Увольнение из армии в начале 90-х

Когда я вспоминаю события того времени, все время мучаюсь вопросом: "А правильно ли я сделал тогда? Может, нужно было проглотить обиду и служить дальше?" Унижают всех и всегда! Тем более, младших офицеров совсем не зазорно нагнуть старшим командирам.
Конечно же, это сказано виртуально. Но что-то в тот момент  у меня выстрелило. " Я, не желаю, чтобы меня унижали!" - пролетела мысль в голове. Итак, как все было.
Шел декабрь 1991 года. Союз уже развалился и в части присутствовала унылая атмосфера. Все было просто. Если раньше мы военные были на своей территории, только в союзных республиках, то теперь за границей. Казахстан стал суверенным государством, со всеми вытекающими.
Замена воинской части по истечение десяти лет службы, которая была раньше уже отпадала, а это было грустно. Я, как обычно, был занят  своими делами по службе. А именно: проверками объектов дивизии на предмет соблюдения противопожарных норм. В один из дней приехала очередная комиссия из округа во главе с каким-то генералом, уже и не помню его фамилии и должности.
Этот генерал приехал со своей свитой, целой толпой офицеров, которые и стали "шерстить" объекты и службы дивизии. Только параллельно с проверкой службы их взоры были жадно направлены на продовольственные и вещевые склады военторга городка. Время в стране было тяжелое и с продуктами, и с товарами, поэтому офицеры не брезговали поклянчить дефицит со складов военторга.
Пишу это не голословно, а на основе своих наблюдений. Я сам был привязан к "кормушке" по занимаемой должности, инспектора противопожарной охраны дивизии, но редко использовал свое положение в силу молодости и других ценностей. А какая комиссия без недостатков, тем более дивизия такая большая? Понаписали эти товарищи  актов и предписаний, был и по моей службе акт.
Вызвал меня командир дивизии в кабинет и давай на повышенных тонах объяснять, что у меня все плохо. Я по струнке стою все выслушиваю, а генерал тоже в кабинете сидит  и поддакивает. Смотрю, у нашего командира дивизии полковника Вашенкова, лицо уже красными пятнами пошло.
Ну, думаю, совсем разошелся. И вот Вашенков, в конце своей пламенной речи выдает такую фразу: "Не хотите служить, пишите рапорт и вон из армии!" Закончил он меня отчитывать и указал на выход. - Вы свободны! - устало произнес комдив.
Я, как положено по уставу ответил "Есть" и  повернувшись через левое плечо, вышел из кабинета. Что-то меня задерживало от выхода из штаба. Остановившись у адъютанта комдива, я стал думать.
Мысли были от обиды, за что меня отчитывают. Я всегда участвовал в проверках противопожарного режима в городке и не пил, как прежние инспектора. Работа в гарнизоне ладилась и состояние противопожарной защиты постепенно выправлялось. Даже офицеры штаба, когда прошли первые месяцы моего офицерства, а они присматривались ко мне, признавали, что наконец то прислали нормального "пожарника". Который, кстати, работает, а не шатается по городку "под мухой".
К тому же, были и раньше комиссии, которые я проходил. Да, с недостатками, но на удовлетворительно. Так что, мои позывы были не обидами кисейной женщины, а  выверенным шагом, хотя и стремительным.
Все как-то сложилось в одну кучу. Развал Союза  весной 1991 года,  талоны на все продукты и вещи, отрицательное отношение местного населения, что больше всего раздражало. Военный городок стал проходным двором для местного населения. Убрали льготы по замене. Все это видимо копилось в моей голове и душе. Не хватало только толчка.
Военный городок превращался в отстой. По нему толпами ходили молодые казахи в телогрейках и кирзовых сапогах. Если раньше их не пускали в городок, то теперь они перелезали через забор и шатались по городку, как у себя в поселке.
Я стал тревожиться за молодую жену с ребенком. А когда в один из зимних вечеров на нее напал какой то маньяк казах и стал лапать по телу, меня это совсем добило. Хорошо, что жена закричала и этот урод убежал. Забежав домой, жена рассказала об этом случае. Выскочив на улицу, я хотел найти его и порвать, как тузик грелку, но его и след простыл.   
Сейчас я написал все эти причины  моего увольнения уже осознанно. Попросив бумагу и ручку у адъютанта комдива, я написал рапорт, с просьбой уволить меня из рядов Вооруженных Сил. На тот момент все это так достало, что дальше было некуда. К тому же, казахи шатаясь по городку уже стали приставать к офицерам, возвращавшимся вечером после службы домой. Никакой Рэмбо не отмахнется от толпы подростков от 14-18 лет, поэтому и получали офицеры по мордам.
