Сантехник

               

               
               
     Некоторое время назад я снимала квартиру на девятом этаже обычного панельного дома у своих приятелей. Вечером, после работы, закончив нехитрые домашние хлопоты, я загрузила стиральную машину и села за компьютер. Нетрудно было понять, что у меня возникла проблема, когда соседка снизу забилась во входную дверь. Лопнул шланг, и вода с машины благополучно протекла к ней через перекрытие. Пришлось срочно вызывать сантехника по объявлению.
 
Ждала не долго. Сантехником оказался худощавый с заплетёнными в косичку редкими волосами мужчина, с большими сумками на плече и в руках. С пристрастием я его не рассматривала, человек и человек, только удивилась, что поднимался пешком при работающем лифте. "Возможно боязнь маленького пространства или странный способ заняться спортом", подумала я в предчувствии предстоящих сюрпризов, всё-таки «другой».
 
В машине сломался насос, нуждался в чистке тройник, монтаж демонтаж, то да сё, в общем по цене определились.
 
Сантехника звали Олег. Олег сразу открыл свои тяжёлые сумки набитые, завёрнутыми  в пыльные жёванные пакеты, деталями, и начал раскладывать их по кухне, коридору, прочим свободным местам, задавая вопросы по поводу аварии и без, одновременно не навязчиво втягивая меня в разговор.

В небольшую однокомнатную квартирку вошла масштабная сантехническая жизнь. Я поняла, что продолжить заниматься своими делами у меня уже не получится. Придётся общаться в процессе, а не по окончании, на выходе, и это слегка напрягало.
 
За разговором, проникаясь глубже и ширше в объём предстоящей работы, я разглядела перед собой уставшего, уработанного по вызовам, чудаковатого мужчину за пятьдесят, в не первой свежести одежде, большими грязными руками, соответствующим запахом, случайным образом свалившегося на мою голову из другого измерения. Олег требовал внимания, он сложился в три раза чтобы залезть в шкаф, менял запчасти, доставая их из бездонных пакетов, и много говорил, говорил о себе, о своей философии, о волнующем своём прекрасном, о том, что пишет стихи, стал их читать, прочищая фильтры, обрезая шланги и вдруг, круто развернувшись ко мне, торжественно выпалил, что издал книгу своих стихов и размышлений. Влетело ему это в копеечку, маленький тираж, хороший переплёт, шёлковая бумага.

Неожиданное откровение Олега вызвало у меня неоднозначную реакцию, особь женского пола, сидевшая внутри, не доверяла худосочному мужчине с замызганной косичкой, поэтому я решила, что он врёт, однако с другой стороны, никто не давал мне права структурировать божий промысел, а, следовательно, вполне возможно, что он говорит правду. В любом случае время было позднее, сантехник тире поэт, странный, всё сказанное им до этого не произвело на меня должного впечатления, кроме книги разумеется, и я, стоя посреди кухни в лёгком замешательстве, выбирала любой расклад из трёх пришедших в голову, во-первых, немедленно закончить общение, во-вторых перенести его на неопределённый срок, и, в-третьих, точно на дневное время суток. И словно предугадывая мои сомнения, Олег внезапно заглянул в сумку и вынул из неё газетный свёрток, отдалённо напоминающий обёрнутую книгу. Извинившись и вымыв руки, он бережно распаковал бумагу и ласково извлёк предмет своей гордости.

Детище было великолепно, оно озарило скромную, не видевшую ничего подобного в своей прежней жизи, кухню ярким мистическим светом. Дорогое надёжное издание, из воспоминаний моего далёкого детства, форматом чуть меньше школьной тетрадки, толщиной в три пальца, в синей коже с золотым тиснением, золотой ленточкой закладкой и тёмной позолотой по торцу листов. В мои руки вложили не сборник первых стихов начинающего творца с сантехническим уклоном, а экземпляр восточной сказки «Тысяча и одна ночь». Вытаращив глаза на книгу, я перелистывала страницу за страницей, откровенно удивляясь ровным плотным коротким, как оловянные солдатики, столбикам стихов на каждой из них. Меня поразило количество упорного труда, посвящённого берёзам, траве, небу, временам года и прочим описаниям похожим друг на друга или почти похожим, да простит меня автор. Я и теперь не помню ни содержания, ни смысла стихов, но никогда не забуду название на обложке, «О вечном».
 
Продавал Олег книги всем своим клиентам, ходил по заявкам, рассказывал о себе, о своём творчестве и продавал, как мне почудилось дорого. Нехороший человек в моём лице, по глубокому внутреннему убеждению Олега, в чём я была уверенна, её не купил, увы…, мне хватило с избытком впечатления. Странное дело, но будь издание попроще и стихи написаны пореже, у меня возможно и мог бы появиться интерес к ознакомительному прочтению, а при таком варианте переплёта было вполне достаточно.

Больше я Олега не видела, машина не ломалась, визитку потеряла и вскоре переехала в родную отремонтированную квартиру.

История реально имела место быть в моей жизни. Позже, я не раз её вспоминала и размышляла на тему, для чего и зачем была издана книга. Ради читателя, переплёта, содержания или автора, прочитавшего свою фамилию на солидной и добротной обложке? Допустим, я не была бы знакома с Олегом, никогда бы с ним не встречалась, не слушала бы его многоходовые зашлакованные бытовухой размышления, изменилось ли бы моё представление о нём, как о писателе? Скорее нет, чем да.

К примеру, я, среднестатистический читатель и такой же обыватель, заглядываю по разным причинам, "сподвигшим на то", в книжный магазин, чтобы купить подходящее для себя "чтиво", как сейчас принято говорить. Неторопливо подходя к полке с художественной литературой и пробегая по ней внимательным взглядом, естественно упираюсь в красивый, дорогущий, бросающийся в глаза переплёт. С явным недоумением беру в руки солидную работу с философским названием неизвестного мне современного поэта, поверхностно перелистываю простые правильные четверостишия о природе и, удивлённо "не догоняя", делаю повторную попытку не ввести себя в заблуждение. Если бы данная литературная форма была не рассказ, а басня, то ниже обязательно шла бы мораль, вместо неё дорогой читатель я посылаю самолюбимого автора куда подальше и возвращаю книгу на полку.
 
Перед тем, как закончить, позвольте сказать главное.
 
Представьте, что в одно прекрасное утро или вечер, или даже ночь, в голове какого-либо сантехника, электрика, таксиста, штукатура-маляра … любого другого, неугомонного и в общем-то хорошего человека, по не зависящим от него причинам, возникнет продуктивное желание увидеть своё авторское имя напечатанным, то в будущем, чтобы действительно не облажаться и привести ситуацию в логическое соответствие, настоятельно рекомендую, взять лист цветного картона, написать на нём свои инициалы, и каждый вечер, перед сном, в течении пяти – десяти минут прикладывать его ко лбу, помня, что мысль материальна.
 
А как быть с содержанием, не подскажу, но выброшенных денег жалко.

                КОНЕЦ