ВОВ

Армейский разведчик - милиционер Владимир Сергеевич Немиров.

Война, горе, лишения и победа родных не уходит «в никуда», а отзывается в судьбах их потомков, хотя последствия не всегда очевидные, а сами потомки могут обесценивать значимость этих событий.

Ценны любые сведения. Кратенькие истории, как мать для своих голодных детей, замирая, пронесла с работы две оладушки, а тогда за это могли привлечь к уголовной ответственности, как кому-то спустя десятилетия еще снится передовая линия фронта, как везли с вражеской Японии трофейные шелковые халаты.


Как прачка и повариха в одном лице обстирывала госпиталь и готовила еду, стирая сотни килограмм белья вручную, ворочая огромные чаны с едой.

«Я в детдоме воспитывалась, всегда шустрая была. Выработалось в детдоме, на фронте, на войне, что человеку нужно обязательно помочь, а где нужно — там и мне помогут!»

«Мы думали — только бы вдоволь наесться хлеба! Траву собирали, всю съедобную выбрали. Получше жили те, у кого мужиков на фронт не забрали. Те зажиточно жили, ели досыта».

«Ели лебеду, мякину, вылущивали зернышки конопли. Раньше и наркоманов не было, хоть и росла везде. А если бы знали, скольких спасла от голодной смерти эта конопля! С соседями делились, хоть немного, но всегда делились

В школе писали в брошюрках между строк. Перья, привязанные к палочке, макали в сажу. В классах сидели в верхней одежде, было холодно».

Жаль, если подобные истории останутся только в собственных воспоминаниях.

Жизнь многих ветеранов не менее увлекательна, чем сценарий кинофильма.
Владимир Сергеевич Немиров с восемнадцати лет воевал в разведке (разведчик 183 танковой бригады, 15 отдельной гвардейской разведывательной роты, инструктор 2 окружной школы отличных стрелков снайперской подготовки, командир строевого отделения, награжден Орденом Славы, медалью «За отвагу», медалью «За победу над Германией»), после войны боролся с бандитизмом.

Лет с пяти Владимир с приятелями мастерили трубки для стрельбы. Освоил отцовское ружье системы Бердан. Корпению над учебниками предпочитал занятия с оружием. С детства учился драться, заикался, дрожали руки, его дразнили, научился давать отпор. Владимир Сергеевич считает умение постоять за себя само собой разумеющимся, смеется и не понимает, как может быть иначе: «Каждый парень должен уметь драться, иначе он не парень. Инструктор по рукопашному бою говорил, что нужно хотя бы десять приемов отработать, но так, чтобы они были неотразимы. Но те, кто достигали хороших результатов, должны были на это всю жизнь положить».

Считался трудным ребенком, в школу (№572) приходил с подушкой, чтобы поспать. По документам у него пять классов образования, фактически три. Вылил нечаянно на директора школы чернильницу-непроливайку, директор обозвал его «фашистом» и старался сделать так, чтобы Владимира отправили «куда-нибудь подальше от нормального общества». Директор мог бы испортить мальчишке жизнь, если бы не милиционер Пятовский (имени отчества не запомнил), которого Владимир Сергеевич вспоминает с огромной благодарностью. Пятовский, понимавший разницу между шалопаем, который не может найти себе применение, и рецидивистом, дал отпор директору и устроил Владимира и двоих его товарищей на учебу и работу, занял их делом. Пятовский направил жизнь ребят в правильное русло.

Со школой Владимир попрощался в тринадцать. Работал слесарем, сделанную с его участием мебель отправляли на выставки. При этом увлечение оружием осталось на всю жизнь. Владимир Сергеевич рассказывает об оружии с воодушевлением и интересом, как человек, любящий свое дело. Для него оружие не бездушный металл, а интересное конструкторское решение. Учился сам, когда была возможность. Ему везло на информацию, людей. Повезло, когда отец товарища — полковник водил их на стрельбы в Чернышевские казармы, повезло с инструктором в школе всеобщего военного обучения.

В 1941 году Владимиру было шестнадцать. Для заброски в тыл немцев его завербовали сотрудники наркомата Ханяйкин и Матросов. Учеба, а потом и работа во 2-ой окружной школе отличных стрелков снайперской подготовки. Когда автомат, пулемет, снайперская винтовка не поддавались пристрелке, Владимир самостоятельно находил и устранял причину, оружие в мастерскую не относил, и своих учеников обучал тому же.

С 17 ноября 1943 по 9 мая 1945 года Владимир Сергеевич воевал в разведке в составе 183 танковой бригады 15 отделении гвардейской разведроты. О многих эпизодах Владимир Сергеевич говорить не любит, слишком страшные воспоминания, зверства, с которыми пришлось столкнуться, смерть товарищей. Вспоминает Владимир Сергеевич о том, как выводил раненых из окружения.