Грустно вспоминать, но это было. В дальнейшем, кстати, начальник штаба приказал выставить вооруженные патрули по городку. На какое то время помогло.
Постучав в кабинет комдива, я попросил разрешения войти. Комдив к тому моменту остыл и уже спокойным тоном спросил:" По какому вопросу?" Никогда не забуду своих слов. "Товарищ полковник, я решил последовать Вашему совету!" - решительным голосом произнес я. И положил на его стол   рапорт.
Комдив взял мой листок и стал читать. Смешанные чувства удивления и непонимания отразились на его лице. На нем читалось, что он только отчитал своего офицера в угоду проверяющего, но ничего более. Ведь его комдива, еще недавно отчитывал этот проверяющий генерал! А тут этот салага лейтенант свой характер показывает.
Обратившись ко мне он спросил: "Как мы Вас уволим, по какой статье? У Вас нет нарушений".
"Я готов их сделать", - сказал я с вызовом.
"Все, идите! Я рассмотрю Ваш рапорт", - раздраженно сказал комдив. Повернувшись, я вышел из кабинета. Видимо, это был поворотный момент в моей жизни. Что было в перспективе непонятно, только огромная усталость. Не каждый день уходишь из армии!
Была вторая половина дня и работать уже не хотелось. Только мысли об увольнении посещали голову. Я пошел домой в свою двушку на четвертом последнем этаже с видом на сопки. Дома была  жена и сын Серега. А еще подсознательно, я видимо подумал и о них. Зачем им все это? Странная романтика офицерской службы и полная неясность при том же увольнении по выслуге лет?
Офицер мог выйти на пенсию по выслуге лет, а получить квартиру было в то время проблемой. Нужно было встать на очередь. Хотя по закону того времени офицерам в запасе по выслуге должны были предоставить квартиру сразу.
Строили мало, армия разваливалась, пошли массовые сокращения в 1991-1993 году офицеров и прапорщиков. Страна переживала трудные времена и ничего лучшего наши правители не придумали, как сократить армию! Сколько молодых лейтенантов тогда выкинули за борт! Я это пишу не придумав, а на основе событий 1991 года, когда один бывший офицер, начальник автомобильной службы был уволен с почетом на пенсию.
Ему перед строем подарили ценный подарок. По тому времени радиоприемник, грамоту от руководства и пожелали всего наилучшего. И как говорится, сразу же забыли! Так вот он поехал к себе на родину в Алтайский край.
Пришел в военкомат, а ему говорят такие слова:"Квартир нет, когда получите не известно. Вставайте на общую очередь!" Он им про закон, что обязаны предоставить, а ему отвечают:"Много вас таких, на всех вас квартир не напасешься!"
"Что же мне теперь по частным квартирам скитаться?" - с горечью возразил этот офицер.
"Как хотите,но квартир нет!" - ответили в военкомате и на этом окончили разговор.
Вот такая правда того времени. Приехал тогда этот военный пенсионер обратно в наш городок Солнечный. Здесь у него была хотя бы служебная квартира. С горечью на словах и с болью в груди проносились мысли, зачем он отдал армии 30 лет службы!
Устроился он в КЭЧ городка  работать ремонтником. А потом и нам молодым офицерам рассказал свою историю в  штабной курилке. "Думайте ребята, что и как делать если армия тебя, как лимон выжмет, а потом выбросит",- были его слова. В итоге, все в моем сознании срослось к увольнению.
Уже дома, я еще раз пережил все моменты своего решения и как в заезженной пластинке все крутились слова комдива:"Не хотите служить, пишите рапорт на увольнение!"
На тот момент я редко выпивал, мне было двадцать семь лет. В тот вечер, я немного выпил и как будто отпустило. Утром встал, пошел на службу, а тема по увольнению все сидела в голове. - Я же не проститутка! То написал рапорт, то забрал! -  размышлял я. Прошло несколько дней, неделя, комдив молчит. 
В один из дней прошу разрешения войти в кабинет комдива. Спрашиваю насчет своего рапорта, какое его решение? Вашенков делает сосредоточенное лицо и произносит следующее: "Запишитесь на прием по личным вопросам, там и поговорим".
Любой военнослужащий части мог записаться на прием к комдиву, только принимал он  раз в неделю по два часа. 
