4. Плата за Любовь

Предисловие.
Несколько лет героя рассказа уже нет в живых, но какие-то «запахи, звуки» и картинки-ассоциации вытаскивали изредка Дашкины воспоминания на поверхность…
…Дядю Сашу провожала до спецмашины комендант общежития, за ними шли два студента и тащили в мешках его скромные пожитки. Казалось, что три года назад в комнату аккурат напротив комендантской заселялся совсем другой человек…
Проводив бывшего жильца, комендант вернулась, устало прислонилась всем телом к стенке около вахты и выдохнула всё содержимое альвеол. Трёхлетняя эпопея закончилась…
Ничего не изменилось: после убытия ему никто не звонил и не писал, так же хромала покалеченная им в приступе злого похмелья безобидная любвеобильная кошка. Только тяжёлый запах испражнений исчез, а из комнаты, в которой он жил, сделали склад матрацев, подушек и одеял.

…В советское время он был молод, интересен, велеречив; карьера его быстро и без устали взбиралась в гору. Длинный ряд положительных черт делал его привлекательным и в глазах партийного руководства, и в глазах советских женщин. Для заработка большего количества «очков» он имел идеальную анкету: предки – рабочие и крестьяне; инакомыслящих в роду не имел; после школы начинал с рабочих специальностей, одновременно постигая науки в вузе и выполняя партийные задания; далее – женитьба и выпуск в светлое будущее трёх отпрысков. Короче, не пил и не курил, не привлекался, не имел, не состоял) Идеал советского мужчины! То, что в быту был тяжёл и капризен, груб и несправедлив, никого не интересовало. Мало ли у кого какие личностные недостатки! Лишь бы партии они не мешали! Став начальником, Александр не стал подавлять свойства характера и дал им полную волю. Но высшее руководство только поощряло «прогресс и реформы» в организации, которую возглавлял наш герой. Особенно он любил «показательные процессы» над пьяницами, дебоширами и прелюбодеями. Со временем, видя, что на пользу семейному бюджету это никак не идет, жёны «аморалов» стали рьяно покрывать грехи своих половин.

Перспективного Александра стали отправлять с высокими целями во все концы страны: решать партийные задачи. Замы справлялись и без него, а «копеечка» в личном кошельке многократно умножалась после таких поездок)
Её он увидел вечером гуляющей по набережной. Она шла, постукивая каблучками; сзади развевался широкий подол лёгкого полупрозрачного шифонового платья, спереди ласковый южный ветер заманчиво обжимал платьем колени и грудь. Молодая, высокая, статная, полногрудая, с покатыми плечами. Бросила в его сторону взгляд, загадочно выгнув бровь. Этот взгляд и добил окончательно Александра. Бес прочно поселился в его ребре. Королева! Да, она была достойна его! Ведь королём, несомненно, он себя ощущал постоянно. Александр ни одной минуты не сомневался в том, что внезапно возникшее чувство не может являться таким же «прелюбодейством», за которое он нещадно осуждал и лишал премий своих подчиненных. Там, он был уверен, был «половой зуд», а здесь – настоящая Любовь. Её и звали Любовью.
Покорить Любовь оказалось проще простого. Но Александр и не был готов к длительным ухаживаниям; времени было мало, а терять свою «судьбу» он не хотел. Любовь, узнав, кем он работает и какой имеет доход, даже не раздумывала и в одночасье собралась уехать с ним куда угодно, не теряя при этом королевского лоска и создавая вид, что делает своему «пажу» большое одолжение. С таким же видом она отдалась ему в первый же вечер знакомства после похода в ресторан...

Домой он не вернулся, с женой и детьми не объяснился. Считал это бесполезным действием, которое заберет у него время, а он мог бы его потратить в объятиях своей Любви-Любови. Первое время он по памяти даже сравнивал жену и Любовь, и по всем параметрам жена проигрывала: была невысокой женщиной с немного расплывшейся к сорока годам фигурой; носила вечную прическу – гладко зачесанные волосы и шишку на затылке; косметикой почти не пользовалась; одевалась без особого шика и предпочитала купить новые вещи мужу и детям, чем себе; на каблуки вставала только по большим праздникам; была тихой и ласковой, даже когда он бузил и капризничал… А теперь была восхитительная новизна! Во всём: внешности, возрасте, отношениях (ах, испанские страсти!). Если когда-то жена служила ему, то теперь он служил своей Королеве.

