О творчестве писателя Надира Сафиева

Людмила Корина

“Признание” Надира Сафиева

Хороший заголовок, в нём многозначность смысла. Так назван рассказ Надира Сафиева, о судьбе и творчестве которого хочу написать. Признание  своего творчества  литературной средой, или  признание им своих   промахов и нереализованных  надежд? Но уж точно не признание в любви редакционным дамам.

С нашей с ним встречи 17 марта 64 года прошло более полвека. Сегодня  17  марта 2010года, так совпало –годовщина.
Прохладное предрассветное утро в Генуе. Птаха за окном прочищает горло, распевается, как солист-имитатор на эстраде. Вступает вторая птичка, выпевая что-то своё. Из  раскрытого окна  жёлтые огни фонарей подсвечивают темное небо.
 Мне в этой иронической заставке  что-то просматривается.

Высветила на компьютере цветной круг натального гороскопа человека, явившегося в этот  мир 18го февраля 1930 года в Баку. По свершившейся жизни устанавливаю час рождения в 4.04 утра.

Обежим поле его жизни: Сатурн на восходящем знаке в11м градусе Козерога и Солнце в 30м Водолея,  Королевском. Далее опускаю терминологию сочетания полей, планет с учётом выверенного годами знания  человека.
Сатурн тормозит, всё в жизни приходит поздно. Мать умерла при родах, отец преподаватель русского языка, тоже рано ушёл из жизни, успев привить сыну любовь к языку и оставить знакомство с поэтом Владимиром Луговским, который прописал его впоследствии в Москве в своей квартире на Тверской. Это, выручив, и помешало - имея прописку,  пришлось   снимать жильё, а  получение своей квартиры тормозилось большой площадью  квартиры Луговских. Только к 45 годам недалеко от моей, недалеко от Тихвинской церкви, получил квартиру от работы в журнале "Вокруг света" - помог  писатель Сергей Смирнов.
 
В Москву приехал из Таллинна, окончив высшее морское училище, в 56м. Сняв "угол" в старинном помещении на Арбате, попал в среду старой русской интеллигенции, познакомился с Валей Никулиным и его мамой,  поступил в консерваторию на  отделение вокала. Голос после уроков в Эстонии итальянского бельканто  попал в тиски соперничающих преподавателей. Вырвался  от них к своему  природному звучанию.

Через год перевёлся на театроведческий  факультет ГИТИСа. Воспоминания тех лет легли сюжетом повести «Собачья площадка».У каждого человека есть время, в котором он наиболее выразился и определился в главном.
По окончании института  работал литературным сотрудником в театре «Современник»,писал статьи театральной критики в журналах. С 70 по 99й постоянный сотрудник редакции журнала «Вокруг света».До перестройки объездил всю страну, накопив богатый материал. Но в основном пишет по -прежнему о своей молодости и видит окружающее через себя, собою, о себе.

Юпитер и Венера с Солнцем в соединении осветили дом любви. Плутон в доме свадеб  - предпочёл остаться холостяком и в контактах с внешним миром держался особняком.
Личность - гордыня, отстранённость, эгоизм, но и трудолюбие, ответственность,
самодисциплина. Театральность в поведении, потребность выражать свои мысли устно и письменно. Любовь к путешествиям. Щедрость к друзьям.

Увлечения, любовные связи. Элегантность одежды, безупречный вкус.
Преувеличенное мнение о себе. Гармония создания и потенциальных сил.
Успех в карьере. Творческие способности в области искусства.
Холодность и нежелание общаться с родственниками. Дом холостяка -аскета.
Ум, интеллект, слово. Потребность быть одному. Обаяние, моложавость,
стремление   сохранить внешний вид до конца жизни.

Жизнь – театр с драматическим окончанием очередного акта. Религия  в зрелом возрасте. Крестился в православие, назван Сашей.
В середине 80х вступил в Союз писателей, имея 3-4 опубликованных книжки рассказов и очерков, в основном по материалам журналисткой работы. Его имя  широко известно как автора «Вокруг света». Преимуществ  вступление в Союз уже не давало,  работа в журнале  теплилась до конца 90х.

