Глава 32

 - Мам! Здесь Гарри! Мы бы хотели поговорить!
       На лице матери Джон не увидел ничего, кроме растерянности. В глазах – боль. Впрочем, она открыла дверь и вышла на порог, едва сын пришел.
       - Здравствуйте, миссис Смит – кивнул Гарри. – Можно мне войти?
       - Проходите оба – кивнула она, сторонясь.

       Расположились на кухне. Женщина разлила по чашкам чай, подвинув каждому большой кусок пирога с орехами.
       - Мой любимый торт, мама? – удивился Джон. – Ты только по праздникам его делаешь. Что мы празднуем?
       - Вашу свадьбу, думаю. Нужно отметить. Такое событие. Один раз бывает в жизни – она не улыбалась, но глаза ее с теплотой смотрели на сына, а потом – на Гарри.
       - Мама, ты не обязана – покачал головой Джон. – Я ничего не требую от тебя взамен. Мне просто было нужно, чтобы ты знала.
       Миссис Смит торопливо встала из-за стола, истерично размешивая сахар в своей чашке. Вздохнула. Джон видел, как дрожат ее плечи при этом.
       Вернувшись за стол, она посмотрела на Гарри.
       - Ты хотел поговорить, Гарри. Говори. Я слушаю.

       Гарри выглядел довольно уверенно, как отметил Джон. У него самого колени дрожали и руки тряслись так, что чашка ходуном ходила. Гарри, кажется, напротив, совсем не нервничал, разве что был чуть бледнее, чем обычно. Он облизал губу:
       - Миссис Смит, я понимаю, вы шокированы. Поверьте, для меня то, что происходит со мной, между мною и Джоном, тоже неожиданность. Я не совсем был готов к этому, долго противился, боролся с собой. Я думал, что это наваждение, это невозможно и неправильно. Вы тоже имеете право так думать, и, может, это правильно. Все вокруг говорят, что мужчина создан для женщины и исключений быть не может. Но так получилось, что я вдруг понял, что человек, созданный для меня, находится в мужском теле. Мне правда было сложно это принять, очень сложно. Мне и сейчас сложно – но уже по другой причине. Потому что я бесконечно люблю его. Очень сильно люблю. Я не представляю ни минуты жизни без него теперь. Пожалуйста, не думайте, что это блаж. Я так долго шел к этому, многие годы. Думал, что со мной что-то не так. Мне так тяжело было принять это в себе. Но я принял, обретя Джона, и больше не хочу этого лишиться. Я не хочу враждовать с вами. Мне бы хотелось, чтобы вы и дальше были нашим другом, насколько это возможно. Я не хочу, чтобы Джон волновался из-за того, что делает вам больно. Что мы делаем вам больно тем, что любим друг друга. Простите, если мы вас разочаровали. Мы просто любим друг друга. Это факт, миссис Смит, каким бы он шокирующим не казался.

       Мама молчала, только иногда слегка покусывая губы. Джон стал волноваться. Еще вчера она кричала, сходила с ума, страдала и плакала. Сегодня будто на паузу себя поставила, взяла перерыв в эмоциях и чувствах. Когда их глаза встретились, она спросила:
       - Ты что скажешь, Джонни?
       Джон пожал плечами:
       - То же, что и вчера, мама. Я люблю тебя. Но и Гарри я тоже люблю. Иногда мне кажется, что я дышать не могу, если его нет рядом. И да, ты права, я, наверное, всегда был таким. Не помню, чтобы мне когда-нибудь по-настоящему нравились девушки. Я открылся тебе, потому что я не хочу, не могу и не умею тебе лгать. Потому что ты – самый близкий мне человек, и я бы не хотел, чтобы нас что-то разделяло. Я люблю тебя, мама. Я не хотел сделать тебе больно, прости, если так получилось, но и себе больно делать я тоже не могу. Не могу перекроить себя, сделать так, чтобы все было иначе. Даже если бы ты очень этого хотела. Ты всегда меня понимала, мам. И я буду очень счастлив, если поймешь и сейчас. Я буду ждать этого столько времени, сколько понадобится. Но другим я не стану.

       Он стал ковырять ложкой торт, выедая орехи, хотя есть совершенно не хотелось. Мама пила чай, держа чашку дрожащей рукой. Потом посмотрела на них по очереди.