Развод и раздел имущества прошли удивительно спокойно. Квартиру Александр оставил жене и детям, но в самой квартире Любовь прошла, как хан Батый: хватала всё, что нравится, не обращая внимания на присутствующих. Бывшая жена Александра стояла у окна, обняв сыновей-подростков, и отстраненно смотрела на грабёж. Их отец в действе не участвовал, и вообще его в тот момент в квартире не было…
(Вся горечь того момента выльется много лет спустя, когда Александр без приглашения заявится на свадьбу одного из сыновей. Улыбающийся сын-жених пойдет ему навстречу якобы для объятий, но неожиданно для себя Александр окажется в нокауте от мощного кросса)

…Вторая жена родила Александру двоих сыновей, и он стал гордиться, что «ни разу не бракодел») Но с каждым днём находиться в доме становилось всё тяжелее: в ход пошли оскорбления не только со стороны жены, но и подрастающих отпрысков-бездарей; должности в связи с крутыми переменами в государстве он лишился, и материальная стабильность семьи рухнула. Беда одна не ходит: жена нашла любовника, оба сына попали в малолетнюю зону, а сам Александр стал уходить в запои. Между запоями подрабатывал, где придется: баянистом на юбилеях, рекламщиком в будочке на маленьком базарчике, писакой никчемных заказных статей в местных газетах. Для отдушины начал писать и стихи. Так подошла и долгожданная пенсия. С ней участились и многодневные запои…
Однажды, вернувшись после «базарной» подработки домой, Александр увидел в квартире чужого молодого мужика. На вид он был моложе даже его супруги. Тот молча вручил сумку с вещами хозяину и так же молча вытолкал его за дверь…
Несколько дней он жил в маленькой рекламной будке на базаре, пока «хозяин территории» не договорился с директором техникума о поселении бедолаги в студенческое общежитие.

Первую встречу с дядей Сашей Дашка запомнила такой: он стоял в костюме и при галстуке около вахтёра и хорошо поставленным голосом читал стихи. Стихи были пафосные, с тошнотворными поучениями и бесконечной самовлюблённостью лирического героя. Она сразу поняла, что он читал собственные творения. Ну что ж, каждый имеет право на самовыражение. Но дядя Саша не простил Дашке её равнодушие к его творчеству, её молодую неразумность и "глухость" к настоящей поэзии) Не простил, что она не стала слушать раскрыв рот, внимая каждому «святому» слову, навеянному музой. Не простил того, что она пошла выполнять свои обязанности в то время, как сам Творец изволил читать безгрешными устами свои творения)

Дядя Саша стал Дашке мелко и подло мстить. Писал лживые анонимки, жалуясь то на излишний шум из комнаты воспитателя, то на громкую музыку в актовом зале общежития после одиннадцати, то на отсутствие воспитателя на рабочем месте. С тех пор о «каждом чихе» Дашка предусмотрительно стала уведомлять замдиректора техникума по воспитательной работе…

…А потом началось. Дядя Саша стал уходить в запои. Не выходил из комнаты неделями, предусмотрительно запасая «горючее» на долгий срок. Не открывал на стук в дверь, никак не отзывался и не зажигал свет. Оклемавшись, он снова отправлялся рекламировать или играть на баяне. В день пенсии к нему приходили уже совсем взрослые сыновья, чтобы сопроводить в банк за деньгами и тут же их отобрать…

Однажды, во время особо длительного запоя, комендант, подумав, что жилец скончался, приказала взломать дверь. Увиденное поразило всех. Все предметы, имеющие какое-либо углубление, были заняты испражнениями жидкими и твёрдыми. Везде валялись грязные тряпки и использованная бумага. На матраце лежал дядя Саша, штаны его были спущены, а под ним растекалась очередная лужа – последствия жизнедеятельности организма. Вонь в комнате, само собой, стояла жуткая. А в такой грязи не водились даже тараканы…
На следующий день ещё не совсем трезвый жилец получил уведомление о выселении. Он явился к ней, чтобы почитать свои стихи, рассказать о тяжёлой судьбе и таким образом «умилостивить государыню». А комендант, женщина «свежеразведенная» из-за постоянных загулов бывшего мужа, была на тот момент особенно чувствительной и ранимой, поэтому исповедь приняла как издевательство, и запойного жильца по-человечески… возненавидела.

…Дашка сравнивала два образа одного человека: пожилого мужчины, читавшего стихи поставленным голосом, и скрюченного старика, с трудом переставлявшего ноги и не имевшего сил самостоятельно сесть в служебную машину. Она увозила дядю Сашу в дом для престарелых и инвалидов.
Год спустя знакомый учитель делилась впечатлениями от проведенного в доме престарелых в день пожилого человека детского концерта, показывала фотографии. На одной из них Дашка узнала дядю Сашу. Скрючившись, он сидел в первом ряду и спал…

P.S. Впечатлённая историей жизни дяди Саши, Дашка потом много раз задумывалась: можно ли даже в таких случаях найти хотя бы один «плюс» при сплошных «минусах»? Всё на поверхности: «точкой невозврата» для нашего героя стало предательство. Да, двое взрослых людей не всегда могут понять и принять друг друга. Бывает и так, что расстаться – лучший вариант выхода из тупика. Но, может быть, стоит объяснять детям, что оставляя их маму, не оставляешь их, что в этой ситуации их вины нет, что так же любишь их и никогда не бросишь? Может быть, и предательство перестанет тогда быть предательством? Дети поймут. Обязательно поймут и простят. Не потом. Сейчас. Именно сейчас.
Вероятно, старшие сыновья дяди Саши усвоили тот урок. Вероятно, это и есть тот самый «плюс».