120. Любимый внук герцогини Макдауэлл

 (Фрагмент романа «Крепостная герцогиня».)

    2 апреля 1725 года по григорианскому календарю (введённому в Италии ещё в 1582 году) в сей стране явился миру авантюрист, писатель и самый знаменитый бабник Джованни ДжАкомо (по другой версии ДжАкомо Джироламо) КазанОва. В тот же день 21 марта, но уже (хотя, точнее – «ещё»!) по Юлианскому календарю (коий оставался во Великой Британии аж до 1752 года, а в дикой Расее вообще до 1918 года) в Лондон прибыл Томас Голд со сравнительно многочисленным семейством бывших Смитов, а ныне Гриффитов.
 
    … Наконец, подъехал владимирский тяжеловоз к особняку, в коем прошло детство бывшего гувернёра Роджера Смита, ставшего высокородным герцогом Уолтером Гриффитом. (Юность его прошла во граде Кембридже, в коий он более не вернулся, ибо математические исследования, коии он проводил, не требовали присутствия в Кембридже).
    Позвонил Томас Голд в колокольчик. И открыл дверь лакей, вЕдомый Томасу (коий в прошлом году гостил у ныне усопшего Джорджа Гриффита в особняке сем), но не вЕдомый Уолтеру, ибо лакей сей устроился сюда лишь пять лет назад.
    - Приветствую Вас, Ваше Сиятельство! – молвил лакей. – Ея Светлость отсутствует. Но эпистолу Вашу получила и гостей драгих ожидает. Повелела она накормить оных, ибо проголодались они с дороги.

    Прошли гости, … отныне хозяевами ставшие, внутрь особняка, и были встречены челядью, сразу Уолтера опознавшей, ибо не шибко он за прошедшие 14 лет изменился.
    Вскоре трапеза обильная состоялась. По окончании ея молвила Малашка лакею:
    - Передай Ея Светлости благодарность нашу за трапезу превосходную.
    Тут открылась дверь, и вошла герцогиня Джейн Макдауэлл, наполовину поседевшая:
    - Будем считать, что благодарность сия дошла по назначению!
    Бросились сын и мать в объятия друг друга, о приличиях светских позабыв. Но засим вспомнила-таки о них герцогиня:
    - Представь мне Уолтер (ибо ты более не Роджер!) родственников моих новых.
    - Позволь, маменька, представить супругу мою возлюбленную Маланью, кояя на аглицкий лад именуется "МЕ лани".
    Тут подъяла Малашка длань и опосля кивка графини разрешающего молвила:
    - ВЕдомо мне, Ваша Светлость, что анкетные данные мои те же, что у свекрови Вашей, отношения с коей оставляют желать лучшего. К тому же ликом и станом я, аки и она не особенно удалась. Обещаю приложить все силы, дабы не усугублять ситуацию сию непростую.
    - Рада я сей самокритике здравой, но дела твои, Мелани, не столь уж плохи, ибо имеются три авторитета, за тебя ручающиеся. Сие суть супруг твой Уолтер, свёкор твой Джордж и подруга моя эпистолярная, будущая невестка твоя Юдка Шафирова!
    Нахмурился при словесах сих Уолтер, но отрок младой насупротив засиял. И обратилась к нему герцогиня:
    - А ты, мой юный друг, аки уразумела я не токмо по лику твоему, но и по реакции на последнии словеса мои, суть бывший холоп Егор Смит, а ныне маркиз высокородный Джордж Гриффит младший?
    - Так точно, Ваша Светлость! – по военному чётко отчеканил отрок. – ВЕдомо мне, что лик мой напоминает дядю моего Роберта в детстве, коий лишь пред успением своим прискорбным адекватность приобрёл запоздалую. Обещаю (подобно матушке своей) не усугублять ситуацию и (наскокмо сие возможно) реабилитировать облик свой в очах Ваших!
 
    Ознакомилась герцогиня со прочими потомками своими обретёнными.
    Особый энтузиазм вызвал у нея златокудрый Николенька. Был он жизнерадостным отроком, оптимизм излучающим. Особыми талантами не обладал он, однако стал любимцем богатейшей бабушки своей.
    Молвила Джейн Макдауэлл родителям красавчика златокудрого:
    - Планирую я в дальнейшем в Эдинбург вернуться. Ты, Уолтер, суть законный наследник Джорджа Гриффита старшего. Посему будешь управлять имуществом его в Лондоне. Второй же мой златокудрый потомок ныне юн годами, посему планирую я сделать его наследником своего имущества шотландского, коее аки минимум не менее имущества лондонского, но не ныне, а опосля. Жить ему предстоит середь шотландцев, что хоть и не Лондон, однако аки минимум не хуже, нежели в Курске убогом. Посему предлагаю переделать имя расейское «Николай» не в аглицкое «Николас», а в шотландское «Колин».
    Усмехнулся Уолтер:
    - Уж не в честь ли моего «второго папы» Колина Макдауэлла?
    - Рада, что хоть впервые услышала из твоих уст столь непопулярную для них фамилию! – усмехнулась герцогиня Макдауэлл. – Я никогда не именовала твоего отца вторым отцом Лесли, и соответственно отца Лесли – твоим вторым отцом. Аки глаголили римляне древние: «СУум квИкве», то бишь «КАЖДОМУ отцу – СВОЁ чадо!»
    Возрадовался отрок переименованный:
    - А мне имя «Колин» даже более нравится, ибо пока «Николенька» произнесёшь, уже спать пора!

    Засим старшая из двух герцогинь молвила:
    - Дорогие и любимые Гриффиты! Каюсь, что в момент прибытия вашего пребывала я не вне пределов особняка сего, а таки во пределах оного. И лицезрела я сквозь скважину замочную трапезу вашу. Рада безмерно, что даже не ведая о контроле моём, вели вы все себя за столом аки аристократы! И вас не стыдно выводить будет в общество светское!
   
    Вскоре осталась мать наедине с сыном обретённым и вопросила:
    - Странно мне, Уолтер, что при всей твоей смекалистости и чуткости душевной не догадался ты самостоятельно связаться с Томасом Голдом и сообщить, что жив.
    - Не было смысла, маменька, сообщать тебе чрез Томаса сию информацию хоть и радостную для тебя, но взрывоопасную для меня. Царь Пётр мстительный вернул бы меня на Родину и даже за счёт казны расейской … презентовал бы гроб… с музыкой, что он, собственно глаголя, осуществил в отношении утопленника безымянного, коего заместо меня погребли.
    - Пожалуй, верно! – согласилась Джейн Макдауэлл. - Тем паче опосля того конфуза шахматного, коий ты Петруше на балу в Лондоне устроил, нельзя исключать в отношении тебя сих деяний противоправных!