Глава 29

- Гарри!
       В ответ раздалось какое-то нечленораздельное мычание. Язык, чешущийся от бесконечной жажды, нащупал упругую бусинку соска, проложил дорожку по мягким волосинкам на груди, губы стали покрывать поцелуями напряженный, взрывоопасно горячий живот.
       Пальцы Саксона, вводящие крем и попутно массирующие простату, приносили такое удовольствие, что Джон забывал, что вообще нужно дышать, искусав губы и облизывая их ежесекундно.
       Рани, их личная фея-крестная, поступила, как всегда, очень мудро, уведя ребят купаться, к счастью для них всех. Джону казалось, что, останься они в палатках или где-то поблизости, оглохли бы раньше, чем успели вообще сообразить, что происходит.
       Гарри сначала укусил, а затем облизал его ухо, входя в него – пока что очень аккуратно, как будто спрашивал разрешения. Будто он вообще в нем нуждался. Джон только и смог, что издать довольное мычание, толкаясь бедрами вперед, тем самым, направляя член, плененный пальцами возлюбленного.
       Замерев на пару секунд, Гарри стал осторожно двигаться в нем. Джону казалось, что еще немного – и он будет шептать тому в ухо безумные непристойности, потому что способность думать его окончательно покинула. Руки сплелись на позвоночнике новообретенного супруга, сползая к ягодицам. От прикосновения ладоней к мягкой коже, оба застонали, почти что синхронно. Гарри слегка нарастил темп и теперь пульсация внутри стала сильнее, ощутимее.
       Повинуясь первобытному инстинкту, Джон приподнял бедра, помогая возлюбленному проникнуть глубже. Тот сделал это с глухим стоном, который Смит повторил вслед за ним. Губы лихорадочно встретились, подарив друг другу пару отрывистых, страстных поцелуев.
       Очередной стон от ощущения мужского члена внутри сорвался с губ Джона и улетел в воздух.
       - Я люблю тебя – в какой-то лихорадке прошептал он, целуя кожу, не понимая толком даже, куда именно. Поток ласк, кажется, пришелся на плечи и ключицы, соскам достались легкие покусывания.
       Гарри отозвался приглушенным рычанием, двигаясь в нем сильнее, наполняя собой. Жадные ласки, которые он дарил, не насыщали, а еще больше распаляли его желание.
       Встретившиеся языки дразнили друг друга, даря неземное удовольствие. Как будто бы это случилось впервые, как будто они были читателями, впервые открывшими книгу. В книге не было ни одного слова, кроме самого важного – любовь.
       Стиснув зубы, Гарри снова глухо застонал, замирая у него внутри, чтобы подарить короткий поцелуй в губы и подбородок.
       - Повернись на спину.
       Он не командовал, он просил, обдавая ухо горячим дыханием. Джон улыбнулся. Он понимал, о чем его просят, точно знал, что за этим последует. Зад, все еще не насладившийся членом внутри, теперь не просто пульсировал – горел от жажды.
       Джон выполнил просьбу, приподнимая бедра и изогнув спину. Подарив ему легкую дорожку из поцелуев по позвоночнику, вызвавшую сладкую дрожь, Гарри вонзился внутрь – одним толчком, впрочем, тут же смягчив удар поцелуем.
       Его рука хозяйским жестом легла на член Джона, поглаживая его. Джон шумно выдохнул, пыхтя, и издал звук, очень похожий на восторженный писк. Перед глазами все поплыло, он предпочел закрыть их, полностью отдаваясь наслаждению.
       - Будет жестко, я хочу, наконец, тебя оттрахать, - прошептал он, ощутимо кусая за ухо. Джон зажмурился, предчувствие сладостно разливалось по коже, заползая в каждую клетку.
       Он любил любой секс – жесткий, нежный, спонтанный и спланированный, легкий, призванный, скорее, расслабиться, снять напряжение, и страстный, когда они буквально съедали друг друга. Он любил секс с Гарри. Он готов был полюбить что угодно, если это было связано с Гарри.
