Замкнутый круг продолж

   Осень на юге Кавказа часто бывает лучше конца лета. Жаркие июльские и августовские изнуряющие духотой вечера и половина ночи, когда лежишь и обливаешься потом, без конца прикладываясь к спасительному сосуду с водой, а он не спасает... Сбрасываешь с себя легкую простынь, хочется скинуть даже кожу, поскольку она неприятно липнет подмышками и всюду, где есть складки. Хочется сползти на голый пол…
   Встаешь, бредешь по комнатам, выходишь на балкон, высовываешься в окно, хватаешь воздух ртом, словно рыба, выброшенная из воды. Но тебя клонит в сон, ты снова падаешь в кровать, на несколько минут проваливаясь в пустоту…
   Осень – совсем другое дело. Правда, ночи могут быть холодными, зато днем – какая красота и благодать! Природа изумительная, парки очаровательны, горы притягательны, небо изменчивое, и все это, как женщина в пору знакомства с ней. В такие дни хочется быть поближе к естеству: у речки, у озера или в лесу. А лучше – в предгорье, где на открытых участках, на склонах пожухла трава, но деревья и кустарники, словно соревнуются, как на подиуме, друг перед дружкой в своих осенних убранствах – в смешении красок, буйстве цветов и оттенков, в переливах и контрастах, в их причудливых сочетаниях.
   Виктор любил выезжать за город. Когда еще не было детей, выезжали в Домбай или Теберду, выбирались на пару дней с ночевкой. Брали палатку, еду и все, что необходимо в таких случаях. Но это время быстро прошло, теперь Галина не хотела рисковать, да и он не был сторонником экстрима. Просто, когда выдавался свободный денек, собирался на природу якобы на рыбалку, даже пару удочек приобрел и все необходимое, хотя заядлым рыболовом себя не считал.
   Иногда выезжал с небольшой компанией. Брали с собой готовый шашлык и прочие закуски, пили обычно немного для поддержания настроения. Сидели у воды, болтали о своих мужских делах, лазили по окрестно-стям, короче, отдыхали от городской суеты, словно вы-ключаясь на несколько часов.
   Женщин не брали – с ними, как казалось Виктору, за-всегда шлейф проблем и хлопот.   
   К ним часто присоединялся Сережа Дербенев – классный компьютерщик его издательства, по «совместительству» - неприхотливый друг.
   Третьим был Ваня Суворов, возглавлявший местную районную газету. Он всегда был занят, но иногда вы-прыгивал из этого круга, словно цирковая лошадь, и присоединялся к компании.
   Сегодня случился такой денек. Мир сходил с ума от своих проблем, на кону буквально стояло само сущест-вование цивилизации, вчера они все неотрывно смот-рели по телеку заседание ООН, ждали решения в тот же день, но его отложили. Мир вдохнул воздуха и… задержал дыхание.
   А они, будто пытаясь напоследок надышаться, но не простого воздуха, а чистейшего, который бывает только в горах, да еще лучезарной осенью, бросили всякие дела и помчались на свое любимое место под гору Юца, туда, где в мечтах элиты края раскинулись сады Эдема –  особая экономическая зона «Гранд Спа Юца». (На деле - были громкие попытки «освоить» территорию немерянных «бабок», которые отпускались из центра, но они растворились в виде турбаз и еще каких-то построек). Места здесь почти не тронуты хозяйственной деятельностью человека. Окрестности навевают романтическое настроение, и хочется декламировать стихи, что и сделал Иван, встав на небольшую возвышенность, как на подиум и картинно обратился к друзьям и горе, жестикулируя и дурачась с такими словами:

Я взмою орлом над долиной,
И в горный проникну покой…
Кавказ мой родной и былинный,
Один ты на свете такой!
Кавказ, ты великий и строгий,
Седой и навек молодой,
Тебе я молюсь, словно богу,
Люблю тебя, мой дорогой!

   - Ваня, это твои? – Спросил Сергей.
   - Как ты угадал?
   - Местная тематика.
   - А может, это стихи Хетагурова или Гамзатова…
   - Ладно, не переводи стрелки.
   - Припер к стенке, сдаюсь…
   Они разобрали удочки, посидели у заводи речки, но на свежем воздухе быстро почувствовали голод и стали готовить шашлык на привезенном с собой мангале и запасенных дровах. И все остальное было с собой, тре-буемое для приготовления этой воистину пищи богов.
