Спайк знает лучше

По породе Спайк был немецким догом, но в душе - Отелло. Так думало большинство парней Конрада.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Тэги: гомосексуальные отношения, слэш, ориджинал, пес, юмор, флафф, повседневность, PG-13, упоминания эротики.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
По породе Спайк был немецким догом, но в душе — Отелло. Так думало большинство парней Конрада.
Спайк порой и сам недоумевал, почему это его считают ревнивым кобелем с обостренным чувством собственности, ведь он любил людей и любил ласкаться.

Возможно, дело крылось в том, что Спайк не был так уж хорошо воспитан, как о нем рассказывал Конрад, приводя парней к себе домой. Слишком прямолинейный. Слишком настырный. Но что уж он мог поделать, таков был он.

Но в Спайке ли была проблема? Хм, он так не думал. Ну, обо всем по порядку.

Сначала был Андреас, он познакомился с ними в ветклинике. Спайк вспомнил именно его, потому что раньше с ними никто не жил.
Андреас был шведом с квадратно подстриженными ногтями на ногах. Он писал сидя и мыл руки не менее десяти раз в день.

Андреас отличался патологической любовью к животным. Андреас работал ветеринаром, а еще у него был рюкзак со Снупи. Но Спайку, конечно, больше всего запомнилось не это. Про себя он прозвал Андреаса Запрещающим Андреасом.
В первую неделю тот выявил, что Конрад кормит Спайка не тем, игрушки ему покупает не те и разрешает спать не там.

Сперва Спайку перестали перепадать вкусные мозговые косточки, на которые он так настроился, и рацион превратился в сплошной сухой корм. Еще и в порциях крайне неудовлетворительного размера.
Потом Андреас забрал у него любимые большие пахучие игрушки и подсунул нечто без запаха, резиновое и вращающееся.
А потом, и это ударило по Спайку больше всего, он запретил ему ложиться на диваны и кровать, перманентно указывая на лежанку.
И не то чтобы Спайк объявил ему какую-то войну, нет. Просто он был расстроен и хотел жить, как раньше.
От расстройства он стащил из раковины размораживающийся кусок телятины и сжевал корректирующую обувь Андреаса.

— Недрессированная собака хуже волка! — заявил Андеас, собирая свои вещи.

Конрад ничего ему не сказал. Как и всегда. Наверное, он не сильно-то и хотел, чтобы Андреас остался. Ему тот запретил есть мясо более одного дня в неделю и носить кожаную куртку.

Потом был Рутгер, подснявший Конрада в круглосуточном алкомаркете. Вот уж суровый тип.
Когда Спайк заметил его на пороге, он сразу обрадовался. Рутгер был просто огромным, с руками размером с Конрада и ростом, мешающим ему свободно проходить в дверь. Спайк любил больших людей. Во многом потому, что когда он подходил на прогулках к маленьким, откуда-нибудь обязательно раздавался крик: «А ну отойди от моего ребенка!»
Ну и все большие люди в жизни Спайка любили хорошо поесть, в следствие чего перепадало и ему.

Спайк встретил его на пороге с широкой улыбкой и любимой игрушкой — резиновой куриной ножкой, которая громко пищала. Он сжал челюсти, издавая потрясающий пронзительный звук.
Рутгер едва ли посмотрел на него.

Спайк решил, что ему, должно быть, не понравилась игрушка. Поэтому он сходил за другой — корабликом. Она не пищала и пахла слабо, но ее было удобно приносить, когда они с Конрадом играли в апорт.
Кораблик тоже не пришелся по вкусу Рутгеру.

Рутгеру пришлось по вкусу съесть большой шницель, выбросить кость в бак и трахнуть Конрада прямо у кухонной тумбы, пока тот пытался помыть посуду.

Спайк еще не сталкивался с тем, чтобы его не замечали. Во-первых, его было сложно не заметить визуально. Он был почти девяносто сантиметров в холке, а весил восемьдесят килограммов. Это Андреас его замерял, когда высчитывал количество корма. Во-вторых, у него был низкий басистый голос, и когда он решал его подать, слышали даже соседи на первом этаже.