       Саксон навис над ним, крестиком задевая кожу спины. Джон расплылся в блаженной улыбке – приятно было понимать, что его крестик касается кожи, что он теперь буквально приколочен к шее Гарри, потому что тот никогда его не снимет.
       Джон изнывал от ожидания, мурлыча, словно крохотный котенок. Приподнял бедра, но, поняв, что Гарри отчего-то не собирается двигаться, промычал что-то нечленораздельное.
       - Попроси меня - вновь вторгаясь жарким дыханием в ухо, сказал Гарри. – Давай.
       - Пожалуйста…
       - Еще!
       - Пожалуйста…
       Джон знал, что лицо Гарри сейчас расплылось в довольной улыбке, однако, поскольку тот все еще не торопился исполнять свое обещание, повторил – словно в затмении, испытывая особый экстаз уже от самого факта просьбы:
       - Пожалуйста, Гарри. Пожалуйста.
       Повернув лицо Джона к себе, Гарри вонзился губами, словно жалом, в его губы. Джон замер, готовый в любой момент повторить свою мольбу, но этого больше не требовалось. Гарри стал не просто вонзаться, но вколачиваться в него, проникая глубже с каждой секундой, с каждым ударом наращивая темп и пыхтя, как пылесос.
       Изощренная, острая, как лезвие ножа боль, сплелась воедино с тонким, едва осязаемым удовольствием, заставляя Смита превратиться в клубок чувств и ощущений. Он вскрикивал при каждом толчке у себя внутри, сила и частота которых постоянно нарастали, и, как не облизывал губы, те все равно оставались сухими. Рука Гарри, управляющая его членом, замерла, а затем замер и он сам, кончая, и, подарив парочку безалаберных поцелуев, упал ничком на распластавшегося на матрасе Джона.
       Джону было мало, он был в шаге от того, чтобы кончить, и это случилось бы, не прерви ласки Гарри первым. Секунда – и, придя в себя, Саксон помог ему перевернуться на спину, ныряя между ног. Чувство, что он испытывал, было похоже на воспаление, но зуд можно было утолить лишь ласками. Гарри уже давно изучил все, чего он хочет, язык его был напорист, он впускал его в себя так глубоко, как только возможно, пальцем при этом осторожно массируя анус. Это заставляло Джона извиваться и кричать, кусая губы в блаженном удовольствии. Ощущения были такие, будто он сейчас воспарит на небеса.
       Обычно Джон кончал с закрытыми глазами, сейчас же ему было крайне необходимо видеть лицо возлюбленного, продолжающего свой эротический урок рукой и с интересом наблюдающего за его реакцией. Джон метался, ткнулся в грудь Гарри, как слепой котенок, бесполезно пытался сфокусировать взгляд на чем-то одном, встречаясь с вопросительным взглядом Гарри.
       - Я кончаю – как-то жалобно всхлипнув, прошептал он, напрягая последние силы и взрываясь, как маленькая бомба, распадаясь на миллионы осколков.
       Стихающий гул в ушах дал понять, что все действительно кончилось. Открыв глаза, Джон обнаружил Гарри, лежащего рядом на боку и аккуратно слизывающего капли пота, струящиеся по его телу. Длинные пальцы зарылись в его волосы, ероша их. Он улыбался.

       Некоторое время они просто лежали молча, сплетясь телами, словно сиамские близнецы. Ощущение блаженства, разливающегося по телу, было столь полным и огромным, что даже дышать не хотелось – все силы ушли на любовь.
       Джон лишь на миг прикрыл глаза, а когда открыл их снова обнаружил себя укрытым пледом. Гарри сидел рядом на полу, поджав по-турецки ноги и курил.
       - Ты уснул – сообщил он ему. – И звал меня во сне.
       Джон хоть убей не помнил, что такого ему снилось. Он ласково коснулся рукой спины Гарри, покрытой родинками, прошептав:
       - Иди ко мне. Давай еще полежим вместе немного.
       - Нет, - докурив, Гарри затушил окурок ногой, - у нас нет времени. Рани четко сказала, что через два часа они с девчонками вернутся.
