Глава одиннадцатая

— Подождите здесь, — вежливо попросил помощник командира крепости. — Господин Валг обязательно вас выслушает, но у него сейчас важные дела. Это займет всего полчаса.
— Хорошо, — невозмутимо кивнул Саг. — Благодарю вас.
Пожилой мужчина потоптался рядом, убедился, что гость чувствует себя превосходно, и спрятался в кабинет.
Он и представить себе не мог, кого вчерашним сумасшедшим штормом занесло в Морское Королевство. Как, впрочем, не мог и выяснить: заклинатель из империи Ильно не пользовался своим даром больше недели, и метка угасла, сделав из него внешне обычного человека.
И теперь наступило мгновение торжества. Мгновение, заставившее юношу покинуть дом и отправиться в логово врага. И подождать полчаса — это самая маленькая расплата из возможных.
Саг углубился в чтение трактата, купленного утром в лавке мастера зельеварения. В империи Ильно дела с зельями обстояли гораздо хуже, чем во владениях Гильдии Магов, потому что дар имел только одну сторону. Сообразив, что он необходим для создания большинства надежных лекарственных смесей, юноша был изрядно потрясен. Неужели противники опираются лишь на колдовство, не спеша продвигать иные науки? Или же колдовство попросту вытеснило их?
За трактатом назначенное время прошло быстро и незаметно. Помощник командира вернулся, на ходу заплетая в седой бороде косицу, и сообщил:
— Господин Валг готов вас принять. Следуйте за мной.
— Конечно.
Саг поднялся, поправил воротник новой, раздобытой на здешнем рынке, куртки, и двинулся за провожатым.
Кабинет командира крепости оказался весьма скромным: стол, три неудобных стула, шкаф с документами у стены и крохотное окно, пропускавшее так мало света, что разглядеть господина Валга заклинателю не удалось. Все, что он видел — это смутный широкоплечий силуэт.
— Спасибо, Катри, — глухо пробормотал он. — Можешь возвращаться на пост. А вы присаживайтесь, господин Дейра.
Юноша послушно сел. Напротив него, в густом полумраке, заблестели светло-зеленые глаза с расширенными зрачками.
— Здравствуйте, — чуть помедлив, поздоровался Валг. — Мой товарищ говорил, что вам необходимо найти некоего Эльву, Эльву Тиеза де Лайна. Вы не могли бы поделиться сведениями, чем вам насолил этот парень? Насколько мне известно, его репутация абсолютно чиста.
— Разумеется, чиста, — согласился три-один-шесть. — Потому что он подчищает за собой следы. Месяц назад староста моей деревни нанял господина де Лайна, чтобы он избавил нас от нападений нежити. Почти четыре дня было тихо, и мы подумали, что наконец-то можем отправиться в город и продать лишние запасы зерна, но нет: стоило торговцу выехать на северный участок тракта, как телегу сожрал восставший дакараг. Полагаю, господин Тиез не удосужился настроить итоговый магический фон.
Прошла минута. Командир крепости молчал, и у Сага появилось жуткое ощущение, что его ложь раскрыли. Он даже вообразил, как болтается на виселице и кормит ворон, но Валг развеял его беспокойство:
— Это действительно серьезный проступок, но подобные вопросы Гильдия решает сама. Ваше сотрудничество здорово нам помогло.
— Конечно, — поспешно повторил заклинатель. Получилось излишне наигранно, и ему пришлось приложить немало усилий, скрывая  собственное недовольство. — Однако я все-таки настаиваю на личной встрече с господином Тиезом. Пусть он выплатит компенсацию и публично извинится перед семьями моих погибших соседей.
— Господин Дейра, — вздохнул Валг. — Я вам не лгу. Гильдия не любит, когда кто-то вмешивается в ее дела. Она сама наказывает оступившихся и, если это целесообразно, отстраняет их от работы.
Три-один-шесть понял, что еще немного — и подозрения командира выплеснутся наружу, как вода из продырявленной фляги. Он встал, выпрямился, сдержанно признал свою ошибку и попрощался, после чего быстро, стараясь избегать лишних взглядов, покинул вражеское гнездо.
Выдавать себя за уроженца Морского Королевства оказалось труднее, чем юноша рассчитывал. Почти все здешние люди были смуглыми, а некоторые — почти черными от загара, и он — бледный, со светлыми-светлыми радужками, — бросался в глаза с резвостью блохи, наконец-то узревшей бродячую собаку. Кроме того, у заклинателя возникли проблемы с солнцем: оно палило нещадно, так, что над мостовой клубились вполне материальные волны жара, и в считанные часы обожгло все открытые участки тела имперца. На ладонях, лице и ушах распустились красные пятна, причинявшие Сагу немало неудобств — сначала они просто ныли, потом принялись сочиться мерзкой, густой желтоватой жидкостью, а потом — облезать, оставляя после себя раны. Пришлось сдаться перед капризами здешней погоды и броситься к лекарю, на все лады умоляя его спасти глупого селянина.
Лекарь не отказал, но приглядывался к юноше странно.
— Вы не местный? — поинтересовался он, накладывая влажную повязку на лоб заклинателя.
— Нет, — признался тот. — Не ожидал, что тут такой кошмар происходит.
