Глава 36

  - Гарри, - учитель литературы, мистер Ковальски, стал еще бледнее, чем обычно, и говорил еще тише, так, что пришлось прислушиваться, - вы меня поставили в тупик. С одной стороны, я восхищен вашим сочинением. С другой – я не могу не констатировать того факта, что оно не по теме. Вашим заданием было проанализировать влияние автобиографических факторов на поэзию Поля Верлена, однако, вы остановились только на его связи с Рембо. Могу ли я прочесть ваше сочинение для класса?
       - Да, пожалуйста, - спокойно кивнул Гарри, слегка наклоняясь вперед, будто бы ему очень интересно было услышать эту декларацию.
       Джон тоже с интересом следил за преподавателем, открывшим задание теста.

       «Я приколочен к тебе, как гвоздь к крюку. Тобой проклят, и тобою благословлен. Исцелен твоей любовью – и заражен ею, как опасной болезнью. Я купаюсь в твоем свете и тону в твоей любви. Еще немного – и, кажется, погружусь в волны твоего безумия, твоих безудержных стремлений и бесконечных грез. Ты бунтуешь, разрывая себя на части, терзая мою душу, затуманенную тобою, взрывая сознание, давно тонущее в кокаиновой дымке. Рвешь мои последние узы с жизнью, уничтожаешь мое шаткое спокойствие, как будто бы и не было его вовсе. День без тебя – не день, краски его погасли, черной мглою накрывая мое естество. Ночь без тебя – не ночь, каждая звезда во Вселенной – ничто, если тебя нет рядом.
       Ты медленно, но верно опустошаешь меня, но и – благословляешь. В твоих руках – моя хрупкая жизнь, качающаяся на маятнике весов судьбы, в твоих ладонях – моя тьма, что ты светом просачиваешь сквозь пальцы. Рядом с тобою бегут все мои демоны, потому что мой самый главный демон, с буйными глазами, с волосами, из которых не хочется освобождать плененные пальцы, с губами, вперемешку шепчущие нежные слова, что звучат, как музыка проклятья, всегда подле меня. Сидит у моей постели. Держит меня за руку и заглядывает в душу.
       Я наполнен тобой, как сосуд – тьмою, ты выпиваешь меня по капли до дна. Буря, начавшаяся в моей беспутной жизни после того, как ты в ней появился, не утихает, не смолкает ни на минуту. Буря меня растворяет в тебе, словно песчинку на дне морском. Если бы ты слышал, как я кричу ночами, поэт, проклятый тобою, твои барабанные перепонки непременно бы лопнули. Твое имя – в каждом слове, в каждой букве и каждой запятой.
       Однажды ты выпьешь меня до дна и отшвырнешь, как старую игрушку. Но даже тогда каждое мое дыхание будет посвящено тебе. И стихам, которым мы никогда больше не напишем вместе. А пока – лови мгновения спокойствия. Мое безумное чувство с другой планеты».


       Тишина, растворившаяся в кабинете, была абсолютной и безоговорочной. Джонни старался изо всех сил, сжимал зубы, чтобы не расплакаться, не закричать, кусал губы, демонстративно смотрел в окно. Гарри сидел все с тем же выражением абсолютного спокойствия.
       - Будут ли мысли по этому поводу у класса?
       - Это довольно… - Донна Ноубл поджала губы, - я бы сказала, откровенно. Но прекрасно. Интересные сравнения.
       - Еще замечания?
       - Это провокация, Гарри – улыбнулся Харкнесс. – Не знал бы, что это о Верлене и Рембо, подумал бы о тебе не так, как нужно. Но стиль красивый. Если учитывать, какие страсти были между этими двумя, я бы сказал, ты все уловил.
       - Мисс Буш? – Ковальски смотрел прямо на нее, ожидая реакции. Рани отрицательно помотала головой, подняв руки в капитуляции.
       - Гарри, почему, анализируя факторы личной жизни в творческой манере проклятых поэтов, вы выбрали именно такую форму выражения мыслей и сделали акцент на взаимоотношениях между Верленом и Рембо?
       - Потому что, мистер Ковальски, уже давно было доказано, что на творческий гений Верлена повлияли три фактора – алкоголь, наркотики и связь с Артюром Рембо. Писать о дурных привычках глупо, эта тема заезжена, а писать о страсти, даже порочной и губительной – всегда интересно, я думаю. К тому же, форма письма, по моей задумке, должна была придать этой работе более исповедальный тон, наверное. Считайте, что это – исповедь грешника. Верлен, несмотря на свой великий дар, им, вне всяких сомнений, являлся, ровно как и Рембо. Конечно, если считать страсть грехом.
       - И что, ты считаешь страсть грехом? – поинтересовалась Ривер, повернувшись к нему.
       - В списке семи христианских грехов она не значится.
       - Но есть прелюбодеяние.
       - Это не совсем одно и то же – коротко отрезал Гарри.
       Ковальски стал мертвецки бледен и сел на свое место.
       - Будут ли у кого-нибудь еще замечания или мысли?
       Ответом послужила тишина.
       - Гарри, я правда не знаю, что мне делать. Сама тема, поднятая в вашем сочинении, относится к разряду таких, о которых публично не говорят, и даже тихо не шепчут, вы это знаете. Несмотря даже на то, что связь Верлена и Рембо давно доказана и неоднократно подтверждена. С другой стороны, это чертовски красиво с точки зрения оформления мыслей. К тому же, я не могу отрицать тот факт, что Верлен вполне мог бы быть автором подобных строк. Как я уже говорил, я нахожусь в тупике. Я действительно не знаю, как мне оценивать подобную работу, правда.
       Он посмотрел на Гарри. Тот пожал плечами:
       - Я не знаю, мистер Ковальски. В любом случае, я выразил свое личное мнение и не претендую на то, что оно должно стать абсолютной истиной.
       - Хорошо, - пораженчески вздохнул учитель, - давайте поступим следующим образом: я ставлю вам «А» за это сочинение, но завтра вы принесете мне другое, в котором будут проанализированы факторы, повлиявшие на творчество проклятых поэтов, в данном случае, Поля Верлена, если вы уж выбрали его. Именно оно будет засчитано мною, как итоговое. Хорошо?
       - Да, мистер Ковальски, - кивнул Гарри, хотя, было понятно, что эта идея ему явно не нравится.

       Из аудитории они вышли совершенно огорошенные. Джон молчал, идя рядом, но, дождавшись, когда друзья пройдут вперед, прошептал:
       - Ты с ума сошел. Мы же пообещали маме быть осторожнее. А если бы тебя ожидали проблемы? Не делай больше так. Я прошу.
       - Как? – усмехнулся Саксон. – Верлен и Рембо были любовниками, как ни крути, а именно этот факт стал ключевым в творческой жизни обоих. За годы их связи, кроме скандалов, произошел творческий подъем и Верлена, и Рембо. Разве не это нужно было доказать в сочинении? Разве не об этом шла речь? Или я неправильно понял задание? Мне сказали написать сочинение – я написал. Точка.
       Джон покачал головой:
       - Ты же знаешь, что я имею в виду.
       - Не драматизируй – улыбнулся Гарри, как будто ничего не случилось, - это только сочинение. Пойдем обедать, наконец. Плетемся, как черепахи.
       И он ускорил шаг, побуждая Смита сделать то же самое.