       - А Микки и Джек где?
       - Микки в своей палатке и, знаешь, этот парень отлично рисует. Джека черт знает, где носит. Очевидно поплелся за девушками.
       Вздохнув, Джон нехотя встал. Обняв Саксона сзади за плечи, положил голову на его плечо.
       - Я не хочу, чтобы этот день заканчивался. Я словно бы побывал в раю, а теперь нас снова отправляют в ад.
       - Ничего, - Гарри оставался поразительно спокоен, - нам осталось недолго. Скоро учебный год заканчивается, сдадим экзамены, а там – последний рывок перед выпускным. Поступим, уедем отсюда, и будем жить так, как нам хочется.
       - Все равно ведь придется прятаться, Гарри, - как-то жалобно возразил Джон, рассеянно целуя родинки на спине избранника.
       - И это тоже закончится. Рано или поздно.
       - Ты в это веришь?
       - Я надеюсь. Одевайся, пора бы уже показаться в компании, наконец.
       - Ладно – примирительно сказал Джон, медленно натягивая на себя одежду.

       Доев остатки шашлыка и сделав еще пару снимков на память, они, наконец, загрузились в машины, отправляясь обратно. Ехали домой, а у Джона было чувство, что в ад. Возвращаться не хотелось.
       Микки почти не разговаривал, погруженный в рисунок и свои (очевидно не веселые) мысли, Рани тоже, сосредоточенная исключительно на дороге. Остальные выдвинулись на добрых полчаса раньше, на горизонте их видно не было.
       Джон сидел у окна, одержимый одним желанием – поцеловать своего возлюбленного. Щемящее чувство нежности, смешанное с чувством тоски от приближающегося дома, разливалось в его груди полноводной рекой. Он пытался отвлечься, прислушивался к музыке, смотрел в окно, но губы пекли, желая обрести губы Саксона. Было странно целоваться при Микки, да и при Рани тоже. Но Джон ничего не мог с собой поделать.
       Подвинувшись ближе, он аккуратно повернул к себе лицо Гарри, нежно целуя губы. Гарри сперва нахмурился, но потом ответил взаимностью.
       Один поцелуй перерос в следующий, они были нежными, неторопливыми, но заводили похлеще любых страстных поединков губами. Рука Джона в нерешительности замерла на животе Гарри. Он почти взвывал от желания немедленно опустить ее ниже, трогая пах, ласкать всегда такой отзывчивый бугорок, залезть в трусы, нырнуть туда головой, не оставляя Гарри в покое, пока не ощутит его вкус у себя во рту.
       Рани и Микки все еще были здесь, везли их домой, пришлось повторять это себе, прокручивать в голове, как мантру. Они должны были насытиться друг другом за этот сумасшедше-прекрасный уик-энд, насладиться сполна, но – нет. Джону было мало, он словно путник в пустыне, жаждал пить прохладный источник, пока последняя капля не очутится в его пересохшем горле. Не смотря на то, что Гарри слегка отстранился от него, Джон чувствовал и его возбуждение. В голове пульсировала шальная мысль выскочить в туалет при первой же остановке, прижать любовника в углу, наплевав на всякие правила безопасности, но, к счастью, Рани притормозила. Посмотрев в окно, Джон заметил какую-то придорожную забегаловку.
       - Так, я голодна, как зверь, Микки, не составишь мне компанию?
       - Так я есть не хочу, у меня шашлык еще не переварился – простодушно заявил парень, на миг оторвавшись от своей работы, и пожал плечами.
       - Слушай, я ненавижу есть одна, пойдем, посидишь со мной – Рани открыла дверь, выходя из машины.
       - Да нет, я хочу закончить набросок, иди без меня, ну правда – упорствовал Микки.
       - Микки! – Рани потащила его за руку. – Мы идем в кафе. Давай, потряси жирком, немного, тебе полезно. Не скучайте, ребята
       Она утащила по прежнему ничего не понимающего Микки с собой. Это не могло не вызвать у Джона и Гарри приступ смеха.
       - Я ее обожаю – хохотал Гарри, в уголках глаз которого стояли слезы.
