Вчитываясь в страницы Экклезиаста

 Введение как начало книги проповедника:

                «Устрашишься высот, а на дороге — ужасы;
                зацветет миндаль, отяжелеет кузнечик осыплется каперс.
                Человек уходит в свой вечный дом,
                и плакальщики по улице кружатся.
                Пока еще не порвался серебряный шнур,
                и не раскололась золотая чаша,
                и не разбился кувшин у источника,
                и не обрушилось колесо над колодцем,
                а тогда то, что от пыли земной, вернется в землю,
                дух же вернется к Богу, который его дал».
                (Еккл.12:5-7)

    Возможно, книга Екклесиаста самая необычная из книг Библии. Странные учения некоторых нехристианских религий строятся на основе их понимания этой книги. Как иудейские, так и христианские богословы задавались вопросом, почему эта книга была включена в канон Священного Писания. И все же Божья кисть поместила ее в Библию, чтобы Церковь услышала крик потерянных. Автор разными путями отчаянно искал смысл жизни, но он не смог по-настоящему найти Бога - единственного, Кто дает смысл в жизни. В конце книги кратко говорится о том, как найти Его.
Среди христиан прохаживаются различных мнения по вопросу авторства и толкования данной книги. Но в одном они все согласны: книга Екклесиаста является несомненным Божьим Словом. Независимо от личности земного автора, нам известно, что главным автором остается Бог в лице Святого Духа. Так же, как и в отношении остальных шестидесяти пяти книг Библии, мы верим, что книга Екклесиаста: «богодухновенна и полезна для научения, для обличения, для исправления и для наставления в праведности» (2 Тим.3:16).
 
Основной причиной, по которой христиане принимают слова Екклесиаста, как Слово Божье, выраженное словами людей, заключается в свидетельстве Иисуса (и Апостолов). Хотя, трудно с уверенностью заявлять, что они напрямую цитировали эту книгу, но к первому веку Екклесиаст был признаваемой частью Еврейских Писаний. Так, когда Иисус сказал: «и не может нарушиться Писание …» (Ин.10:35), Он ссылался на безоговорочное правило веры, сформулированное как «закон Моисеев, Пророки и Псалмы» (Лк.24:44). Подобным образом, когда Апостол Павел написал: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения...» (2Тим.3:16), эта непонятная книга была включена в авторитетное собрание.

Еще одна важная причина для принятия этой книги, как божественно авторитетной - свидетельство Бога-Духа. Как Сын говорил об этой книге, как части Писания, так и Дух говорит из этой книги в сердцах верующих. Это называется «самоподтверждение» Писания. Свидетельство Сына объективно, свидетельство Духа субъективно. Но именно по их свидетельству мы «слышим голос Божий и идём за Ним» (Ин.10:27). И таковым было свидетельство народа Божьего (и в Ветхом, и в Новом Завете), что Бог использовал книгу Екклесиаста в их жизни. «А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду» (Рим.15:4).

                Глава 1. Содержательно сюжетная линия

      Экклезиаст - это одна из канонических книг Ветхого Завета. В еврейской Библии она помещается между «Плачем Иеремии» и книгой Есфирь. Название Екклесиаст есть ни что иное, как греческий перевод еврейского Qoheleth (от qahal – созывать). Таково буквальное значение этого слова, но его фигуральный перевод – Проповедник.

Основная тема книги выражена в начале словами: «суета сует, все суета и томление духа». Гейне называет Екклесиаст «песнью песней скепсиса». Но скепсис Екклесиаста не безысходный: отправляясь от пессимизма, он кончает спокойным и ясным взглядом на жизнь, указывая радости жизни в надлежащем пользовании благами мира, как даром Божиим. Екклесиаст всегда был и остается любимым чтением всех многое переживших и много испытавших.