В годы перестройки «печать невыездного» (холостяк, не член партии) уже не действовала. Через Таллинское пароходство ездил на сухогрузах, своими ногами вышагивал, смотрел, осязал в северных странах Европы то, что было столько лет недоступно корреспонденту «Вокруг света», дважды гостил в Сан-Франциско. Долетел до райских  Гавайских островов, побывав в Париже, написал рассказ о кафе на Монмартре, в 98м с туроператорами посетил наши места –итальянскую Лигурию..

Автобиографическую повесть «Собачья площадка» Надир писал в течение жизни. Её первый вариант был им опубликован в 93м в альманахе «Дядя Ваня», который курировал его друг Вячеслав Шугаев, сибирский писатель, известный по  рубрике на телевидении. Жена Вячеслава Шугаева была  первым заместителем Леонида Бородина в  журнале «Москва», однако Надир не решился обратиться к ним, хотя сюжет повести был им близок.

Работая рядом в Доме Звукозаписи на Качалова, я специально зашла в редакцию журнала купить десяток книжек с повестью Надира. Сам он был недоволен бумагой и печатью.  Повесть была написана лирично, со знанием той ушедшей  эпохи. Старые москвичи и актёры «Современника» дали ей высокую оценку.

С начала 60х Сафиев дружит с Галиной Волчек, для её сына Дениса – друг и наставник.

Запустил рукопись по кругу в толстые журналы. Время  шло впустую. Да, проза была выписанная, густая. Наверное, советовали дробить на рассказы и дать больше воздуха словам.

После закрытия журнала «Вокруг света» прежнего издания Надир продолжал писать рассказы.  Раньше он сам редактировал и вершил судьбу авторов. Теперь разносил и рассылал рассказы по редакциям.  Опять гон по кругу.

«Грёзы суфлёра Вульфа» я читала в рукописи. Напечатал журнал «Знамя» 2007-3.
Читаю. Рядом с названием рассказа  напечатано – Выбор Елены Холмогоровой(старшего редактора). Потом встретила рассказ в инэте, как пример современного рассказа.. 

Половину того, а то и больше, что печатают в толстых журналах, забывается сразу, отнюдь не шедевры.У Сафиева оригинальный сюжет, высокий профессионализм, чувствуется влияние Бёлля ,Маркеса. Этот стиль стал узнаваем ещё с публикаций его эссе на страницах  журнала «Вокруг света».

Третий завершающий акт жизни и творчества – писательство. Главная книга написана.«Начинающий» автор журнальных публикаций уже  не молод, но редакционные дамы всё никак не вчитаются в его прозу.

Через год  в «Знамени» опубликовали ещё один рассказ –«Признание»(2008-5) – не в любви, конечно. Там явлена ирония и горечь последних лет, им редакторшам в упрёк – да пошли вы все! Могу писать облегчённо, увлекательно.

В рассказе - ирония обнажения или признание поражения? Ваша взяла! Не одолел. Профессия литератора, кормившая не один десяток лет, девальвирована. Сейчас освободил себя от амбиций.

Сюжет – пошёл к обеспеченным интеллигентным старикам сказки рассказывать, развлекать за почасовую оплату. Писатель живёт на гроши. А тёткам в редакции послано-«зато не надо разносить по редакциям, а потом с чувством вины звонить и радоваться тому, что ещё не готовы отказать тебе…» Упомянута и рукопись неизданного романа, нелегкая  для быстрого прочтения. Старик со старушкой по сюжету рассказа вскоре померли, оставив рассказчику заверенную нотариусом сумму на  доброе дело. Хватит  компьютером обзавестись.