       - О да, я тоже, - кивнул Джон, думая, что надо бы как-то поблагодарить девушку, что стала для них, если не ангелом-хранителем, то феей-крестной точно.
       Джон затаил дыхание, когда Гарри, не теряя времени, расстегнул ему ширинку, кладя руку на уже не маленький бугор. Лаская его член одной рукой, второй он нащупал презервативы, и прервался, чтобы надеть его. Второй протянул Джону.
       - Я хотел просто…
       - Я понимаю, - кивнул Гарри, - но, даже не смотря на свою любовь к нам, если мы заляпаем сиденье машины, Рани нас убьет. Так что, надевай.
       Джон нехотя подчинился. Он даже стал немного сердиться на то, что его вообще заставляют всякий раз нацеплять эти проклятые резинки, которые он до смерти ненавидел. Впрочем, уже через секунду все мысли о чем-то другом, кроме удовольствия, получаемого от тонких пальцев и мягких прикосновений возлюбленного, испарились. Джон не отставал, повторяя тот же рисунок, что чертит Гарри на его теле, проделывая те же манипуляции, пока они оба не сплетаются в какой-то единый центр, единый нерв, сотканный из наслаждения, удовольствия и восторга.
       Джон безропотно подчиняется, когда рука Гарри направляет его вниз, аккуратно беря в рот возбужденный член и не оставляя до тех пор, пока он и сам Гарри не поникли, улетая куда-то далеко.
       - Ты меня с ума сводишь, Джонни, - жарко шепчет Гарри в его открытые для поцелуя губы и коротко касается их своими.
       Джон вышел из машины, чтобы выбросить вещественные доказательства произошедшего только что действа в ближайший мусорник, но, обнаружив Рани, выходящую из кафе, притормозил.
       - Здесь готовят отвратительный кофе, - с ходу пожаловалась она, - больше никогда сюда не зайду. Мерзкая забегаловка.
       - Рани, - Джон немного покраснел, смущенно улыбаясь, - спасибо тебе. За все. Правда, спасибо.
       Рани ласково хлопнула его по плечу, улыбаясь. Дождавшись Микки, они сели в машину и отправились дальше.


       По мере приближения к дому, в душе Джона нарастала дикая паника. Первые признаки вечера тихо крались в воздухе, рассыпая звезды в вышине. Они с каждой секундой неумолимо приближались к дому. Джону хотелось вопить, орать от боли, стучать в окно, в которое он смотрел, не отрываясь. Закинув Микки домой, они чуть сбавили темп.
       Как не старался, Джон не мог сдержать слез, засунув кулак в рот, чтобы хотя бы тихое скуление его друзья не услышали.
       Гарри мирно спал, отключившись почти сразу после внезапного акта любви у придорожной кафешке, и сладко посапывал.
       - Джонни, ты чего? – посмотрев на него в зеркало заднего вида, спросила Рани, хмурясь. – Что случилось?
       - Останови машину, пожалуйста. Мне нужно выйти.
       Рани беспрекословно исполнила просьбу. Джон вылетел из авто, как прокаженный, затягиваясь кислородом так, будто это был никотин. Слезы все еще текли по щекам, но теперь – жгучим ливнем. Вышедшая следом Рани, стала рядом и ласково погладила его по плечу:
       - Эй, ну ты чего, милый?
       - Черт, - Джон закашлялся, - я реву, как девчонка. Прости меня. Просто… Я так люблю его, и, Рани, я не знаю, как дышать без него. Я минуты не могу без него прожить. Сейчас мы приедем домой – и расстанемся всего до утра. А мне кажется, что пройдет вечность, что я умру, не доживу до утра. Это так глупо, я понимаю, Рани, но ничего не могу поделать с собой.
       - Джонни, - улыбнувшись, Рани успокаивающе погладила его по голове, - это не глупо. Ты влюбился, мы все немного идиоты, когда влюбляемся. Гарри вон все уши мне свадьбой прожужжал. Я понимаю, милый, тебе сложно, тяжело. Но вы не расстаетесь навечно и, пожалуйста, не думай о плохом. Давай, возьми себя в руки и пойдем в машину.