Из всех еврейских книг, Екклесиаст представляет наибольшее сходство с тем, что мы называем философией. Автор этой книги ставит задачею себе разъяснение вопроса об отношениях человека к вечным законам мирового порядка. Все во вселенной изменяется. Потому нет ничего прочного и в делах человеческой жизни. Все в ней зависит от случайностей - человек должен пользоваться радостями, какие дает ему ход случайностей и из-за невозможности понять ход случайностей не отказываться от веры в Бога. Всякие излишества вредны. Наслаждаясь жизнью, необходимо оставаться благочестивым и богобоязненным. Все в жизни мимолетно и потому не следует чрезмерно привязываться ни к чему. И также все сомнительно, кроме одного Бога.

Книга кончается увещанием соблюдать заповеди Божии: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека. Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и тайное, хорошо ли оно, или худо». По настойчивости, с какою Екклесиаст говорит о необходимости повиноваться царю, хотя б и дурному, и по замечанию его о том, что женщина – величайшее зло, некоторые ученые полагают, что книга эта написана, когда Иудея была под владычеством сирийских царей, при которых управляли всем интриганки.

По своему направлению Екклесиаст примыкает к школе еврейских мудрецов после-Соломоновского периода, известной под названием «хокмы», что в переводе означает - мудрость. Она проповедовала особую философскую мораль, главные особенности которой заключались в её универсальности и в её религиозном обосновании.
По форме Екклесиаст – произведение поэтическое. Обычно он делится на 12 глав. Строфическая форма книги открыта Кёстером (1831) и потом Вайгингом, которые разделили книгу на 4 части, а каждую из них в свою очередь на 3 отдела, из которых почти все имеют по 3 строфы.

Автором книги прежде считали Соломона, на том основании, что речь в ней ведется от имени какого-то «царя в Иерусалиме», «сына Давида». По еврейским сказаниям, Соломон написал «Песнь Песней» в юности, а Екклесиаст – в старости. Но уже многие отцы церкви сомневались, что автором Екклесиаста является этот иудейский царь. Согласно содержанию, происхождение книги приходилось относить к концу жизни Соломона, а между тем факт его обращения после падения не засвидетельствован в истории (Августин, Григорий Великий, Тертуллиан, Ориген и др.). Содержание книги, ясно указывающее на печальные времена еврейской истории, не соответствующие главной эпохе Соломона, и язык, изобилующий арамейской лексикой, заставляют относить книгу к более позднему времени. На основании особенной близости Екклесиаста как по содержанию, так и по языку, к книге пророка Малахии, время происхождения книги чаще всего определяется между 450 – 400 до Р. X., хотя некоторые протестантские богословы (Вайгинг, Бергст) считают, что она написана гораздо позднее. Не исключено, что даже в царствование Ирода Великого.

             Глава 2. Кристаллизация в противопоставлении

    Запоминается в Экклезиасте ветер, который кружится и возвращается на круги свои. Вместе с тем есть и еще один образ, ассоциативно связанный с ветром, но потерянный в переводах. Известная фраза «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!» (Еккл.1:2, 12:8), «Vanitas vanitatum et omnia vanitas» – «Суета сует и всяческая суета», вошедшая в золотой фонд мировой культуры, не точно передает исходный текст «Hevel havalim, hakol hevel». Слово hevel дефинируется как «дыхание изо рта, пар, нечто эфемерное, преходящее» и в переносном оценочном смысле – «пустое, ничто». Удвоенное слово передает усиление признака. В современных переводах это выражено так: «Ничтожное ничто» (М. Ковсан), «Никчемно всё, напрасно всё и бесцельно всё» (Э.Г. Юнц). Русское слово «суета» означает «бессмысленное, беспорядочное, торопливое движение».