— Сочувствую, — лекарь вздохнул и пристроил вторую повязку — теперь на щеку. — Вы, наверное, из Хасатинии?
Саг прикинул, что ему выгоднее: подтвердить или опровергнуть. Эту заминку в беседе вполне можно было списать на колебания, стоит ли так открываться постороннему человеку.
— Угу.
— Хорошо там, — лекарь снова вздохнул, уже печально, и шлепнул третью повязку на подбородок юноши. — Создатель не прогадал, когда окружил ваше королевство холодными течениями. Я никак в толк не возьму — почему хасатинцы жалуются на туманы? Ради нормального лета могли бы и потерпеть.
Три-один-шесть обо всем этом впервые слышал, но надменно заверил:
— Лично я не жалуюсь. Все лучше, чем жариться на улицах прибрежья, как на сковороде.
— Святая правда. А теперь полежите, пожалуйста, с часик — надо, чтобы настойка хорошо впиталась. Если что — сразу зовите, я буду в соседней комнате.
— Хорошо.
Полчасика, часик... сегодняшний день определенно не задался, но сейчас Саг был доволен. От пропитанных горскими травами повязок расходилась приятная прохлада — даже получилось пошевелить опухшими пальцами, не скривившись. Лекарь завел беседу со своей младшей дочерью, и под ровный шелест их голосов юноша почти задремал, но...
— Видлин сказала, что де Лайны выехали из Алаторы и собираются нанести визит графу Тинхарту. Вроде бы они старые друзья.
— Странно, — удивился лекарь. — Я слышал, что представители их семьи не ладят с родом Ивель. Кстати говоря, граф Тинхарт вчера был в городе — навещал какую-то девушку. Об этом все на площади орали, особенно в очередях у шатров.
— Я в курсе, — рассмеялась его дочь. — Эту девушку зовут Сима. По словам Видлин, она очень важна для графа, но редко бывает на Айл-Минорских землях.
— Видлин, как обычно, придумывает...
Интересующая Сага тема сменилась обсуждением чужих недостатков, и он расслабился. Значит, де Лайны — это знатная семья? Причем довольно глупая, раз один ее отпрыск посмел пересечь границу империи.
Заклинатель все-таки задремал, но уже со спокойной душой. Если чертовы вторженцы собираются в Айл-Миноре, он тоже туда пойдет — и напрямую спросит, где найти господина Эльву.

После ухода посетителя Валг немного посидел, собираясь с мыслями, и вытащил из ящика стола чистый кусок пергамента. Аккуратно его разгладил, окунул перо в чернильницу и написал:

«Дорогой Эльва!
Надеюсь, у тебя все в порядке, потому что нынешним утром — не далее как десять минут назад, — ко мне приходил крайне подозрительный юноша, который потребовал срочно отыскать тебя. Этот юноша представился господином Дейрой, но следует полагать, что имя не настоящее.
Опишу тебе его внешность. Мальчишка невысокий, сероглазый, с длинными иссиня-черными волосами — причем, как по мне, в их цвете все-таки преобладает синий. Судя по всему, он приехал в Морское Королевство впервые и теперь страдает от ожогов, вызванных рябью на основном энергетическом фоне. Мы-то привычные, а господин якобы-Дейра, похоже, совсем расклеился.
Он мне не нравится, Эльва. Опасный противник с большим магическим потенциалом. Если ты его чем-то и обидел, то постарайся извиниться, а не бросаться в бой. Пообещай исправить все, что натворил, и береги себя. Твои родители и так едва не сошли с ума после того сражения с инквизицией, а уж я... ну, ты сам понимаешь.
По возможности передавай привет Кайте.
Еще раз прошу быть крайне осторожным,
Валгиар Хилмер».

Командир крепости щелкнул пальцами, и пергамент сгорел. Серый пепел взметнулся над столом и превратился в слепую птицу — она взмахнула крыльями и исчезла, а в комнате повис запах гиацинтов.
— Я серьезно, — буркнул Валг. — Береги себя, Эльва.

 — Черт возьми, что ты делаешь? — рыкнула Илаурэн и схватила некроманта за шею. — Стой на месте. Не двигайся.
Эльва поморщился, но позволил ей поправить пуговицы камзола. Официальную, общепринятую одежду он носил редко, предпочитая носиться по трактам в чем-нибудь старом и потрепанном — чтобы после было не жалко.
 — Расчешись, — приказала девушка. — И сними ленту. Она тебе совершенно не идет.
 — Я ее люблю, — возмутился парень. — Ты не можешь лишить меня моей... погоди, перестань! Отдай немедленно!
Илаурэн засунула ленту в шкаф, захлопнула дверцы и прижалась к ним всем телом, намекая, что до возвращения с праздника в особняке госпожи Лефрансы ленту не отдаст. Эльва с трудом сдержал желание броситься на нее и задушить.
 — Ладно, — смирился он. — Ладно.
 — Хороший мальчик, — похвалила эльфийка. — Из тебя выйдет толк.
Некромант скрипнул зубами, пережидая новый приступ ненависти, и выхватил у нее из рук расческу. Илаурэн разочарованно вздохнула.
 — Это мои волосы, — буркнул парень. — Их я тебе не отдам.