   Запах мяса по округе обостряет первобытные чувства, просыпается зов далеких предков, будто это ты принес на плече с охоты тушку косули и сам разделал ее, а те-перь жаришь не вертеле.
   Конечно, у предков тоже были свои рецепты приго-товления мяса и приправы из трав, но запах поджари-ваемого лука, маринада вряд ли был ведом им.
   Отступили куда-то мировые проблемы, мужики молча и деловито занимались подготовкой к еде, расстелили покрывало под деревом, достали овощи, зелень. Рас-ставили, порезали, налили… Отрешившись от всего, на время будто перелетели в другое измерение. Выпита первая чарка, потом вторая… Виктор только пригубил коньяку, потому что ему везти ребят назад.
   «Другое измерение, - думал он. – А жизнь в нашем пространстве продолжается. Даже если наступит ката-строфа, вселенская война, люди будут пытаться жить, творить, пока беда не коснется лично каждого.
   У меня, может, тоже своя катастрофа, как мне быть с женой? Куда девать вновь возникшее чувство к Нике? Полное раздвоение. Я люблю Галю и детишек, но и Ни-ку люблю так, как не любил даже Галю. Так мне кажет-ся. Если бы можно клонировать себя… Я бы выбрал Ни-ку, а двойнику уступил жену…
   А дети? Ведь тогда к ним дорога будет практически заказана. Вот тебе и бином Ньютона – неразрешимая дилемма.
   А Иван и Сергей? Почему они предпочитают мальчишник вместо уютной семейной компании? Быт заел? К женщинам у друзей особой тяги не видно, коли соглашаются ехать с ним «на рыбалку». Может у них есть еще запасные «аэродромы»? Ивану просто некогда в его круговерти. А Серега по природе однолюб. Вот и нашли они друг друга – «три одиночества».
   Хотя если бы была рядом Ника, он бы не променял ее на тесную мужскую компашку. Это он сбежал скорее от жены, а не от мировых проблем.
   Да что заморачиваться, может, правда не будет «зав-тра». Американцы так просто не сдадутся. Скорее всего, они сделают все, чтобы сорвать благие намерения пришельцев. Но ведь даже ребенку ясно, что шансов у них нет. Они уже попробовали и получили по первое число…
   Он обратился к друзьям:
   - Ребята, как вы думаете, что из этой бодяги получит-ся? Я имею в виду ситуацию, в которой мы все сейчас оказались с Америкой и пришельцами? У нас на земле был шаткий, но какой-то баланс в ядерном противо-стоянии, а теперь, когда появилась сила, даже не тре-тья, а главная, как с этим справятся Штаты, поумерят свои с амбиции?
   Серега почесал свою острую бородку, поерзал на пле-де и задумчиво произнес:
- Ситуация назрела. Все ведь стремительно шло к ката-строфе и без пришельцев, возможно, было бы во много раз хуже. Посмотрите: перестройка, потепление и полный развал страны, но запад прозевал нашу невероятную живучесть, а мы – вновь возникли, как черт их табакерки… Да еще со своими представлениями о мироустройстве. И пошел процесс обратного отсчета к «холодной войне». А поскольку сейчас век ускорений, вот она и война «горячая» назрела на горизонте. Я имею в виду не только Ближний восток, Сирию…
   Да мы должны быть просто счастливы, что так вовре-мя появились наши благодетели. Само провидение, а может и Господь так распорядился.
   Если представители высшего разума взялись за это грязное дело, значит они уверены в своей правоте и силе. Иначе, зачем бы им появляться вообще?
   - А чем они рискуют? – вклинился Иван, - наломают тут дровишек и поминай, как звали? Может и поминать некому будет после всего…
   - Да нет, - распаляясь после третьей рюмки, не согла-сился Сергей, - это уже не люди практически, машины, киборги. Они же на девяносто процентов состоят из чего угодно, только не из того, из чего мы. Но мозг вроде такой же. Хотя вряд ли им знакомы наши печали и радости. Они забыли, к примеру, что такое настоящий шашлык или другие маленькие человеческие слабости, секс, например... Они же наверняка размножаются в пробирках. Мы тоже к этому пришли. Но все равно между нами пропасть! В этом смысле мне ближе западные коллеги, жаль, что они не угомонятся в своем оголтелом экстремизме. И конечно они не отступят от своих «западных идеалов», обрекая себя и всю планету на гибель.