По разным причинам мне не удавалось говорить с комдивом целый месяц, а потом в феврале был очередной отпуск тридцать дней.
В итоге уже после отпуска я записался на прием, и в марте поговорил насчет своей проблемы. Помню комдив спросил: "А что будете делать на гражданке?" 
"Да что угодно, хоть канавы копать", - ответил я уверенно.
Дорогие читатели! Никогда не говорите, что будете делать, это может случиться! Какая то мистика в этом есть. Дело в том, что когда я уволился, то действительно очень много  занимался физическим трудом, в том числе и на бетонном заводе. Все это было в течение года. При моих шестидесяти семи килограммах веса и худощавом телосложении, махать кувалдой и ломом восемь часов достаточно сложно.
Так вот, продолжаю. Вторым вопросом комдива было: "А как мы Вас уволим, по какой статье?" Это поставило меня в тупик. Действительно, офицеру было сложно уволиться из армии, ведь государство потратило на него деньги на обучение. Поэтому, так просто и не отпускали из армии. В итоге на тот период времени контракта еще не было, он вступил в силу только с 1994 года. Я же говорю про период начала 1992 года. На тот момент были следующие статьи по увольнению в запас:
1. По болезни.
2. По служебному несоответствию.
3. По переводу в другое ведомство.
4. По дискредитации высокого воинского звания офицера.
По болезни отпадало, так как надо было быть без одной руки или ноги. Шутка. Я был здоров, как бык. По переводу было не реально, так как перевестись в МВД без связей наверху было невозможно. Оставалось только две статьи: служебное несоответствие  и дискредитация. Последнее совсем жесть, надо было быть хулиганом, пьяницей и бабником! Шутка, но смысл понятен.
Пошел я в отдел кадров, так как многих офицеров знал лично, поэтому общаться было просто. Спрашиваю: "Что делать, какие документы нужно?"
Офицер из кадров говорит: "Слушай, Юра, сейчас армия разваливается и многие молодые офицеры бегут из нее! А по служебному несоответствию при увольнении, государство должно заплатить офицеру пять месячных окладов".
Вот представьте, какие деньги по стране нужно отдать. Конечно, это нормальная относительно лояльная статья, по которой можно было затем устроиться на работу в другие ведомства, такие как МВД и пожарная охрана.
Но опять же,  продолжает кадровик. В штабе армии есть негласная постановка -  заворачивать представления  по служебному несоответствию обратно. Такую информацию, я не смог бы получить раньше. К тому же, в дивизии я был один и 100 процентов, меня так просто не отпустят. Такая была горькая правда.
"Если хочешь уволиться, то к сожалению только по дискредитации",- вывел основную мысль кадровик. Для меня это был шок. "Как же так? Я честно служил офицером четыре  года, у меня в личном деле по кадровой службе нет ни одного взыскания!" - метались мысли в голове.
"В общем выбирай, я тебе раскрыл все карты. Если хочешь динамо, то оформим по служебному несоответствию, но документы из штаба армии вернут!" - закончил кадровик.
- А по дискредитации уволишься на сто процентов. Но опять же, ты согласен на такое пятно в своем личном деле? Никуда тебя больше не возьмут на службу, где носят погоны. Подумай! - стал говорить капитан.
"Я уже подумал! Если только по этой статье, то я согласен!" - решительно проговорил я.
"Хорошо",- подытожил кадровик, теперь нужно решить другой вопрос. Если хочешь быстрее уволиться, то нужно собрать документы. Такие, как суд чести с решением офицерского собрания штаба, ну и что бы были взыскания в личном деле.
"А какие взыскания?" - спрашиваю.
"Сначала замечание, потом выговор, потом строгий выговор и все это в личном деле",- начал перечислять капитан.
 Все это, как снежный ком свалилось на мою голову.
"Ну, с замечаниями и выговорами я тебе помогу, запишем, а вот с судом чести это все по-настоящему", - проговорил кадровик, наблюдая за моей реакцией. "Хорошо бы тебе на гауптвахте посидеть для личного дела",- продолжает кадровик.
У меня совсем голову повело. Я солдатом то не сидел на гауптвахте, а тут офицером.
Ладно говорю, я понял, начинаю терять облик офицера. И смешно и грустно. Мне офицер из кадров написал все перечисленные взыскания, а я стал думать, как попасть на гауптвахту. И вот вскоре подвернулся случай. По телефону прошло извещение, что сегодня в 18.00 пройдет совещание офицеров штаба.