Из цитируемых «сказок» старикам упомянут бессмертный эпос «про кофе, которое процедили» для голодного гостя(мне он известен и даже был подарен в 69 году)
и прошёл по жизни писателя красной нитью. Последний раз он был вкраплен в интервью Сафиева о зарубежных путешествиях в интервью у Юлиана Макарова на тв Культура. В рассказе автор учит своих благодарных слушателей пить кофе стоя, как это делают прибалты в своих уютных кафе, ностальгируя по буржуазному прошлому.
 
Ещё один музыкальный момент – приглашают не скрипача, а его скрипку . Сам он обычно приходил с арией или итальянской песней, пока звучал голос. От беспрерывного курения и простуд этот дар природы покинул владельца.

К третьему акту драмы жизни пришло умение слушать собеседника, добрая внимательность. Раньше его монологи или субъективные высказывания я прерывала, и  мы переходили на считалочку: как хорошо, что живём мы в разных квартирах, разных домах. А лучше бы – в разных городах и странах.

А так и живём -  я в Италии, с Москвой наполовину. Как ни странно, иногда он об этом забывал. Жалел, что не прикупил в Эстонии домик – у человека должны быть другие берега. У меня полжизни этими берегами  у моря стала Генуя. Наша считалочка  была не ссорой, а примирением, шуткой. Ему понравилось в моей книге стихов и песен посвящение в «Дон Жуане»: «...он любит в цветке лишь свежесть. Сладко пахнут они в гербарии, вспоминая былую нежность… но его не разгадана тайна, Дон Жуан ведь иначе скроен. Приручила его одна дама, но она к его чарам спокойна…но не главное эти романы. Независимость в почерке чётко. А под маской возможны раны, и обманчива лёгкость походки».

К юбилею выслала из Генуи  фотографии середины его лет, которые нашла в своём архиве. Я хорошо его снимала, с первой встречи в  64м.
Неоднозначностью и сложностью образа я предупреждала поклонниц Дон Жуана – упаси Бог в него влюбиться, возможны раны. Был и призыв не сдаваться,  не огорчаться. Надир как-то высказался: «Она страдала. А он не страдал?!» Джазовый ломкий напев композитора Багрова остался в видеозаписи.

Старики в рассказе спрашивают :«Как вам удалось остаться холостяком?» (Читай – при вашей внешности, уме и таланте?) Мне после полувековой дружбы сказал, что боялся нищеты – одному легче выжить, не сломав себя, свою индивидуальность.
Да, Водолей свободолюбив, окружён друзьями,  весь в творчестве. Любит детей своих друзей , дружит с ними и опекает.  Надира в Италии принимали за своего, и не верили, что не говорит по- итальянски.

Италия – страна его мечты. Язык ему не давался. В самом начале нашего знакомства сказал:”Я бы отдал свои два диплома за твоё знание  итальянского языка”.Попытки приглашения  его к нам были –откладывал. Были в  -70е 80е гг у него сомнения – смог бы он  жить на Западе?  А здесь -  укоренён как русский писатель. Холод и прохлада для него желанны. Не лучшая острота – труп не портится. Я  парирую - все  сезоны надо любить  в конце жизни.

Под настроение Надир раскрывался как интересный рассказчик. Пел итальянские арии и песни. В письме в Италию(я это письмо сохранила и вернула ему) рассказал, как пел для моряков на корабле. Успех феноменальный. Зачем он, по его словам, предпочёл говорить, а не петь? У него был  красивый баритон.

Рассказ «Признание» написан лёгким пером, без густописи, выделанности.
К простоте писатели приходят не сразу. Признался в поражении в одинокой попытке без пиара, а только качеством прозы пробиться к читателю. Человек в течение жизни меняется, не равен себе. Последнее слово ещё не сказано.

Его успешную творческую работу в журнале и как свободного художника притормозило новое время. Он остался в том. Гордо и независимо стоит на своём. Заботится о друзьях в болезни, некоторых похоронил. После крещения стал мягче и терпимее  – влияние  друга актёра Владимира Заманского.