Он как раз уговаривал чуть волнистую прядь на виске лечь ровно, а если не ровно — то хотя бы за ухо, а не на скулу, когда рядом вспыхнуло фиолетовое пламя. Яркие, весело пляшущие языки изрыгнули птицу, а птица, в свою очередь, превратилась в потемневший кусок пергамента.
 — Кто пишет? — сурово осведомилась девушка. Ее, кажется, рассердило, что Эльву снова отвлекают от сборов.
 — Мой учитель, — ответил тот. И нахмурился, опознав господина якобы-Дейру. — Извини, мне надо предупредить Хэля. Я быстро.
 — Расческу возьми! — смирившись с неизбежным, проворчала Илаурэн.
 — Она у меня на затылке, — рассмеялся Эльва, поспешно выходя в коридор.
Проклятого он отыскал в кухне.
— Вот, возьми. Прочитай, — велел маг, вручив ему вестника.
Эхэльйо послушно пробежал глазами по идеально выверенным, красивым строкам, после чего в точности скопировал выражение лица некроманта — нахмурился и выразительно опустил уголки губ.
— Значит, он все-таки не умер?
— Значит, все-таки нет. Более того: он перебрался через море, чтобы отправить наши души на свидание с Бесконечной Песней.
— Ну, пока что его успехи весьма сомнительны, — пожал плечами остроухий. — Пострадал из-за колебаний основного фона, нарвался на твоего учителя... — он бросил косой взгляд на подпись в углу листа и пробормотал: — Валгиар Хилмер... Валгиар Хилмер... где-то я слышал это имя...
— Мой учитель, — гордо подбоченился Эльва, — знаменит благодаря восьми любопытным открытиям в алхимии и шестнадцати трактатам о способах использования темного колдовства. А еще, насколько мне известно, он занимался исследованием нежити изнутри.
— В смысле расчленял ее?
— В смысле телепатически связывался с живыми особями и следил за их поведением, за повадками и привычками. Я тоже пару раз участвовал, и в итоге умею создавать мелких представителей племени мертвецов, как в сказочках о детях Аларны. Например, в Кленкаре я перенес свое сознание в тело змеи, надеясь незаметно подобраться к Асте... правда, из этого ничего не вышло, — самокритично признал некромант.
— И ты воруешь чужие сны, — задумчиво напомнил Эхэльйо.
— Вовсе нет! — Эльва сделал вид, что обиделся. — Я склонен полагать, что это были сны Фасалетрэ Эштаралье, и что с этими снами он пытался заманить случайных путников в свою пещеру. Погрузил же он нас в сон, когда решил прибегнуть к услугам Зутта, в конце концов!
Проклятый поежился.
— Мало ли, что ты там полагаешь. То есть Летрэ, безусловно, предупреждал о своем умении контролировать чужие сны, но... — парень запнулся, скрестил руки на груди и смолк.
— Ненавижу вас всех, — бодро возвестил некромант. Развернулся, кое-как выпутал расческу из прядей на затылке и осторожно, стараясь не испортить уже приведенную в порядок челку, принялся их выравнивать.
Илаурэн оценила его старания по достоинству: печально хмыкнула, склонила голову, убедилась, что маг выглядит вполне прилично, и с завистью заявила:
— Эх, мне бы такой светлый цвет!
— Тебе не пойдет, — мельком взглянув на нее, возразил Эльва.
— Почему это?
— Потому что не пойдет. Радужки тут же станут казаться блеклыми, да и лоб у тебя... м-м... как бы выразиться?
— Ой, заткнись, — отмахнулась девушка. — Давай, надо торопиться.
— А что, мы уже опаздываем?
— Да. 
Илаурэн схватила мага за локоть и поволокла в комнату, где на полу были начертаны руны перехода. Такого варианта замыкания граней он еще не видел — мягкие, сглаженные сочетания больше походили на Ведьмин Круг, чем на исходную точку пространственного разлома.
Едва ступив за первую их черту, Эльва провалился в холодную серую муть, а оттуда выпал — с трудом удержав равновесие, — на каменный пол просторного зала. Высоко вверху, подхваченная толстой цепью, болталась утыканная свечами люстра — двести оранжевых огоньков задрожали, чувствуя отзвук магии, а некоторые даже погасли.
Илаурэн, не отвлекаясь на созерцание обстановки, бросилась обнимать смуглую девушку с чуть раскосыми карими глазами и роскошными каштановыми косами, уложенными в сложную прическу. Стоило этой девушке улыбнуться, как среди обычных, ровных зубов промелькнули вампирьи клыки.
— Лефранса, позволь представить моего спутника — это господин Эльва Тиез де Лайн, он... — эльфийка осеклась, переступила с ноги на ногу и покраснела.
Парень растерялся и брякнул:
— Я очень рад нашей встрече, госпожа Эгшер.
— Ты рад? — уточнила Лефранса. И, дождавшись утвердительного кивка, прошипела: — Поразительно. Я не предполагала, что могильные черви умеют радоваться.
— Могильные черви?
— Леф, пожалуйста, — взмолилась Илаурэн. — Господин Тиез — мой друг. Он спас Эхэльйо, он помог мне разобраться в остаточных колебаниях после запуска схемы на восемнадцать облачных колец... пожалуйста!