Исторически корень «суе» соотносится (как отмечается М. Фасмером) с идеей пустоты. Такова же этимология латинского vanitas (vanum – пустой). Таким образом, идея эфемерности, мимолетности в переводе зафиксирована в немного ином освещении – пустота, ничего кроме пустоты. Если посмотреть на исходное значение мимолетности, то меняется и фокусировка в оценке положения дел: говорящий подчеркивает, что жизнь слишком мимолетна, слишком быстро проходит, как дуновение ветра. Идеи дыхания, духа и души ассоциативно связаны с дуновением ветра в разных языках. Заслуживает внимания и неслучайное совпадение имени нарицательного hevel и имени собственного Hevel (Авель). В библейской истории о Каине и Авеле младший брат символизирует исчезновение, он уходит из жизни, словно пар изо рта. В тексте книги неоднократно повторяется словосочетание «томление духа», англ. «vexation of spirit», в оригинале «reut ruakh» не что иное как погоня за ветром или другими словами - заведомо бесполезное занятие.

Итак, первое образное противопоставление в «Экклезиасте» – это ветер как метафора окружающего мира и выдох как метафора жизни.

Второе противопоставление – мудрость (и ее антиподы). Прежде всего, мудрость неоднократно противопоставляется глупости: «И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою: у мудрого глаза его - в голове его, а глупый ходит во тьме» (Еккл.2:13-14), «Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья. Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых» (Еккл.7:4-5); «Сердце мудрого — на правую сторону, а сердце глупого — на левую» (Еккл.10:2).

Контраст мудрости и глупости метафорически проявляется как оппозиция света и тьмы и фиксируется в виде противопоставления правой и левой сторон и конкретизируется путем сопоставления плача и веселья, обличения и песен. Отношение к веселью и смеху является негативным в канонических текстах, смех ассоциируется с глупостью, безумием либо злой насмешкой: «О смехе сказал я: «глупость!», а о веселье: «что оно делает?»» (Еккл.2:2). Эта тема неоднократно привлекала внимание писателей и философов. Заслуживает внимания то обстоятельство, что смех контрастирует с улыбкой в религиозной литературе: «Глупый громко смеется, а мудрый улыбается в тишине» (Бен Сира). Трепет перед
Всевышним несовместим со смехом: «Плачь перед Богом и смейся перед людьми».

Впрочем, по мнению некоторых мудрецов, «Умереть, смеясь – хороший знак для человека». Смерть с улыбкой на лице осмысливается как молитва благодарения.

Также важным противопоставлением в концептуальной системе «Экклезиаста» является действие и его результат. Подводя итоги своей жизни, человек, называющий себя Царем в Иерусалиме (ранее считалось, что текст создан Соломоном), говорит о своих достижениях: он построил себе дома, сады и виноградники, собрал много золота и серебра и стал богаче и известнее всех своих предшественников, он ел и пил вволю, его услаждали певцы и певицы. Но наступил момент, когда все богатства нужно было передать наследнику. И хотя в тексте об этом не говорится прямо, мы можем понять, что достойного наследника у этого человека не было. Это обстоятельство и привело в скорбь великого царя: «И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня: И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем» (Еккл.2:18-19).

Понимание момента, ощущение своего участия в жизни – важнейшая характеристика мудреца. Эта идея четко сформулирована в следующем афоризме: «На каждого мудреца возложена такая заповедь, которая не очевидна для исполнения» (З. Дашевский). Вероятно, в этом и состоит назначение мудреца, по Экклезиасту, — способность видеть неочевидное. Идея схватывания момента в быстротечной жизни выражена в «Экклезиасте» следующим образом: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру» (Еккл.3:1-8). В начале этих контрастирующих жизненных ориентиров приводятся два разных слова со значением «время»: zman и et, первое в большей мере соответствует временному промежутку, имеющему начало и конец, а второе – указанию на данное время, в русском языке эта идея в большей мере передается словом «пора» (например, пора юности). Именно второе слово используется в 14 антиномических парах.

В современных переводах используются слова «время» и «пора», «час» и «время», «час» и «предел». В этих координативных биномах отражено смысловое различие, заданное в оригинале. Заслуживает внимания и многозначное слово khefets – «желание», «вещь», «предмет», «дело». В поэтическом тексте, как известно, часто нейтрализуется различие между значениями полисемантичного слова.

