Хорошо, что она была

Первое сентября… Первый студенческий день. Старый пыльный городишко с деревянными тротуарами и редкими автобусами. Везде пылают яркие уже, рябины. Особенно красиво  вечером, когда темнота скрывает неказистость и убогость строений. Тогда город становится нарядным и  таинственным. Воздух в этом городе, ,как у нас в деревне. Он пахнет хвоей и рекой. Есть еще городской сад. Вечерами, мы стоим за оградой горсада ,и смотрим ,как веселятся танцующие.Мы еще чужие в этом городе- нам хочется танцевать, веселиться, но мы не решаемся- нам страшно… Ровные березовые аллеи, скрипучие качели, карусели. Это –для малышни.Амы считаем себя взрослыми-нам по пятнадцать лет.Но мы уже студентки педучилища,и очень этим гордимся. Городишко маленький ,и больше походит на большую деревню.
Правда, училище выглядит прилично. Хорошие уютные аудитории, большой спортзал, светлые окна.  Много цветов, которые стоят на подоконниках и прямо на полу. Мы с подружками ходим по зданию, заглядываем в каждую аудиторию. Много музыкальных инструментов. -В основном- фортепиано. Фортепиано мы видели раньше -только на картинках.Сейчас нам предстоит научиться на нем играть.Мы купили нотные тетради,и важничаем.На  линейку, по случаю  первого сентября ,вышли все педагоги. Вышел и директор училища- бывший фронтовик. Он ходит на костылях. У него одна нога. И,вообще  , он походит своими усами на Тараса Бульбу. Его и зовут- Георгий Тарасович. Сегодня утром мы обогнали его, когда спешили в училище из общежития. Он шагал на своих костылях,  придерживая черную мятую папку.Мы знаем, что это наш директор,и здороваемся  с ним, как нас учили родители. Мы -первокурсницы- робкие девчонки, которые боятся всего. Общежитие располагается в старом здании педучилища. Гулкая  комната с множеством окон. В комнате - железные кровати. Восемнадцать кроватей, как в казарме. Ближе к двери- два шкафа для одежды и большое квадратное зеркало с отломленным уголком. На противоположной стене – вместо вешалки - три ряда огромных, местами изогнутых, гвоздей. От этого ,весь угол кажется зубастым чудовищем,готовым проглотить нас.  В центре – стол и три сломанных стула, на которые садиться надо  с осторожностью. Стулья имеют особенности - у каждого - свои. У одного падает сиденье, второй - вечно пытается разъехаться, кособочится, и требует ремонта. У третьего, спинка лежит возле шкафа, и служит  приспособлением для закрывания двери.
Вот и вся  обстановка  комнаты, где нам предстоит жить, осваивая азы педагогических наук, если не считать невиданного чуда- большого черного фортепиано, на  передней стенке которого, английскими буквами  написано BEKKER.У него не хватает половины клавиш, и ночами оно само,(а может, это бегают мыши)начинает  выдавать какие то звуки. Мы боимся  этого монстра, и стараемся его не трогать.  Я думаю, что оно  стоит здесь только потому, что его просто ,не могли вынести.  Мы -деревенские  девчонки, только что вылетели из мамкиного гнезда, и скучаем  по дому. Вечерами, то в одном, то в другом углу  слышатся всхлипы. И тут  начинается  эпидемия –принимается рыдать вся комната ! Все восемнадцать человек!.Проревевшись, начинаем  дурачиться, хохотать, да так, что из других комнат нам стучат в стенку. Впрочем,  за месяц мы привыкли к разлуке с близкими, сдружились и уже рыдаем меньше. Как то быстро,  стали, как сестры. Все мы  бедны, как церковные мыши, поэтому, по очереди носим одежду -туфли, платки, юбки ,блузки. Вечно хочется есть, и мы собираем  копейки, чтобы купить булку черного хлеба и кукурузный мед - сладкий сироп в полулитровых банках. Однажды, придя после занятий в комнату, мы вдруг обнаруживаем новенькую. Маленькая, стройненькая, с прелестным  личиком и  длиннющими ресницами, она походит на чудесную куклу. Это создание , село за наш стол и доедало наш хлеб с кукурузным медом. Точь-в-точь, как в кино «Девчата». Мы остановились в замешательстве.