— Твой друг, да? — скучающим тоном протянула вампирша. И неожиданно повеселела: — Что ж, в таком случае я не имею права делиться с ним своей неприязнью. Прошу прощения, милорд Тиез. Будет просто чудесно, если этот короткий разговор сохранится в тайне, потому что один мой знакомый, — она указала на двустворчатую дверь, покрытую темно-красным узором, — настаивал, что вы — достойный человек и ведете себя не так, как большинство некромантов.
Эльва мрачно подумал, что ее знакомый ошибается. Но, когда за левую створку прошмыгнул сердитый седой парень, вся эта мрачность с мага слетела.
— Шейн! — обрадовался он. — А Илаурэн говорила, что тебя здесь не будет...
— Ошиблась, — усмехнулся повелитель северного ветра. — Мы с Лефрансой часто встречаемся, и не прийти на праздник по случаю ее черт знает какого дня рождения — это вопиющая наглость с моей стороны. — Он обменялся рукопожатием с эльфийкой, словно считал ее равной себе, и ворчливо добавил: — Ну все, Леф, мы пойдем. Я на тебя рассчитываю.
Эльва пошел за ним к выходу, испытывая позорное облегчение от того, что не придется бродить с эльфийкой в окружении всяких благородных кретинов. Илаурэн возмущенно завопила:
— Эй, разве так можно?!.. — но за приятелями уже закрылась дверь, и Шейн непроизвольно ускорил шаг.
— У тебя все в порядке? — поинтересовался он.
— В какой-то мере, — согласился некромант. — За мной охотится сумасшедший заклинатель.
— Ага, я в курсе о вашем плавании в империю Ильно. — Повелитель выглядел счастливым, как никогда. — Тинхарт рассказывал, что вы искали разумного дракона, чтобы снять проклятие с Эхэльйо. Признаться честно, я ни капли не верил, будто эта затея увенчается успехом, но вы меня удивили, — он выбрался на высокий балкон и сел в тени ажурных перил, обхватив себя руками за плечи.
Эльва устроился напротив:
— А у тебя как дела?
— Нормально, — ответил Шейн. — Последний месяц я потратил на обучение Сэтлео. Этот мальчик... — он закатил глаза, — достаточно талантлив. Но ведет себя не лучше пятилетнего ребенка, вечно путается в системах потоков и обожает прятаться в библиотеке. По его мнению, колдовство — не та сила, что может привести к долгому и спокойному правлению. Хотя подобное мнение он выражает лишь при Тинхарте. А вот когда графа нет, Сэтлео начинает прямо предупреждать, что не горит желанием садиться на трон Ландары и выгонять господина Леашви из Совета.
— Долго вы копаетесь. Я рассчитывал, что к моменту моего возвращения Ландара уже обзаведется королем.
— Рассчитывать легко. Взял бы да попробовал совладать с этим глупым ребенком...
— А что? — поразмыслив, буркнул Эльва. — Я могу.
Повелитель с насмешкой уставился на него:
— Хм? Ну, давай посмотрим.
Он поднялся, перетянул шнуровку низких ботинок и двинулся к праздничному залу, откуда доносился гомон гостей.
— Выходит, Сэтлео тоже пригласили?
— Не совсем, — Шейн покачал головой. — Пригласили Тинхарта. Но, куда бы ни направился Тинхарт — Сэт сразу идет туда же, причем с такой уверенностью, будто поклялся преследовать моего друга до конца времен.
Повелитель заглянул в зал, поморщился и велел:
— Заходим. 
— Заходим, — с грустью подтвердил некромант.
Он шагнул за порог, улыбнулся ближайшим гостям — в основном девушкам, чего и стоило ожидать от госпожи Лефрансы, — и поплелся за приятелем, прикидывая, насколько по-идиотски может закончиться это шествие.
К счастью, знакомых лиц среди друзей вампирши не было. Были смутно знакомые — они либо кивали в ответ на сдержанное приветствие Эльвы, либо отворачивались, что устраивало его даже больше. Ситуация начинала выглядеть не слишком плохой — или хотя бы не такой плохой, как опасался некромант, — пока у столиков с легкой закуской не обнаружилась пожилая пара. Мужчина, обросший густой бородой и собравший рыжеватые волосы в хвост, неодобрительно рыкнул на Шейна и царственно протянул руку, чтобы ухватить его за рукав. Женщина перестала обмахиваться веером и страшно выпучила зеленые глаза, словно пытаясь проверить душу седого повелителя на наличие противозаконных идей.
— Позвольте осведомиться, что вы здесь делаете, господин Эль-Тэ Ниалет? — пропела она.
— Ищу Сэтлео, — угрюмо признался тот. И сразу же вывернулся из крепкого захвата мужчины, попятившись и болезненно потирая предплечье. — Эльва, позволь тебе представить — это мои дядя и тетя. Господин Алиез и госпожа Нельтас Эль-Тэ Ниалет.
— Эльва Тиез де Лайн, — поклонился парень.
— Охотно верю. — Графиня Нельтас опустила веер и аккуратно стряхнула с платья несуществующие пылинки. — Я имела честь отобедать с вашим отцом не далее, как три недели назад. Очень приятный человек, умеет поддерживать беседу и не выходит за рамки общепринятых тем.
