожать от сего пьяницы высокородного, уступаю во случае своей виктории али результата мирного своё место той, кто по мнению сеансёра наиболее упорное сопротивление окажет.
    Начался сеанс, и встретил Мэтью сопротивление ожесточённое, ибо велико было желание пансионерок скромных стать шлюхами регентскими!
    Но и сеансёр славный в полную силу играл ради сохранения своего реноме, особливо в очах Дели прекрасной.
    В конце концов сказалась разница во классе игры. Хоть и с трудом немалым, но всех соперниц парижских одолел чемпион лондонский. Дольше всех и больше всех сопротивлялась мадемуазель Бартель. Первоначально она даже преимущество получила, ибо Мэтью, боясь на вариант попасться, специально на худшую позицию пошёл. Но постепенно выровнял он позицию, засим преимущество получил и, невзирая на сопротивление отчаянное, викторию нелёгкую одержал.
    Улыбнулась Деля и молвила:
    - Зато от коллектива не оторвалась!
    Усмехнулась мадам Планетти:
    - От столь слабого коллектива не грех и оторваться!
    Тут встал победитель на защиту пансионерок поверженных:
    - Уважаемая мадам Планетти! Позвольте не согласиться со столь категоричной оценкой силы (то бишь слабости относительной) игры подопечных Ваших.
    - Охотно позволяю!
    - Пред визитом сюда посетил я парижский шахматный клуб и лицезрел игру членов его. Со всей ответственностью заявляю, что средний уровень клуба того хоть и не значительно, но уступает среднему уровню шахматного кружка сего пансиона замечательного.
    Отзвучали аплодисменты бурные и продолжил Мэтью:
    - Разве что самый сильный игрок того клуба, а по совместительству посланник расейский (при словах сих обменялся он взглядом с Делей, из Расеи прибывшей) сможет оказать вам сопротивление достойное. Но любая из вас, даже самая слабая (при словах сих глянул Мэтью на девицу Мадлен, кояя не в сей, а во предыдущий раз роль «стоглазого Аргуса» исполняла) способна устоять супротив сего культурного представителя народа … расейского!
    Первоначально хотел было Хогарт глаголить: «… народа дикого», но в последний момент, щадя патриотические чувства невесты своей будущей, смягчил формулировку. Но Деля смышлёная просекла мысль невысказанную и со смеху прыснула. Засим в ответ на удивлённый взгляд мадам Планетти пояснила:
    - Мистер Хогарт очень точно … недо…охарактеризовал народ сей!
    И молвил сей мистер:
    - Милые шахматистки! Все вы, невзирая на результат прискорбный, проявили качества бойцовские. Радость моя от виктории одержанной меркнет, когда осознаю я, что невольно поставил под сомнение интеллектуальные способности пола супротивного. Во избежание выработки, … то бишь закрепления комплекса неполноценности девичьей предлагаю организовать матч между замечательным шахматным кружком прославленного пансиона сего и парижским шахматным клубом. Почти уверен, что парижане трусливые побоятся позориться и заместо себя выделят сильнейшего игрока парижского, то бишь посланника расейского! Я без труда одолел графа Головкина. Вам одолеть его вряд ли удастся, но любая из вас (вновь глянул он на охранницу бывшую) горазда разойтись с ним миром. Во случае поражения пансионного никто не будет насмехаться, ибо граф Головкин признанный лидер шахматистов парижских. Во случае же равенства счёта слава кружка пансионного воссияет аки солнце, с коим ранее усопшего Людовика 14-го сравнивали.
    Предложила мадам Планетти: «Приглашу я на матч али на сеанс представителей прессы. Коли отчёт о мероприятии сем в газеты попадёт, то не вредно будет во случае успеха вашего экземплярчик переслать в Эдинбург герцогине Гриффит, на девичьей эмансипации помешанной! И тогда слава сия в валюту конвертируется! … Кто за то, дабы вызвать парижан на матч, али графа Головкина на сеанс игры одновременной, подымите горЕ длани свои… Разумею я по длани на девицу! А ты, Мадлен, обе длани подъявшая, ведать должна, что сие суть знак капитуляции.
    Ответствовала охранница бывшая: 
    - Сие мне ведомо. Просто тренируюсь я пред неизбежной капитуляцией предстоящей.
    - С настроением таковым тебе лучше не играть вовсе.
    - Вовсе не лучше! – строптивица возразила. – Ибо цель моя не стокмо далёкую герцогиню раскошелить, скокмо близкого жениха из шахматистов али из корреспондентов к себе ещё более приблизить!