А она, ничуть не смутившись, сказала;
- Меня Танька зовут. Перевелась со школьного на дошкольное. Ну их! У вас - три года учиться, а на учителя -четыре. Можно с ума сойти! Четыре года -я не вынесу!
Первой опомнилась  Аня. Она у нас - девушка «не хилая»-носит пятьдесят второй размер одежды, и выглядит  лет на двадцать семь. К ней вечно пристают  всякие женатики. Ноги у нее  толстые и мощные, как у слона. Аня подошла, нависла всеми своими килограммами над Танькой, взяла в руки почти пустую банку с "медом»,и спрашивает-
-Это ты что, все одна сожрала?-
 Танька облизала тоненькие, испачканные в сиропе ,пальцы, проглотила кусок, и  простодушно ответила-
Так с утра сидела…
-Маленькая, а такая прожорливая…
Сказала Аня. Так  у нас в комнате появился девятнадцатый жилец. Танька –огонь, веселуха девчонка. С ней не заскучаешь! Вечно какие то приключения! То из за нее парни подрались на танцах, то она опоздала на последний автобус, и шла через весь город пешком, в тридцатиградусный мороз. Конечно же, обморозила колени до волдырей!. Таньку  мало интересует учеба.  Какое- то время она еще ходит на занятия, честно пытается готовиться к урокам.  Хватает двойки… Потом, как говорится- забила на все… Зато у нее продолжилась бурная личная жизнь. Она влюбляется, ссорится с парнями, рыдает, когда ее бросают… Мы все переживаем за нее, бегаем тайком открывать ей дверь, если она, опаздывает после отбоя. Дважды получали нагоняи от коменданта общежития, за «посетителей…»   Наша «классная» , написала обстоятельное письмо родителям Таньки, и вот приехала мама, и увезла ее домой. Танька не хотела ехать, и два дня пряталась от  матери, в других комнатах общежития. Но, в конечном итоге, была выловлена.Матерясь как сапожник, уреванная, она сказала-«Ладно, девки! Все равно из меня получился бы хреновый воспитатель. А вы - учитесь! Вы умные. Я вас всех очень люблю!»
 Ее лицо ,в потеках туши , ее чудачества, мы долго вспоминали. И жалели  ее , такую нелепую но милую. Это была наша первая потеря. Общежитие, как лакмусовая бумага, проявляет все стороны человеческого характера. Тут не солжешь, не схитришь. Вторая наша потеря была совсем неожиданной, страшной. Наша скромница Люда влюбилась. Влюбилась по- настоящему. Была она прилежной и серьезной - не в пример некоторым хохотушкам. Ночами она  пиликала этюды на баяне, пропадала в библиотеке, а тут! У нее, словно крылья выросли! Все время улыбалась , и даже этюды в ее исполнении стали звучать как то по другому -радостно что ли… . Мы привыкли к тому, что Людмилка  вечерами идет «гулять»с Мишкой. Нам казалось, что все у них идет к женитьбе. Мишка - уже отслужил в армии, а Людмилке в мае было бы восемнадцать. Только однажды наша Ниночка, по секрету сообщила нам, что видела Мишку в кино с Галькой Скипиной-девчонкой из другой группы. Людмилке, мы договорились -ничего не говорить. Только ,наверное, и без нас она это знала. Этюды на баяне стали  печальные, и больше походили на похоронные марши. Сама Людмилка  погруснела.
В выходной день все разбрелись, кто куда. Кто- в  баню, кто –к знакомым, кто –в кино. К комнате осталось только четверо.  Галка  дежурила. Вы представить себе не можете, как мыть пол между железными кроватями, и под ними!.А надо  тщательно протирать там пыль, поскольку  раз в неделю приходит «комиссия» по чистоте, и проверяет  в каждом углу….