Многие размышляли над этими строками. Понятно, что в них содержится полнота всей человеческой жизни. Не случайна данная последовательность. Цепь антиномий начинается с рождения и смерти и завершается войной и миром. Можно сделать вывод, что от рождения до конца своей жизни человек ведет войну и примиряется с жизнью, когда умирает. Чем занят человек на своем жизненном пути? Он насаждает и вырывает посаженное, убивает и лечит, разбрасывает камни и собирает их обнимает и удаляется от объятий, ищет и теряет, рвет и сшивает, молчит и говорит, любит и ненавидит. Мы видим здесь действия и проявления чувств, при этом созидание и разрушение неоднократно меняются местами. В ряде случаев второе действие является исправлением первого – разрушение и строительство, убиение и исцеление, разрывание на части и сшивание.

Иногда второе действие показано как уничтожение первого – насаждение и выкорчевывание, хранение и выбрасывание. Базовые эмоциональные состояния и их проявления сменяют друг друга – плач и смех, оплакивание умершего и радостный танец, влюбленность и потеря любви. Молчание исходно, лишь потом появляется речь. Идея тщетных усилий прослеживается в насаждении и выкорчевывании, хранении и выбрасывании: человеку приходится уничтожать то, во что вложены силы. Можно проинтерпретировать эти противопоставления и более оптимистично: человек насаждает одно и выкорчевывает другое, готовя тем самым место для новых насаждений.

Следует констатировать, что этот фрагмент «Экклезиаста» оказался наиболее сложным для тех переводчиков, которые избрали стихосложение в его современном виде для передачи всего текста. Пришлось поменять местами контрастные действия для сохранения рифмы, изменить общий порядок этих противопоставлений, в ряде случаев антиномии дополнены не всегда удачными авторскими вариантами, например, «в толпе плясать и в драке драться» (Д. Гарбар). Критически отмечая отдельные спорные фразы, считаю нужным подчеркнуть, что этот текст исключительно труден для перевода и поэтический перевод имеет свои условности.

             Глава 3. Без них никуда – советы

    Среди советов Экклезиаста выделяются слова о кротости, которая также рассматривается им как проявление мудрости. «Кротость покрывает и большие проступки», несколько неуклюже выражается здесь Синодальный перевод. Современный перевод предлагает толкование «кто владеет собой, тому многое простят». Древние же переводы, Септуагинта и следующие ей здесь Вульгата и славянский перевод, говорят: «яко изцеление утолит грехи велики». Речь идет о кротости, которая является свойством духовного здоровья, и поэтому в устах Экклезиаста это понятие синонимично мудрости и жизни.

Таким образом, мы видим здесь ветхозаветное предвидение слов Христа «блаженны кроткие…». Далее Экклезиаст советует «давать часть» многим людям, потому что человек не знает, что ждет его впереди. Хлеб, отданный другим, возвратится к щедрому человеку, подобно тому, как возвращается испарившаяся влага из облаков. В земном и ограниченном масштабе эта мысль является, тем не менее, предвестием грядущих слов Христа «кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф.16:25).

За пределами же первых 2 глав имеется немало контекстов, в которых автор смотрит на царскую власть не как ее носитель, а скорее, как сторонний наблюдатель: «Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы» (Еккл.4:13); даются советы о том, как следует вести себя перед царем, а не о том, как должен вести себя сам царь (Еккл.8:2-6; 10:16-20). Исключительным для памятников древней ближневосточной литературы является обсуждение царем беззаконий (Еккл.3:16; 4:1-2; 5:8) и общественных нестроений (Еккл.10:4-7) в его собственной стране.

