Учитель физкультуры

- Саша, сёстры сказали, что вы преждевременно вернулись из домашнего отпуска в воскресенье?!
- Да, доктор... У вас здесь в полулюксе как-то спокойнее. Тихо и под контролем всё…- грустно улыбнувшись, сказал пациент, поправляя массивный Брейнтлинг на запястье.
- ? - молча спросил я, так как обстановка двухместной палаты с удобствами в коридоре оставляла желать лучшего и не соотносилась со статусом человека с личным водителем на нескромной иномарке.
- В субботу день рождения отмечал... Дом с дубами, которым по двести лет…караси в пруду метровые…медведь йогурты ест… Друзья яхту мне подарили...- с паузами,тихим голосом продолжал Сан Саныч, - На кой она мне, доктор? Я ведь только сейчас и думаю о том, что съел и как покакал в пакетик на животе…Ничего не интересует… А мне всего сорок годков с гаком... Вот бизнес перепишу на жену и подамся обратно детишек учить. Я ж мастер спорта по вольной, Лесгафт закончил с отличием, аспиранту прошёл…- он замолчал и как-будто перенесся в свой ВУЗ, вспоминая студенческие будни. -Отпустишь меня через два дня к нотариусу? - спросил он с железными нотками в голосе.

- Конечно. Рапорт на домашний отпуск напишите, - съездите.

- А как мой кореш на ВПХ поживает?

- Ничего…Лёгким ушибом мозга отделался. Коллеги сказали, что спасла его Нокиа, которой он прикрывался. Пуля неглубоко вошла, слегка кость задела, а мозги целые. Вот охране и водителю не повезло, - ответил я сгороговоркой, пытаясь уловить связь между ним и недавним расстрелом у Елисейского гастронома.

- Да, он хвастался ею. В Финке заказывал…ферротитановый корпус…Вот сгодилась…Дружили мы с ним ещё по институту. Он тайским боксом тайком увлекался. А потом ларьки держали, пока пути не разошлись. А перед болезнью встретились в кабаке. Конкурс красоты обмывали. Его тёлка выиграла тогда.

Через неделю Сан Саныч выписался. За ним приехала неспортивная жгучая брюнетка в розовом плюшевом костюме с охранником. Вежливо поблагодарила за лечение. В качестве презента литровый «Хенесси» из дьюти фри и килограммовый финский «Фазер» медсёстрам, пообещав тревожить меня «при случае…». Я смотрел на нестарую пару в кроссовках, неторопливо садящуюся в чёрный БМВ с тонированными окнами у кафедры психиатрии, и был рад. Чему больше, - не знаю? Французскому коньяку, неожиданному знакомству с загадочным больным или расцветавшей черёмухе с белыми ночами. Сложно сказать. Чужие тайны меня не интересовали. Скажет, - хорошо, промолчит – тоже неплохо. Всему своё место и время. Что же тогда радовало, - не знаю.

- Слава, меня попросили судебно-психологическое заключение сделать по одному уголовному делу, связанному с бизнесом конца девяностых…- как-то вечером на кухне, сказала Надя.

- И что там в деле? Опять солдаты – дезертиры или офицеры-уклонисты?

- Нет, взяли коммерческую… В деле, как в детективе: двадцать шесть убийств… Когда листала, встретила твой выписной эпикриз с Алексеем К. Я помню твоего пациента-учителя: «дубы, коньяк, расстрел бизнесмена на Невском…». На дом выдали двенадцать томов на сиди-дисках. Мне кажется, тебе будет любопытно. Суд интересует, был ли он вменяем на момент деяний?

«Удушил компаньона телефонным проводом за долг в пять тысяч долларов…Расстрелял из гранатомёта за двадцать…Организовал засаду…Утопил…Сжёг…Закопал…Расчленил…Взорвал…Завладел…
Получил от подельника автоматную очередь в живот… Попал на лечение в психиатрическую клинику…»-телеграфом отпечатывались строчки в моей памяти и вспоминался худощавый пациент с грустными глазами и калостомой на боку.