Впрочем, наверное, Рутгеру было вообще что-то сложно заметить, потому что большую часть времени он был занят спариваниями с Конрадом. Не то чтобы остальные этого не делали, но этот парень слезал с хозяина, только чтобы поесть или покурить на балконе.

Конрад передвигался по квартире на подкашивающихся ногах и два раза отказался играть со Спайком. Это уже было оскорбительно. Еще не хватало, чтобы его собственный хозяин начал его так нагло игнорировать. Особенно из-за того, что тот не решался сказать Рутгеру, что обороты-то можно и сбавить.

Во время одного из множественных сеансов Спайк решил предпринять радикальные меры и сделать так, чтобы его определенно заметили.

Рутгер по своему обыкновению был где-то сверху, Конрад беспомощно пищал внизу. Первый раз, когда Спайк увидел такое, он кинулся на подмогу, но, как оказалось, зря; ему объяснили позднее. Вроде как это было по взаимному согласию. Но к сути!

Пристроившись к изножью кровати, Спайк тихо заскулил, привлекая внимание. Внимание не привлеклось, барахтанья под простыней продолжились.
Спайк потянул ткань зубами, надеясь, что хоть это поможет. Он не знал, насколько это помогло, только вместо раскачивающейся простыни теперь была видна белая задница Рутгера. Задница и очень навязчиво болтающиеся яйца. Они были похожи на маленькие мячики, с которыми Спайк играл, еще будучи щенком.
Наверное, они были вкусными. Спайк видел пару раз, как Конрад брал их в рот. Ему тоже хотелось попробовать.
Ткнувшись мокрым носом в зад Рутгера, Спайк попытался прихватить один из них.

Округу огласил крик. Сам Рутгер не ожидал, что может издавать такие высокие и несчастные звуки.
Спайк шмыгнул под столик с изогнутыми ножками. Столик был не очень высок, и когда Спайк под него забирался, тот приподнимался над полом, но тут главное было — спрятать голову.

Рутгер страдал громко. Страдал, прижимая к паху пакет с замороженными клецками, страдал, пока Конрад искал адрес ближайшей клиники.
Спайку определенно удалось обратить на себя внимание, правда, Рутгера с того момента он больше не видел.

Кто там на очереди? Ах да, Ханне. Ханне вроде как был студентом, который подрабатывал моделью или чем-то в этом роде. Несмотря на то, что Спайк не очень разбирался в человеческой красоте, Ханне понравился даже ему. Он был статный, изящный, с небрежными прядями золотых волос, падающими на лицо по бокам; в беседе по телефону с кем-то из друзей Конрад охарактеризовал его как «нереально красивого парня».

Ханне вовлекал Конрада в активную общественную жизнь, таская то по кафе, то по магазинам, то по кино. Спайк даже стал забывать, как они выглядят, настолько редко они появлялись дома, но после случая с Рутгером, когда с ним была позднее проведена исправительная беседа, он не решался вмешиваться.

Конрад был совершенно очарован Ханне в первое время, поэтому Спайк боялся проявлять себя, чтобы не спугнуть кавалера.

— Я знаю один отличный ресторан на сегодняшний вечер, — так начинал Ханне каждый вечер.
— Но я уже… вроде как разморозил… фрикадельки, — бормотал в ответ Конрад. — Поставил воду.
— Воду? — И Ханне запрокидывал голову назад, разражаясь таким же красивым, как и он, смехом. — Это для простого народа. Слушай — место называется «Гроб», на фоне играет запись музыки с плачем с настоящих похорон!

Конрад сдавался и шел за курткой, озабоченно роясь в карманах.

— Ты знаешь, Джон Эллиот выпустил новую коллекцию, — говорил Ханне в другой день. — Там такая рубашка. Мне кажется, ее словно для меня шили.
— Да? — рассеянно отвечал Конрад.
— И всего-то полторы тысячи, прикинь?

