Глава 49. Еще одна жертва

 Он стоит здесь – в покрытой пылью библиотеке. Проводит длинными пальцами по тяжелым полкам. Рассматривает книги, явно нацеленный найти какую-то одну. Он ничуть не изменился, только вот взгляд стал уверенее, наглее. Маленькому заурядному газетному писаке досталась огромная власть в руки. Изменения налицо. Теперь его высокомерное тщеславие достигло своего апогея.
       Он пока не понимает, что я наблюдаю за ним. Не заметил в суматохе своего важного дела, не почувствовал. Тем лучше. Орлиный взгляд позволяет мне рассмотреть пыльную обложку книги, в которой он так заинтересован нынче. «Орден и дети Тьмы», читаю на обложке.
       О. Наш ученый муж изучает историю борьбы одних кровопийц с другими. Похвально. Мне даже нравится такое рвение.
       Приподняв складки платья, я очень медленно движусь ему навстречу, подкрадываясь, словно дикая кошка. Хотя, наверное, такой я теперь и являюсь – хищный зверь. И готовность напасть стала постоянным состоянием.
       Он склонился над книгой, мне хорошо видна пульсирующая жилка на его шее. Она притягивает меня, как магнит. Самое ужасное в положении вампира – эта постоянная тяга, жажда, которую невозможно насытить, нельзя утолить, сколько бы жертв не нашел.

       Он оборачивается резко, очевидно, испуганный ощущением чужого присутствия, когда я уже стою у него за спиной. Бегающие глазки сменяются каким-то застопоренным взглядом. А затем в его глазах мелькают недоумение и разочарование.
       А еще – чувство вины. Видимо, что бы он не делал, ему никогда теперь не избавиться от него. Что ж, в чем-то я все же победила этого амбициозного негодяя, теперь всегда буду черным пятном в истории его жизни.

       - Люси? – он отступает на шаг, быстро положив книгу на место, как преступник, которого застали врасплох. – Что ты здесь делаешь?
       - Не ожидали меня увидеть, мистер Харкер? – прищурившись, медовым тоном пою я.        Конечно же, знаю его ответ. Что Я могу делать в библиотеке могущественного Ордена, как Я сюда попала? Естественные вопросы, на которых у него ответа нет.
       - Если честно, меньше всего – кивнул он. – Что тебе здесь нужно?

       Хм. Я улыбаюсь. Хороший вопрос. Вообще-то – разорвать всех, здесь присутствующих на части, как только будет такая возможность, вдоволь напиться этой пресловутой голубой крови. Но начинать нужно с малого. Например, с крохотной, но весьма амбициозной пешки, что стоит здесь передо мною сейчас.
       Я делаю еще несколько шагов, сокращая расстояние между нами, он снова отступает, увеличивая его. Хорошо иметь чрезвычайно острое зрение чудовища, я запомнила, как выглядела книга, что он читал. И прочла ее название. Оказывается, наш амбициозный писака ищет возможности победить Дракулу, изучает его историю. Наивный глупец. Или безумец, что, впрочем, одно и то же.
       - Я просто гуляла.
       - Как ты попала сюда? – на его лице отпечаталась вся растерянность мира. Он оборачивается, глазея по сторонам. Наверное, пытается понять, кто пустил меня сюда.
       - Через окно. Я влетела – на моем лице все еще цветет улыбка самой невинной девушки в мире. Мой страшный обман.
       - Влетела? – скептически подняв бровь, спрашивает он. – Что за ересь?

       Наши взгляды встречаются, начав поединок. Что ж, в этом он силен, сильнее, чем я думала. Но ему не победить. Вскоре он сдается, уткнувшись глазами в пол. Он, конечно, знает правду, уже догадался. Но не хочет признавать.
       Протянув руку, я осторожно касаюсь его щеки. Он отшатнулся, словно от прокаженной. О, Харкер, бесполезно бежать от меня теперь, когда я так сильна, бессмертна, если не смог сбежать, когда я толкала тебя в пропасть, будучи самой обычной девушкой. Глупец. Каков глупец.

       - Что тебе нужно от меня?
       Мгновенно очутившись максимально близко к нему, я сладко-сладко шепчу на ухо, с удовольствием отметив, что спина его напряглась, как натянутая тетива:
       - Тебя.
       Пальцы мои ползут вниз по его телу, добравшись до брюк, ныряют в пах, к самому сокровенному. Он сопротивляется, но как-то не убедительно, скорее, из необходимости, импульсивно. Отступает к двери, но я бросаюсь к нему на шею, облизывая родинки.
       - Кем ты стала, Люси? – он посмотрел на меня, а я вижу животный ужас в его глазах. – Оставь меня!
       - О, нет, - все его жалкие попытки отбиться, спастись, не вызывают во мне ничего, кроме истеричного хохота. Люди так слабы. Покорные игрушки, которые очень быстро надоедают, - даже не думай, Джонатан. Это бесполезно – твоя жизнь закончена, попрощайся с ней.

       Желание поскорее испить его крови, выпить его до самого дна, соседствует во мне с жаждой убить его – быстро, молниеносно. Этот тщеславный, тщедушный негодяй годами стоял между мною и моей дорогой Миной, а затем он с легкостью ее предал. Мы оба ее предали. Терять больше нечего.
       - Оставь меня! Отпусти! – он бесполезно пытается отвертеться, крутит головой, как болванчик, и это лишь раздраконивает меня, и без того, разъяренную, еще сильнее.

       Мгновение – и губы мои припадают к крохотной заветной жилке. Я слышу, как она поет, как жаждет быть мною поцелованной. Он шепчет что-то как в бреду, предсмертная агония меня возбуждает. Маленькие человеческие мерзавцы так славно, так жалобно умеют молить о пощаде!
       - Нет… нет… Пощади!

       Поздно. Добравшись до целительного источника, я всасываю в себя его кровь – молодую, соленую, горячую. О, как же она пьянит – едва не сильнее этого чувства власти, которым я гонимая сейчас.
       Он кричит, все еще кричит, цепко схваченный в мои объятья, которые я сжимаю все крепче – кольцом обвиваюсь вокруг него, вокруг его шеи. Вскоре отчаянные крики, бесполезные мольбы о помощи, сменяются короткими жадными вздохами-всхлипами. Он всхлипывает, потому что ему, как и любому человеческому отребью, нужны эти несколько секунд, последних мгновений, чтобы вдохнуть уходящую жизнь, задержать ее на своих губах.

       Я облизываюсь, брезгливо осматривая свое платье. Фу. Все замарала. В следующий раз надо быть аккуратнее – ни к чему портить такую чудесную ткань.

       Он падает замертво с тихим стоном, гулко ударившись о пол. В замершем взгляде – недоумение. Маленький высокомерный ублюдок, конечно, не понял, за что его убили.

       Черт. Я сжимаю зубы от злости. Почему, получив крошечную победу, я тут же получаю и грандиозное поражение? Я бы перебила всех, каждого, скоро крысы сбегутся сюда. Но звук женских шагов заставляет так же стремительно и бесшумно покинуть их логово через окно – у меня нет желания еще и здесь встречаться с леди Эмилией, чью кислую влюбленную физиономию я и без того вижу каждый день.
       Сегодня придется ограничиться только одной жертвой. Но это – лишь начало. И я ни за что не остановлюсь.