119. Эми грация

  (Фрагмент романа «Крепостная герцогиня».)

 119. Эми грация
    При всей своей патологической жадности был Данилыч сравнительно честным – особливо, коли честность жадности не противоречила. Посему первым делом решил со «бриллиантовым долгом» рассчитаться. Тем паче затрат ему сие благодеяние не сулило.

    Вызвал к себе повелитель Расеи (подобно тому, аки недавно усопший регент Филипп Второй Орлеанский был повелителем Франции) к себе во дворец негоциантов славных Мойшу Шафирова и Томаса Голда, а из Курска тем временем супругов Смит доставили.
    И заглаголил временщик высокопарно:
    - Господа свободные и пока ещё крепостная бесправная! 9 месяцев назад … нет, никто не зародился. Аки раз насупротив! Преставился славный воитель, герой битвы при Блен…, в общем, при ГОхштедте (похититель бриллианта «Бленхейм» не хотел произносить скомпрометированный им топоним) славный генерал Джордж Гриффит. Опосля его прискорбного успения создалась занятная ситуация. Сын его возлюбленный (правда, не всю жизнь, а незадолго до успения!) Уолтер Гриффит автоматически стал герцогом. Тот факт, что сей новоиспечённый герцог ныне скрывается под личиной гувернёра Роджера Смита ничего не меняет. И формально супруга его возлюбленная Маланья Смит суть герцогиня аглицкая высокородная! Но вся уникальность ситуации сей в том состоит, что формально сия аристократка аглицкая, обладающая, кстати, манерами аристократки (!), суть крепостная девка, то бишь рабыня негоцианта славного Мойши Шафирова!
    И воскликнул герцог высокородный Уолтер Гриффит:
    - Ради освобождения Малашки и чад наших готов я возвернуть Вашей Светлости колье дорогущее, государем усопшим подаренное!
    Засмеялся Меншиков:
    - А ты, герцог, видать запатятовал, кому колье сие подарено было?
    - Тут Малашка позволила себе вклиниться в беседу мужескую:
    - Ваша Светлость, позвольте слово молвить.
    - Можно без церемоний! – рассмеялся Меншиков. – Ты теперича такая же «Светлость»! … То бишь почти такая же. Ты суть «крепостная Светлость»!! … И что же за «Светлейшее слово» ты собралась молвить?
    - Жена не должна супротив мужа идти. Посему передаю я супругу своему право распоряжаться колье по его усмотрению.
    - Оценил я в полной мере верноподданность Вашу супружескую, но не приму дар сей! Считайте колье сие компенсацией за те годы, что провели вы и семья ваша далеко не в той роскоши, кояя вам по праву положена! Пущай и далее в банке (не консервной, а в учреждении финансовом) пребывает и вам проценты зарабатывает. А теперича ответствуй, Маланья: согласна ли ты распрощаться с уникальным статусом «Крепостной герцогини» и стать самой обычной … герцогиней?
    - Для меня вполне достаточно, что недолгое время БЫЛА я «крепостной герцогиней» и ранее долгое время «крепостной маркизой», что тоже отнюдь не на каждом шагу встречается! Посему согласна я на потерю уникальности своей в обмен на право не зависеть от желания Сиятельной левой ноги сумасбродной барыни Натальи Васильевны.
    - А ты, Мойша, согласен ли дать вольную  семейству Смитов, али получить компенсацию намерен?
    - Учитывая, что колье дорогущее Ваша Светлость повелела не трогать, не мыслю я, что горазды они компенсацию выплатить.
    - А ты намекни, дабы выслали компенсацию опосля того, аки официально герцогами аглицкими станут.
    - Коли Вы, Ваша Светлость, не сочли возможным «общипать» семейку сию, то и я последую примеру сему.
    Рассмеялся собеседник Светлейший:
    - Во противном случае глаголить станут, что кристально честный негоциант Мойша Шафиров оказался более корыстолюбив, нежели князь Меншиков, … эталоном корыстолюбия почитаемый! А слава сия сомнительная негативно на торговле твоей скажется!
    - Ваша Светлость! – поспешно воскликнул Шафиров верноподданно. – Вы суть единственный в Расее, коему позволительно таковые речи крамольные вести.
    Усмехнулся Меншиков:
    - Ещё Катьке царствующей дозволено. К счастью, хватает у дуры сей ума правом сим не пользоваться!
    На прощанье вопросил Меншиков Малашку:
    - Будешь ли ты, за бугром пребывая, подобно диссидентам озлобленным Отечество своё хаять?
    И ответствовала собеседница дипломатично:
    - Отечество славлю, которое есть,
      Но трижды – которое будет!

    Вскоре въехала во Курск просторная карета, аж на восьмерых будущих пассажиров рассчитанная, то бишь на Томаса Голда, супругов Смит и пятерых чад их. На козлах сидел традиционный Епифан, а запряжена карета была владимирским тяжеловозом, ибо обычный легковоз таковой груз не потянул бы. Кстати, на обратном пути из Лондона в Расею будет карета сия под завязку нагружена … обувью, на фабрике Мэтью Хогарта произведённой, кояя засим с приличным барышом продана будет.
   
    Бывшие крепостные Смиты сердечно простились с бывшими рабовладельцами своими.
    Правда, Женя Смит и Суламифь Шафирова особую сердечность не проявили, но хоть ругаться напоследок не стали.

    Аки токмо карета, навсегда увозящая из Расеи семью агло-расейскую скрылась за поворотом, зарыдали две отроковицы – отъехавшая Женя Смит и оставшаяся Юдка Шафирова. Ближайшие два года будут оне переписываться с Авраамом Шафировым и с Егором Смитом, а в конечном итоге даже обвенчаются с сужеными своими, но суровому испытанию (о коем речь опосля пойдёт) их любови подвергнутся!
    … Молвил супруг заботливый с сочувствием Малашке:
    - Понимаю, что не горазда эмиграция чувства светлые вызвать.
    - Сие смотря какова у сей ЭМИ ГРАЦИЯ! – усмехнулась … пока ещё миссис Смит.
    Вопросил пока ещё Роджер Смит супругу возлюбленную:
    - Тяжко ли тебе, Малашка, любимую Родину покидать?
    И ответствовала ему «патриотка Расейская»:
    - Спешу, от радости косея
      С «любимой Родины» слинять!
      Прощай, немытая Расея,
      Умом тебя мне не понять!   

    Наконец, подъехали они ко границе Расейской Империи. Боялась Малашка, что лишь супруга ея пропустят, а ея с чадами назад завернут. Но гарантом безопасности их был негоциант известный Томас Голд. Посему всё обошлось, и миновали они кордон благополучно.
    И обратился негоциант ко бывшим крепостным:
    - Добро пожаловать в мир свободы, Ваши Светлости!
    (Похожую фразу молвил 21 год назад генерал Джордж Гриффит пленному Фердинанду Гогенцоллерну, коему ранее переход в «иной мир» гарантировал: «Добро пожаловать в иной мир, мир свободы!»)
    И повторила Малашка тавтограмму, коюю девять лет назад молвила главному душителю свободы царю Петру Алексеевичу, но при сем не токмо изолирована не была, но и колье дорогущее получила, ибо своевременно в позиции выигрышной… сдалась:
    - Сие сладкое слово «свобода» суть соблазнительно, словно смоква спелая!
    Вскоре воскликнула бывшая гражданка расейская с энтузиазмом:
    - О, расейская земля! Ты уже за бугром! 
                ***