Спайк был разочарован этими отношениями. Во-первых, его порция корма несколько уменьшилась. Он даже стал подозревать, что причастен Запрещающий Андреас. Во-вторых, Конрад был разочарован, а это Спайк чувствовал сразу. Он даже по телефону говорил что-то такое: «Там особо не поговорить, Нильс, это другой тип парней. Ну, а что я ему скажу? Кстати, ты не займешь мне до зарплаты?»

— Он в два раза больше меня, — заметил как-то Ханне, рассматривая Спайка. — Много ест. Наверное, дорого обходится?

Конрад пожал плечами. Раньше не приходилось считать, кто во сколько обходится.
Но Спайку этот диалог решительно не понравился.

В общем, к истине в этот раз Конрад пришел даже без помощи Спайка, когда после очередного монолога о походе в дорогой ресторан, тихо сказал, что пока не зарабатывает достаточно, чтобы обеспечивать троих мужчин.

Спайку показалось, Ханне намек не понял.
Ханне посмотрел на Спайка и спросил без тени сожаления:

— Ты хочешь от него избавиться? Хм. Ну знаешь, большие собаки давно не в моде. Видел, какая милая собачка у Пэрис Хилтон? Я знаю, где достать точно такую же за шесть тысяч крон. За шесть с половиной, если повезет.

Конрад и Спайк совсем не сожалели, когда пришлось избавиться от Ханне. Вообще-то он сдулся сам, осознав, что ловить больше нечего, потому что Конрад, как всегда, был слишком вежлив.

Что уж говорить про Ларса и Йоргена. Вообще про них можно было поговорить.

Ларс был очаровательным флегматиком с такой широкой щелкой между зубов, что туда мог и самолет пролететь. После меркантильного Ханне он был бальзамом на душу и Спайку, и Конраду.

Конрад был счастлив, потому что Ларс был внимательным и чутким человеком, который не любил разговаривать, но любил слушать и пить таблетки.
Спайк был счастлив, потому что хозяин был счастлив. Он хотел продемонстрировать себя с лучшей стороны.
Второй визит Ларса Спайк ознаменовал громким лаем и кинулся к нему в объятья. К слову, пахло от него отлично. Молоком и потными ногами. Спайк практически не мог ничего с собой поделать, желание облизывать Ларса и радоваться, что он есть, возрастало с каждым днем. Тем более, он подглядел, Конраду тоже нравилось его облизывать в некоторых местах. Добраться до них в обычное время было трудно, поэтому Спайк довольствовался его руками, ногами и лицом.

Видя его в комнате, Ларс сразу же готовился и хватался за что-нибудь вроде двери, чтобы не быть сразу сбитым с ног.
Спайк не особенно оценивал свой размер, поэтому мог перестараться с лаской.

Умиленно наблюдая за ними утром, пока они спали в кровати, Спайк решил показать, какой он хозяйственный, и принести Ларсу туфли прямо в постель.
Шкафчик с обувью он открывал без проблем, а уж отыскать нужную пару по запаху не составляло труда вовсе.
Он почти решился отнести туфли в комнату, когда источник аромата, который его так волновал, затуманил рассудок. Ларс, конечно, пах ногами, но не так сильно, как его обувь.
Спайк подумал, что немного пожует и положит на место, но когда очнулся от восторга, обе туфли уже мало напоминали обувь.
Но испортило все не это.

Ларс сказал, что он просто устал от Конрада и его безынициативности, и это было тем немногим из того, что он все же произносил вслух. Конрад сожалел о его уходе и посмотрел на Спайка обиженно, будто это он был во всем виноват.

С Йоргеном и вовсе вышло глупо, и уж тут Спайк не при чем!

Начать хотя бы с того, что Конрад его вообще не предупредил о том, что у него есть собака. Как будто можно было скрыть факт собаки, занимающей половину комнаты в обычном состоянии и всю квартиру — в состоянии радости.

Спайк лежал на диване и притворялся, что умеет читать газету, когда дверь в квартиру приоткрылась, внося Конрада, а следом за ним щуплого юношу в сползающих очках.

— О, господи, — прошептал юноша и шмыгнул в коридор, закрывая за собой дверь.