Двое -Валя и Ниночка- элементарно –спят.. Люда тихонько  возится со своим чемоданом. Что она там ищет, никто не обращает внимания. Вдруг Галя услышала звон стекла, и в тот же миг резко запахло уксусной эссенцией. Это Люда выронила из рук бутылку с уксусом. Ее красивое лицо было обожжено, она издала страшные хрипы. Проснувшиеся девчонки ничего не могут понять…
Опомнившись, Галя  бежит к телефону,  звонит в «скорую». Люда лежит  в проходе между кроватями, и задыхается. Между тем, к ней подойти  совершенно невозможно. И невозможно видеть,как мучается  подружка. Тогда девчонки пробрались по кроватям,с бутылкой воды,пытались  напоить Люду водой.  Она мотает головой, хрипит ,пыталась встать …Из этих попыток ничего не получалается-она снова падает в этот узкий проход между кроватями,сильно ударяется головой о пол.  «Скорая» приехала на удивление,быстро- быстро. Всех выгнали из комнаты. Врачи пытаются чем -то помочь Люде. Что они там делают-- мы не видим. Всех просто колотит от страха… На носилках выносят Людмилку. Галя подбежала, и накинула на нее пальто. Лицо ее- было белое-белое…Кажется, она без сознания. Но, когда Галя укрывала ее, вдруг из глаза  покатились слеза…
 В день похорон, нам разрешили не ходить на занятия. Светлый мартовский день. Небо голубое и чистое. Почему то громко кричат вороны. Много ворон на кладбище. Людмилкину маму отпаивают валерьянкой. Она пытается на коленях подползти к могиле. Руки и колени ее в сырой липкой глине. У нас на обуви –тоже эта рыжая противная, такая вязкая глина. Люда лежит в гробу в белом платье и белом шарфике. На лбу – какая- то бумажка. Мы все по  очереди подходим, прощаемся с подругой. Мы чувствуем себя виноватыми. Не увидели, не почувствовали, не поняли. И сейчас - мы живем - а Людмилка -мертвая. Вот ее опускают в грязную мокрую яму. Страшно кричит ее мама. Мы  впервые так близко увидели смерть. Все вдруг повзрослели разом. Еще сильнее сдружились.
Как всегда - ищут - виноватого в трагедии. Из- за смерти Людмилки, , всех больше пострадал наш комендант -его уволили с работы. Мы жалеем  нашего Михаила Викторовича. Он был добрый и забавный. Да и как он мог предотвратить эту трагедию??? Даже мы не знали, что  Людмилка, была беременна . Это была наша вторая, и страшная, потеря. На какое- то время мы притихли. Почти перестали петь песни, хохотать. Но молодость берет свое. И снова мы поем…   Всех дошкольников обучают игре на музыкальных инструментах. Некоторые уже играют хорошо. А вот мне- медведь наступил на ухо. Да не только наступил, так еще и потоптался!  То же самое и с пением.
Но, как всякий, кто не умеет петь, я ужасно люблю песни. Тоня замечательно играет  на баяне. И песни знает  какие то такие , о которых я никогда не слышала. Особенно мне нравится
»Осень, она не спросит..
Осень -она придет.
По опустевшим пляжам
Медленно побредет..»
Или-«много дней дует знойный «сирокко»,
Но и он моих слез не осушит.
Караван твой в пустыне далекой…
Стоит Тоне заиграть, все бросают свои дела, и поют. К нам приходит  слушать песни, вахтерша-баба Шура. Слушает  и плачет. Она  не старая, но голова у нее все время трясется, а голос  сиплый, будто она простыла.
-Ну, девки, как баско поете!  Я в девках, тоже петь любила. И сейчас песни люблю. Только вот мужик мне горло нарушил. Задушить хотел, да соседи не дали. Сидит сейчас. Придет –додушит , думаю…
Есть  у нас и воспитательница. На первом курсе была у нас чудесная воспитательница. Звали ее Мария Кузьминична, но мы между собой называли ее Машенькой..Разговаривала всегда вежливо. Никогда не кричала. В комнату входила, предварительно постучавшись. После трагедии с Людмилкой ,она уволилась, и у нас появилась воспитательница, которую по имени никто не называл. С первой минуты к ней приклеилась кличка «Конь с яицами»,или просто-«Конь».Это  шумная, хамоватая баба.  Врывается в комнату без стука, забыв поздороваться, плюхается на один из наших хромых стульев, шумно отпыхивалась, говорит
-«Ой, девки, с утра набегалась, устала!»
Если видит  на столе  кусок хлеба и  сало, хватает нож и пилит заветный кусок… И, только, когда начинает жевать,  вдруг растерянно спрашивает;
-«А чье это сало? Твое,  Люба? Я забыла спросить!». На что Люба отвечает-
-Не мое это. Это –свинское   сало!