       - Я рада, что вы оба здесь.
       - Это идея Гарри. Он решил, что нам нужно объясниться обоим.
       - Хорошо.
       Она снова встала, выйдя в комнату сына. Оттуда вернулась уже с ключами, которые положила на стол и покрутила.
       Ее взгляд, заплаканный и воспаленный, больно ранил Джона. Гарри сосредоточенно сопел, изучая свои руки. Волновался куда больше, чем хотел показать.
       - Мне очень, очень тяжело, - тихо сказала женщина, - услышать такое – это как получить ушат холодной воды на голову. Знать, что у тебя никогда не будет внуков, что сын никогда не приведет девушку, которая ему нравится, что на каждую из девушек в его окружении нельзя смотреть как на потенциальную невестку, оценивая ее – это тяжело. Принять такое очень сложно, я не знаю, смогу ли, не знаю, когда. Я рада, что вы оба это понимаете. Я вижу, что ты счастлив, Джон, и, как бы то ни было, я рада этому. Твое счастье совсем не вписывается в формат того, что я представляла под счастьем для тебя, но – видимо, мне нужно смириться с этим.
       Она вложила в руку Гарри ключи. Джон озадачено посмотрел на любимого, затем на мать.
       - Я видела твои глаза, Гарри, там, в больнице. Я знаю, что ты куда более ответственный, чем мой шалопай. Я очень долго думала, не спала всю ночь. В конце концов, решила. Это ключи от маленького домика на берегу залива. Он в заливе в сорока километрах отсюда. Это только мой дом, никто о нем не знает. Я купила его однажды, когда у нас с отцом Джона были проблемы в отношениях, чтобы мне было где остановиться и прийти в себя. Иногда, очень редко, я приезжаю туда, чтобы набраться сил. Например, когда на работе проблемы, или просто завал. Этот дом теперь ваш. Вы сможете встречаться там.
       - Мама, но… - Джон замер, забыв сам, что хотел сказать. Еще недавно они говорили о том, что хорошо было бы иметь местечко для встреч, свое, личное, о котором никто бы не знал – и вот она дарит им домик в заливе. Пришлось ущипнуть себя, дабы убедиться, что это – не сон.
       - Джонни, я понимаю, что, влюбленный, ты летаешь, как мотылек, не замечая, что рядом огонь. Но он есть. Здесь даже у стен есть уши. Я не могу быть уверена, что кто-то, если узнает о вас, не решит вас покалечить. Не могу быть спокойна, не зная, где вы, как вы, теперь – особенно. Не могу думать о том, что однажды вы можете попасть под полицейскую облаву, такой результат тоже возможен. Я знаю, Джон, для тебя дико, что ты должен скрывать свои истинные чувства, знаю, как ты страдаешь по этому поводу, потому что ты никогда не мог их скрывать, и так и не научился. Но у вас нет другого выхода. И, если ты этого не понимаешь, я обращаюсь за помощью к Гарри. Пожалуйста, я прошу вас, будьте осторожны. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что у вас есть где-то место, где вы скрыты от посторонних глаз, где никто не может вам навредить, - она всхлипнула, - я не могу бояться, что вас обоих покалечат или убьют за то, кто вы, и что испытываете. Я не знаю, смогу ли когда-то сделать для вас еще больше, но пока – я делаю то, единственное, что могу. Обещай мне, Гарри, что вы будете максимально осторожны и осмотрительны.
       - Да, конечно, - с готовностью кивнул Гарри – Я обещаю, миссис Смит. Я клянусь.
       - Я благодарю тебя. И, да, Джон. Отец не должен ничего узнать. Мы оба понимаем, что ничем хорошим это не кончится – она строго взглянула на сына, - к тому же, может негативно сказаться на его карьере. Ты понимаешь?
       - Да, мама.
       - Однажды, я обещаю, я скажу ему. Но – не сейчас. Еще не время.
       - Хорошо – кивнул Джон. Думать сейчас он мог только о том, что у них теперь появился собственный дом. И о том, что мама, даже не понимающая его до конца, осталась его мамой.
       Джон встал с места и, подойдя к матери, опустился перед ней на колени. Он улыбнулся, когда она потрепала его по волосам.
       - Спасибо, мам. Я люблю тебя.
       - Да – кивнула она, - я тоже тебя люблю. Мой дорогой мальчик.
       Провожая их, она положила ладонь на плечо Саксону, внимательно глядя в его глаза:
       - Гарри, пожалуйста, береги его. Он импульсивен, иногда бывает слишком эмоционален. Думаю, мы оба знаем, что Джонни так часто витает в облаках. Береги его. И себя тоже. Будьте осторожны. Я прошу. Ни я, ни твоя мама, Гарри, не вынесем, если вдруг с вами что-то случится.
       - Я обещаю, миссис Смит, - кивнул Гарри, - все будет хорошо.
       Она молча кивнула. Сделала шаг, будто порываясь обнять их обоих, но отступила в нерешительности.

       Уходя, Джон был почти уверен, что она перекрестила их и, садясь на мотоцикл, помахал ей рукой. Она сделала тоже самое в ответ, улыбаясь. Хотя он заметил, что по ее щеке текут слезы.