       - Да, - сокрушенно вздыхая, сказал он, - да, конечно. Все, что было в эти выходные, - это сказка, Рани. Но теперь у меня почему-то такое ощущение, будто она вот-вот закончится. Как будто меня вытащат из сказки в черную реальность, и я пропаду там навсегда. Прости. Не хочу тебя грузить. Я больше не буду.
       Рани ничего не ответила, только открыла дверцы машины, пропуская его и сама садясь за руль. От хлопка двери или чуть более громкого гудения авто Гарри проснулся.
       - Мы уже приехали? – хлопая глазами, сонно простонал он.
       - Почти. Пора просыпаться, скоро дом Джонни.
       Гарри издал какой-то нечленораздельный звук, садясь и потирая глаза. Наконец, получилось нормально их открыть.

       Как бы не хотел Джон, чтобы этот миг наступал, они остановились у его калитки. В доме звонко заливался лаем Рикки, клацнул включатель, зажглись фонари. Мама вышла на порог, приветливо помахав, и явно приглашая зайти.
       - Передай маме мою благодарность, Джон, - улыбнулась Рани, - но я устала, да и Гарри тоже. Завтра в школе увидимся.
       - Хорошо – понуро кивнул Джон, целуя по очереди подругу и новоиспеченного супруга и выходя из машины. Он смотрел за тем, как они уезжают взглядом самого несчастного человека в мире. Стараясь держать себя в руках, зашел в дом, атакуемый радостным лаем Рикки, обнял его, с разбегу запрыгнувшего на руки, улыбнулся маме.
       - Будешь чай, сынок? – спросила она.
       - Нет, мама, спасибо, - покачал головой он, - я устал. Приму душ сейчас и спать. Папа дома?
       - Да, он слышал, что вы вернулись. Хороших тебе снов, милый. Если захочешь есть, или чаю – все на кухне.
       - Доброй ночи, мама.

       Смывать с себя следы прошедших выходных адски не хотелось. Джон несколько минут тупо стоял под душем, заглушая более сильным напором рвущиеся наружу слезы.

       Вчера состоялась его свадьба, пусть импровизированная, но для него – самая что ни на есть настоящая. Они купались в любви, как никогда еще до этого, принадлежали друг другу, как никогда раньше. Он должен был чувствовать себя счастливым, но ощущал только бесконечную, тяжелую, ноющую под сердцем усталость. Кое-как доползя до спальни, ничком упал на кровать, зарываясь пальцами в густую шерстку прыгнувшего следом Рикки, который лизал ему лицо, очевидно, чувствуя исходящее от него беспокойство.
       Не спал весь остаток ночи. На рассвете постучал в дверь родительской комнаты:
       - Мама! Выйди ко мне, пожалуйста, нам нужно поговорить.
       Обеспокоенная, сонная мать вышла навстречу, встревоженно смотря на него, и потирая глаза.
       - Джонни, что такое?
       Он провел ее в комнату, усадив на стул.
       - Мама, я должен тебе сказать, что я безумно, невероятно влюблен. Я задыхаюсь от любви, мама. Я умираю от нее.
       - В Ривер? – на ее губах тут же заиграла довольная улыбка, щеки зажег какой-то кокетливый огонь. – О, сынок, я видела, что с тобой что-то такое происходит в последнее время, и все ждала, когда же ты признаешься. Я очень рада, мой дорогой. Ривер – замечательная девушка, такая славная, и она…
       - Мама! – он взял ее за руку, выдохнув. – Я люблю Гарри. Мы любовники и вчера у нас была свадьба.

       Ух! Джон вздохнул, закрыв глаза, и прислушиваясь к новым ощущениям. Внутри как будто вулкан взорвался. Рвануло. Но – вместе с тем, Джон испытал удивительную легкость. Катарсис.
       Он посмотрел на мать. Она смотрела на него, не мигая, качая головой, и явно забыла, как дышать. И что нужно моргать – тоже забыла.