 Всю зиму запасы сала хранятся между рамами- там холодно, как в настоящем холодильнике. Правда, дважды у нас кто- то тырил запасы. Но заботливые родители посылают нам посылки. Кто -сало, кто рыбу.  Хорошо! После танцев так хочется есть!  Все сразу же выкладывают продукты на стол, и начинается пир. Сегодня -тебе пришла, посылка, завтра придет мне…Красота!  И все сыты. Еще и запасы сделаем .Как то, будто никому и не приходило в голову –самой одной съесть все..Ан нет-   Варька однажды решила зажилить посылку.  Распечатала ее на почте, и все продукты, что отправила мать, притащила в комнату в сумке. Все сложила в тумбочке.
Вечером, когда все легли спать, накрылась она с головой одеялом, и стала жевать пряники и конфеты. Конечно, все слышали. Пока придумывали, как наказать жадину, все само собой получилось.   Среди продуктов, присланных из дома, был приличный кусок осетрины. Его бы - между рамами, в холод положить! Но стыдно было Варваре сознаться, что утаила она эту посылку…На третий день - к Варькиной тумбочке и подходить  стало невозможно. Жирная малосоленая осетрина так воняла! Пришлось  Варьке сознаваться.
Долго жалели мы о рыбе. Даже наша Конь -и та сокрушалась. Конечно -не удалось осетринки покушать!
   Зачем нужна такая воспитательница нам- и что она может воспитать в нас, мы не понимаем, но  относимся  к ней, как к неизбежному злу. Вообще, наша комната функционирует сама по себе, как какой- то отлаженный механизм.
Большинство из нас - деревенские. Родители не балуют нас одеждой. Но  кое-какие вещички все - таки у девчонок появляются. Дома в деревне мы еще не видели махровых полотенец. А тут Сашке  послали сразу два – розового  и салатового  цвета. Очень нарядные и пушистые. Мы с Надькой собрались в магазин за очередной банкой кукурузного меда. Надька –кокетка. Никогда не выходит, не накрашенная. Красится она, перед зеркалом, а салатовое  полотенце -висит на головке кровати. Такое пушистое, новенькое… Примерила она его на голову, как шарф… Сашка-хохотушка и выдумщица и посоветовала-
«А ты иди в магазин в полотенце. Смотри - совсем как палантин.»
И верно. Мохеровые шарфы очень похожи на полотенце, или полотенце -на шарфы.  И цвет -точь-  в- точь.
 А что, думаешь не сходить? Давай на спор! Если схожу- полотенце мое будет!
- Идет,
Сказала Сашка.   Надела Надька полотенце на голову, и мы  в продуктовый магазин направились. Сами идем, хохочем. В магазин зашли  - никто,  будто и не смотрит. Стоим в очереди… И вдруг подвыпивший мужчина говорит:
-С легким паром,  девочки»
 Надька так спокойно отвечает:
-Спасибо!»
Расплатились, и скорее из магазина. Выиграла все- таки Надька спор! Пришлось Сашке с полотенцем расстаться. Вообще, жизнь у нас веселая, интересная.А тут –одна за другой- неприятности! Сначала из гладильной комнаты у знакомой девчонки блузка пропала,а у девочки из соседней комнаты кто то взял часики. Дошла очередь и до нашей комнаты. В один из дней, сразу у троих-пропали  деньги. Да и не деньги, копейки… Но как то неуютно стало жить ,когда не доверяешь окружающим. Когда с подозрением смотришь на каждого. Что то надо решать.!
Вечером Танька достала свой чемодан, раскрыла его и сказала:
-Проверяйте! Давайте, проверим все чемоданы, чтобы больше не подозревать никого! Надоело!
Все, как и Танька, поставили свои чемоданы на кровать, распахнули их. Впрочем, что было в наших чемоданах? У кого то фотографии, какие то безделушки… Некоторые девчонки покупали подарки своим младшим сестренкам или братишкам… Все это было рассмотрено подружками не один десяток раз. Никто  не выказал беспокойства. Только Аня вдруг заявила-
-А никто не давал права, шмон устраивать!
Она так старательно пыталась прикрыть свой чемодан, что стало ясно- что то там есть… Под общим натиском, чемодан был поставлен на кровать. Все потерянные вещи оказались в Анином чемодане.
До сих пор, гложет меня  совесть  за тот вечер…  Все были возмущены, и не хотели больше жить с человеком, которому больше не доверяли. В молодости-все максималисты.