Шли тяжелые бои по ликвидации Курляндской группировки, заблокировавшей часть Латвии. «Немцы более предусмотрительны, заранее подготавливали себе пути для отхода. Отошли на заранее подготовленные позиции, на высотки, а наши залегли в болотах. Лежали в воде, на убитых, закрывались убитыми товарищами. Сначала лежали с лошадьми, потом от лошадей только кости остались, людям нужно было, что-то есть».

Владимир Сергеевич ночью переходил линию фронта, на следующую ночь возвращался. Несколько раз ухитрялся пройти днем. Расстояние в восемнадцать километров, затем больше. «Местность сложная, наступаешь и не знаешь, провалишься или нет». Приходилось прятаться в топь, важны были навыки маскировки, знание повадок немецких овчарок. Его дожидались, плакали. Вывести можно было только тех, кто передвигался самостоятельно. Те, кто передвигаться не мог, понимали, что их не выведут. Очень трудно оставлять человека, зная, что не в силах помочь.

Владимир Сергеевич упомянул не только о доблестных страницах, но и о том, о чем обычно не принято распространяться. Некоторые девушки снайперы делали приписки, вдвоем уходили на «охоту», сидели в чужом блиндаже, потом говорили, что убили немцев. Но наличие таких фактов не повод обобщающе чернить снайперов. Сам же Владимир Сергеевич рассказывает без осуждения, как факт.

В 1950 году Владимир Сергеевич поступил на службу в МВД СССР, был задействован в охране высокопоставленных лиц. «Фашист с чернильницей» стал милиционером, как и Пятовский, которому Владимир Сергеевич вспоминает с благодарностью даже спустя многие годы. В трудовой книжке Владимира Сергеевича благодарности за отличные показатели в стрелковой подготовке, за успешное выполнение служебных обязанностей, за бдительную службу, хорошую дисциплину и благодарности за задержание преступников. Приказом №135 от 22.05.1951 г. Немирову С.В. установлена выплата «…денежного вознаграждения в сумме 300 рублей за задержание уголовного преступника».

В послевоенные голодные годы в стране  разгул бандитизма. Одежда, еда — причина для разбоя. Бандиты были хорошо вооружены, грабили и убивали на улицах, в домах.

Владимир Сергеевич только демобилизовался, жил в Москве на Павловской улице. В тот вечер пришел домой со свидания. Прибегает сосед дядя Федор. Он стерег автомобиль «Бык» — ценность вдвойне — казенный автомобиль, а в нем инструменты, вдруг — перестрелка. Дядя Федор увидел, как пробежал человек и скрылся в тупике. Дядя Федор побежал к Владимиру. Володя вырос на глазах двора, чуть, что к нему бежали за помощью. «Я мог бы ответить ищите участкового или идите в территориальное отделение. Но так не скажешь человеку, у которого сын — мой товарищ погиб на фронте в первые дни войны. Он знал, что я ему не откажу, поэтому ко мне и пришел».

Дядя Федор рассказал, как двигался звук стрельбы — метро Курская, Таганская, Павелецкая, по Дубининской улице. Показал переулочек, в котором скрылся человек.

Час ночи, тьма. Маленькие дворики без заборов. Справа — двухэтажное здание текстильной фабрики, слева — жилой дом. В тупик они зашли вместе. Дядя Федор сказал: «Ты стреляй в него». Он не знал, что у Владимира нет оружия.

«Встретил его в сарае. Там очень темно было. Но на просвет немножко было заметно ноги, для меня этого было достаточно. Он мне живой был нужен. Если бы было светло, я бы не промахнулся. А так промахнулся и ударил на два сантиметра выше, чем надо. Он после этого еле жив остался, долго лежал в больнице. Когда был суд, один из потерпевших чуть ли не кидался на него, я ему сказал, ты бы храбрый такой был, когда он с тебя пиджак снимал, а не когда он чуть живой».

В банде было 12 человек, вооружены, двоим дали по десять, десяти — по двадцать пять лет лишения свободы.

В 1953 году — еще одна благодарность за задержание преступника.

Владимир Сергеевич рассказывает с юмором, упоминает о том, что его волнует — здоровье и … радиационный фон Земли.


Когда в Германию пришли советские войска, они не морили голодом, смеясь над тем, как люди едят траву, не расстреливали пленных, бросавшихся на мерзлую картошку, не ставили опыты на людях, не уничтожали в лагерях смерти, не закапывали живьем детей, а, наоборот, подкармливали их из собственных пайков, не увечили ради потехи, не загоняли всю деревню от мала до велика в дом и не поджигали.

Ветераны вспоминают, что некоторые немцы говорили спасибо за принцип — «воюем против фашистской Германии, а не против немцев», говорили, что от Германии ничего бы не осталось, если бы не этот принцип.

О победе, о себе и других Владимир Сергеевич говорит так: «Мы все рвались на войну. Когда война началась, считали, что если бы мы там были, то фашисты не подошли бы так близко. Если бы мы все так не рвались на войну, мы бы не победили». Современные историки могут по-разному освещать победу, но они сходятся в том, что одной из основных причин победы явилась готовность сделать все, чтобы отстоять жизнь людей своей страны, даже невозможное.