   - Что же делать? – Спросил Виктор. Нам же не убежать на какую-нибудь Проксиму. Вы слышали, что ученые недавно открыли ближайшую к нам звезду, на которой в принципе возможна жизнь. Все равно говорят, через миллиард лет наше солнце начнет увеличиваться и поглотит Землю и соседние планеты, а на Проксиме Б такое якобы не случится. Вот куда можно переселиться, если раньше себя не уничтожим…
   - Ребята, -  задумчиво произнес Сергей, - что нам пе-реживать, человек живет мгновение по сравнению с Солнцем, с этой Проксимой и прочими Альфа-Центаврами… Как сказал герой фильма, немецкий генерал-пессимист из «Семнадцати мгновений весны» Штирлицу (за точность цитаты не ручаюсь): «Скопом умирать веселее, поверьте…»
   Если погибнем, значит, исчерпала свои возможности наша цивилизация, как пять предыдущих. Но за остав-шийся миллиард лет, что отпущен нашей планете, есть еще время вновь возникнуть и не одной… И среди них, возможно, найдется более достойная. А мы уйдем, как побочный продукт…
- Ну ладно тебе, Серый, - не поддержал друга Иван, - не каркай. Не будь таким пессимистом, мы еще поживем, и, надеюсь, теперь гораздо интересней и толковей. Все только начинается!
   Возвращаясь домой, ребята ехали молчком, Виктор думал о своем. Легче вроде не стало. Дома можно со-слаться на усталость, сразу лечь спать, тем более завтра начнется рабочая неделя. За всей этой каруселью их отношения с женой кажутся такими мелкими… А что будет дальше – поглядим. 
   Дома он выложил остатки шашлыка, как угощение и оправдание своего отсутствия, извинился, сказал, что с ребятами побыл на природе, Серега и Иван передают привет, скользнул в ванную комнату и включил воду.   
   Почему-то под струей воды вспомнилось, как в детст-ве шел однажды по лесу от речки в детдомовский ла-герь. И было там легко и беззаботно. Тогда он не считал себя в чем-то ущемленным, не смотря на детдомовское жить-бытье. Мысли были проще и насущнее. Не потому ли, что детская психика устроена так – ты живешь этим мгновением, проблемы решаешь по мере их поступления, и вся жизнь еще кажется впереди!
   И вот тогда над лесом, он вспомнил, из-за ближних деревьев вдруг появилось нечто. Теперь он бы, не за-думываясь, сказал: «Я видел летающую тарелку», точ-нее, тот объект напоминал длинную серебристую сига-ру.
   Мы тогда гордились, что страна социализма побывала первой в космосе. Первый спутник, первый человек на орбите. Но про «тарелки» тогда в народе не говорили. А она появилась из-за веток, пересекла тропинку, по которой шел подросток Витя, зависла на несколько секунд, что-то вспыхнуло на ней, может отблеск солнца… У Вити тогда вдруг сильно заломило в затылке, он помнит, как приложил руку, боль постепенно стала утихать, ну а «сигара» бесшумно скрылась, словно ее и не было.
   Рассказав в лагере сверстникам о чудесном явлении, он был осмеян. Не поверили. Он бы и сам не поверил, расскажи кто другой.
   А вот теперь они не скрываются. Странно, неужели они и вправду всегда присутствовали где-то рядом, и очевидцы, в самом деле, говорили правду о контактах, а им вот также не верили. Но теперь сказка стала былью.
   Что же дальше? Как теперь выходить из этой не ска-зочной ситуации? Ведь простого решения нет. Он не мог представить, как обуздать Запад, Америку, какими средствами надо располагать, чтобы пришельцы могли заставить их выполнить свою волю.
   Как изменить психологию, перестроить мышление не одного, не группы людей, а целых стран, народов?  Да-же осознай мы, что не правы, что любой следующий наш шаг, это шаг в пропасть, измениться всем в одночасье невозможно!
   Боже мой! Виктор только теперь, кажется, прочувство-вал глубину ситуации.  Человек так устроен, он и над пропастью будет суетиться, метать бисер, и только в крайнем случае кинется спасаться от катастрофы!
   Он так остро почувствовал свою уязвимость и своей семьи. Выбрался из ванны, наскоро обсушившись, на-правился в детскую. Галя читала детям на ночь сказку. Виктор глядел на своих любимых, у него все внутри сжалось. Порывисто поцеловал дочку и сына, потом по-ложил руку на плечо жены.