Короче, Йорген боялся собак, как чумы, и убедить его в том, что Спайк, походя на бульдозер снаружи, был милым нежным цветком внутри, было затруднительно.
Йорген наотрез отказался входить в квартиру, пока Спайк не будет закрыт на балконе или в ванной.
Ну, можно сказать, что это были бесперспективные отношения с самого начала.

Спайк рассматривал их через балконную дверь и только вздыхал.
При отсутствии собаки в комнате Йорген раскрылся как вполне разговорчивый, хотя и немного неуверенный в себе молодой человек. Он выпил почти всю бутылку вина, прежде чем решиться на поцелуи. Спайк только поворчал и лег на пол.

Йорген жил с родителями, поэтому это и останавливало новоявленную пару от визитов его квартиры вместо посещений квартиры Конрада, набитой до отказа собакой.
Йорген честно попытался сблизиться один раз со Спайком, подходя к окну, через которое его было видно. Но стоило Спайку шевельнуться, тот побелел и задернул занавеску.

Может быть, они так бы пожили и слюбились, и Йорген бы пересилил себя, если бы это был не сентябрь. Сезон дождей.

Йорген остался в ту ночь у Конрада дома, поэтому Спайку пришлось быстро поесть, пока тот находился в ванной, и вновь направиться на балкон — теперь ночевать.
Спайку не очень нравился дождь снаружи, хотя его и радовало, что люди придумали такую удобную штуку — стекло, защиту от воды.
Он почти заснул под мерный стук капель, когда над городом прогрохотало. Один раз, потом следующий — уже громче. И еще раз.

Если и боялся Спайк чего-то так же сильно, как Йорген — собак, то это грозы.
Нет, люди и их изобретения молодцы, но Спайк был точно уверен — спастись от грома можно только внутри квартиры. Никак не в маленьком придатке, состоящем почти полностью из стекла.
Возможно, это была и вина Конрада, что он не плотно задвинул шпингалет, но Спайк снес балконную дверь в один прием.
Ему так сильно хотелось разбудить хозяина и предупредить его о нашествии грозы, что он не сдержался и залаял.
Он попытался забраться под кровать, потому что свою миссию по оповещению выполнил, но Йорген явно счел, что он атакует.

Крик, смешанный с лаем, перебудил почти весь дом. Йорген грациозно взлетел на шкаф, хотя позже, по собственному признанию, не помнил, как там оказался.

В общем, может быть, он был и неплохим парнем, но жить с кинофобией и собакой вместе было сложно.

А потом… потом никого не было.
Конрад решил, что искать нет смысла — как будто он в действительности когда-то серьезно искал, — и это было почти хорошее время.

Он почти все время находился дома, покупал Спайку новые игрушки, много готовил, распространяя по дому возбуждающие ароматы.
Поначалу Спайку перепадала львиная доля хозяйской энергии, и их прогулки удлинились в два раза. Потом рвение Конрада поутихло, и вместо гарцевания по улицам он предпочел падать в кресло, которое поставил лицом к балкону, и читать.
Спайк не любил, когда Конрад читает. И вообще не шевелится. С присутствием всех этих людей в жизни хозяина за ними было хотя бы интересно наблюдать.

Конрад читал, не переставая при этом еще и чахнуть. И по своей вине тоже. Хотя, может, книга тоже была унылой.

— Нам и двоим неплохо, верно? — спросил Конрад, не поворачиваясь, в один вечер. — С этими парнями одни проблемы.

Спайк свесил голову и передние лапы с кровати, внимательно смотря на него.
Ну конечно, проблемы. Ох, люди. Большую часть проблем они создавали себе сами, и Конрад не был исключением.
В общем-то Спайк был умным малым и в отличие от Конрада понимал, что это его «Нас не любят» было скорее оправданием для себя.

Хозяин грустил, Спайк тоже грустил. Может быть, это была осень, а, может быть, нет.
Хозяину нужен был самец. И так как хозяин, скорее всего, заботиться поиском не собирался, отсиживаясь в ракушке, Спайк должен был взять дело в свои лапы. Все-таки кто был умнее? А решительнее? А кто знает лучше, что нужно хозяину, чем его верный пес? То-то же.
Тем более, в одном документальном фильме Спайк видел, что такое работает. Что-то там про пятнистых собак.