На тот момент комдив уехал из расположения и проводил совещание его первый заместитель, полковник Александров. Я игнорирую это совещание и уже на следующий день меня вызывает Александров. "Товарищ старший лейтенант! Вы что себе позволяете? Почему не прибыли на совещание? Или Вы  думаете, что можете игнорировать мое приказание?" - грозно вещает Александров.
Я молчу. Мое молчание было признаком согласия. Видимо, так и подумал Александров. После моей паузы, полковник встает и  говорит:"За игнорирование прибытия на совещание, объявляю Вам трое суток ареста!"
"Есть, трое суток ареста",- отвечаю я и улыбаюсь.
Что-то промелькнуло на лице Александрова. Неясное чувство сомнения или удивление. Сегодня же к 18.00 прибыть на гауптвахту! "Есть!" - отвечаю. Разрешите идти? Идите! Я повернулся и вышел из кабинета.
Александров был хороший и правильный командир, поэтому моя хитрость относилась только к моему плану, а не к нему лично. Я помню его еще, как командира полка к которому приезжал с проверками. Потом его повысили в должности и он стал первым заместителем командира дивизии.
Сразу же, я проследовал к себе домой и по праву, стал готовиться прибыть на гауптвахту. Скажу так, мне самому было интересно, что же такое гауптвахта? Я был хорошим и исполнительным солдатом, а затем исполнительным офицером. Гауптвахта для офицера - это совсем другое дело.
Для солдата это ад. Работы и условия пребывания жесткие. К тому же могут и бить если не понимаешь приказания с первого раза. И бьют те же солдаты, которые охраняют, только из других частей.
Ну, а если свой караул, то есть поблажки. Все это я слышал, когда служил в стройбате, от тех, кто сидел на "губе". Особо не везло тем, кто сидел, когда в караул заступали десантники. Их часть стояла в Донском. Эти десантники, ну очень больно избивали, опять же по словам сидельцев.
Продолжаю свое повествование. Был март месяц. Я надел свою шинель, портупею и сапоги. Почему то именно такая форма одежды надевалась на губу. Потом я понял зачем. Эта форма одежды для строевых упражнений, а я как сиделец, но тем не менее офицер, тренировал солдат на плацу, таких же сидельцев. Конечно же все это происходило под присмотром караула.
Прибыв на гауптвахту, я предъявил прапорщику бумагу о наложении взыскания на меня. Как правило, начальники гауптвахты прапорщики, это было и в моем случае. Мне, как инспектору противопожарной службы был оказан почет и уважение в виде отдельной камеры. Отвели меня в камеру, сказали, что ужин в 20.00, подъем в шесть. А так, все по распорядку на стене.
Что могу сказать. Моя офицерская камера десять квадратных метров, две кровати, тумбочка, табурет. Можно приносить телевизор, сделать чай, в общем лафа. Я переоделся в спортивный костюм и стал читать книгу, которую взял  с собой. Соседа у меня не было да я и не страдал от одиночества.  Потом лег спать. Так и прошел первый вечер.
На следующий день принесли завтрак, потом я командовал до обеда солдатами на плацу. Затем обед. После обеда командовал работами. Солдатики сидельцы, рыли какую то траншею. Примерно в таком ритме прошли оставшиеся дни. Никаких проблем не возникало.
По окончании срока я пришел домой, помылся в душе и уже на следующий день предстал перед Александровым.  Вот только тогда Александров понял мою затею. Думаю, с отдела кадров прошла информация по увольнению. Он посмотрел на меня и многозначительно проговорил:"Ну, понятно зачем".
Все это было в марте. Затем, я еще раз переговорил с кадровиком, что нужно делать. "Теперь нужно сочинить твою негативную характеристику",- продолжил кадровик. Вот тебе примерный образец, вставишь только свои данные. Я так и сделал. Смешно и грустно звучит, но я своими руками напечатал негативную характеристику.
По этой характеристике, я получался, как дебошир, пьяница и бабник. В общем, разложившийся тип в офицерских погонах. Грустно конечно, ведь я таковым не являлся, но нужно было принимать  правила игры. Затем нужно было провести офицерское собрание, где коллеги, офицеры штаба дивизии, должны были заклеймить меня позором. Организацией этого мероприятия занялись уже кадровики.
В назначенный день офицеры штаба собрались  в ленинской комнате ( так называлась она раньше) Председателем собрания был начальник штаба дивизии, полковник Хашигов. Зачитали мою красивую характеристику и тут, этот начальник штаба, чеченец по национальности, сказал  такую фразу: "Надо с него погоны снять!"