   - Что случилось, Витя?! – тревожно спросила она.
   - Ничего. Соскучился. Спокойной ночи!
   И вышел, думая, как хотелось бы покоя и мира для этих крох. И жена, она любит его, а он мечется… Впро-чем, все в руках Бога.
   С такими тревожными мыслями Виктор заснул.
   А Галя наоборот встревожилась. Разве женскую ин-туицию обманешь? Что-то происходит с мужем, но он молчит, а она боится допытываться, вдруг только ухуд-шится все…
   Она поняла, почувствовала, что у Виктора кто-то есть на стороне. Чужие запахи, его холодность, он не притрагивался к ней уже недели две. Для молодого, здорового мужика это противоестественно.
   Она вспомнила, как неплохо у них было поначалу. Она – 17-тилетняя, деревенская девушка, приехала на практику во время учебы в педучилище в поселок Виктора. Их встреча в сквере недалеко от квартиры, где она поселилась, прогулки осенью по дорожкам, любимый вяз в глуши среди деревьев…
   Оказалось, он рядом живет у старшего брата, учится в вечерней школе рабочей молодежи и работает на ме-стном механическом заводе токарем. Мать умерла, а престарелый отец жил с другой женщиной.    
   Первое признание, первый поцелуй…
   Он так трогательно ухаживал, посвящал ей стихи. Позже - ездил к ней после окончания практики в город, где они любили ходить в театр, цирк, музкомедию…
   Виктор ездил и в ее поселок, где познакомился с ро-дителями. Но отец почему-то был против их дружбы. Крестьянин до мозга костей, он видел иначе пару для своей любимой дочки, которую называл в детстве Га-линкой-малинкой…
   Они продолжали встречаться тайком. Потом и вовсе вместе уехали по распределению педучилища Галины на жительство в Сибирь, в маленький шахтерский горо-док. Он отслужил в армии, они поженились, закончили один педагогический институт, родили деток, а после перебрались на Кавказ. И вот уже - восемнадцать лет в официальном браке.
   Она работала в детском садике, чтобы пристроить детей, иначе это было сделать сложно. Потом в школе. Он мотался по производствам и перебрал множество профессий от бетонщика на стройке до механика прачечной, чтобы получить злосчастные метры жилой площади.
   Но вот и перестроечные годы. Снова метания, поиск себя. Неожиданно один хороший знакомый пригласил на работу в издательское дело. Виктор вспомнил увле-чение своей молодости: стихи и как хобби - издатель-ское дело. Это всегда притягивало магически: типогра-фия, запах краски, печатные станки – все это нравилось ему, и вскоре он стал докой издательского дела. 
   А товарищ по бизнесу, что пригласил его, зарвался с кредитами, прогорел и ударился в бега.
   Издательство пошло с молотка, но желающих взять на себя убыточное производство не находилось. Виктор поговорил с коллективом, каждый взял на себя кредит, они выкупили оборудование и помещение, зная, что он – их новый начальник, не подведет. И он старался изо всех сил.
   С трудом выкарабкались из девяностых. В издательство пришел прекрасный специалист своего дела Сережа Дербенев. Поработав, вскоре предложил открыть сайт в интернете, убедив Виктора, что это новая ниша, и это будет спасением издательства и прорыв на новый горизонт в этом бизнесе.
   Виктор поверил Сергею и дело пошло. Сменили ста-рое оборудование на современное. Стали закупать им-портную краску. Приняли на работу классного художни-ка-оформителя книг. На сайте начали работать с авто-рами со всей страны и из-за рубежа, привлекая их к изданию авторских книг, альманахов.
   Постепенно они обросли «жирком», появилась непло-хая прибыль. Размеренная жизнь, сравнительно ста-бильный бизнес в издательстве, вкупе с сайтом, кото-рый был площадкой и хорошей витриной для издатель-ства. В конце концов, жизнь Забелина наладилась. До-мой он все чаще стал приходить в подпитии, со следами губных отметин и с запахом чужой женской территории…
   Галина молчала, но иногда упреки проскальзывали, на это у него был всегда готов ответ: «Работа, Галя, такая работа. Я на виду, встречи, а они часто назначаются в кафе, а то и в ресторане. Может мне пойти снова на завод, буду пахнуть солидолом и никаких встреч. Но сейчас и заводов-то нет…»
   Терпела. А что тут сделаешь, доля бабья такая…