Умеет держать спину. Писатель  живёт на гроши, и это сказал в «Признании». А редакторши повисли на горле как азартные собаки. Вот он их и разыграл, душу потешил. Неплохо в рассказе написано  про «коэффициент удовольствия». Если трудишься, как поёшь, времени не замечая, не оттащишь – вычитайте из оплаты этот процент. И прихвастнул – я музыку чувствую кожей, прослушивая, по пояс раздеваюсь. Тогда его старички побежали(не раздеваться), а приодеться. Прямо с места сорвались: «Будем слушать во фраке и вечернем платье».Я такие выверты в разговоре  срезала.

«Рукопись о беспечной арбатской интеллигенции», т.е. «Собачку» в полном объёме  не могли в редакциях осилить. Жаль, если он выправлял или сокращал.  Надеюсь, что полный вариант романа жизни сохранён, будет опубликован и по достоинству оценён. В рассказе о рукописи с горечью сказано:« Я объяснил себе отказ в публикации тем, что не попал в джентльменский набор авторов».

Такое случалось  не с ним одним. Хоть умри – не впустят, не разомкнут ряды собратья по перу. Бывали случаи признания «опосля». Но туда спешить не следует. При отменном здоровье  писатель Сафиев ведёт аскетический правильный образ жизни.

И последний розыгрыш в сюжете рассказа –отчаявшись, рассказчик купил компьютер. «Теперь он входил в уныние от бремени своей нужности».
Спрашиваю сына: «Ты этому веришь? «Нет, Надир и компьютер несовместимы».
 17 марта 2010 Генуя

Рассказ Надира Сафиева “Подражание блаженному Франциску”
(“Знамя” 2010 №4)

Стал читать для собственного слуха, о преимуществе жизни в придуманном мире, « всё что я пишу, читаю собакам моего друга». Ты писучий, не пропадёшь.

Играет на понижение. Я своим рассказом-рецензией противоречу этой  сказочке о себе, но близкой его теперешнему состоянию. Опять рассказывает байки, но по сути всё тот же. Я своим письмом помешала ему себя жалеть. Ему ведь полноценные публикации нужны. «Знамя» вряд ли примется за "Собачку"из номера в номер.

Сергей Чупрынин в том же номере большую статью о паралитературе пишет. Там есть и о журналистских попытках выдать себя за писателей. Цель таких писателей- обессмертить себя единственными и неповторимыми – либо из соображений психотерапии, либо с выходом на пенсию или переездом в другую страну – образовался досуг. "Уровень таких книг – около ноля.Уцелевшие мастера толкутся невдалеке от  отхожего места".

У самодеятельной литературы есть ресурс искренности, задушевности, доходчивости. Сафиев пишет усложнённо и только через себя, о себе, иначе всё сразу оборачивается сделанностью из лоскутов всё той же придумки.

Сколько раз я просила дать почитать его рассказы. Показал два, один из них – про Вульфа.  Ежедневно вышагивает по бульвару, и через два года вышагал для "Знамени" три странички про птичек, которым проповедовал Св. Франциск. Самоирония, чтение собакам на лавочке. Стиль – байка, проще некуда.

До следующего продолжения ему вышагивать и вышагивать.
Хорошо хоть сюжет есть, а то большинство вспоминателей переходит на «миниатюры», «осколки», «фрагменты», всякие прочие «мгновения». Здоровья и удачи!


По поводу своего отклика на  «Признание» Надира Сафиева

А что собственно он хотел сказать своим рассказом – разжалобить  редакторш, поставить точку на  своих попытках продолжать публиковаться?  Я писала  без умысла его обидеть, но и без  славословия. Мы ведь ещё живые. Обидится, конечно.(Но позже в телефонном разговоре с сыном он сказал, что рецензия понравилась).

Моё понимание и заступничество его уязвит, а критика  в контексте с  утверждением значимости творчества   - обидой перевесит.
Не побоялся предстать в роли униженного, гонимого. Шутит на сей счёт.