Сначала он прикинул, что именно они ищут.
Во-первых, самец должен быть большой и надежный, чтобы мог защитить от грозы и злодеев при случае.
Во-вторых, он должен хорошо и приятно пахнуть. Но не слишком, чтобы не увлекаться.
В-третьих, — и это был наверняка важный пункт, потому что эти слова Спайк точно слышал от хозяина, — у него должна была быть большая сосиска. Спайк сосиски высоко ценил, поэтому зафиксировал информацию тут же.

Исследования прохожих Спайк начал уже во время первой прогулки. Чтобы Конрад ничего не подозревал и не задавался вопросом, почему он изучает больше не столбы, а прохожих, он отбежал подальше и принялся искать.

С самцами определенно была напряженка.

От одного плохо пахло: цветами и цитрусами. Отвратительно.
У второго рядом была самка, и Спайку показалось, что он вряд ли заинтересуется Конрадом.
С пятым было все в порядке, и Спайк уже распланировал, как познакомить их с хозяином, но в итоге выяснилось, что у пятого злые руки, что куда хуже предыдущих причин.
Восьмой явно был кошатником; от него несло возмутительницами собачьего спокойствия за километр, а на вельвете брюк было столько шерсти, сколько Спайк никогда не позволял себе оставлять по всей квартире даже во время линьки.
Девятый был очень хорош, он разглядывал Конрада с таким ожиданием, что его можно было ложкой черпать. Но Конрад ничего не сделал. И это породило серьезный пункт «в-четвертых», который был у всех предыдущих хозяйских парней. Самец должен был подходить и знакомиться сам, на Конрада рассчитывать не стоило.

В общем, ни первая, ни пятая, ни десятая, ни… впрочем, Спайк умел считать только до десяти, но ни одна из этих прогулок не принесла утешительной информации — наличия на улицах Вайле самца, который соответствовал бы всем их с Конрадом критериям.

Когда Спайк уже отчаялся и просто лениво обозревал проходящих мимо людей, пока Конрад зашел в «Билку», привязав его снаружи, что-то произошло.
Спайк почувствовал веяние чего-то прекрасного, когда большая шумная машина с логотипом супермаркета подъехала к рулонным воротам по левую сторону от фронта магазина. Он знал наверняка, что внутри много мяса. Он уже встречал такие автомобили раньше. Спайк знал также, что в собачьем раю таких машин очень много, они все открыты и без водителей.

Грузовик затормозил так близко к ограничительным столбам, что удивительно было — как только не врезался.
Спайк выглянул из-за ограды, наблюдая.
Кабину грузовика покинули двое мужчин в темно-синей униформе, переговариваясь, прежде чем начать разгружать кузов.

На одного из них Спайк сразу обратил внимание. Он был высокий, а уж с пакетом сосисок на плече — и вовсе неотразимый.
Спайк растерянно посмотрел на свой поводок, который ограничивал его движения и не давал проверить самца на предмет приятного запаха. Впрочем, Конрад вязал узлы не лучше, чем закрывал балконы.
Спайк распутал петлю и посеменил к месту действия.
Вернувшийся из здания самец был уже без сосисок. Это несколько огорчало. Но в машине их было еще много.
Спайк поборол желание остаться тут и в обход второму самцу попытаться увести хотя бы парочку мешков. Пока за первым закрывалась тяжелая дверь, он юркнул в проем.
Запах человека, смешанный с запахом сосисочных субпродуктов, тянулся за ним шлейфом. Спайк вел их до двери в светлое помещение торгового зала, пока человек не остановился, сгружая сосиски и громко об этом кого-то оповещая. Спайк подумал, что логично, что они с Конрадом не встречали его или кого-то похожего. Те работали в темное время суток по каким-то закоулкам, а они все время искали на самых видных местах.
Освободившись от ноши, человек развернулся.

Наверное, он бы удивился, и увидев небольшую собаку. А Спайк все же был чертовски огромным псом.

— Эй, что ты тут делаешь? — окликнул человек Спайка.

