Лекарство от любви

- Считаете ли вы любовь психической патологией? – спросила у меня коллега, пришедшая на амбулаторный прием.

- В некотором роде, да. У малайцев описан этнокультуральный психоз под названием амок. Не слышали о таком?

- Нет.

- Влюбленный мужчина теряет голову. Он бежит сквозь джунгли и крушит вокруг себя всё, что попадает ему под руку. Лишь смерть останавливает его буйство.

- Ну то малайцы, а то русские.

- Я часто консультирую людей, потерявших голову. Любовь – это прекрасное чувство. Оно не приходит по нашему желанию и не уходит просто так. Но наблюдая и анализируя их, я вижу, что они теряют связь с реальностью и совершают то, что в здравом уме не решились. Плохо или хорошо, - не мне судить.

- Скажите, а есть ли лекарство от любви? – иронично улыбнулась женщина.

- Есть…- после паузы ответил я… - Лет десять назад, когда я обучался в клинической ординатуре на кафедре психиатрии в Санкт-Петербурге, родители привезли на лечение своего сына. Попросили полечить его, так как он перестал спать, есть, пропускал занятия в Финэке. Хамил на все замечания и отказался от семейной поездки на Маврикий.

- Вылечите его, пожалуйста, дорогой доктор…- говорил  отец…- может, в вашей престижной клинике есть лекарство от любви?! Понимаете, нашел себе девушку. Ни кожи, ни рожи, так еще и простушку. Я ему будущее строю, а он?! Негодяй…Сами понимаете, что в таком возрасте нужно.
- Не обещаю, конечно, но попробую. Сам он чувствует себя больным. Согласен лечиться?
- Конечно согласен. Мы уже все обговорили. Три недели у вас проведет. Желательно, чтобы без всяких там посещений и прогулок…на остром отделении…пусть наберется уму-разуму.

В консультационную зашел молодой человек. Высокий худощавый блондин с юношескими прыщами и несмело пробивающейся бородкой. Модно одетый, с хорошими манерами и блуждающим грустным взглядом. Из разговора  я понял, что он запутался в своих чувствах. Предмет его воздыханий манипулирует им и он не в силах остановиться. Поначалу у них все было хорошо, и три месяца он чувствовал себя героем. Потом она внезапно отдалилась от него и попросила больше не звонить, не тревожить и «вычеркнула» из всех социальных групп. Сна нет, аппетит пропал, апатия и безразличие ко всему. Как он сказал: «Хоть в петлю лезь…».

- У вас неврастения, Андрей. Вам требуется госпитализация. Подпишите добровольное согласие на лечение.
- А как меня будут лечить?
- Режим, диета, антидепрессант для настроения, транквилизатор от слез, эугипнотик для сна, витамины для укрепления, рациональная психотерапия и физиопроцедуры.
- Поможет?
- Должно.

Прошло две недели лечения. Сон медикаментозный, слезы ушли, но настроение оставалось на прежнем уровне. Андрей постоянно думал о ней,  писал ей безответные письма и отправлял на её почтовый ящик. В ответ тишина.
Юрий Михайлович – начальник отделения, оторвавшись от докторской диссертации на тему «Биография Бехтерева», решил провести вечерний пятничный обход.

- Доложите, товарищ подполковник, чем лечите молодого человека?
- Велфакс сто двадцать пять, мезапам тридцать, сомнол семь с половиной. Плюс десять сеансов психотерапии, массаж, ГБО, электросон.
- И кто и где вас так учил? До третьего курса ординатуры дошли, а психоз от невроза отличить не можете…Всё отменить. Записывайте. Галоперидол внутримышечно два куба, перорально пятнадцать в сутки, на ночь сотку аминазина.
- С циклодолом?
- Без! – строго из-под очков посмотрел он.

В понедельник в кабинет Бехтерева меня вызвал рассерженный начальник кафедры. Профессор был суров, как никогда. Он тряс историей болезни, и мне казалось, что расстреливал меня словами.

- Что вы себе такое позволяете? Вы видели своего пациента? Мне его родители все выходные звонили. Обещали дойти до руководства. Вы хотите убить молодого человека? Вы видели, что его сковало и слюна изо рта потекла. Вы же его в овощ превратили! Где вы увидели почву для психоза.
- Я не вижу, товарищ генерал…Но полковник Кузьмин в пятницу на обходе поменял терапию. Это отражено в истории болезни пациента.
- И где он сейчас?
- На больничном.
- Так вот. Вместе с помначем поменять терапию. Прокапать, если нужно, договориться о гемодиализе на ВПТ, дать «корректоры» экстрапирамидных расстройств. И объясниться с его матерью…Вам всё ясно?
- Так точно.

На третьи сутки Андрей пришел в себя. Как ни странно, его взгляд просветлел. Тоска ушла, и он почувствовал облегчение. Обнимал родителей и благодарил нас за «правильно подобранное лечение».