130. Опознание обглоданной отроковицы

  (Фрагмент романа «Крепостная герцогиня». Курск. Октябрь 1727-го года.)

    Минула неделя, и явился к полицмейстеру курскому главный таборит курский:
    - Ваше Благородие! Нашли мои цыгане в лесу останки девичьи зверьём обглоданные.
    - Значит, звери сии ея и задрали! … Личность бедняжки установили?
    - Личность ея особо тщательно обглодана… аки и просила … наша знакомая общая…
    - Ах, вОт оно что! Наконец-то! А то уж заждался! Ну, пошли опознавать вашу Лалу, … то бишь нашу Юдку!
    Привел главный таборит полицмейстера в чащу лесную. Позвали понятых из деревни ближайшей и приступил полицмейстер к обыску.
    С выи покойницы снял он кулон дорогущий, коий лишь потому не сняли ранее, что повесил его главный таборит лишь пред самым якобы нахождением останков и тут же караул из цыган выставил. Ведали все, что кулон сей принадлежал Юдке Шафировой, а герб на кулоне – герб рода Шафировых.
    В сумочке, рядом с телом найденной обнаружены были бумаги с надписями иностранными.
    Повелел полицмейстер доставить для опознания супругов Самохваловых и Сульку арестованную.
    Узрела Лушка останки девичьи и в обморок хлопнулась. Никита признал поспешно, что сие суть Юдка и стал вокруг супруги хлопотать. Засим бумаги покойницы изучил, и опознал анализ партии его с Юдкой.
    Сулька же, внимательно труп осмотрев, узрела родимое пятно промеж большим и средним перстами левой длани. Засим молвила:
    - Покарал господь Юдку за то, что два года назад камнем во брата моего возлюбленного Авраама запустила!
    При сем помыслила девица смышлёная: «Ложь сия искупает пред ликом господа ту ложь, что пыталась возвести я тогда на Женьку Смит, ныне (в отличие от меня!) высокородную!»
    Когда вернули Суламифь в тюрьму, молвила она всем:
    - Опознала я отроковицу несчастную! Да будет благословенна светлая память ея!
    И зарыдала чуть ли ни впервые Суламифь обычно подлая и лживая, подругу свою Лалу оплакивая. Засим улучила она момент и с родителем наедине осталась:
    - У покойницы юной родимое пятно меж большим и средними перстами левой длани.      
    - Но у Юдки не было пятна сего.
    - Зато у подруги моей таборной Лалы Бузони, кояя смертельно чахоткой была больна – таки было таковое пятно! … Не бойся, папенька! Никто окромя нас двоих сие не узнает!

    До самого успения от оспы согревала Мойшу Ицковича Шафирова мысль, что любимая дщерь его Юдка жива и на свободе!
                ***