Некромант поклонился снова, чувствуя, как по спине ползет предательская капля пота. Восхвалять своего родителя, пусть даже и не всерьез, он не умел.
— Я гляжу, вы имеете что-то против господина маркиза, — проницательно заметила Нельтас. — Не ладите?
— Не ладим, — вздохнул Эльва. — Шейн, а вон там, случайно, не Сэтлео?
Он указал на бледного подростка с маленькой, но приметной родинкой в нижнем правом уголке губ. Повелитель вежливо улыбнулся дяде, молитвенно сложил тонкие ладони и попросил:
— Ну я пойду?
— Сколько раз тебя учить — не «ну», а «разрешите вас покинуть»! — вспыхнула госпожа Нельтас.
Некроманту стало смешно. Он выдвинулся вперед, закрывая Шейна собой, и ляпнул:
— Ну, раз такое дело, нам пора сваливать!
Было очень любопытно наблюдать, как графиня меняется в лице, но у Эльвы еще имелись важные дела, да и попасть на собственные похороны он пока не жаждал. Поэтому уволок повелителя в гущу толпы, поминутно с кем-нибудь сталкиваясь. Седой давился странными сдавленными всхлипами, но на поверку они оказались тщательно скрываемым хихиканьем.
— Вот это да, — просипел парень. — Такого я от тебя не ждал! Ты же вроде бы родился в благородной семье?
— Да, родился, — с достоинством сообщил некромант. — И сбежал из нее, как только представилась возможность. Не стоит об этом забывать. Где твой Сэтлео?
— Понятия не имею. Я потерял его из виду, когда ты сунулся в этот ад, — с легкой укоризной донес до приятеля Шейн. И смутился, наступив на краешек туфли очередной дамы: — Прошу прощения... мне ужасно неловко...
— Ах, не беспокойтесь, — неискренне заверила его пострадавшая.
Эльва ощутил новый приступ дурашливой решимости и продрался сквозь толпу к стене — так, чтобы можно было осмотреться поверх чужих причесок. И, к своему крайнему изумлению, оказался соседом храмовника — пухлый мужчина в потрепанной рясе стоял, покачивая в пальцах кубок с белым вином, и мечтательно следил за происходящим.
— Добрый вечер, — любезно поздоровался Шейн. — Вас пригласила Лефранса?
Храмовник расхохотался:
— Что вы, что вы! Госпожа Эгшер терпеть не может служителей Богов. Как и все, кто входит в число участников Гильдии, — он лукаво покосился на некроманта. — Но я не держу на нее зла. В четырнадцатой главе Святой Книги Альвадор дает нам мудрый совет: «и не бойся ни друга своего, ни врага; ни убийцу, ни вора; потому что ты обладаешь силой, которую им никогда не побороть; и этой силой следует щедро делиться».
— Чудесно, — вмешался Эльва. — Но я все-таки не понимаю, что вы здесь делаете, если госпожа Эгшер вас не приглаша...
— Ой, перестань, — перебил его повелитель. И опять обратился к храмовнику: — Спасибо за откровенность. Берегите себя.
Мужчина кивнул и криво усмехнулся — двусмысленный совет Шейна попал в цель. Общество Лефрансы, пусть и рассеянное среди сотни гостей, могло сильно ударить по хрупкому человеческому организму служителя Богов.
Седой продолжил поиски Сэтлео, больше напоминающие бегство, и краем уха услышал возмущенную тираду некроманта:
— Какого черта ты с ним возился? Мы могли просто пройти мимо, не теряя времени! Эти храмовники, они же все... ну... помешанные!
Шейн серьезно кивнул, но возразил:
— Зато напоминают мне об одном человеке.
Ярости во взгляде Эльвы поубавилось.
— Он был твоим другом?
— Он? — парень остановился и задумался, разглядывая маленькое, но красиво обустроенное возвышение для музыкантов — те как раз занимали свои места и проверяли состояние инструментов. — Да, он был моим другом.
— И что с ним случилось?
Повелитель хмыкнул и проигнорировал этот вопрос, вместо ответа воскликнув:
— Наконец-то! Сэт, иди сюда!
Уже знакомый некроманту подросток отвлекся от изучения эльфийской арфы и с обидой уставился на Шейна:
— Чего?
— Я нашел тебе нового учителя. — Седой расплылся в улыбке. — Это — господин Эльва, профессиональный некромант. Он ручается, что сумеет усадить тебя на трон раньше, чем я.
Маг и ландарский наследник обменялись рукопожатиями:
— Предположим, что здравствуйте.
— Привет. Хочешь, я расскажу тебе одну историю? — предложил Эльва.
— Не уверен, — усомнился Сэтлео. — Я не люблю беседовать с чудаками, а некроманты от них мало отличаются.
— И все же я настаиваю. — Некромант огляделся, надеясь обнаружить неподалеку что-то вроде дивана, и разочарованно вздохнул. — Дело было так. Однажды, в далеком-далеком прошлом, существовало великое королевство. Оно не придерживалось идей о чистоте крови, не реагировало на насмешки, собирало минимальный налог — и процветало, потому что у его правителя было достаточно мозгов, чтобы не портить людям жизнь. Ведь хорошая жизнь — это достаток, причем такой достаток, которым хочется поделиться. Согласен?