В жизни  был высокомерен и уязвим. Попытка его задуманной литературной переписки  со мной не пошла–  мне сразу стал понятен стиль Степана Тимофеевича из «Бесов» -"для потомков пишете,  уважаемый, не письмо, а рассказ".

Впервые в  рецензии, да и вообще, я пишу о Надире Сафиеве в третьем лице  - ОН, даю астрологический анализ. Упоминаю о  его боязни нищенства в браке и декларирование обилия его поклонниц.Впрочем, здесь   преувеличение.

Взяв за основу ноту помощи и понимания, которой  не изменяла все годы, я освободилась частично от  своего умолчания, к которому он привык.  О чём-то напомнила, перестала подыгрывать его сказочке о себе -    ирония и отказ от роли в нашем  долгом общении.

Кстати, даря свой первый опубликованный в "Знамени рассказ о суфлёре Вульфе, который восторгов во мне не вызвал, автор без  моей просьбы выписал мне на странице благодарность за длительную дружбу. Длительной бывает  болезнь, а у нас было много теплаи понимания.Сомнительный эпитет я вернула  ему профессиональным слогом статьи, которым ставила точку  на длительных отношениях 6го января 09г.

Печатайте роман жизни Сафиева  в третьем, завершающем акте драмы его жизни! -призываю я неизвестных друзей и спонсоров. Ответа на это новое для него знание обо мне и себе быть не может. Нить общения потеряна. Через эту статью ему не переступить, хоть и упрекнуть меня почти не в чем.

И – славно. Мои «мелочи» в этом тексте для него избыточны. Одно упоминание про  надежды, что крохи моих сбережений пойдут на издание  его книги, а не на мой театр,  к которому он ревновал, вызовут неприятное послевкусие.

Я позволила себе смешную вольность - выписанность места и действия, романный зачин моей рецензии. Пташка - солист и вторящая ей птичка, отбивающая хлеб эстрадного выступления – здесь самоирония, наше состязательное пение  в жизни.
Статью ему прислала та, кому он сказал – «Из всех, кого я знаю – ты самая настоящая. И ещё я хочу кое-что сказать – но об этом лучше молчать, быть может я стану старше, и всё изменится».Этот мой верлибр первого сборника я  ему не напомнила. Вместо этого – про нещадно цитируемый  бессмертный эпос  о кофе, которое процедили для  голодного гостя. Я бы улыбнулась…19.3.10

ДОН - ЖУАН
                Надиру Сафиеву

На лице моложавости маска,
Тела стройность,походки лёгкость.
Мефистофельский виден замысел,
Как пыльцу собирал он влюблённость.

Лишь обрывки лирических арий,
Ведь он ценит в цветке лишь свежесть.
Слабо пахнут они в гербарии,
Вспоминая былую нежность.

        Неисправимы они и упрямы,
        Нет, не женить вам Дон-Жуана !
        Они упрямы, а вы упрямей,
        Не огорчайтесь, смелее, дамы !

Но его не разгадана тайна -
Дон-Жуан ведь иначе скроен.
Приручила его одна дама,
Но она к его чарам спокойна.

И не главное эти романы,
Независимость в почерке чётко.
А под маской возможны раны,
И обманчива лёгкость походки
Л.Корина

Свершилось! "Повести арбатского жильца" ,куда вошла проза "Собачьей площадки", опубликована издательством "Ключ-С" года три назад. Тираж в 1 тысячу  раскуплен сразу и следом 3 тысячи. Кто был тот, кто посоветовал разделить прозу на три повести  с теми же героями  и дал такое название?  Радуюсь. Книга вошла  под номером 30 в список Большой книги.

По-польски "прозит!" - на здоровье! Скажем так -проза- он  хорошо прозит.
Не только живописи, но и прозе "дано души изменчивой приметы переносить на полотно" жизни.

Читайте в списке "Прогулки с Надиром Сафиевым" 13.9.17

Людмила Корина 8.11.16 Генуя