Развивая тему книги о необходимости хранить себя от суетных попечений, автор говорит о вреде гнева; гнев, по его мнению, «гнездится в сердце глупых» и свидетельствует о вечном недовольстве (Еккл.7:9-10), «которое во всем старается отыскать дурное». Необходимо смириться с состоянием дел в мире и признавать во всем «действование Божие», т. к. не в силах человека выпрямить то, что Бог «сделал кривым». Точно так же следует воспринимать и все события в жизни, счастье и невзгоды. Бог делает для человека «то и другое», поэтому Екклесиаст дает совет: «Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй» - и свидетельствует о том, что и сам он исполнил его: «Всего насмотрелся я в суетные дни мои» (Еккл.7:13-15).

Следующий раздел в поздней книге Соломона открывается еще одним рассуждением о мудрости; в нем Екклесиаст говорит о пользе мудрости для человека: «Мудрость человека просветляет лицо его, и суровость лица его изменяется» (Еккл.8:1). Скорее всего, это наблюдение связано с идущим вслед за ним советом подчиняться царской власти: «...слово царское храни» (Еккл.8:2).

Призывая к исполнению воли царя, Екклесиаст подразумевает ее божественное происхождение («...и это ради клятвы пред Богом» - Еккл.8:2). Власть царя не допускает сопротивления, «потому что он, что захочет, все может сделать», и не подотчетна никому из людей: «кто скажет ему: «что ты делаешь?» (Еккл.8:3-4).
Попытки человека понять устройство мира тщетны, он «не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем» (Еккл.8:17). Такие попытки являются, по мнению Екклесиаста - суетой, и на основании собственного опыта он не советует им предаваться. Напротив, Екклесиаст «похвалил... веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться» (Еккл.8:15). Веселье, о котором здесь говорит Екклесиаст, доступно человеку «во дни жизни его», если он осознает, что все это «дал ему Бог под солнцем» (Еккл.8:15); вместо этого безумный богач (по словам Христа) забыл о существовании Бога: «Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк.12:21).
Завершая раздел, Екклесиаст еще раз противопоставляет мудрость невежеству и затем дает практический совет. Глупый во всем своем поведении отличается от мудрого, у него «всегда недостает смысла, и всякому он выскажет, что он глуп».

Это является следствием различия во внутреннем устроении: «Сердце мудрого - на правую сторону, а сердце глупого - на левую» (Еккл.10:2-3). Следующий за этим совет Екклесиаста касается отношений с начальством: «Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего»; мудрый человек может (после) кротостью загладить свой поступок, вызвавший гнев начальника (Еккл.10:4).

   
                Заключение

Созданная в эпоху религиозного индифферентизма, книга Экклезиаста является призывом к серьезному отношению к жизни, она ищет смысл жизни в значительной степени потому, что его современники отказались от этих поисков, довольствуясь сиюминутным благом. Кроме того, книга наглядно демонстрирует тщетность такой ограниченности: нет в мире ничего, что могло бы насытить душу человека, и дар вечности дан нам Богом для того, чтобы жить именно этим даром. Книга Экклезиаста подводит итог всему ветхозаветному опыту, религиозному и житейскому, и этот итог неутешителен. Экклезиаст постоянно подчеркивает, что перед лицом тщетности всего сущего и неизбежности смерти только Сам Бог может наполнить человеческую жизнь смыслом и благом. Поэтому ответом на все вопросы и на всю печаль Экклезиаста могут быть только Заповеди Блаженства.

Нельзя не отметить, что книга Экклезиаста занимала наряду с другими произведениями мудрых Израиля важное место в ежегодном круге синагогальных чтений. Доведенный до логического предела скептицизм Экклезиаста напрямую приводит к идеологии саддукейства. Напротив, люди, глубоко воспринявшие размышления Экклезиаста о том, что ничто в земной жизни не может насытить человека, могут с полным правом быть названы «чающими Утешения Израилева».

Человек, переживающий реальность бытия в соответствии с мыслями Экклезиаста, обязательно услышит ответ Спасителя на свои мучительные вопросы.