Тот на всякий случай прижух. Все же как бы хорош человек ни был, он может быть не обрадован появлению собаки в местах, для этого не предназначенных.
Ну, во всяком случае, человек и вида не подал, что не рад.

— Ты, наверное, заблудился. Где твой хозяин?

Стащив перчатку, он потрепал Спайка по голове и хотел взять его за ошейник, чтобы помочь выбраться из помещения только для персонала.
Руки под перчатками у него были добрыми.

Спайк оглянулся на окошко в двери, ведущей в торговый зал. Возможно, Конрад еще там. Возможно, они могут увидеть друг друга. Конрад должен увидеть его!
Человек запнулся, стоило Спайку потянуть его за толстый карман куртки в сторону зала.

— Эй-эй, не туда! Куда ты меня…

Самцу не очень нравилась идея быть потащенным туда, куда он тащиться не хотел. Он всячески пытался этому воспрепятствовать, но чтобы не причинить вреда Спайку.
Спайк это оценил, поставив еще одну галочку в своем мысленном списке.
От яркого света внутри помещения супермаркета, предназначенного для посетителей, он прищурился. Надо было найти Конрада. Его запах Спайк знал очень хорошо, но вот только вокруг было столько разных ароматов… Рыбы, мяса, выпечки… Спайк потерялся. Вдобавок вокруг было шумно. По громкой связи говорили про какое-то агрессивное животное без хозяина, оказавшееся в зале. Надо было его опасаться.

Было сложно одновременно оглядываться и не потерять добычу, но Спайк старался изо всех сил. Старался, пока их не окружили еще два человека в униформе. Один набросил Спайку на шею петлю, второй пытался поймать кончик поводка, который все еще тащился за ним. Необходимый самец, чувствуя, что Спайк не отпускает, сбросил куртку, оставаясь в футболке и лямках комбинезона сверху. Однако, рванувшись, он не удержался и отшатнулся назад, сбивая на пол гору сложенных апельсинов и падая на них сверху.

— О, господи, да, простите, мне так жаль, это мой пес, я не знаю, как он тут оказался, я оставлял его на улице, да, он был привязан.

Спайк радостно залаял, увидел пробирающегося к ним Конрада. Он завилял хвостом и бросил куртку на пол, а потом посмотрел на подходящего самца, пытающегося встать с пола, показывая хозяину, что нашел для него.

На самом деле потом все пошло как-то так себе. Спайк сидел в закрытом помещении, на него надели намордник, а Конрада не было очень долго. Он был обеспокоен, успеют ли они познакомиться с выбранным для него человеком, и все-таки попытался выбраться из комнаты, но дверь была плотно заперта.
Спайк скулил, но даже это не помогало. Кажется, он вновь все испортил.
Он был так взволнован, что попытался залезть под стул, но получилось его только свалить на пол с большим шумом. Тогда он просто стал ждать.
Ждать пришлось долго, но в конце концов он различил издалека голос Конрада.

— Такого больше не повторится, — отдаленно говорил он кому-то.

Спайк встал и отчаянно завилял хвостом, чтобы дать понять, как сильно он скучал и ждал.
Конрад выглядел уставшим и разочарованным.
Спайк осторожно взмахнул хвостом еще пару раз. Хозяин не радовался ему так, как он хозяину. И хозяин был один.

— Ты очень плохой пес, — тихо сказал Конрад Спайку, прежде чем крепко взять его за ошейник. — Прогулка обошлась нам дорого. Останешься без ужина.

Они шли по коридору для персонала, чтобы не привлекать дополнительного внимания посетителей. И менеджер строго следил за тем, чтобы они не свернули туда, куда не следует.
Самца рядом не было. Должно быть, Спайк перепугал его, и он тоже сбежал.

Когда они вышли на улицу, Конрад остановился. Он подумывал о том, чтобы все же снять со Спайка намордник, но строгий взгляд менеджера его явно останавливал.
Спайк был озабочен другим — грузовик все еще был на месте, хотя, судя по тому, что внутри было пусто, работа уже завершилась. Ни одной, даже самой маленькой сосисочки не осталось.
Пахло апельсинами.