— Согласен, — помедлив, буркнул подросток. До него сразу дошло, что именно пытается объяснить некромант, но следующие слова стали настоящим сюрпризом:
— Так вот, правитель этого королевства сделал все, чтобы его люди ни в чем не нуждались. А потом умер. Умер от руки инквизиции, и все пошло наперекосяк: его заслуги переврали, современную историю исправили, официального наследника выгнали, и на трон уселся тупой мужик из Совета Лордов. Он способен мыслить лишь о собственной выгоде, и ему плевать на деревенских жителей, на торговцев, на обычных людей... плевать, осознаешь? И поэтому в некогда прекрасном королевстве вспыхнули бунты. Люди желают вернуть кровного, правильного короля — того, кто не будет требовать от них слишком много, кто не будет прятать деньги под подушкой и просыпаться посреди ночи проверить, не пропали ли они? Но их честолюбивые намерения не смогут увенчаться успехом, пока в королевство не вернешься ты. Прямо сейчас, пока мы стоим здесь и наслаждаемся дорогим вином, они умирают. Они, — Эльва выдержал зловещую паузу, — умирают. За тебя. За твое королевство. А ты распускаешь сопли и ноешь, что тебе страшно, что ты боишься не совладать с таким огромным куском земли, что вдруг тебя никто всерьез не воспримет... ты ноешь, а они уже восприняли. Они верят — рано или поздно придет наследник, договорится с Леашви и наведет порядок. И знают, что если этого не произойдет, их повесят. Всех. Даже детей.
Побледневший Сэтлео сглотнул, дернулся и отвернулся, но худая спина не могла скрыть его эмоций. Он действительно боялся. И не представлял, как спасти всех жителей Ландары и разобраться в ситуации, никому не навредив.
— Тебе нужно, — Эльва тоже отвернулся, намереваясь разыскать Илаурэн, — всего лишь туда поехать.

Вечером у Сага окончательно испортилось настроение.
Во-первых, до чертового Айл-Миноре следовало добираться целую неделю — если не дольше. Во-вторых, жара оказалась предвестником грозы, и небо затянули черные тучи. Пока они громыхали и порождали голубые вспышки молний, заклинатель метался туда-сюда в надежде найти укрытие, но никаких результатов не достиг. Когда хлынул ливень и в считаные секунды промочил недавно приобретенную одежду, три-один-шесть смирился с неизбежным и побрел вперед, опустив голову и разглядывая свои сапоги. Красивые, на заклепках. В империи Ильно Саг подобного не носил.
Над широкой полосой дороги нависла темнота, мир окунулся в темно-синие и серые краски. Тени стали почти сплошными, а среди пышных древесных крон загорелись желтые и серебряные огоньки. Что это такое и кому оно принадлежит — если принадлежит, — Саг выяснять не захотел и свернул к берегу реки.
Собственно, вдоль берега он и шагал весь день. Местные жители сказали, что там есть заброшенный путь к первому мосту, и никто, кроме отшельников и монахов, им не пользуется. Разговаривать с блаженными заклинатель умел, как и убеждать их в собственной правоте, а выше обозначенный тип личностей считал именно таковыми. Кто в здравом уме станет поклоняться Богу или искать счастье в уединении, когда вокруг изобилует колдовство? И надо приложить совсем чуть-чуть — крохотную долю! — усилий, чтобы научиться подчинять его своей воле. Колдовство — свободная материя, и ему без разницы, с кем играть.
Именно так Сага и учили — магия играет с тобой ровно до тех пор, пока ты ей интересен. И можно пойти на любые меры, сочинить любой план, чтобы этот интерес не ослаб, — ведь в противном случае дар угаснет, а от его носителя останется лишь обугленная оболочка. Главы Ордена наперебой предостерегали, мол, не используйте заклятия по мелочам, не помогайте никому зря, не растрачивайте силу попусту. Три-один-шесть старался следовать их советам, но порой выходили... осечки, и дар действительно пропадал на день-два.
Ему бы отдохнуть, поразмыслить — и понять, что магия имперских заклинателей в корне отличается от магии людей из-за моря. Люди из-за моря рождены колдунами, рождены повелителями стихий — а имперцы крадут чужое могущество по крупице, прячут на складах, запирают в защитных амулетах... и понятия не имеют, как правильно с ним обращаться. Сведения о драконьем колдовстве обрывочны и запутанны, а их корни покоятся в глубоком прошлом. Если кто и в курсе о верных методах, то лишь знаменитые соратники Яритайля — и вряд ли они живы.
Когда окончательно стемнело — так, что дорога стала неразличимой на фоне сплошного мрака, и приходилось ждать очередной вспышки молнии, чтобы сделать еще один шаг, — Саг остановился. Забрался в хилые еловые заросли, уже не чувствуя соприкосновения капель с телом, и почти сразу провалился в тяжелую дремоту, где надрывно выли дикие звери и наматывала круги нежить.
Сдавленное рычание насквозь промокшего дакарага  он тоже списал на сон — и ошибся. Клыкастые челюсти, источающие запах гнили, вцепились в беззащитное человеческое плечо и сомкнулись со зловещим клацаньем.