Аня плакала ,  просила прощения, обещала исправиться, но мы ничего не хотели слушать. Почему мы тогда ее не пожалели? Не дали ей шанса?
Наша воспитательница,- «Конь» написала докладную директору. И Аню отчислили из училища. Она и так не очень - то  хорошо училась, а тут- факт воровства! Домой она не поехала-устроилась, рабочей, в пекарню.
Иногда мы встречали ее на танцах. Здоровались. Через полгода
она выскочила замуж. Говорили - увела мужчину из семьи.
Потом за неуспеваемость отчислили Томку и Нину.  Они были детдомовские. Они привыкли жить в коллективе, питаться в столовых. Это они учили нас правилам общежития. Были они веселыми и хорошими подругами. Но вот учиться - не любили. Нина вообще не ходила на занятия, а Томка - не готовилась к зачетам  и не посещала индивидуальные занятия по музыке. Думаю, что у нее были такие же проблемы с музыкой,  как и у меня. На вступительных экзаменах нужно было спеть песню, отстучать предложенный ритм, подвигаться под музыку… Где у педагогов были глаза, когда они принимали  у меня такой экзамен??? Наверное, они и не слушали.  Я , дико фальшивя, спела песню "В Антарктиде льдины, землю скрыли»….потом карандашиком отстучала ритм -та-та-та,та та-та,та-та….это называлось -Проверка музыкального слуха. Мне поставили «Четыре», и я была принята. Как же я радовалась! Оказалось -рано радовалась! Плакать пришлось потом. На пении,  на музыке, я сидела не шевелясь, чтобы, не дай Бог, не вызвали петь !Это жуткое ощущение, знать, что ты поешь неправильно, фальшиво….И как ты не готовься -все равно не споешь лучше! На индивидуальных занятиях,  я заучивала  ноты, и проговаривая их про себя ,играя на фортепиано. Это выглядело примерно так ; я тихо,про себя, напевала -си-си-си ,си-си-си,фа-ля соль-фа ми-ре…-ЭТО  фраза.-«Гуси прилетели,возле моря сели»…и так –все песни! Когда же начались большие этюды ! Разве можно запомнить такое количество нот! А фа-диезы? А си-бемоли? Так что я даже завидовала Нине и Томке. Но я не могла бросить учебу. Я должна была получить специальность и «встать на ноги», так говорила мне бабушка. И я старалась…Сколько нелестных слов выслушала я от преподавательницы музыки -и «тупицей»,и «матушкой деревней»,и «дурой криворукой»,и «глухой тетерей» побывала ..Сколько слез пролила !Когда сдала последний экзамен по музыке, казалось -Эверест с места сдвинула, так легко стало!
Я знала теперь -я точно получу диплом, и «встану на ноги».
 На третьем курсе началась любовная эпидемия. Все девчонки повлюблялись.  Даже неприлично  как то стало- не иметь парня. Спрос рождает предложение. И повалили в общежитие пачками  сопливые мальчишки из ГПТУ,СПТУ…  Не миновала эта эпидемия нас. Стали бегать на танцы. Познакомились с парнями из ансамбля. Парни были взрослые, после армии, серьезные. Наша  классная, только за сердце хваталась, видя такие загулы.   Была она незамужняя. Ей было тридцать пять, и мы считали ее «старой девой». А она переживала за нас, таких глупых.!Еще свежа была память о трагедии с Людмилкой.  Она проводила с нами душещипательные беседы, выясняла всю «подноготную» про наших кавалеров. Иногда,  вдруг, вечером появлялась в нашей комнате, якобы  что –то сказать нам. Конечно, мы понимали-проверяет…Страховались. Врали, скрывали. Я сейчас понимаю, как непросто было ей с нами. А была весна, была юность. Город был наполнен запахами весны. Всю ночь светило северное незакатное солнце. Распускались тополя, березы. Расцветала  черемуха. Вскрылась река… Все эти запахи весны, звуки, все будоражило нашу кровь… В горсаду работали карусели и качели, наши друзья-музыканты играли на танцплощадках… А мы готовились к выпускным экзаменам. Заканчивалась беззаботная студенческая юность. Хорошо, что она была. Такая трудная, неустроенная, но такая дружная и веселая. Мы вынесли из нее,  очень   много. Впереди была взрослая жизнь.