101. Хозяйка пансиона и хозяин Франции!

  (Фрагмент романа «Крепостная герцогиня». Париж.)

                101. Хозяйка пансиона и хозяин … Франции!

     А теперича возвернёмся в октябрь 1723-го года в пансион мадам Планетти.
    Опосля сеанса одновременной игры с Александром Головкиным пришлось сей мадам несчастной составить список девиц, мечтающих бал посетить и род регента … продлить! Деля и Мадлен, мечтающие женихов своих порадовать (а не регента сластолюбивого) в список не вошли добровольно. Девы, не достигшие 16 лет были вычеркнуты принудительно  мадам Планетти непреклонной.

    На следующий день, когда страсти шахматные улеглись, явился к мадам Планетти кумир молодёжи пансионной. И заглаголил он с робостью и с почтением:
    - Уважаемая наставница благородных девиц вообще и наиболее благородной из оных графини Дели Бартель в частности! С чувством глубокой грусти прошу у Вас руки графини сей!
    - И чем же вызвана грусть сия? Ужли опасаешься, что опосля согласия моего и Деля согласится?
    - Уже согласилась к неописуемой радости моей! Грусть же тем вызвана, что вынужден лишить пансион славный лучшей преподавательницы, а кружок шахматный бессменной руководительницы. Примите же скромную компенсацию ущерба морального.
    - Скромную компенсацию приму, - молвила Франсуаза, … разрывая чек на сотню тысяч фунтов стерлингов. – Вдвое меньше предлагаемой нескромной!
    Выписал Мэтью чек на пятьдесят тысяч и хозяйке пансиона вручил.
    На прощание устроил Мэтью отвальную шикарную, заказав поваров из ресторана столь же шикарного.
    Одну из лучших шахматисток пансионных (не Мадлен, естественно) назначила Деля заместо себя. Та предложила присвоить кружку имя основательницы своей.
    - Я, конечно, тронута, - ответствовала Адель Бартель, - но не считаю идею сию удачной. И не токмо ибо скромная. Просто кружок будут неизбежно величать «имени Адель Бордель», что нанесёт урон репутации коллектива сего. Предлагаю присвоить кружку имя сильнейшей шахматистки мира миссис Маланьи Смит. Кто «за»?
    - Стоп! – закричала слабейшая (по результатам сеанса) шахматистка кружка Мадлен Буше. – Малашка сия хоть и самая сильная в игре шахматной, но даже в родном Курске своём в турнирах не играет. Забилась в уголок подобно мышке-норушке и носа оттуда не кажет! …
     …(По поводу «погоняла» мышки, коее с «норой» связано, не горазд интеллектуально извращённый автор эпопеи сей не привести диалог:
«- За кем осуществляет наружное наблюдение мышка-наружка?
- За лягушкой-квакушкой – слишком много квакает!»)
    … Посему предлагаю назвать кружок наш в честь второй шахматистки мира отроковицы славной Юдки Шафировой.
    Тут подъял Мэтью Хогарт длань свою. И все присутствующие, даже членами кружка не являющиеся в едином порыве длани подъяли.
    Подъявшая длань Деля усмехнулась:
    - «Мадлешка» супротив «Малашки»!
    Подъявшая так же длань мадам Планетти уточнила:
    - Дабы не обвиняли кружок наш во пропаганде топонимики расейской, предлагаю присвоить кружку имя сей шахматистки славной, но в офранцуженном варианте: «ЖудИт ШапирО».   
    Не вызвало предложение сие энтузиазма у пансионерок. И тогда наставница мудрая последний шанс использовала – на счастливого жениха (не своего, естественно) глянула. Сжалился Мэтью над наставницей любимой своей (то бишь не над любимой наставницей, а над наставницей любимой невесты) и длань подъял. А за ним, само собой, и остальные пансионерки.

    На другой день жених и невеста в Лондон отбыли, а дюжина «апостольш» пансионных во главе с наставницей своей направились в Лувр на вожделенный бал. Главу мадам Планетти покрывал кокетливый венок из белых роз, у коих шипы удалены были. Почти аки в поэме «Дюжина»:
    «В белом венчике из роз
     И совсем не дед Мороз!»
 
    … При виде подобной «свежатины» аж затрясся регент распутный и чуть слюной ни подавился.
    49-летний Филипп Второй, герцог Орлеанский (в честь коего заморский град Новый Орлеан нарекли) был сыном Филиппа Первого, тоже герцога Орлеанского, усопшего младшего брата Людовика 14-го. Регенту суждено будет преставиться в декабре текущего 1723-го года. Людовик 14-ый постоянно ввязывался в авантюры военные, что приводило к сокращению населения. Деятельность же регента была направлена (хоть и не в таких масштабах) на увеличение населения. Дорвавшись до казны, он щедро финансировал пассий и чад своих внебрачных. К регенту вполне подходят слова великого забытого поэта гишпанского Франсиско де Кеведо, процитированные в замечательном фильме «Дон Сезар де Базан»:
    «Дамам он особо дорог
     Тут ему отказа нет,
     Знать не хочет отговорок
     Этот» … пылкий сердцеед.    
    Мадам Планетти даже не принюхиваясь, просекла, что от его высочества (коий по сути был «его величеством»!) разит перегаром. А посему риск был, что чадо, сим пьяницей зарождённое с патологией родится. И решила Франсуаза встать грудью на защиту подопечных своих, … даже двумя!
    Узнал регент прелестницу из борделя града Бордо, с коей лет 15 назад славно порезвился! Похвалил он ея:
    - Молодец! Стала хозяйкой борделя своего и молодёжь талантливую воспитала!
    Отвела Франсуаза регента в сторону и молвила:
    - Ныне я суть хозяйка пансиона благородных девиц.
    - Сие что-то типа пансиона знаменитого мадам Планетти?
    - Позвольте, Ваше Высочество, представиться: Франсуаза Планетти и пока ещё благородные девицы, мечтающие наплодить Вам потомство … за счёт налогоплательщиков французских. К сожалению превеликому нынешнее состояние Ваше может привести к появлению потомства ущербного, что в мои планы и в планы мамочек будущих не входит. Посему предлагаю Вам ныне себя, ибо искусство моё похабное тебя, Филя, радовало. К тому же сильна я в контрацепции.
    Уединилась хозяйка пансиона с хозяином … Франции к удовольствию взаимному!
    … Вернулись пансионерки в пансион свой грустные и … непорочные!

    В дальнейшем разработала Франсуаза инструкцию по … размножению пансионерок … регентолюбивых.      
    Выявляла она день наибольшей вероятности зачатия и являлась с размножаемой к регенту. Коли пребывал тот в подпитии, Франсуаза лично развлекала пьяницу сего. Но коли был он трезв, то допускала его хозяйка пансиона к «пансионному телу». Во присутствии наставницы строгой девы истязаемые боялись высказать мучителю своему всё, что мыслят о нём, разве что стонали бессловесно. Сроки были столь искусно высчитаны, что почти во всех случаях пузатость наступала. Тогда переводил регент на счёт будущих мамаш сумму приличную, кояя позволяла вырастить чадо, не отвлекаясь на работу постороннюю.
    Мудрая мадам Планетти составила от имени регента документ, оным подписанный, в коем глаголилось: «коли родится двойня, то сумма начисленная удваивается.». Впоследствии сие пригодилось зело, ибо опосля успения регента три пансионерки из дюжины таки двойнями разрешились.