Саг проснулся и, не мигая, вытаращился на белую морду с двумя янтарными пятнами, прорезанными линиями зрачков. Эту его реакцию дакараг принял за сигнал, что пора заканчивать: поднапрягся, уперся лапами в землю и дернул. Хрустнула кость, а затем — вместе с куском тошнотворно-красного от крови мяса, — рухнула в открытую пасть.
Боли заклинатель не ощутил. У него вообще было туго с восприятием: что-то случается, чего-то от тебя ждут, а чего — не понятно. Поэтому он встал, даже не пошатываясь, и схватил нежить за вздыбленную холку.
— Живучий какой, — изумился дакараг. Человеческая речь оказалась для него слишком сложной и перемежалась глухими всхлипами. — Не здешний?
— Нет, — согласился Саг.
— То-то я смотрю — весь в ожогах, ленивый, как черт, да еще и с полуоторванной рукой в драку лезешь. И, — нежить принюхалась, — от тебя несет падалью. Ты — восставший?
— Да, — снова согласился три-один-шесть.
— Забавно. И почему же ты гуляешь на таком огромном расстоянии от родных берегов? У тебя есть враги?
— Есть, — в третий раз кивнул заклинатель, после чего коротко ткнул дакарага в шею. Спрятанный в рукаве нож вошел глубоко, звучно, с приятным хлюпаньем — но причинил нежити вреда не больше, чем комариный укус.
Она задрожала, заперхала, затряслась под беззвучными приступами смеха. И бросилась в атаку — сшибла Сага своим колоссальным весом, прижала к земле, царапая когтями,  распахнула воняющую пасть. Вдумчиво облизнула лицо позднего ужина, приготовилась откусить ему щеку... и взвыла, словно умалишенная. Вниз, на заклинателя, полетели крупные капли крови, мигом лишив его зрения и нюха. Остался один слух: вот разорвало воздух лезвие полуторного меча, вот меч вонзился прямиком в глотку дакарага, пропахал в ней глубокую борозду... а вот нежить упала, тяжело рухнула на мокрую землю, и из-за этого в воздух взметнулись брызги воды из луж.
— Эй, парень, — раздался грубоватый мужской голос. — Ты жив?
— Жив, — не очень уверенно подтвердил Саг. По раненому плечу расползалась волна озноба, потихоньку занимая руководящее место в теле. — Спасибо за помощь.
— Пожалуйста, — любезно отозвался неожиданный спаситель. — А ты кто? Мне говорили, что  этим трактом уже давно не пользуются.
— Мне тоже так говорили.
Саг с трудом разлепил веки, вытер чужую кровь ладонями и рукавами — все равно куртке уже конец, — и разглядел своего героя. Это был широкоплечий, русоволосый мужчина со светло-карими глазами и горбинкой на перебитом носу. Его подбородок оброс щетиной, шею стягивал воротник вязаного свитера, а поверх него блестела легкая кольчуга из эльфийской стали. Справа на поясе болтался одноручный меч, слева — серебряная фляга, а в руках путник сжимал меч полуторный, испачканный темной жидкостью. На заклинателя мужчина смотрел спокойно, без опаски — и даже слегка смягчился, заметив его растерянность.
— Ладно я, — с корявой усмешкой, еще больше перекосившей нос, произнес он. — Я — рыцарь, меня драться научили раньше, чем писать и читать. Но вы? Безоружный, слабый и, ко всему, неспешно соображающий... я поражаюсь, как она вас не съела — вы же просто идеальная жертва. Особенно не сопротивляетесь, ругаться не торопитесь... а если бы ругались — она бы опешила и повременила, облегчив мне задачу.
— Простите, — буркнул Саг. Ссориться с настоящим рыцарем — себе дороже, он во славу оскорбленной чести и достоинства снесет тебе голову быстрее, чем дакарагу. — Я впервые вижу такую нежить.
— Ой, да что там видеть, — отмахнулся мужчина. — Дакарагов, как представителей волкообразных тварей, в приморье достаточно. Или вы не отсюда?
— Ага. — Три-один-шесть с горем пополам поднялся и попытался отыскать свою сумку — там еще были хорошие горские настойки. — Я  не местный.
— И вы ранены, — констатировал рыцарь. — Давайте, я помогу. Сядьте вон на тот корень. 
Сага так трясло, что он послушно шлепнулся на указанное место и облегченно закрыл глаза. Под веками поползли красные круги, отдаленно похожие на волны. Рядом грохотала река, закрепляя впечатление — хотя ее свирепый рык больше напоминал водопады, чем холодное имперское море.
Рыцарь заставил его стянуть сначала куртку, а потом — рубашку. Вытащил из кармана флакон, заполненный чем-то голубым, с терпким въедливым запахом, и вылил содержимое в багровую дыру, некогда служившую плечом заклинателя. Рану запекло, но путник тут же перетянул ее плотной повязкой, также добытой в глубине карманов, после чего позволил Сагу одеться.
— Благодарю вас, — пробормотал заклинатель, чувствуя себя немногим лучше, чем выброшенная на песок, под палящие лучи солнца, маленькая медуза. — Я посплю, ладно? Разбудите меня на рассвете.
— Ладно, — разрешил рыцарь.