Это был уже перебор. Кровь ударила мне в голову. "Не Вы давали мне погоны, не Вам и снимать!" - твердо сказал я, грозно посмотрев на него. Видимо тогда он и затаил на меня обиду.
Потом было мое последнее слово, опять же по регламенту. Обратившись к офицерам, я поблагодарил всех за прошедшую совместную работу, попросил извинить меня если,  где был не прав по долгу службы. Все это происходило в идеальной  тишине.
Конечно, все офицеры понимали в чем дело и все это лишь спектакль для увольнения.  Вот так прошло собрание по моей кандидатуре. Что задело меня тогда? Отношение начальника штаба Хашигова, которого назначили недавно. До этого момента он был командиром полка, который  в том числе инспектировал я. И что самое гадкое, я помогал этому человеку.
На момент проверки его полка, я не только написал предписание по устранению нарушений, но и оказал реальную помощь в их решении. А именно, отправлял своего солдата из пожарной команды в полк для устранения на месте нарушений, хотя это и запрещено. Солдатик тогда огнетушители заправлял на месте, а также занимался ремонтом пожарных рукавов.
На тот момент Хашигов казался мне порядочным человеком и я стал ему помогать. Другие командиры полков такой помощи не получали, а только предписания по устранению недостатков в противопожарном отношении. А в итоге, получил вот такую бяку в словах, а также  на деле о чем напишу в последствии. Вот и помогай после этого людям!
После собрания прошло  около трех месяцев. Я уже  сидел на чемоданах и ждал приказа об увольнении. И вот тридцатого июня, я сижу дома и звонит начальник штаба тыла. "Юра, пришел приказ об твоем увольнении!" - весело сказал он.
"Ну, наконец то!" -  пронеслось в голове, потому что сидеть в пустой квартире и ждать известия было невыносимо.
Жена с сыном уехали в Дубну еще в марте. Мебель я практически всю продал, спать приходилось на полу на подушках. Вот в таких условиях я пребывал. Нет, меня условия не тяготили, давило одиночество и ожидание. На тот момент, я не выпивал особо, что не дало мне спиться.
На службе я стал появляться не так часто, точнее не так долго. Если пожар, выезжал исправно, а так игнорировал, занимался только своими делами. Да собственно какие дела, просто шлялся по городку да сидел дома.
Итак, как прошел этот знаменательный день, когда мне сообщили о приказе. Я быстренько собрался и пришел в  штаб. Переговорил с начальником  службы железнодорожных  войск насчет контейнера и билета на поезд. Он меня заверил, что контейнер и билеты будут.
Потом зашел к другу той поры Гоше и попросил помочь с погрузкой вещей. Гоша сразу же отправил ко мне солдатиков с машиной. А перед этим, железнодорожник сказал, где взять контейнер.  Я сдал контейнер на станции и приехал домой. "Фу, часть дела сделана",- подумал я.
Тут же позвонил в КЭЧ и попросил принять квартиру. Через десять минут пришла женщина из КЭЧ, приняла квартиру и поставила мне отметку, что квартира сдана. Свой чемодан я принес к Гоше. На следующий день я пошел в штаб. 
Мне там вручили бегунок, это такая бумажка, где ты должен отчитаться, что ничего не должен части.
В ней разные командиры расписываются, что все сдал и ничего не должен. Быстро обежав по списку и собрав подписи, я направился к начальнику штаба Хашигову. Спросив разрешения войти, я подошел к столу и протянул свой бегунок.
На тот момент я искренне думал, что начальник штаба сейчас подпишет мой бегунок и я пойду получать подъемные деньги. Но не тут то было.
"Товарищ старший лейтенант! Вам нужно отправить отчет о пожарах за этот год!" - пафосно проговорил начальник штаба.
Это было, как снег на голову, ведь я уже исключен из списков части, а меня напрягают с отчетом!
Пытаюсь сказать ему, что я уже уволен!
"Ничего страшного. Отправите через делопроизводство отчет и я подпишу Вам бегунок",- продолжает он. Было понятно, зачем он это делает, потому что потом "поимеют" его, за то, что не был предоставлен отчет по пожарам. Как это было гадко с его стороны.
Если бы Хашигов сказал: "Товарищ старший лейтенант, я понимаю, что вы уволены, но у меня просьба, сделать отчет". Конечно, хотя и нехотя, отчет был бы сделан, ведь он попросил. Но здесь же был откровенный шантаж, не сделаешь - не подпишу.