— Эм… спасибо, — пробормотал Конрад кому-то, и Спайк обернулся.

Он едва удержался от лая. Это был самец. Его запах было сложно поймать за едко щиплющим ноздри ароматом цитрусов, но это точно был он. Вышел вслед за ними.

— Спасибо, что не стали обращаться в полицию, — продолжал хозяин. — Спайк не… он не злой, я не знаю, что на него иногда находит. Наверное, это моя вина, что я его… не очень хорошо воспитывал.

Самец смотрел на него некоторое время без каких-либо понятных эмоций, пока Спайк не догадался — он рассматривает.
Почему-то люди предпочитали доверять глазам, а не обонянию. Не самый надежный источник информации, хотя, признаться, самец вроде и внешне был достаточно привлекателен.

— Без проблем. — Самец пожал плечами. — Я понимаю, у меня тоже есть собака. Те еще разбойники, верно?
— М-м-м, мда, — промямлил Конрад, теряясь.

Ничего не происходило. Эх, не было у этого самца того самого необходимого «в-четвертых».
Спайк даже расстроился. Он думал… он думал, что все шло отлично. Ведь любая собака точно знала, что нужно ее хозяину, а этот человек… подошел бы им обоим. Тем более у парня с сосисками наверняка много сосисок. Одну мог бы забрать себе Конрад, а остальные — Спайку.
Почему Конрад глупо молчал? Неужели за столько раз он не понял, что его проблема была не в Спайке, а в том, что он не мог сказать, что хотел, словами через рот? Если уж люди были способны только на это.

Конрад пялился в пол, не рассматривая самца в ответ. Вероятно, ему все еще было стыдно за Спайка. Вот глупости. Спайку не было, а ему было.

Конрад решился поднять глаза, только когда самец отвернулся и пошел по своим делам.
Спайк осторожно вильнул хвостом. Конрад проводил самца действительно долгим взглядом. Он же… он же понравился ему, верно? Спайк, старина, ты выбрал правильно. Конрад, ну перестань немедленно. Возьмись в руки!

Спайк гавкнул, и Конрад погладил его между ушей, успокаивая.

— Он ничего, да? — тихо спросил он.

Ну, как всегда. Когда самец был уже далеко. Кажется, он собирался уезжать.

— И ты его не напугал. Хотя любого бы напугал.

Конрад, ты просто болван. Если бы ты не боялся кого-то вечно напугать, что-нибудь бы и выходило.
Вот Спайк никогда не струсил, он же сразу пошел за самцом.

Спайк смотрел на хозяина внимательно. Ну же. Почему бы просто не развернуться и не сказать самцу, что он нравится? Как же сложно были устроены люди. Вечно придумывали себе какие-то фобии, которые мешают, характеры, которыми не сходятся…
Спайк ушам своим не поверил, когда Конрад, откашлявшись, спросил громко:

— Я могу как-то… компенсировать то, что сегодня произошло?

Самец завис на подножке автомобиля, оглядываясь. Сложно было сказать, кто удивился больше — он, Спайк или сам Конрад.

— Мы… — он качнул головой, опуская ногу на землю, — думаю, мы можем об этом подумать.

Спайк вздохнул с облегчением.
Может быть, Конраду и не нужно было никакое «в-четвертых».

Спайк не мог перестать радоваться и крутить задом, пока самец подходил ближе, держа руки в карманах возвращенной куртки. Он улыбнулся Конраду, выказывая симпатию.

— Йенс, — представился тот.

Они о чем-то говорили, и самец издавал звуки своим телефоном, записывая номер Конрада.
Спайк свалился довольно на бок. Ну хоть какое-то начало у них складывалось. Ему хотелось бы верить, что все-таки Конрад ничего не испортит. Ведь у Йенса уже было то, чего не было у других. Он нравился им обоим. И очевидно, что и они оба понравились ему.

Дома Конрад убрал кресло от балкона, спрятал книги и покормил Спайка до отвала, хотя и обещал обратное.

Спайк все равно думал, что сосиски лишними не будут. И он знал, что Конрад думает так же.