Возможно, он еще что-то добавил — на всякий случай, предупреждая юношу об опасности заражения, — но Сагу было уже без разницы. Он окунулся в глубокую темноту, закутался в нее, словно в теплое одеяло — и, кажется, очнулся через мгновение, хотя за это мгновение горизонт успел обрасти солнцем, белыми кудрявыми облаками и туманом.
— Доброе утро, — поприветствовал его рыцарь. Он сидел у костра, разведенного из влажных веток, и держал над пламенем нанизанные на нож кусочки мяса — по виду, дакаражьего. — Как вам спалось?
— Нормально, — соврал три-один-шесть. — А вам?
— А я не спал.
— Как так?
— Ну, знаете, — путник хохотнул, — рыцари выносливее большинства людей. Не спать всего лишь одну ночь — это мелочи. К тому же вы бредили, и я сомневался, окажетесь ли живым к утру.
— Простите, — повторил заклинатель.
— Бросьте извиняться. Лучше идите сюда, вам надо позавтракать. Вот, держите, — рыцарь передал ему другой, с уже готовым мясом, нож и флягу, наполненную душистым элем.
Юноша смутился, но предложенную еду взял. Судя по состоянию, регенерация завершилась еще в середине ночи, и теперь обновленный участок плоти жутко зудел, а организм, истративший все резервы, громко требовал восполнить хотя бы треть.
— Как вас зовут? — спросил мужчина, когда с мясом было покончено.
— Дейра, — угрюмо сообщил Саг. Обманывать человека, угробившего дакарага ради спасения незнакомца, оказалось противно. — А вас?
— Паулдайм, — представился тот. — Или Паул, если коротко. Я родом из Гро-Марны.
— А я из Хасатинии.
— О! Я никогда там не был. По слухам, у вас довольно... гм... любопытные представления о еде? Один мой друг, не ко злу будь помянут, жаловался на сырую рыбу и странные кислые соусы.
— И вовсе даже они не кислые, — попробовал отстоять неизвестное королевство три-один-шесть. — Нормальные соусы. Это у вас — только не обижайтесь! — способы приготовления пищи хромают.
Паулдайм весело рассмеялся:
— Ага, в Гро-Марне с изысканными блюдами плохо. У рыцарей нет ни желания, ни лишнего времени, чтобы возиться со всякими ягодками-огурчиками, когда есть сочное, славное, мое любимое мясо!
Заклинатель поморщился. Его спаситель явно выбрался из какого-то села, где не принято заморачиваться правилами этикета.
— Что ж, мне пора идти, — с наигранной печалью сказал он.
— Погодите, я с вами! — тут же подскочил рыцарь. — Мне надо в Старое Герцогство, а это как раз за Айл-Минорскими графствами. С вашей стороны будет ужасно мило составить мне компанию! Что думаете?
— Да, — покривил душой Саг. — Будет неплохо. Но давайте поторопимся, иначе я не успею нанести визит своему старому другу.
Паулдайм затоптал костер, подхватил свои вещи, абы как разбросанные по земле, и уточнил:
— Кто же этот друг?
— Господин Тинхарт. — Заклинателю слегка полегчало, потому что имя графа Ивеля можно было назвать абсолютно честно. — У меня есть к нему несколько... несколько вопросов. И, ко всему прочему, я обещал встретиться с маркизом де Лайном.
— Ве-е, — скривил губы рыцарь. — Если вам после беседы с маркизом удастся выжить, я полностью оплачу ужин в самой дорогой корчме Хасатинии.
— А? — растерялся Саг. — Подождите, вы что-то не так поняли. Я не собираюсь в Хасатинию. Мне нужно попасть в Айл-Миноре до того, как закончится нынешняя неделя, а затем...
— Не беда, — беззаботно заверил его Паулдайм. — Вы назовете цену, а я отдам вам определенное количество монет. Договорились?
Три-один-шесть уныло вздохнул:
— Договорились.

Фасалетрэ Эштаралье сидел на верхушке дерева, под прикрытием зеленой листвы, и невозмутимо наблюдал за имперским заклинателем. В обществе рыцаря юноша совсем скис, и оставалось надеяться, что до семьи хозяина демона он не доберется.
Одними только ложными надеждами сыт не будешь, и, дождавшись, пока рыцарь и заклинатель скроются из виду, Летрэ спрыгнул вниз. Попал прямо на кострище и замарал подошвы сапог пеплом, и тот же пепел медленно растер между пальцами, прикидывая, откуда и для чего явился мужчина из Гро-Марны.
От тонких серых ломтиков несло гарью, сладким соком дикой травы и — немного, — сотворившим его человеком. Вполне обычным человеком — ни магии, ни иллюзий, — а значит, рыцарь для отца Эльвы угрозы не представляет. Надо сосредоточиться на имперце и, если выпадет удобный случай, закопать его ко всем чертям. Закопать так, чтобы, даже обладая бесконечной способностью к воскрешению и регенерации, господин три-один-шесть не сумел выбраться на волю.
— Я тебя догоню, — пообещал Фасалетрэ, укладывая пепел обратно. И с удовольствием — мрачным, заглушающим все другие чувства удовольствием, — подхватил с древесного корня белую нитку — часть рубашки заклинателя. Безусловно, магия поиска работает с более долговечными и дорогими их владельцу вещами — но у людей.
А Фасалетрэ Эштаралье был демоном.