И тут в моей голове созрел план, как сделать отчет и насрать начальнику штаба за его отношение. Ответив "Есть", я пришел в свой кабинет.
Открыв папку  со своими документами, я вытащил прошлогодний отчет дубликат и запечатал его в конверт. Посидев в кабинете еще двадцать минут для приличия, я занес в делопроизводство конверт и получил исходящий номер. Постучавшись в кабинет начальника штаба я доложил, что его приказание выполнено.
Хитрый начальник штаба сразу же решил проверить мои слова и позвонил в делопроизводство. "Есть ли исходящий?" - важно спросил он.
"Так точно!" - ответили ему. С довольным видом, он посмотрел не меня. В его глазах читалось: "Ну, что? Как я сказал, так и вышло". Подписав бегунок, он небрежно бросил его на стол, всем своим видом показывая свое превосходство.
Если бы он знал, как его сейчас "обули", довольная мина слетела б с его лица. Но это все вскроется через несколько дней, когда и мой след простынет.
А сейчас я пошел в финансовую часть, благо подсуетился  переговорив с офицером финансовой службы заранее, чтобы мне отложили деньги. Потому как в то время деньги то были, но их нужно было ждать. Получив расчет, я быстро пошел домой  к Гоше. На тот момент еще вчера я сдал квартиру в КЭЧ и устроился у своего друга Гоши.
Так же вчера был отправлен контейнер с остатками вещей и мотоциклом ЯВА в Дубну.   В то время разные негодяи из местного населения, служащие, отрицательно относились к русским военным, да и вообще к русским. И вот при опечатывании контейнера, служащий казах долго изучал опись перевозимого, потом выдал:" А покажите документы на ЯВУ!"
Нас голыми руками не возьмешь, потому как я заранее съездил в Семипалатинск и снял с учета ЯВУ. Видимо прикинув, что здесь ему ничего не светит с деньгами, он нехотя поставил свою закорючку и опечатал контейнер. А я довольный вернулся в городок.
На тот момент мне помог и наш железнодорожник с контейнером, которых тоже не хватало и казахи  требовали денег. - Вот что значит служить в тылу! - подумал я про себя. Все тыловики были знакомы и даже более, всегда можно было, что-то получить через них. Вот и в вопросе с контейнером, был сделан один звонок  на станцию Жангиз-Тобе и контейнер уже мой.
Прибежал я к Гоше, переоделся в гражданку и поехал на вокзал Жангиз-Тобе. Опять же железнодорожник тогда помог с билетом на проходящий поезд. Все это было уже на мази, поэтому моя афера с начальником штаба была просто необходима. Конечно, я  рисковал, но видимо фарт любит смелых! Или холодный расчет? Да какая разница, я уже уволен!!!!
На полустанке поселка, опять же про местное население, ко мне подошли несколько местных. "Куда едешь?" - спрашивают. "Домой, уволен из армии",- отвечаю. Я тогда сам не понял, что сказал двояко. Видимо, они посчитали меня солдатом. "Ну, давай, пока",- отвечают.
В то время местные часто приставали к офицерам. Соберутся кучей человек 10-15 и давай приставать. Ну и получали офицеры по полной. От такой кучи не отмахнешься, все равно наваляют в итоге.
Вскоре подошел мой поезд и я занял плацкартное место. Наконец то я еду домой! Время до Новосибирска пролетело быстро. А там уже Россия и все свои, русские. В Новосибирске я взял билет до Москвы и уже поехал с соседями русскими, а не этими братьями Чингиз-Хана. Почему я так пишу? Просто я видел все это скотство переходного периода.
Когда  развалился Союз в 1991 году и казахи резко стали качать национальный вопрос. Поэтому, если сейчас в 2017 году по телевизору все время говорят про братские страны, я им не верю. Я видел своими глазами все это, как казахи выгнали  сначала чеченцев, потом принялись за русских и корейцев. "Ну а военные, само собой, убирайтесь!" - говорили они.
Поезд шел двое суток и вот я в моей красавице Москве. Как же у нас в России хорошо!!! Осталось доехать на электричке до Дубны и тогда, я совсем дома. Эти три часа на электричке прошли, как вечность.
Автобус тащился с Большой Волги набитый людьми, но я этого даже не замечал. И вот я уже стою перед дверью квартиры моих родителей на улице Ленина. Звонок в дверь, мне открывает жена Ольга и я дома!
Все, эпопея с увольнением закончилась! Впереди гражданская жизнь и неизвестность!


  Фамилии командиров изменены.